Эта вечеринка – полный отстой.
Наверное, стоило остаться дома, но в последнее время «дом» превратился в съемочную площадку реалити-шоу семьи Кардашьян. Благодаря трем моим соседкам уровень эстрогена там явно превышен.
Правда, этого вещества и тут, в особняке Теты Беты, чертовски много, но к такому эстрогену мне можно чувствовать влечение. Все мои соседки состоят в отношениях, поэтому прикасаться к ним я не могу.
Ни к одной из этих женщин ты тоже не можешь прикасаться…
Это правда. Из-за добровольно наложенного на себя воздержания мне нельзя прикасаться ни к кому, и точка.
Из чего вытекает вопрос: если в лесу падает дерево, а ты не можешь потрахаться ни с кем на вечеринке в особняке сестринства, считается ли это вообще вечеринкой?[1]
Я обвиваю пальцы вокруг красного пластикового стаканчика, который Мэтт Андерсон, мой друг и товарищ по команде, сунул мне в руки.
– Спасибо, – бормочу я.
Я делаю глоток и морщусь. Пиво на вкус как вода, хотя, возможно, это и хорошо. Неплохой стимул ограничиться одним стаканом. Утренняя раскатка начнется только в десять, но я планирую прийти на арену часа на два раньше, чтобы поработать над «щелчком»[2].
После провального окончания прошлого сезона я поклялся сделать хоккей своим приоритетом. Новый семестр начинается в понедельник, наша первая игра – на следующей неделе, и мотивации у меня полно. Университет Брайара не прошел отбор на национальный чемпионат в прошлом году, и это моя вина. В этом сезоне все будет по-другому.
– Что о ней думаешь? – Мэтт чуть заметно кивает в сторону милой девушки в крошечных шортах и бледно-розовом топе. На ней нет бюстгальтера, и под шелковой тканью видны очертания ее крошечных сосков.
Мой рот наполняется слюной.
Я говорил, что это пижамная вечеринка? Ага-ага, у меня не было секса почти пять месяцев, и я начинаю свой третий курс на вечеринке с едва ли одетыми девушками. Я никогда не утверждал, что умный.
– Она отпад, – говорю я Мэтту. – Давай не тяни.
– Да я бы рад, только… – Он сердито выдыхает. – Она смотрит на тебя.
– Ну, я вне зоны доступа, – пожимаю я плечами. – Так что можешь подойти и сказать ей это сам. – Я добродушно тыкаю ему в руку. – Уверен, в качестве утешительного приза ей тебя хватит.
– Ха! Иди на хрен. Я не собираюсь быть чьим-то запасным вариантом. Я лучше найду ту, кто жаждет переспать со мной, и если это не она, то черт с ней. Я не хочу бороться за женское внимание.
Вот почему мне нравится Мэтт: на льду он бьется до конца, но за пределами арены он очень даже приличный парень. Я играл в хоккей всю свою жизнь и имел дело с товарищами по команде, которые могли увести чужую девушку или еще хуже – замутить с ней за спиной ее парня и даже глазом не моргнуть. Я играл с теми, кто относился к фанаткам нашей команды как к одноразовым вещам, кто делился девушками как «Тик-Таком». Это люди с нулевым уважением и ужасными принципами.
Но в Брайаре мне повезло быть в команде с надежными чуваками. Конечно, в семье не без урода, но по большей части я играю с хорошими парнями.
– Не думаю, что это будет сложно, – соглашаюсь я. – Брюнетка на два часа от тебя уже мысленно чпокается с тобой.
Его карие глаза с благодарностью расширяются, когда он смотрит в сторону соблазнительной девушки в короткой белой ночнушке. Они встречаются взглядом, она краснеет, смущенно улыбается и поднимает стакан в беззвучном тосте.
Мэтт бросает меня, даже не оглядываясь. Я его не виню.
Гостиная заполнена девушками в белье и парнями в пижамах от Хью Хефнера. Я не знал, что вечеринка будет тематической, поэтому надел шорты и белую майку, и меня это устраивает. Большинство чуваков вокруг меня выглядят ужасно нелепо в своих прикидах.
– Тебе тут нравится? – Музыка орет, но я слышу девушку – ту, которая приглянулась Мэтту сначала.
– Да. Тут мило, – пожимаю я плечами. – И ди-джей неплохой.
Она подходит ближе.
– Я Джина.
– Хантер.
– Я знаю, кто ты. – В ее голосе звучит сочувствие. – Я видела игру против Гарварда, когда тот мудак сломал тебе запястье. Поверить не могу, что он это сделал.
А я могу. Я трахнул его девушку.
