Чуть подрагивало пламя свечи.
Мужчина смотрел пристально, но без враждебности.
Какие же у него необычные глаза! Я даже толком не могла определить оттенок. Зелень, да, первая сочная зелень, взрывная, кричащая, пылающая, словно драгоценные камни. Не бывает у людей таких глаз!
Каштановые волосы незнакомца были зачесаны назад. Те, что покороче, мягкими завитками щекотали уши, в беспорядке спутались над высоким лбом.
Четко очерченные скулы. Мягкая линия рта. Квадратный подбородок. Низко посаженные брови. Кожа непривычного для наших мест золотистого оттенка. Да и вся его внешность… Определенно, передо мной не лиэнец. Вместе с тем незнакомец не походил на угорца, не говоря уже об обителях халифатов. Как-то раз, еще при жизни отца, нас посетило посольство одной из восточных стран. Кожа у них смуглая, бронзовая, брови черные-черные, как и глаза.
На вид я дала бы незнакомцу не больше двадцати пяти-двадцати семи, но каким-то особым чутьем понимала: он гораздо старше.
На мужчине был расшитый непонятными узорами фиолетовый халат, наброшенный поверх рубашки. Пояс плотно затянут, однако все равно слишком вызывающе в присутствии принцессы. Создавалось впечатление, будто не он проник в мои сны, а я заявилась к нему домой.
Стоп, с чего мне вдруг снятся мужчины? Этого я и вовсе никогда прежде не видела. Или герцогиня Эсамад подмешала мне в чай галлюциноген? Но тогда бы я грезила об ее отвергнутом сыне.
«Сон – это единственная возможность напрямик общаться с твоим сознанием».
По телу пробежались мурашки.
Бог, опять бог! Тот самый, которого я оскорбила. Но, самое гадкое, я до сих пор не поняла, кто он такой.
Лихорадочно перебирала в голове всех богов. Кто же из них? Кто-то очень древний, раз с ним советовался Амандин. Тот, которому поручили заботиться обо мне. Только мы вряд ли поладим.
«Зависит от тебя».
Стиснув зубы, шумно засопела.
От меня как раз уже ничего не зависело. Я могла облобызать весь пол в храме Амандина, но все равно осталась бы в глазах навязанного покровителя никчемной вошью.
А вот и новая порция унижения:
«Между людьми и букашками много общего».
То есть я права, могу смело расслабиться и не следить за мыслями. Собственно, ничего нового. Каждый раз, когда я пыталась изображать правильную принцессу, выходило только хуже, не стоит и стараться.
Так, богов-мужчин не так уж много: Амандин, Вербис, Джарфан…
«Ладно, облегчу тебе задачу! Люди привыкли видеть меня иным, сообразным их чаяньям. Красавица должна быть белокурой и голубоглазой, а смерть – брюнеткой. Или брюнетом, как в моем случае».
Мужчина хрипло рассмеялся. Его тело подернуло легкой дымкой. Когда она рассеялась, передо мной стоял высокий худощавый брюнет с пронзительными карими, практически черными глазами, опиравшийся на увенчанный головой сварга[4] посох. Именно таким обычно являлся людям Мериад, бог смерти и загробного мира.
Колени заходили ходуном. Отняв руки от груди, бухнулась… Собственно, а куда? Осторожно пошарила рукой вокруг себя – каменные плиты. Удивительно, я их не вижу, но они есть!
А вокруг по-прежнему темнота, самая густая, самая пугающая и бесконечная, какую я когда-либо видела.
По позвоночнику стекла капелька пота.
Вдруг я уже в Лене? «Сад мертвых» – поэтичное название для загробного мира, только привлекательнее он от этого не становился.
– Пока нет.
Уши сварга с набалдашника трости уперлись в мой лоб, чиркнули по нему.
– Тебе повезло. Я даже устал считать, сколько раз. Не зря, ох, не зря Даур[5] обратил на тебя мое внимание!
Внимание – на меня? А я полагала, будто Дейра…Ну, или та книга.
