Я взлетел по лестнице на палубу.
– Капитан! Малые левиафаны! Четыре штуки! – быстро доложил Гарри Разноус, дежуривший на марсах.
Скажу честно, я испытал облегчение. Хотелось бы начать сражение с Бари лицом к лицу, чтобы видеть, как он яростно прёт на меня, быть готовы к этому…
А не позволить ему атаковать первым, пока я в трюме.
– Отлично! – крикнул я. – Марси, командуй!
– Есть! – с готовностью ответила моя «духовная дочь».
Она уже успела раздать несколько приказов, а сейчас ловко крутанула штурвал. Громыхнул одиночный выстрел…
Ай да Шон! Хорош!
– Джу! Джу! – наш бессменный юнга уселся на палубу рядом со мной и принялся начёсывать рога. За последние несколько недель он приобрёл размеры небольшого кабанчика. И сейчас эта тушка решила провести ежедневный ритуал наведения красоты, совершенно не обращая внимания на развернувшееся сражение.
А что это значит?
А значит это только одно – напасть на нас – инициатива сугубо самих этих гигантских жаб. Лунная алти, отдыхающая сейчас в гамаке в трюме, непричастна к этому.
Дело в том, что её «каюта» поглощает структурные вибрации. Но поглощает, увы, частично. Но даже при этих условиях она замедляет любые операции с вибрациями. И тут вступает в дело второй уровень защиты – тот, что сейчас своим кудрявым боком привалился к моей ноге.
Джу прекрасно чувствует структурные вибрации. Если пленница начнёт чудить, он доложит или мне, или Починкко, а экранирующая камера даст нам время среагировать.
Олимора знает об этом, и пока не делала глупостей.
Нужно будет не забыть ей сообщить, что к моменту её переезда на другой корабль, я там тоже подготовлю камеру. А ещё Ральфи обещал поставить на охрану пленницы своих лучших бойцов. Можно бы и Джу отправить, но… Интуиция подсказывает, что юнга пригодится мне на Франки-Штейне.
О! Ещё одну жабу подстрелили. А двух других ранили, и они начали погружаться на дно. Отлично, разобрались.
Приложив к глазу подзорную трубу, я одобрительно кивнул. Земля на горизонте. А перед ней наша эскадра.
Юго-запад острова Мун, два дня спустя.
Я лежал в шезлонге и пил холодный лимонад, приготовленный Бергом. Ласковый ветерок гладил кожу, крики чаек и шум прибоя смешивались с голосами людей. Я слышал обеспокоенность в некоторых голосах. Другие же пытались бодриться. Но были и те, кто действительно оставался спокоен:
– А ну хорош тут ссать! – пробасил Хельг Лодброк, а затем, хохотнув, добавил: – Вы ж не котики ссать в песок, а!
– Это кому там лень до туалета дойти?! – начала заводиться Марси.
На что народ весело рассмеялся, а Шон быстро ей объяснил, что капитан Лодброк совсем другое имел ввиду.
Я не обращал особого внимания на их болтовню, позволив себе отдохнуть после тяжёлых приготовлений.
– А-А-А-А-А-А!!!! – завопил стоявший возле меня на столике Транслятор голосом терпси-жабы.
Я принял вызов:
– Капитан Лаграндж, слушаю.
Одновременно я поднялся на ноги и посмотрел через подзорную трубу на горизонт.
– Капитан, это Генри Смитт! – заговорил транслятор голосом губернатора Лореляйя.
Я замер, ибо ждал сеанса связи отнюдь не с ним. Смитт сейчас на своём острове. А вот Ральфи, например, один из тех, кто патрулирует воды, высматривая эскадру Бари.
– Что такое? – быстро спросил я.
– Вам удобно говорить? – голос Смитта звучал немного взволнованно.
– Мы ждём Джекмана.
– А… ну…
– А-А-А-А-А!!! – завопил мой Транслятор. Он мог принимать сколько угодно вызовов, но говорить можно было лишь по одной линии.
