Невысокий коренастый черноволосый мужчина, лет сорока, сидел около костра. На его скуластом, аристократически холодном лице застыло презрительное выражение отрешенности. Изумрудные глаза задумчиво изучали пляшущее пламя, а мысли были далеко отсюда, в сотнях миль от лагерных костров. Занималось ранее утро, но сумерки еще лежали пеленой на каменистой равнине. Пахло дымом и сгоревшей плотью. Человеческой плотью.
Он снял серебряный шлем, и длинные черные волосы, уже изрядно тронутые сединой, рассыпались по плечам. Оторвал взгляд от пламени и посмотрел в утреннее небо, усыпанное тускнеющими звездами. На востоке уже разгорался багровый рассвет пробиваясь сквозь пелену дымов пожарищ, в которые превратился очередной мелкий городишко, захваченный его бравыми войнами.
Доргар перевел взгляд на поле, где многочисленными огнями костров раскинулся лагерь. Над ним стоял многоголосый крик, вопли насилуемых женщин, стоны умирающих и детский плач. Все как всегда.
Ничего не поменялось за годы, проведенные на службе у великого короля Акрона. Как и сотни предыдущих, этот город его солдаты превратили в обугленные развалины. Уже тянулись к горам неторопливые караваны с навьюченными тягловыми животными и связанными рабами. Империи необходима рабочая сила.
– Теперь Акрон могуч как никогда, -пробормотал он и провел ладонями над пламенем костра, с удовольствием ощущая его жар.
Его мысли прервал дикий крик. Вздрогнув, он сжал в сердцах кулаки. Он служил под началом Акрона уже больше 12 лет, но так и не смог привыкнуть к тому, что по законам военного времени творили его солдаты с мирными жителями и пленными. С этим приходилось мириться, таковы тысячелетние обычаи его народа. Он уже привык игнорировать приходящие чувства жалости и омерзения, столь не свойственные темным эльфам, чувства, – которые не понял бы никто в этом войске.
Внезапно нахлынули воспоминания о далеком детстве, перед ним встало лицо Ванкара – темного мага из Хельма, подобравшего двух маленьких голодных детей в развалинах замка. Он заменил им отца, благодаря ему, они выжили. Своих родителей дети не помнили. Ни он, ни его сестра Энея. Ванкар рассказывал, что их убили во время Последней Великой Войны. Если верить ему, то погибли они от чудовищных пыток врагов.
Доргар презрительно сплюнул. Люди света… Обычные убийцы, маскирующие низменные чувства под маской добра! Лжецы, ведущие хитрые игры и прячущие свои уловки от простых людей! Все эти конклавы магов, живущие лишь для себя и копящие богатства, использующие людей как инструменты! Их короли убивают, но называют это справедливостью и повторяют как молитву вечную ложь: «Во благо королевства, во благо народа!» Его же армия не скрывает…своих планов… Доргар вздохнул и вновь протянул руки к огню. Власть принадлежит сильнейшему, а значит, они растопчут гордых королей этого так называемоего Священного Союза! Завершат то что не получилось три века назад….
Успокоив себя, он улыбнулся, вспомнив лицо сестры. Энея – единственный близкий для него человек в этом мире. Она была настоящей гордостью их рода, воином с сердцем дракона. Благородным, жестоким, но при этом удивительно мягким. Такая разная, но всегда родная, его Энея. Он редко ее теперь видит.
Она повсюду тенью следовала за повелителем, его верная и незаметная помощница, его голос, его уши, его рука и его… Доргар сжался, словно от холода, признаваясь себе, что теперь она ЕГО женщина. Энея приблизилась к повелителю, как ни один из них до сих пор. Да, он гордится ей, но это и пугает одновременно. Огонь греет но, если очень близко к нему подойти… можно сгореть… Нет права на ошибку, когда исполняешь волю повелителя тьмы. Он боялся за нее…. Слишком высоко она поднялась…
– А ее брат? – Доргар невольно усмехнулся. Брат прослыл кровавым полководцем, самым опасным и жестоким в армии Акрона. Для всех он был великим Лордом Доргаром – сеющим смерть и ужас, его именем пугали детей, а целые крепости сдавались на милость завоевателей, услышав, кто командует осадившей их армией. Знали бы они, какие мысли его иногда посещают….