– Книга Виарматы, – любезно подсказал Мериад. Отныне он беседовал со мной, как положено, то есть губы шевелились и издавали звук. – Вряд ли ты о ней слышала, поэтому поясню. Из Хаоса вышли две сестры: Виармата и Ильгресса. Первая соткала миры, вторая их населила. Затем старшая сестра удалилась от дел. Устроившись вдали от всех, там, где ее никто не мог потревожить, она сновидела и записывала пророчества в особую книгу. Собственно, именно там я и прочитал о тебе, велел Дауру найти подходящую по приметам смертную.
Нахмурилась.
Я, конечно, понимаю, что мне поведали урезанную версию правды, умолчав про видения матери Амандина (интересно, кто он, не одна ли из сестер?), но как Мериад мог заглянуть в книгу, которую прятали неизвестно где? Или Виармата в итоге сменила гнев на милость и поделилась пророчествами с богами?
– Ни с кем она ничем не делилась. А почему именно я могу изредка листать эту книгу, тебя не касается.
По щелчку божественных пальцев из темноты сгустился костяной трон.
Гулко сглотнула, гипнотизируя взглядом пустые глазницы черепов. Так вот на что пошли тела грешников!
– Впечатляет? – довольно осклабился Мериад и занял место на страшном троне.
Палец с массивным перстнем поманил к себе.
Поднялась и на негнущихся ногах побрела к трону.
Холодно!
Ох, еще бы, на мне только ночная рубашка.
Поспешила скрестить руки на груди. С почтением подобная поза сочеталась слабо, зато относительные правила приличия соблюдены.
– Ты – и приличия?
Мериад скептически фыркнул и закинул ногу на ногу, будто расположился в любимом кресле перед камином. Полы халата разошлись, обнажив… Я глазам своим не поверила: он носил самые обычные домашние бесформенные брюки и тапочки с помпонами! Нет, вы представляете, смерть – и с помпонами!
– Согласись, это люди должны соответствовать моим ожиданиям, а не наоборот.
Бог небрежно положил трость на колени и, подперев голову ладонью, уставился на меня.
Приосанилась, пытаясь исправить первое, а попутно второе и третье впечатление. Как-никак я героиня, избранница богов.
– Нелепо выглядишь, – Мериад словно ушат холодной воды вылил. – Не пытайся, орлицы не выйдет. Ну, – сменив позу, снисходительно предложил он, – показать тебе свиток, или предпочтешь мучиться? Я сегодня добрый, сделаю поблажку, а то ведь начнется: почему ты ей не помогаешь?
Прикрыла рот ладонью, чтобы не засмеяться. Мериад так забавно пародировал своих бессмертных собратьев!
– Да смейся на здоровье! – махнул он рукой. – Я тут полистал записи о тебе на досуге…
И порадовать мне его нечем. Знаем, проходили. Сначала мать, потом отец, сестра – все в один голос твердили: «Пропащая!»
– Вот если бы носила на себе розовый торт и жеманничала, тогда была бы пропащей, а так просто невоспитанная заготовка. Может, из тебя выйдет булатный клинок, а, может, ничего, отправишься в мусорную корзину. Свечу мне подай!
Пошарив глазами по сторонам, отыскала подсвечник и с благоговейным трепетом протянула богу. На краткий миг пальцы наши соприкоснулись. Сквозь ладонь словно молнию пропустили.
Он так близко!
Сквозь карюю радужку я вновь видела гипнотическую зелень глаз. Она затягивала в неведомые глубины, лишала разума.
– Маленькая лгунья, я все-таки тебе нравлюсь.
Мериад моргнул, разрушив чарующую магию.
Сделала пару глубоких вдохов, постепенно приходя в себя.
И вовсе он мне не нравится, он же бог! Да и чувство было совсем другое. Это как с водой или огнем – мощь стихии завораживает, не отпускает.
– Смерть в каком-то роде тоже стихия, и она тебя притягивает. Хороший знак! Думаешь, – Мериад выпрямился, – мне просто так поручили за тобой присматривать? Нет, только я могу понять, есть ли в тебе искра смерти. А теперь смотри!