Но я держу это при себе. Не то чтобы я сделал это умышленно. Я понятия не имел, что это за девушка, когда переспал с ней, а она, по всей видимости, знала, кто я. Она хотела отомстить своему парню, но узнал я об этом, только когда он набросился на меня посреди второй по важности игры сезона – той, которая определяет, кто войдет в «Замороженную Четверку», первую по важности игру университетского сезона. Сломанное запястье было результатом удара о лед. Мудак из Гарварда не хотел мне его сломать, но это случилось и стоило мне участия в игре. Как и нашему капитану Нейту Роудсу, который был дисквалифицирован за драку, когда пытался меня защитить.
Я вырываю себя из прошлого.
– Это был дерьмовый способ закончить сезон, – говорю я.
Ее ладонь ложится на мой правый бицепс. Мои руки в последнее время выглядят огромными, если можно так говорить о себе. Когда у тебя нет секса, сохранить вменяемость можно только благодаря тренировкам.
– Мне жаль, – мурлычет Джина. Ее пальцы мягко скользят по моей голой коже, обжигающе укалывая руку.
Я чуть не издаю громкий стон. Просто охренеть, я настолько озабочен, что у меня встает даже от поглаживания руки.
Я знаю, что должен отстраниться, но уже столько времени прошло с тех пор, как меня касались не по-дружески. Дома мои соседки постоянно меня лапают, но в этом нет ничего сексуального. Бренна любит шутливо ущипнуть меня за задницу или шлепнуть каждый раз, как мы встречаемся в коридоре, но она меня не хочет. Просто она засранка.
– Не хочешь уйти куда-нибудь в тихое место и поговорить или еще что-то? – предлагает Джина.
Я прожил на этой планете достаточно, чтобы понимать, что девушки имеют в виду под «поговорить или еще что-то»:
Первое, это значит, что разговоров будет не так уж и много.
Второе, это значит, что будет много «еще чего-то».
Яснее было бы, только если бы она показывала знак с надписью «ТРАХНИ МЕНЯ!» Она даже облизывает губы, когда произносит вопрос.
Я знаю, что должен отказать, но меня не особо привлекает перспектива пойти прямо сейчас домой и подрочить в спальне, в то время как мои соседки устраивают марафон по просмотру старых сезонов «Голливудских холмов». Поэтому я говорю: «Конечно», – и следую за Джиной к выходу из комнаты.
Мы оказываемся в маленьком кабинете с диваном, парой книжных полок и столом у дальней стены у окна. Как ни странно, тут пусто. Боги вечеринки сжалились над моей целомудренной задницей и обеспечили нас опасным уединением, которого мне вообще-то нужно избегать. Тем не менее я уже на диване и позволяю Джине целовать мою шею.
Ее сатиновый топ трется о мою руку, и даже это ощущение становится почти порнографическим. В последнее время меня возбуждает все. На днях у меня встал от рекламы «Тапперваре» на «Ютубе», потому что мамаша в ней снимала кожуру с банана. После этого она порезала его и положила в пластиковый контейнер, но даже этот ужасный символизм не помешал мне подрочить на Женщину с Бананом. Дайте мне несколько месяцев, и я буду трахать яблочные пироги, которые каждый день печет моя соседка Рупи.
– Ты так хорошо пахнешь. – Джина глубоко вдыхает, потом выдыхает, и ее теплое дыхание щекочет меня. Она опять присасывается губами к моей коже, оставляя горячее мокрое клеймо на моей шее.
Приятно чувствовать ее на своих коленях. Ее стройные бедра обхватывают мои, ее одетое в шелк тело теплое и соблазнительное. И я должен это прекратить.
Я дал обещание себе и своей команде, хотя никто из них не просил меня об этом и все они считают меня сумасшедшим даже за попытку воздерживаться. Мэтт прямо выразил сомнение, что мое игнорирование сексуальных потребностей хоть как-то повлияет на нашу игру. Но я верю в это, и для меня это дело принципа. Парни выбрали меня капитаном. Я серьезно отношусь к этой ответственности и из личного опыта знаю, что часто позволяю девушкам дурить мне голову. Разгульная жизнь стоила мне в прошлом году сломанного запястья. Я не хочу это повторять.
– Джина, я…
Она прижимает свои губы к моим, не давая договорить, и вот мы уже целуемся и мой разум начинает плыть. На вкус она как пиво и жвачка. И ее волосы, ниспадающие на одно плечо густой завесой рыжих кудрей, пахнут яблоками. М-м-м, я бы съел ее прямо здесь.
Наши языки сливаются в танце, и поцелуй становится глубже, горячее. Моя голова продолжает кружиться, а внутри меня воюют похоть и страдание. Я разучился ясно мыслить. Мое возбуждение причиняет мне боль, и Джина, потираясь о мой пах, делает все только хуже.
«Еще тридцать секунд», – говорю я себе. Тридцать секунд, и я это прекращу.