Он оставил основную часть армии наслаждаться грабежами деревень, жители которых большей частью совершили смертельную ошибку – не бежали, сам же во главе Гвардии двинулся вперед на разведку. И вот сейчас, когда гвардия, две тысячи преданных ему сердцем и душой солдат, уже изрядно углубилась на территорию противника, истребив по пути пару небольших городков, он решил остановиться и дождаться основных сил. Как донесла разведка, в десяти милях лежал Ростон, второй по величине город Виггарда – королевства, территорию которого они успешно захватывали.
И пусть силы местного правителя оказались слабы, а его генералы беспомощны, но лорд не привык рисковать по пустякам. Кто его знает! Может это тактический ход противника. Уж очень легко давалось пока войскам Акрона продвижение вглубь территории Священного Союза.
Он знал, что Ростон известен мощными стенами и башнями бастионов, опоясывающих его строения надежным кольцом, полным фортификационных сюрпризов. Гарнизон его многочислен и великолепно обучен… не то, что это жалкая крепость у границы. Для штурма потребуются серьезные силы.
– Лорд Доргар, – из темноты появился капитан Тренд, его правая рука, командир сводного отряда магов, – повелитель, вас ждут в штабной палатке. Прибыли разведчики, им удалось захватить сержанта из местного гарнизона.
– Пошли, – легко поднялся Доргар, спрятав фляжку.
Когда он вошел в штабную палатку, отличавшуюся от остальных гигантских размеров, в ней уже помимо большого костра, обложенного камнями, присутствовала небольшая жаровня с полным набором пыточных инструментов. Командующего встречали трое офицеров и двое солдат. Возле стены он увидел Меррга – главного специалиста по развязыванию языков, который применял как магические, так и физические методы работы. Выглядел он, как и положено человеку его профессии – посмотришь на такого – мороз по коже. Бледное лицо с холодными безразличными глазами и руками музыканта с длинными, невероятно сильными пальцами. Меррг служил вместе с Доргаром уже шесть лет, и лорд был прекрасно осведомлен о способностях пыточных дел мастера.
Присутствующих офицеров лорд знал лично. Руководство небольшого разведывательного отряда, в который кандидатуры отбирал лично он.
– Генерал, – присутствующие поклонились командиру.
– Рассказывайте, – нетерпеливо приказал тот. – А где…
И только сейчас он заметил невысокого и щуплого человечка с перепуганным лицом, прижимавшегося к стене и жалобно озиравшегося вокруг. Генералу показалось, что пленник сейчас потеряет сознание.
– Господин генерал, – начал старший офицер, глава разведотряда, капитан Морз, – перед вами сержант Бенс, из гарнизона Ростона.
Пленника за шкирку вытолкнули в центр палатки, где тот сжался и умоляюще уставился на лорда.
– Ты знаешь, кто я? – спросил тот спокойным голосом.
– Л..л..лорд д…д..Доргар, – заикаясь, произнес тот.
– Значит, ничего объяснять не буду, —по-дружески улыбнулся лорд. – Рассказывай. Я хочу услышать все. В противном случае я думаю, ты знаешь, что может произойти с тобой, – не первый год служишь, сержант, – прищурив зеленые глаза тихо, но очень внятно произнес он. – Мы не казним врагов. Это слишком легкая смерть. У нас много иных способов препровождения людей в иной мир. Итак? – лорд снова улыбнулся, увидев, как передернуло пленника.
– Я все скажу…все скажу… – затараторил сержант, и Доргар невольно рассмеялся. Ужас, плескавшийся в глазах пленника, был неподдельным.