Бог поднял подсвечник на уровень моего лица. Сначала я видела лишь чуть трепещущий язычок оранжевого пламени, но затем различила сквозь него изображение свитка. Я представляла сокровище Амандина совсем другим. Где золото и бриллианты, изысканный пергамент? Обыкновенный потертый коричневый тубус с выведенным тушью изображением змеи и солнца. Вдобавок маленький, тонкий, в такой разве только письмо можно уложить.
– Запомнила?
Кивнула. Змея и солнце. Найду!
– Вот еще что…
Свеча погасла. Теперь я слышала, но не видела Мериада, однако ощущала его присутствие каждым волоском на теле. Темнота – его стихия. В какой-то степени бог смерти и есть упорядоченная тьма.
– Измени маршрут. Кентигерн ждет вас, полагает, вы направитесь прямиком на север, и заготовил ловушки. Обманите его, поезжайте на запад, кружным путем доберитесь до Добиса. Пусть Кентигерн гоняется за вашими фантомами. Неплохое выйдет развлечение!
Тихий смешок Мериада обжег мертвенным холодом.
– Жаль, не могу убить его!
Жалобно захрустели чужие кости, сминаемые божественными пальцами. Судя по звуку, часть трона превратилась в труху.
– Но ничего, ты станешь моей маленькой сладкой местью за Рамину. Марис умоется кровавыми слезами.
В ужасе отпрянула от трона: голос бога сочился лютой ненавистью. Той, которая становится смыслом жизни, черной путевой нитью ведет через года.
Как же он любил ту женщину, Рамину! И до сих пор любит. Врут предания, никакая Элоиз[6] не завладела его сердцем.
– Тебе интересно, кто такая Рамина?
Прикосновение ветерка к щеке подсказало, что Мериад поднялся с трона. В следующий миг его пальцы больно стиснули мой подбородок. Такие сильные, способные перемолоть камни.
– Людишки, вы даже не удосужились почтить ее смерть должным образом.
Толчок, и я полетела на пол, под ноги богу.
– Ты, лиэнская принцесса, впервые слышишь ее имя! – продолжал бушевать бог.
Ох, Дрегон, сейчас я получу на орехи!
Зажмурилась, ожидая мучительной боли или иного наказания за невежество, но услышала лишь полный прежней глухой ненависти голос:
– Замани Кентигерна в сладкую ловушку и убей. Пусть последним, что он увидит перед смертью, станет твое лицо. Той, которая так похожа на мою дочь.
Меня словно ударили мешком по голове.
Мир перевернулся с ног на голову. Голова пульсировала, разрываемая одной единственной мыслью: «Дочь, у Мериада была дочь!» Нет, я сознавала, у каждого бога полно бастардов. Смертные женщины скрашивают им досуг, а дети – так, побочный эффект. Но вряд ли Мериад стал бы так тревожится, скажем, за моего ребенка, если бы, как грозился, облагодетельствовал во имя процветания страны.
– А ты не дура! – Едва ли не первый комплимент из его уст. – Хотя в отношении своего ребенка неправа – в некоторых случаях мне не чужда ответственность. Но к Рамине он не приблизился, это факт. А теперь, раз в твоей головке наконец начало прояснятся, представь, что вдобавок к отцу и брату убили твою сестру. Запомни свои эмоции, уничтожь Кентигерна и получи заслуженную награду. Какую, выберешь сама.
Темнота перед глазами подернулась рябью. Бог покинул мой сон.
Я ничего не рассказала о видении Гордону, соврала, будто перехватили шпионов Кентигерна, поэтому нам нужно сменить маршрут. Приятель, разумеется, не обрадовался. Еще бы, нам предстояло объехать всю страну! Страшно представить, сколько времени это займет. В итоге пришлось чуточку раскрыть карты и намекнуть: так угодно небожителями. С ними Гордон спорить не стал, смирился с неизбежным.