– С вами хотят связаться? – Смитт услышал, что мне звонят. – Тогда не буду отвлекать перед боем. Просто свяжитесь со мной, как закончите. Желаю удачи, капитан! Сегодня ваше имя станет легендой!
– Спасибо, – озадаченно проговорил я, когда Смитт уже прервал связь.
Вот что за человек? Ну да ладно, хватит ворчать! Поступил он правильно и не стал полностью сбивать меня с мысли.
Я быстро принял следующий вызов.
– Капитан! Мы видим эскадру! Они здесь! Повторяю, они здесь! – возбуждённо проговорил Ральфи.
– Отлично! Возвращайтесь сами и остальным передайте!
Закончив сеанс связи, я взревел во всё горло:
– Враг на подходе! По местам!
Франки-Штейн величественно шёл во главе нашей эскадры. Чуть позади справа гордо резал волны малый линкор капитана Тьерри Буше; слева – тяжёлый фрегат Хельга Лодброка. Дальше располагались корабли попроще.
Всего наша эскадра состояла аж из двенадцати кораблей. Среди них даже был боевой корвет «Чёрный гром» (приз, взятый у капитана Барта Робертса), команда которого сейчас была сформирована из одних нассийцев. Управлял «Чёрным громом» сам вождь Нассийя, сменивший свой шикарный плюмаж из перьев попугая-дурака на капитанскую треуголку.
А вот Бари привёл с собой восемнадцать кораблей, среди которых был полновесный трёхпалубный восьмидесятипушечный линкор. Не такая махина как новиночка викторианского судостроения – «Бессменная Виктория», но достаточно внушительных размеров и мощи судно.
Трёхпалубный линкор шёл первым, а рядом с ним малый линкор на пятьдесят шесть пушек – викторианский аналог корабля капитана Буше.
И позади них…
– Дева под Килем, как же ты прекрасна… – прошептал я, глядя через подзорную трубу на фрегат с белоснежными парусами и лакированными бортами, сверкающими на солнце. На его носовую фигуру – красивую кудрявую девушку… Именно так в своё время я представлял образ Девы под Килем.
– Она великолепна… – с придыханием проговорила Марси, стоявшая рядом со мной.
Я оторвался от подзорной трубы и кивнул своей «духовной дочери». Молодец, девочка! Знает толк в прекрасном.
Я разглядывал Лудестию. Сердце щемило… Сколько мы не виделись?! Боль разлуки никогда не оставляла меня. Но вот мы наконец-то встретились! И от этого на душе разливалось тепло.
– Так, стоп… – пробормотал я, вглядываясь в борт. – Это что за пятна? А здесь что? Трещина!!! Бар-р-р-ри!!! С-с-сука!!!
Я с резким щелчком сложил подзорную трубу и скривился, стараясь сдержать эмоции.
– Тео, что случилось? – встревоженно спросила Марси.
– Всё в порядке, – буркнул я. – Просто этот гад, похоже, совсем не следил за Лудестией. Так…
Я прикрыл глаза, пытаясь отбросить лишние мысли и переключиться. Почувствовал, как по моему телу пронеслись структурные вибрации. Хм, резонируют с моей душой? Отлично. Выпустим их немного.
– Морские волки! – прогремел я, и мой голос разнёсся далеко за пределы палубы Франки-Штейна. Мне показалось, даже море пошло рябью. – Вы отличная команда! Я рад, что Дева под Килем свела нас вместе! Спасибо ей за это! Но! Я считаю, что такой команде, да ещё и с таким капитаном, нужен корабль побольше! Да помощнее! Я говорил вам, что Джекман Барбаросса предал идеи капитана Джонсона и не достоин стоять у штурвала Лудестии… И я уверен, мы с вами гораздо лучше позаботимся о лучшем из всех кораблей! Господа! Марси! Пришло время забрать Лудестию! В бой!