После того, как сбивчивый рассказ пленника был окончен, Доргар хмыкнул. С «языком» им явно повезло. Сержант оказался не обычным солдатом, а адъютантом одного из командиров гарнизона. Если верить его словам, то через сутки к городу должна подойти помощь. Энд II – король Вигардауже отправил часть армии к Ростону, а сам готовит оборогу столицы. К тому же жителям города известно, что в соседнем с Вигардом Аголорде собирается объединенная армия Священного Союза.
– Он нам больше не понадобится… – кивнул он в сторону уводимого пленника.
– Да, господин, – осклабился один из офицеров и вышел за пленным. Доргар распустил офицеров и остался один. Усевшись на небольшой стульчик около очага, он погрузился в раздумья. Что же… все складывалось как нельзя удачно.
– Тренд! – позвал он. – Я буду в палатке. Ты свободен пока. Только сначала свяжись с полковником Керном и сообщи, чтобы заканчивал грабежи. Завтра к полудню он со своими силами должен прибыть сюда. Ну, сам знаешь, как доходчиво это объяснить.
Тренд поклонился, не сдержав улыбки. Да, он знает, как доходчиво объяснять! Доргар отправился в свою палатку. Холодный ветер разогнал гарь, и теперь дышалось легко. Он шел один, хотя знал, что его сопровождают личные телохранители, приставленные к нему самим Акроном. Они редко объявлялись, но их незримое присутствие уже несколько раз спасало командующего от покушений.
Путь лежал через весь лагерь, мимо большой железной клетки, в которой держали дракона. Каждый раз, когда Доргар встречался с этой тварью, он чувствовал, как в его душе предательски начинает шевелиться первородный страх. Дракон появился в войске лорда недавно, изумрудно-черное создание с янтарными колодцами глаз с ненавистью глядело на окружающих, лениво помахивая усеянным шипами хвостом. Доргар не знал, каким образом Акрон сумел подчинить себе подобное существо. Дракон внушал ужас не только врагам Акрона, но и его войску.
Из века в век драконы были независимым племенем и старались держать подальше от людей, эльфов и прочих двуногих существ. Мудрые, хитрые и древние, они покинули заселенные территории и вначале осели в Драконьих горах. Но потом исчезли, оставив после себя лишь легенды и песни скальдов. Где повелитель нашел этого зверя, Доргар не знал, но мощь древнего существа была на их стороне, пускай и силой магии. Силы чародеев удерживали его в повиновении, заклятья Контроля были переданы лорду лично повелителем и опутанный сетью заклинаний дракон подчинялся воле Доргара.
Клетку охраняло десять магов, которые поддерживали сонное заклятье, не позволявшее дракону очнуться. Тот спокойно лежал, свернувшись кольцом, и провожал всех затуманенным взглядом. Лорд уже миновал клетку, когда воздух прорезал дикий рев.
Он развернулся и увидел, как беспомощно разлетаются в стороны маги и разломавший клетку дракон расправляет крылья, с ненавистью глядя на него узкими щелочками глаз. Из открытой пасти уже сочился дым и жидкие капли пламени, трепетавшие в мареве горячего воздуха. Дракон поднялся на задние лапы, возвышаясь над Доргаром, и нерешительно замер, разрываясь в желании кинуться на врага и уничтожить его или расправить затекшие крылья и обрести свободу. Это промедление стало для него роковым. Лорд, оправившись от потрясения, выбросил вперед руки и запел заклинание. Защищаясь от порабощающего звука песни, дракон прыгнул на врага, выпуская струю раскаленного добела огня, но та беспомощно растаяла в черном мареве защитного заклинания.
Доргар ловко увернулся, оставив дракона ни с чем. Зверь застонал, безвольно припадая к земле в унизительном поклоне и сопротивляясь чужой воле, скреб острыми, как лезвия кинжалов, когтями каменистую почву. Комья земли и камни разлетались в стороны. Заклинание сковало его, и зверь замер, придавленный путами магии. Лорд усмехнулся победе, но вздрогнул от неожиданности, услышав из клубящегося черного дыма протяжный медленный голос….