Путешествие оказалось несколько тяжелее, нежели я себе представляла, поэтому появления Чериндеша на горизонте я ждала с большим нетерпением, чем дня рождения. Наконец-то отдохну с комфортом! Меня уже тошнило от сомнительной еды в тавернах, матрасов, на которые страшно прилечь. Тело чесалось от укусов насекомых, а пятая точка превратилась в одну большую мозоль. А тут – чистая постель, вкусная еда, возможность помыться.
Я отмокала в ванной целую вечность. Наслаждалась запахом мыла, а не пота. Отдала вещи в стирку. А еще избавилась от Гордона. Он отличный парень, балагур и всякое такое, но мужчина. Как-то не учла я этого, опрометчиво согласившись на поездку в его компании.
Но там, где минусы, есть и плюсы. За пределами дворца я в силу пола утратила всякий вес. Убедилась в этом в первой же таверне, где меня намеренно игнорировали. Зато к Гордону обращались с почтением. Так что он превратился в оберег от сомнительных предложений, на могучем угорском популярно объяснял, куда и кому идти. Надо перенять у него парочку выражений, пригодятся. Главное, во дворце потом не сболтнуть, а то Алхена грохнется в обморок.
Приведя себя в порядок, решила осмотреть город. Одна – пока я наводила красоту, Гордон куда-то ушел. Ничего страшного, наоборот, даже лучше, смогу прогуляться по лавкам, спокойно загляну в храм. А то знаю я мужчин, началось бы бесконечное нытье. Алистер терпеть не мог «тряпки» и «всякую культуру», Гордон наверняка такой же. Да и что ему наши боги, у него свои есть.
До храма добралась поздно, перед самым закатом. Только собралась развернуться – завтра зайду, все равно мы задержимся в Чериндеше на пару дней, как меня заметила жрица, приветливо помахала рукой. Слово за слово, и я оказалась в ее домике, с чашкой чая в руках.
Жрица живо интересовалась жизнью в Лиэрне – я представилась столичной жительницей. Собственно, то же было написано в выправленных специально для поездки документах. По ним мы с Гордоном – брат и сестра, якобы едем повидать больную тетушку в Деринге. Почему не похожи? Так отцы разные.
– Ох, – спохватилась жрица, мельком бросив взгляд в окно, – совсем я вас заболтала! Вы ведь в храм хотели попасть?
– Хотела, но поздно уже: солнце село.
– Ничего не поздно! – Жрица решительно поднялась на ноги и потянула меня за собой. – У вас впереди долгий опасный путь, не отказывайтесь, увезите с собой благословение Госпожи.
Да, удача нам, определенно, не помешала бы.
– Вот ведь шалопаи, – сокрушенно всплеснула руками жрица, когда мы поднялись по тонувшим в сумерках ступеньках храма, – опять забыли запереть двери! Ох, и получат же они от меня завтра!
Пожалела несчастных помощников. Может, жрица и женщина миниатюрная, зато темпераментная, такая может и палкой отходить.
– А, может, это не они виноваты, а богиня? Не удивлюсь, если сама Госпожа привела нас сюда и отперла двери. Помощники у меня старательные, вряд ли так опростоволосились.
Благоговейно ступила под своды храма Рагны. В таких местах даже дышишь иначе.
На ночь помощники погасили большую часть светильников, оставили только те, что освещали статую богини. Она словно парила в воздухе.
– Сейчас, подождите!
Оставив меня посреди центрального нефа, жрица погрузилась в короткий транс подле статуи богини. Затем взволнованно сообщила:
– Мне было видение! Госпожа хочет, чтобы вы поднялись в жреческую. Она желает переговорить с вами – неслыханная честь! В последний раз такое случалось… Да никогда на моей памяти.
Поднимаясь по узенькой лестнице позади статуи, ощущала себя преступницей.
Ладони вспотели: все же я в святая святых.
– Сюда!