– В бой!!! – проревели мои товарищи.
Я хмыкнул и одобрительно кивнул. Погладив рукой штурвал Франки-Штейна, тихо прошептал:
– Ты был отличным кораблём, мой друг. Ты им и останешься. Я никогда не забуду тебя… Но прошу, помоги мне вернуть её. Без неё я не могу считать себя Хозяином Морей. Каким бы ты ни был прекрасным кораблём… Моя душа принадлежит ей.
После моих слов корабль внезапно ускорился.
Хех, подул попутный ветер, настоящий – природный, а не из гофры надува.
Ну что ж…
Понеслась!
Я заговорил в Транслятор, отдавая команду эскадре:
– Это Франки-Штейн. Иду на линкор. Первая линия – на вас малый линкор. Вторая – прикройте меня.
Раз уж трусливый Бари позорит Лудестию тем, что прячется за массивными тушами линкоров, придётся показать всем, на что в самом деле способны мои корабли!
Крутанув штурвал, я подкорректировал курс, уходя вправо. Тут же врубил надув на полную, ускоряясь.
– Джу! Джу! – слева от меня послышался привычный скрежет. Несмотря на то, что корабль сейчас наклонился, припав к правому борту, карликовый (хотя по размеру уже не очень-то карликовый) баран сидел ровно и спокойно чесал отросшие рога.
Оторвав одну руку от штурвала, я почесал его по макушке.
Затем снова вцепился обеими руками в штурвал.
– Оба борта, готовьтесь! – крикнул я канонирам, ещё сильнее уводя корабль вправо. Убавив надув, я скомандовал: – Левый борт! Залп!
Громыхнуло, и корабль немного дёрнулся. Не обращая на это внимание, я до упора выкрутил штурвал и, напрягая мышцы, удерживал его, чтобы он не вернулся в исходное положение.
Затем я вновь врубил надув на всю мощь, корабль начал резко разворачиваться вокруг своей оси.
И вот уже развернулся на сто восемьдесят градусов.
– Залп! – раньше меня скомандовал своим подчинённым Шон.
Громыхнуло. Отлично! Щит линкора хоть и выдержал оба быстрых залпа, но восстанавливается уже медленнее и теряет прочность.
Упс! Перед орудийными портами линкора начали закручиваться сгустки энергии. А прямо по курсу на нас шли ещё несколько кораблей. Но до них пока далеко… Где Лудестия?
Я продолжил крутить штурвал, менял мощность надува. Так что, когда линкор дал бортовой залп, умудрился поставить свой крохотный (по сравнению с линкором) корабль так, чтобы поймать на щит лишь шесть выстрелов из тридцати шести.
– Так-то! Нам и линкор нипочём! – воскликнул кто-то из моих матросов.
Но этот крик я пропустил мимо ушей.
– Брат! Лудестия! – заорал с марса Починкко.
– Вижу! – сквозь зубы процедил я. – Держитесь!
Бари провёл Лудестию за линкором и сейчас, выглянув из-за огромного корабля, Лудестия вышла на нас левым бортом.
Перед орудийными портами уже закручивались энергетические сгустки.
– Огромные… – выпалил изумлённо Гарри Разноус.
Ну да, на Лудестии самые мощные орудия в мире. Как писали в одной книге – добро должно быть с кулаками. Примерно этим тезисом я и руководствовался, когда создавал Лудестию.
– Верно! – крикнул я. – Таких мощных зарядов вы ещё не видели! И скоро мы сами будем ими облада…
Мой голос растворился в грохоте орудий Лудестии.
Щит Франки-Штейна с честью встретил десяток выстрелов, однако сам корабль снесло метров на шестьдесят в сторону.
Хвала Деве под Килем, больше половины зарядов прошло мимо нас – я успел увернуться. Вот только…
Глянув назад, хмыкнул. Три снаряда улетели вдаль и врезались в щит лёгкого фрегата «Штормовой Орёл». Корабль под руководством капитана Мартинеза шёл во второй линии нашей эскадры и спешил ко мне на помощь.