– Я убью тебя лорд, настанет миг, когда тебе не помогут твои песни… Я освобожусь….
Как он мог услышать и понять его слова? Он слышал, что драконы обладают даром предвидения, недоступным для смертных существ. В душе Доргара шевельнулся страх, но он совладал с собой и громко с презрением ответил:
– Тарос, привыкни к мысли, что ты служишь великому Акрону!
– Акрон всего лишь миг в жизни древних, – ответил ему еле уловимый шелест и из дыма.
– Немедленно восстановить клетку! – гневно закричал лорд, сверкнув глазами на оробевших магов. Те засуетились, исполняя повеление.
– И не жалейте магии на ее стены! – прошипел он, окидывая дракона ненавидящим взором.
Он продолжил путь. Происшествие с драконом расстроило его, нутро клокотало от гнева. Слова дракона глубоко засели, снова и снова бередя его душу. Он давно перестал верить в случайности, и то, что произошло сейчас, скорее было каким-то напоминанием или предупреждением. Что ж, надо хорошенько над этим подумать…
Палатка лорда Доргара мало чем отличалась от солдатских палаток. Он был неприхотлив – небольшой походный стол, на котором стояли письменные принадлежности и лежала стопка бумаг, был его единственной привилегией и отличием. Было в палатке и то, чему отводилось почетное место. Большое овальное зеркало, занавешенное куском черной атласной материи.
Скинув заговоренную магами бригантину, Доргар остался по пояс голым. Он зажег два высоких канделябра, стоявшие перед зеркалом и сорвал с него ткань. Некоторое время он смотрел в темную, матовую поверхность зеркала, которая ничего не отражало, кроме черноты, затем прошептал длинную тягучую фразу. Пламя свечей вспыхнуло зеленым светом и тут же опало, выравниваясь. Поверхность зеркала шевельнулась, подернувшись серым туманом, резонируя сквозь его поверхность, слуха Доргара коснулся скрежет и позвякивание волочащихся по камню цепей, вслед за ним послышался мокрый кашель, детский плач и тихое, с дрожью в голосе, напевное женское причитание.
В зеркале возник кривоногий, сутулый силуэт, знакомый по горбатой спине, оборванному крысой вислому уху и пучкам редеющих волос. Перед ним, на расстоянии вытянутой когтистой лапы, двигался ручеек закованных в цепи людей. Громко рыча, понукая криками и пихая в спины копьями и пиками, их проталкивали сквозь каменный мешок коридора облезлые уродливые гоблины.
Гарзаргх, верный камердинер при обители Повелителя, тыкал масляной лампой в перепуганных людей, пламя танцевало за копотью стекла, увлекая в пляс причудливые тени на мокрых стенах, и выхватывало из сырого мрака затравленные глаза и осунувшиеся лица. Они еще не знали, что их ждет.
Доргар покачал головой. Он знал, что основная работа камердинера заключалась в отборе тел для Акрона. Дело в том, что дух великого повелителя не мог долго держаться в одном теле. Увы! родное тело его было развоплощено. Поэтому ему приходилось использовать тела людей. И даже в них он не мог находиться долго. Тела быстро приходили в негодность, слишком мощной была магия Акрона. Поэтому камердинер и его слуги придирчиво отбирали тела для будущего воплощения своего повелителя и те, которые будут умерщвлены в магическом ритуале. Крови для него требовалось много.
– Гразаргх, – негромко позвал Доргар,
– Что еще там? – обернулся тот к Доргару, осклабив в гневе желтые клыки на покрытой бородавками и шрамами морде и увидев Черного Принца, смущенно расплылся в подобострастном поклоне, загремев болтавшимися у пояса ключами.
– Приветствую Вас, Ваше Превосходительство!