Вместо того, чтобы оставить меня на галерее, полной разнообразных подношений храму, жрица увела меня направо. Пробовала протестовать: туда непосвященным точно нельзя, там жертвенник, но провожатая ничего не желала слушать. Госпожа велела, и точка. Однако Рагна не спешила снизойти в мир смертных. Чтобы скоротать вынужденное ожидание, жрица развлекала меня историями людей, приходивших в храм. Ее голос усыплял. Веки мои тяжелели, голова клонилась набок. «Нельзя спать, нельзя спать!» – словно молитву, повторяла я, борясь с дремотой.
А еще нужно предупредить Гордона. Он наверняка вернулся в гостиницу, волнуется.
– Не беспокойтесь, – успокоила меня жрица, когда я поделилась с ней своими опасениями, – я пошлю записку с привратником. Где вы остановились?
Продиктовала адрес.
Жрица кивнула и ненадолго скрылась из виду.
Разбросанные по полу пушистые звериные шкуры манили прилечь, совершить святотатство. Мало того, что я сижу в жреческой, так еще и спать здесь собралась! Но усталость взяла свое. Напрасно взывала к собственной совести, пробовала читать иероглифы на стенах, глаза все-таки закрылись, и я свернулась калачиком на одной из шкур.
Между тем…
Словно тень, из-за ширмы выскользнула жрица. Довольно улыбнувшись, она спустилась вниз, в основной зал храма, чтобы погасить светильники у статуи богини. После, вернувшись в жреческую, достала из тайника в стене прямоугольный черный ящичек. Внутри оказался жезл с головой совы.
– Что ж, пора начинать!
Жрица разделась донага и, взмахнув жезлом, начертила в воздухе несколько линий.
Огонь в жертвеннике задрожал, поднялся до самого потолка, выхватив из темноты кончики женских сандалий. Неизвестную завернули в ковер, спрятали в нише за сундуком.
– Ты мне не помешаешь, даже не надейся!
Жрица покосилась на статуэтку богини рядом с жертвенником и, рассмеявшись, набросила на нее покрывало.
– Черная ночь, тьма, расстилающаяся над миром, разомкнись! Вечно неспящий страж, подними свое ухо, услышь меня! Неутомимый охотник, поднимись сюда, одним прыжком преодолей расстояние длиною в жизнь. Пусть боятся, пусть слышат твое дыхание, ибо час настал.
Раскачиваясь в гипнотическом экстазе, жрица простерла над жертвенником руку и полоснула по ней кинжалом. Упав на камни, кровь зашипела, превратилась в черную струйку дыма.
– Неутомимый зоркий охотник, я взываю к тебе! Расскажи господину, что его обманули. Арлайн Акмелур мертва, а ее место заняла ведьма, одна из Верховниц круга Марис. Та самая, которая некогда приготовила для Рамины дурманное зелье, а потом укрылась в далеких странах. Они с госпожой замышляют новое зло – открыть то, что нельзя открывать. Пусть покарает ее недремлющее око твоего господина!
Заготовленный загодя, усыпленный так же, как Арлайн, ягненок сгинул в пламени жертвенника.
Мнимая жрица довольно улыбнулась и, обернувшись на носочках против часовой стрелки, превратилась в Элоиз.
Теперь оставалось только ждать.
Вот ведь гулена!
Сокрушенно покачав головой, для порядка спросил покачивавшегося прохожего, не видел ли он импозантную блондинку. Разумеется, не видел, только дно в очередной пивной кружке.
Хоть бы записку оставила! Может, ее уже убили, или того хуже, изнасиловали.
Битый час я шатался по городу и не мог ее найти. Лавки закрыты, не в таверну же она за янтарным элем подалась!
Тревога пружиной сжималась в горле, не отпускала.
Арли, Арли, что с тобой? Положим, ты и прежде сбегала, но всегда возвращалась к ужину. А тут солнце село, ночь, незнакомый город. Опять же собаки бродят…
Стоп!
Резко затормозив, во все глаза уставился на преградившего мне дорогу пса. Слишком уж он большой, похож на сварга. Только откуда в Чериндеше взяться сваргам?
Медленно, стараясь не делать резких движений, потянулся к мечу.