Трёх выстрелов хватило, чтобы полностью сбить с него щит. Будь там четвёртый, «Орёл» вылетел бы из битвы, так и не сделав ни единого выстрела.
А ведь это не прицельные и неконцентрированные выстрелы! Лишь россыпь от бортового залпа!
Невольно вспомнил свой рекорд… Однажды я на Лудестии одним удачным бортовым залпом пустил на дно сразу четыре корабля среднего класса – два корвета, боевой корвет и лёгкий фрегат.
А между тем Лудестия вырвалась вперёд и начала разворачиваться. Неповоротливый линкор тоже пытался встать к нам другим бортом и дать залп.
Что ж…
Я вновь ввалил надув и закрутил штурвал, выкрикивая команды. Проклятье! Лудестия выстрелит раньше! Она хоть и больше, но манёвреннее!
Скосив глаза, я заметил сидевшего рядом со мной барана. Он выглядел всё так же невозмутимо. Вот только зверёк будто почувствовал мой взгляд и поднял голову.
Джу внимательно уставился на меня.
Я вспомнил, как однажды, когда нам нужно было спасти Урсулу, когда её корвет брали на абордаж, Джу поддал скорости Франки-Штейну.
– Нам не хватает мощи, – изрёк я. – Если мы проиграем в этой битве и не сможем захватить Лудестию, то, возможно, больше никогда не увидим Урсулу.
Джу задумчиво моргнул. Он очень умный баран. И очень эмпатичный для барана. Он прекрасно понимает, когда с ним говорят искренне.
Вряд ли Джу верил, что мы можем погибнуть или даже проиграть бой. Но, вероятно, услышал в моих словах гораздо больше, чем в них на самом деле прозвучало.
А через секунду он яростно завопил:
– Ми! Ми! Ми!
И завибрировав, принялся тереться спиной о стойку штурвала.
Корабль ускорился, продолжая разворачиваться по дуге.
– Ух ты! – выкрикнул Берг, схватив за шкирку одного из матросов, едва не улетевших в воду.
– Вот это скорость… – восхищённо проговорил я, скосив взгляд на барана. – Спасибо.
Джу тяжело задышал и завалился на спину. Язык вывалился у него изо рта и упал на плечо, а сам баран поднял лапу с пафосным видом.
Я сразу же понял, что он показывает мне большой палец. Насколько это возможно, имея вместо пальцев копыта.
Я выровнял корабль, как мне было нужно. Мы развернулись быстрее Лудестии. А ещё, благодаря Джу, экстренно перезарядились все орудия.
А значит, мы можем прямо сейчас перейти к активным действиям.
– Огонь! – взревел я.
Бортовой залп врезался в щиты Лудестии. Конечно же, они выдержали, но разворачивающийся корабль чуть отбросило в сторону, сместив его траекторию.
В отличие от Бари, я попал по нему почти всеми пушками. В том положении он не успевал уклониться.
По ушам ударил очередной громоподобный раскат. А по линкору из вражеской эскадры, который оказался довольно близко к нашей корме, ударила мощная струя из водяной пушки, сделанной из ноздрей морского дракона. Перед этим сражением я изменил настройки пушки, очень сильно увеличив её шанс на саморазрушение.
Саморазрушение из-за избытка мощности.
На выходе она бьёт даже мощнее, чем сам морской дракон. Осталась проблема малой дальности, но…
Щит линкора встретил выстрел из пушки. А Франки-Штейн рванул вперёд. Я даже не подумал приказать убрать паруса. Титановый шёлк выдержит, а ещё добавит сопротивления воздуха и чуть замедлит наш полёт.
Секунда… вторая… третья…
На четвёртой щит линкора полностью исчез.
В прошлый раз, когда я пытался уничтожить корабль этой пушкой, дистанция была большая и не хватило мощности. Сейчас же…
– ДА-А-А!!! – взревели моряки.