– Нет времени для любезностей, Гразаргх, – сдержанно кивнул Доргар. – Повелитель ждет меня.
Гразаргх, помимо всего, служил личным посредником между Акроном и Доргаром. Два гоблина постоянно таскали за ним зеркало – близнец того, что стояло в палатке у генерала. Так что сейчас Доргар видел все в нем, словно сам шел следом за Гразаргхом.
Гоблины разогнали людей, и камердинер засеменил на уродливых коротких ножках через каменное эхо коридора.
– Лентяи треклятые! – выругался он, награждая замешкавшегося гоблина пинком. – Ничего не делаете вовремя! Шевелитесь!
Едва он остановился перед обитой железом массивной дверью, та распахнулась. Гразаргх, а вместе с ним и Доргар очутились в огромном тронном зале. Свет факелов на стенах слабо освещал его. В центре его стоял массивный трон. На троне сидел молодой черноволосый человек с бледным холодным лицом и горящими огнем глазами, одетый в бархатную тогу. Нынешнее воплощение Великого Акрона. Гразаргх вместе с гоблинами опустился на колени. Акрон поднял голову. Взгляд его был прикован к принцу. Тот невольно вздрогнул.
– Доргар, мой Черный Принц! – Акрон улыбнулся, и взгляд стал теплым.
– Повелитель, – опустился на одно колено Доргар, – Приветствую Вас, милорд.
– Моя опора и единственная отрада в этом сборище безголовых болванов, – произнес Акрон, – я впал бы в глубокое уныние, не будь тебя и твой сестры. Встань с колен, друг мой, весь этот придворный этикет не для тебя.
Доргар послушно поднялся.
– Нынешнее тело мне нравится, – проворчал повелитель, – нечасто попадаются такие…Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Похоже, Идарий ищет Амулет Крона! А ты прекрасно знаешь, что это значит.
– Да они его уже несколько веков ищут, – презрительно фыркнул Доргар – мы сами пытались его найти…
– Предчувствие мне подсказывает, – Акрон нахмурился, – что они близки к своей цели как никогда. Я постараюсь, чтобы его посланец не добрался до Драккара и уже отправил того, кто должен его остановить. Наступление нашей второй армии, увы, не столь успешно, маги Драккара сдерживают все атаки генерала Лоера на границах. Подкрепление скальдов идет, но они опять завязли в междоусобной возне и продвигаются не столь быстро.Подкреплений не жди. Ты должен усилить натиск. Я уверен, завтра ты разобьешь врага, и через неделю Вигард будет наш. Не подведи меня.
– Разве я вас когда-нибудь подводил, Повелитель… – в голосе командующего послышалась обида.
– Нет…пока нет…– за этими словами по поверхности зеркала пробежала рябь и она вновь сталабезжизненной, матово-черной.
Доргар некоторое время смотрел на нее, затем тяжело вздохнул и, завесив зеркало тканью, отправился спать.
Как и предполагал генерал, полковник Керн был точен. Его армия прибыла, едва солнце достигло зенита. Генерал встретил ее в центре лагеря. Вместе с ней прибыл и Кесск, черный шаман, глава мертвого войска, примкнувшего к армии Доргара. Пока их было немного. Основные силы нежити, под управлением принца Анта и генерала Лоера, вторглись в Священный Союз с Юга.
Доргар всегда относился к нежити с долей сомнения. Как к доступному мясу, которым можно заткнуть бреши в войсках. Глупая и трудноуправляемая, тем не менее, она щадила на поле битвы жизни темных эльфов, мертвые тела оживленные магией Акрона, не чувствовавали боли и страха,не отступали и сражались всегдадо последнего.
Чуть позже появились всадники. Возглавлял их человек, плотно закутанный в длинный плащ, в наглухо закрытом саладе и вареной коже легких доспехов. Доргара удивила эта странная фигура – кто станет разъезжать верхом под немилосердно палящим летним солнцем в шлеме, да еще с опущенным забралом? Всадник уверенно держался в высоком седле и, не обращая внимания на окружающих, рысью направил коня к лорду. Доргар нахмурился.