Главное – не смотреть зверю в глаза, для него это сигнал к атаке.
И тут все внутри меня оборвалось. Пальцы задрожали, чудом не выронив оружие. Там, впереди внезапно возник человек верхом на существе, представлявшем нечто среднее между лошадью и драконом.
Быстро оглянулся. Видел ли давешний пьянчушка то же, что и я? Не похоже. Как шатаясь, брел по улице, так и шел. Выходит, смерть пришла за мной…
– Как я и думал, это шутки Марис. Элоиз тут нет и никогда не было.
От голоса всадника по спине скатилась ледяная капелька пота. А ведь я не из трусливых, в одиночку на кабана ходил, только вот одно дело – кабан, другое – владыка мертвых.
Даур, которого я ошибочно принял за сварга, пристыженно поджал хвост. Досталось и мне. Короткий взгляд Мериада окатил волной парализующего замогильного холода. Я даже моргнуть по собственной воле не мог, в ватном теле едва билось сердце. Захочет бог, оно остановится.
Мериад отвернулся.
Припав на одно колено, я жадно глотал ртом воздух.
Смерть, передо мной сама смерть!
– Твоя подруга в опасности, – торопливо заговорил четвероногий спутник теней. – Беги в храм, спасай ее!
А как же.
Взгляд метнулся к Мериаду, но тот пропал, оставив после себя снежную поземку. Иней укрыл мостовую там, где стоял его конь.
– Скорей же! – потапливал Даур.
Сейчас, я сейчас, только кишки ремнем затяну. Никогда так страшно не было, чудом не обделался.
Кое-как поднявшись на ноги, попятился, потом побежал.
За спиной – я чувствовал! – натянулась ниточка жизни. Моей жизни.
Страх отпустил только возле храмовой ограды. Только там отважился оглянуться, перевести дух.
Толкнул ворота – не поддались.
– Арли, ты там? – силясь различить что-то сквозь густую зелень, выкрикнул в темноту. – Отзовись, Арли, они хотят тебя убить!
Бесполезно, даже привратник не вышел на шум. Может, он уже мертв? Вот и свеча в будке не горит…. Но убить Арли я не позволю. Ограда не такая высокая, а каждый угорец с детства привык лазить по кручам. Раз – и я приземлился по ту сторону. Снова прислушался, позвал Арли и побежал по дорожке к храму.
Нечего и думать ломиться в двери. Они тяжелые, из мореного дуба, легче лоб расшибить и ногти на руках вырвать, чем открыть такие без ключа. Но на то я и мальчишка, что умею ходить и выходить через окна. Одно как раз приоткрыто.
Подтянувшись, взобрался на широкий подоконник, толкнул раму и оказался в душном, пропахшем благовоньями боковом пределе храма.
Я обошел каждый уголок, но Арлайн не нашел. Выходит, она там, в запретном мире наверху.
«Не бойся, входи, я разрешаю, – раздался в голове незнакомый ласковый женский голос. – Опали самозванке волосы священным огнем, и колдовство спадет».
Богиня…
Колени вновь задрожали, но я быстро подавил приступ паники. Рагна не Мериад, поймет. У меня там подругу убивают, не до поклонов.
Взбежав на галерею, задумался: направо или налево?
Сколько же здесь рухляди! Мы приносили в жертву животных, а лиэнцы тащили ковры, золотые слитки, кувшины. Если все это продать, можно безбедно прожить до старости.
Моих сапог коснулась чья-то тень.
Обернувшись, увидел мелькнувшую в арочном проеме женщину. Сердце подсказало: туда!
В три прыжка, будто горный козел, я преодолел разделявшее нас расстояние.
Из горла вырвался рык: неизвестная склонилась над Арлайн с ножом в руке. Услышав меня, она замерла, обернулась.
Какие безумные глаза! Они не вязались с прекрасным лицом, достойным богини. Хотя она ведь и притворялась богиней, Элоиз, но, как бы ни старалась, не могла спрятать свою истинную суть.