И не только на нашем корабле – с других кораблей эскадры тоже слышался радостный рёв. Ну ещё бы. По сути, сражение началось совсем недавно, а самый крупный из кораблей противника натурально располовинен!
Две части огромного корабля, качаясь по волнам, быстро уходили на дно.
Бари… тварь ты. Из-за тебя страдают и корабли, и люди.
Но недолго этому продолжаться!
Водяная пушка перестала стрелять, и я вновь начал разворачивать корабль.
– Гарри! Начинай! – я отдал команду Разноусу и его группе.
– Есть! – рявкнул тот.
И уже через несколько минут:
– Бом!
– Бом!!!
– БОМ!!!
Специальная группа начала бить в барабаны, установленные посередине верхней палубы. Их чарующий и одновременно пугающий звук понёсся по морским волнам, оповещая врагов, что мы идём на абордаж.
Эта древняя традиция моряков давно умерла. Но я возродил её на Лудестии, и время от времени использовал.
Однако после того, как узурпатор захватил мою славную девочку, он отказался от этой традиции. Ведь она явно напоминала ему обо мне.
Под грохот барабанов оба моих корабля неслись навстречу друг другу. Держа в руках штурвал, я со шканцев глядел на Лудестию, выискивая Бари.
Ага! Вот он! Тоже стоит за штурвалом! Выискивает меня…
Кажется, смотрит на меня! Вот только моё зрение в теле молодого алти явно лучше, чем у него. Пока он толком не может разглядеть меня.
Я крутил штурвал, чтобы изменить курс. Чтобы подставить другой борт и подойти к Лудестии под другим углом.
Громыхнуло! Лудестия дала бортовой залп!
– Проклятье! Вот это пушки! – прорычал Берг, едва устояв на ногах. Он бросился к планширю и перегнулся через борт.
Да, наш щит дрогнул, и один снаряд ударил в корпус.
– Что там? – крикнула Марси, тоже спеша к борту.
– След есть! Но… – голос Берга звучал неуверенно.
– Франки-Штейн выдержал! – крикнул я, подбадривая матросов.
Ну ещё бы. Ведь это я его делал. Вряд ли он бы выдержал прямой бортовой залп практически в упор… Но даже тогда остался бы на плаву и смог сражаться.
Так что небольшая трещина в корпусе – это мелочи.
– Огонь! – рявкнул Шон.
Наш корабль вновь тряхнуло. На мгновенье щит Лудестии дрогнул, но…
Она такое уж точно выдержит. Вот если сейчас крутануться и дать повторный залп.
Но не до этого!
Мои барабанщики вошли в раж.
Мои корабли уже совсем близко друг к другу.
– БОМ! БОМ!!! – гремят барабаны.
– Баркх! – со скрежетом врезались друг в друга борта обоих кораблей.
Якори брошены, корабли стоят друг напротив друга…
– Марси, дома, – на бегу крикнул я, вскочив на планширь Франки-Штейна.
Буквально несколько метров отделяло меня от планширя Лудестии. Но он был выше – всё-таки Лудестия крупнее.
Я видел, как неторопливо поднялся на её планширь Джекман Барбаросса и, противно усмехаясь, уставился на меня сверху вниз.
– Как твоё ухо, Бари?! – задрав голову, крикнул я. – Не болит на морозе?!
Он скривился и, поддавшись чувствам, выстрелил в меня. Но бесполезно – оба корабля ещё держали щиты, что немыслимо для абордажных сражений.
Усмехнувшись, я поднял руку и, глядя в глаза Бари, указал на рею Лудестии, а затем изобразил пантомиму – в которой обмотал себе шею невидимым канатом и вздёрнул.
Склонив голову, я высунул язык на манер висельников.
Бари перекосило ещё сильнее. Он даже хрюкнул от злости.
Ну а я расхохотался.
И рванул вперёд, наплевав на щиты.