Интересно, кто допустил в лагерь этот отряд и стоит ли ему насадить на пику голову наглеца? Но вопросы эти отпали сами собой, когда за спиной чудаковатого наездника он разглядел королевских магов. "Безликие" Акрона, молчаливые чародеи, чьи лица скрыты железными масками. Приблизившись к Доргару, маги осадили коней, всадник же, напротив, пустил своего черного скакуна в галоп, ударив в его крутые бока стременами и пролетев мимо Доргара, потянул поводья, замедляя бег. Доргар обернулся. Черный скакун храпел и, кусая удила, шел на него боком.
– Твоя дерзость неуместна, путник, – нахмурился Доргар, – я насаживал людей на кол и за меньшие шалости.
Воин небрежно откинул шлем, рассыпая на плечи волны черных волос. Грудь вздымалась под кожей брони, щеки девушки горели, а изумрудные, полные лукавства глаза лучились ребяческим озорством, но до боли знакомое, родное лицо как всегда скрывалось под грубой маской придворного этикета и официоза.
– Мой генерал! – промурлыкала Энея, незаметно улыбнувшись краем губ.
– Энея…?! – удивился Доргар, охватив любящим взглядом столь родное и в то же мгновение отстраненное и холодное лицо сестры, – какими судьбами?
Он галантно протянул сестре руку, и она изящно спрыгнула с коня, быстро обняла брата и смущенно отстранилась.
– Разве я могу оставить любимого брата без помощи, – струился бархат нежного голоса с нотками стали, – уже наслышана. Завтра утром битва, – она окинула взглядом войска, лагерь и улыбнулась Доргару.
Доргар кивнул, с восхищением глядя на ее сдержанную красоту. Насмешливые, озорные глаза, короткие и уверенные движения рук, мягкий шаг, тонкая линия талии и слабые, худенькие плечи, которые Доргару всегда хотелось укрыть от бед этого мира. Доргар не раз впадал в гнев, видя рядом с сестрой жеманных, заискивающих перед ее красотой мужчин, готовых разбиться в лепешку за один только взгляд или улыбку.
Но она всецело принадлежала Акрону. Как и он. Рядом с повелителем она получила то положение в обществе и власть, о которой грезила и мечтала.
– Ты останешься? – спросил он, окидывая взглядом магов.
– Пока…да, – неопределенно ответила она и нахмурилась. Она что-то скрывала, но одно он понял точно – сестра не останется. – Думаю, ты тут быстро справишься!
– Надо взять Ростон, после него на пути к столице – Витту – практически не останется крепостей, – ответил Лорд, – сейчас у меня совещание. Пойдешь со мной?
Энея кивнула.
В палатке собрался высший офицерский состав. Энея наблюдала со стороны, подчеркнуто, не вмешиваясь в дела генерала. Ее появление несколько смутило офицеров.
– Интересно, что привело ее сюда? – гадал Доргар, глядя, как Энея разглядывает карту. Это было задание повелителя и задание серьезное, иначе она бы не появилась здесь.
– Итак, господа, – начал генерал, оглядев присутствующих. Его палец заскользил по разложенной на столе карте. – У нас две задачи. Первая взять Ростон, пока к нему не подошло подкрепление. Основная задача для магов, вывести из строя системы городской фортификации. Надеюсь, черный шаман справится с этим? Не нужно напрасных жертв.
– Конечно, генерал, – прогудел шаман Кесск, высокий и невероятно худой мужчина с желтым высохшим лицом.
– Остальные силы ударят в сердце Вигарда, по его столице. Чем быстрее мы будем действовать, тем меньше времени будет у Союза, чтобы собрать и направить помощь.
– Разрешите генерал? – спросил Керн.
– Да, полковник?
– Что с подкреплениями из провинций?
