Где-то вдали над кромкой паркового леса громыхнула гроза, озарив на миг весь ночной небосвод. Вспорхнула из-под козырька крыши летучая мышь, противно захлопав крыльями, запищала и нырнула обратно.
Я крепко зажмурилась, стараясь не думать о последних минутах своей жизни. Боясь пролить первые капли слёз раньше, чем начнётся ливень, о котором так яростно кричала надвигающаяся непогода.
Новый раскат грома, и я вдруг вспомнила холодные голубые глаза парня, что ещё шесть лет назад казался мне совершенно искренним. До того как замухрышка Савельева узнала цену странной дружбы. Понимала ведь, что не просто так у него вдруг возникло желание подтянуть учёбу.
Я взглянула на ноги и поморщилась, когда новая вспышка света выхватила лакированные туфли.
А в ту ночь я содрала все ступни, пока сюда бежала. Холодный бетон весь был в бурых разводах, когда Пашка нашёл меня.
Снова скривилась и отвернулась, пытаясь отогнать видение.
С тех пор я сюда ни разу не возвращалась. Знала, что демоны выпускной ночи набросятся и сожрут живьём, не оставив и следа от здравого смысла.
Шмыгнув носом, я посмотрела вверх. Туда, где бесновалась природа и готовилась свалить на сухую землю тонны литров воды. Туда, где чертили линии миллионы киловатт электричества. Туда, где хотелось заплутать взглядом в мерцающих вспышках и впасть в некий транс, который позволит забыть.
Забыть обо всём, что так рвёт душу на куски.
Но видимо, не сегодня.
Трель мобильника, донёсшаяся из сумки, прервала уединение. Я достала телефон и, взглянув на дисплей, горько усмехнулась. Не посмела не ответить. Игнорировать этого абонента может быть опасно.
– Где ты? – сухо раздалось в трубку, и я поняла, что Ярослав Стужев в преотвратнейшем настроении.
Почему-то мне всегда легко удавалось распознать его негативные эмоции.
– Я… гуляю.
Моя заминка наверняка не осталась не замеченной. Я была почти уверена, что он подумает, будто я лгу.
– Адрес.
– Не нужно сюда приезжать, – выдохнула возмущённо.
А у самой сердце заколотилось с такой силой, что его, наверное, можно было слышать на другом конце улицы.
Яр последний, кого я хотела бы сейчас видеть. Тем более здесь!
– Адрес, – повторил также сухо.
Я быстро взглянула в сторону, пытаясь прикинуть, сколько времени мне потребуется, чтобы убраться подальше, а главное, понять, куда именно убраться. Встала со скамьи, спрятанной под козырьком подъезда, и вздрогнула, когда на плечо легла чужая рука.
– Ты бесстрашная или настолько дура, Алиса?
Мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. Он дублировался в динамике моего телефона.
Я поджала губы и не пожелала оборачиваться. Шесть лет назад это плохо кончилось. Плохо для нас троих.
Новая вспышка выхватила старые потёртые надписи, оставленные кем-то на бетонной плите.
«Здесь мы были счастливы».
И почти незаметную, но до боли знакомую у терминала домофона:
«Прости меня».