– Как я тебя хочу. – Ее губы снова прижаты к моей шее, а потом, мать твою, она просовывает руку между нами. Она накрывает мой член через ткань моих шорт, и я чуть не рыдаю от удовольствия. Столько времени прошло с тех пор, как чья-то ладонь, кроме моей, прикасалась к моему члену. Такие ощущения – это незаконно.
– Джина, нет, – стону я, и вся моя сила воли уходит на то, чтобы убрать ее руку. Мой член в знак протеста заливает мои боксеры предсеменной жидкостью.
Ее щеки покрыты румянцем. Взгляд затуманен.
– Почему нет?
– Я… взял перерыв от всего этого.
– От чего?
– Секса.
– А что с ним?
– Я пока что живу без него.
– Без чего? – Она выглядит настолько же озадаченной, насколько я – жалким.
– Без секса, – с горечью поясняю я. – То есть я какое-то время не буду им заниматься.
Ее брови смыкаются.
– Но… почему нет?
– Это долгая история. – Я замолкаю. – Вообще-то это совсем не долгая история. Я хочу сосредоточиться на хоккее в этом году, а секс слишком сильно меня отвлекает. В общем-то, на этом все.
Какое-то время она молчит, а затем касается моей щеки и проводит большим пальцем по щетине на челюсти. Она облизывает губы, и я чуть не кончаю в трусы.
– Если ты боишься, что я захочу чего-то большего, то не надо. Я только ищу связь на одну ночь. Загрузка по учебе в этом семестре просто сумасшедшая, у меня тоже нет времени на отношения.
– Дело не в отношениях, – пытаюсь объяснить я. – Дело в сексе вообще. Как только я им занимаюсь, я хочу продолжать им заниматься. Я отвлекаюсь и…
Она опять меня перебивает:
– Хорошо, никакого секса. Давай я просто тебе отсосу.
Я чуть не давлюсь собственным языком.
– Джина…
– Забей, мне это тоже доставит удовольствие. Минет очень меня возбуждает.
Это пытка.
Чистой воды пытка.
Вооруженным силам случайно не нужны идеи, как кого-то сломать? Дайте им озабоченного студента, посадите ему на колени горячую телку, и пусть она говорит ему, как хочет только секс без презервативов, и предлагает ему минет, потому что это очень ее возбуждает.
– Прости, – сумел прохрипеть я, а потом совершил еще больший подвиг: снял ее со своих колен и встал на ноги. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы заниматься… хоть чем-то из этого.
Она остается сидеть, уставившись на меня снизу вверх. Ее глаза расширены от недоверия и доли… как мне кажется, сочувствия. Господи. Теперь меня жалеют из-за моего воздержания.
– Прости, – повторяю я. – И просто чтобы ты знала: ты самая горячая девушка на этой вечеринке, и мое решение никак не связано с тобой. Я дал себе обещание еще в апреле и хочу его сдержать.
Джина закусывает нижнюю губу. А затем, к моему удивлению, на ее лице появляется проблеск восхищения.
– Не буду скрывать, – говорит она, – я даже в какой-то степени впечатлена. Мало кто из парней смог бы выстоять перед моей сексуальностью из-за своих убеждений.
– Мало кто из парней так же глуп, как и я.
Ухмыляясь, она вскакивает на ноги.
– Что ж, тогда еще увидимся, Хантер. Хотела бы сказать, что буду ждать тебя, но у девушек есть свои потребности. И, разумеется, они не соответствуют твоим.
Посмеявшись, она уходит из кабинета, и я смотрю, как ее сексуальная задница покачивается при каждом шаге.
Я провожу обеими руками по волосам и издаю беззвучный стон в ладони. Я не знаю, должен ли я гордиться собой или надрать себе задницу за то, какой нелепой дорожкой пошел.
По большей части это и правда помогло мне оставаться сфокусированным на хоккее. Я выплескиваю всю свою сексуальную неудовлетворенность на лед. Я быстрее и сильнее, чем был в прошлом сезоне, и в каждом моем ударе в ворота чувствуется почти отчаяние. Пули попадают в цель, будто отдавая должное моему страдающему члену. Признавая, что его жертва должна быть вознаграждена.
«Это все только до конца сезона», – успокаиваю я себя. Еще семь месяцев, которые приведут меня к полному году воздержания, как только я пересеку финишную черту. И я вознагражу себя целым летом секса. Секс-летом.
Грязным, упадническим, бесконечным секс-летом…
О боже. Я так устал трахать свою собственную руку. Правда, я не облегчаю себе задачу тем, что по-идиотски поддаюсь соблазну с потрясающей девушкой из сестринства.
Впервые за долгое время я с нетерпением жду начала занятий. Надеюсь, у меня в этом семестре будет столько работы, что я буду в ней тонуть. Домашние задания, дополнительные тренировки, практика и игры, – только на этом мне можно фокусироваться. И уж точно больше никаких вечеринок сестринства.
Избегать соблазнов – это единственный способ держать мысли в игре, а член – в штанах.