– Подкрепления опаздывают. У нас неделя на то, чтобы разбить армию и взять Витт. Завтра мы выступаем. – прояснил ситуацию Доргар. – сюрпризов быть не должно……Полковник Керн оставьте часть своих людей в помощь черному шаману. После того как возьмете Ростон, оставьте в нем небольшой гарнизон и идите к Виггу. Возражения есть?
Возражений не было. Раздав еще несколько орагнизационных указаний лорд распустил совет. Он вышел из палатки, в сопровождении офицеров и Энеи.
– Ты можешь занять мою палатку, – сказал Доргар сестре, кивнув в сторону лагеря, где стояла его палатка.
– Не сейчас. Мне нужно разместить свой отряд, – Энея поклонилась. – Разрешите идти, мой лорд? – серьезно спросила она.
Доргар не выдержал и рассмеялся.
– Не мне тебе приказывать, воину повелителя, – тихо произнес он, улыбнувшись. Офицеры оставили их вдвоем, и Энея снова стала его сестрой. – Иди, конечно, – кивнул Доргар, – кстати можешь найти Тренда, он для тебя в лепешку разобьется, – усмехнулся он, вспоминая как рьяно Тренд ухлестывал за ней.
– Обязательно воспользуюсь вашим советом, генерал, – она загадочно улыбнулась и ушла.
– Моя палатка там, – махнул он, уходя.
– Я не заблужусь, – промурлыкала она ему вслед.
**************
Вечер накрыл равнину и лагерь. Запылали бесчисленные костры, зазвенело на точильных камнях оружие, дым серпантином вился в темнеющее небо. Энея заняла палатку Доргара, развязала ремни и подвязки и устало стянула покрытые пылью доспехи, оставшись во взмокшем в течение долгого дня исподнем. Опрокинув голову назад, она расчесала волосы пятерней руки, пыльные локоны скользили между пальцами рук и были неприятны на ощупь. Она до сих пор не знала, как подступиться к порученному заданию, и в задумчивости опустившись на стул, вытянула меч из меховых ножен.
Идеально заточенное лезвие заиграло бликами на узких долах, отблесками рассыпаясь в изумрудных глазах. Перетянутая змеиной кожей рукоять ласкала ладонь и немного холодила серебром тонкой проволоки. Энея не удержалась и, плавно, в кошачьей грации ступив на мягкий ворс коврика, встала в высокую стойку и сделала выпад по мнимому противнику. Всплески уверенных, звенящих воздухом движений, уклон, финт пируэт, выпад. Она умела оценивать свои возможности и знала, что в тесной толчее пешего строя ей не устоять против рослого крепкого мужчины, но в поединке, один на один, она могла закружить в вихрях своего танца многих умелых фехтовальщиков. Незаметно застыв у входа и любуясь на выверенные выпады, Доргар не удержался и, прыснув смехом, захлопал в ладоши:
– Превосходно, дорогая! Но не идеально… – пожурил он ее, пытаясь разозлить.
– Я знаю, кто поможет мне подтянуть навыки владения клинком, – парировала она, нисколько не смутившись его внезапным появлением, и быстро вложила меч в ножны. – Я скучала по тебе, дорогой! – выдохнула она, бросаясь ему на шею.
– Знаю, – ответил он, заключая ее в объятия и кружа по палатке, так что зажженные свечи пустились всполохами пламени в пляс вслед за ними.
Вот теперь это была его Энея, добрая и любящая сестра. Теплом в сердце звучал ее голос и радовал глаза блеск родных изумрудных глаз. Они были двойняшками, но Доргар в шутку всегда звал Энею младшей сестрицей, ведь она родилась минутою позже Доргара.
– Почему ты здесь? – прямо спросил он ее, отстраняя на длину рук и придерживая за плечи. Он как будто боялся, что она может исчезнуть, раствориться в согретом ее улыбкой и ромашковым запахом вороненых волос воздухе, словно призрак, унося за собой это чувство уюта и родного дома.