Я не колебался ни мгновения. Меч не задержался в ножнах. Плевать, что на территорию храма запрещено проносить оружие, я убью гадину!
– Безмозглый человечишка, неужели ты думаешь, будто навредишь мне этим?
Расхохотавшись, женщина в приступе безумия закружилась по жреческой.
Невесть откуда поднялся сильный ветер. Пришлось вцепиться в облицовку входной арки, чтобы устоять на ногах. Пальцы болели от напряжения. Какой там меч, я шага сделать не мог!
Ветер поднял золу из жертвенника, метнул мне в лицо. Крепко зажмурился, а когда открыл глаза, увидел Марис в ее истинном обличии. Вот кого бы я ни с кем не перепутал! Смуглая кожа с татуировкой змеи, бело-сиреневые волосы, яркое платье цвета пожара, босые ноги – она разительно отличалась от всех прочих богинь.
Одно хорошо, ветер стих, только вряд ли мне это поможет. Марис права, мечом ее не остановишь.
– Беспокоишься о ней? Переживаешь? – Она указала на мирно спавшую Арлайн. – Ничего, скоро вам обоим будет хорошо. Скоро здесь появится Мериад…
– Он уже здесь.
Саму не верилось – я перебил богиню! Но незримая поддержка Рагны окрыляла. Я верил, она не допустит беды.
– Что ж, прекрасно! Начинай молиться о спасение своей души. Вдруг повезет, Мериад не уничтожит ее.
– Он не придет, он знает, кто вы.
Лицо Марис исказила гримаса досады, которая быстро сменилась злой усмешкой.
– Ты все равно ее не спасешь!
Марис провела пальцем по острому лезвию.
– Прощай, любимица смерти!
Мой меч валялся в другом конце жреческой. Ничего себе его занесло! Достать не успею: Марис уже занесла руку над Арли. И я ухватил первое, что попалось под руку – тлеющую головню из жертвенника, в приступе отчаянной храбрости ударил ей по руке богини. Скорее от неожиданности, нежели от боли Марис отшатнулась, выронила нож.
– Смертный гаденыш, ты попортил мне кожу!
Отбросив нож подальше, склонился над Арли, затряс ее за плечи:
– Ну же, просыпайся!
Давай же, давай, иначе нас обоих тут похоронят! Марис рядом, плетет свое черное колдовство. Оно тянет ко мне ядовитые побеги, оплетает ноги, ползет к груди…
Как же тяжело дышать!
Но, превозмогая боль, я продолжал трясти Арли. Марис напрасно надеется, я ее не брошу. Умру вместе с ней, но не брошу.
– Сегодня никто не умрет.
Рагна соткалась посреди жреческой в ореоле солнечного света.
Стянувшие меня путы опали, горсткой пепла осыпались на пол.
Напуганная Марис отступила в привычный полумрак.
Рагна коснулась подушечками пальцев век Арли. Она вздрогнула, пару раз, словно задыхаясь, жадно глотнула воздух и открыла глаза. Открыла и сразу закрыла, испугавшись лучезарного божественного соседства. Богиня ласково провела рукой по ее волосам и обернулась к Марис.
– Отныне я беру этих двоих под свою защиту. Тебе же не избежать наказания за осквернение моего храма. А теперь исчезни!
От грозного голоса Рагны задрожали стены.
Контуры Марис задрожали, и она лопнула, словно мыльный пузырь. Жаль, всего лишь перенеслась в небесные чертоги.
Следом, столь же эффектно, как и появилась, мир смертных покинула Рагна.
– Давай-ка ко мне!
Подхватил обмякшую Арли на руки.
Нужно выбираться отсюда. И из города желательно. Боги мстительны, Марис не остановится, пока не отправит нас к Мериаду. Хорошо бы и вовсе вернуться в Лиэрну, но Арлайн упрямая! Однако я попробую. Одно дело – колдун, а тут – боги.
Увы, надежда на торжество здравого смысла разбилась о характер Арли, порадовать Алхену было нечем. Ладно, поработаю и дальше телохранителем непутевой подружки.