– Война, – ответила она и отвела глаза, потому что это была лишь отчасти правда. – И я не видела тебя давно! Ты не рад меня видеть? – она прошлась по палатке, хитро прищурив глаза и сложив руки крестом на груди, посмотрела на него, склонив голову.
– Рад, – тепло ответил Доргар. – Я беспокоюсь за тебя… – тут же бросил он уже давно мучащие его слова.
– Со мной все будет в порядке. Все как всегда, – серьезно ответила она и увидела, как он поморщился ее ответу.
– Ты играешь с огнем! – зло бросил он и протер лицо руками, как бы смывая дневную усталость, что накопилась за день.
– Теперь другого пути нет, – спокойно ответила она.
– Да, – кивнул он.
– Пойми же, Доргар! Я всегда преследую интересы нашего рода! Все к чему я стремлюсь – это наше благополучие, твое и мое!– она быстро подошла к нему и взяла его за руку. – Я достигла много, как и ты. Наше положение сильно, как никогда. Мы не можем подвести его, не теперь, когда мы так близки к абсолютной власти в этих землях! Я.…хочу отомстить им! Всем, чтобы они захлебывались кровью, плевались ей, чтобы вороны рвали их тела и клевали глаза! Кровь можно смыть только кровью! – она в ярости вцепилась ему в плечи, грозно сверкая глазами.
– Ты права, Энея, час расплаты близок, – Доргар усмехнулся, попав под влияние ее чувства мести, которое было их общей слабостью.
– Я уйду ночью, когда лагерь заснет, – ответила она, успокаиваясь.
– Посланец Аголорда… – пробормотал Доргар, понимая, что воин, направленный чтобы остановить искателя амулета, это его сестра.
– От тебя ничего не утаишь, – кивнула она, опускаясь на тюфяк. – Его нужно остановить. От этого зависит наше с тобой будущие.
– Будь осторожна, – просто пожелал ей брат.
– Все как всегда, – ответила она.
Он опустился рядом с ней, и положив голову ей на колени, закрыл глаза. Она ласково взъерошила его волосы и мягким бархатным голосом запела:
«Шелест крыльев стих в ночи,
Меркнет свет скупой свечи,
Ворон тенью сел на тис,
Смотрит черным глазом вниз».
Эта тихая песня, сочиненная Энеей у походного костра, стала их уютным пристанищем, единственным напоминанием о былых временах, когда были живы родители. Доргар погрузился в воспоминания. Они никогда не говорили о родителях, словно боясь потревожить оставшиеся в памяти тени, которые легко мог развеять в прах ветер пустых и незначительных слов. Он вспомнил старого мага, что спас их, развалины родового замка и девочку с бледным, но решительным лицом, держащую кинжал в побелевших пальчиках… готовую защищать их жизни до последнего вздоха…
"Расскажи мне, ворон-друг,
Будет ли разорван круг?
В хороводе тусклых дней,
Как мне быть с бедой моей?
Боль, разруха, детский плач,
От меня ты глаз не прячь,
Чую, близиться гроза,
Я уже не вижу зла.
Кровь и боль, сердца в клешнях,
Мною движет месть и страх,
Ты уйми мою печаль,
Сердце к сердцу, к стали сталь.
Но пусты его глаза.
Ворон в ней не видит зла.
Ночь начало всех начал,
Взмах крыла и ты пропал!
Ты живи тоской своей,
Но сомнения не сей,
Сердце встрепенется вновь
Если в нем жива любовь."
Она закончила и осторожно положила голову уснувшего брата на тюфяк. Затем неслышно собралась и выскользнула в ночь. Ее ждал человек, ищущий амулет. Через несколько минут из лагеря выехал всадник, плотно закутавшийся в длинный плащ, скрывающий лицо под опущенным забралом и направился в сторону Драккара
Доргар открыл глаза и с тоской уставился в потолок палатки. Потрескивали свечи, и ночь казалась бесконечной.