Антонина Семеновна проснулась в своей серой, одинокой, неуютной квартире в тусклом, северном Нижнем Тагиле. В самое беспросветное время года – в конце февраля. Когда зима вроде бы почти прошла, но до первых ласточек еще оставалось два тоскливых месяца северных холодов. "сорок пять лет" стучало у нее в голове. Еще один солнцеворот прошел, снова пасмурно и тошно. Двадцать девятое февраля в високосный год… одно хорошо, что можно праздновать День рождения лишь один раз в четыре года! Пожалуй, это было единственным позитивным фактом.
Зеркало старого трюмо отразило морщинки под глазами, острый нос, растрепанные темные волосы до плеч, некогда прекрасный, но ныне дряблый зад… На остальное она и смотреть не стала, отправилась в ванну, пряча взгляд от преследующих ее неприятных отражений в глянцевых дверцах шкафа.
После гигиенических процедур и чашки кофе она подошла к гардеробу. Выглаженное черное платье-балахон, скрывающее ноги до лодыжек, уже ждало своего часа. Она окинула взглядом весь свой унылый черно-серый гардероб. Никто и не заметит, что это праздничное платье, подумала Антонина Семеновна, теребя мамину брошь с пауком.
Она прокашлялась. Вдруг обнаружатся болезненные симптомы и можно будет взять отгул на работе? Но нет, конец месяца, отчетность, куча дел, которые может решить может только она, незаменимая, неустрашимая, цельнометаллическая бухгалтерша!
Пиликнул телефон: это ее сердечно поздравлял один из банков. Так и написали: “сердечно поздравляем с юбилеем”. Какое отвратительное, нафталиновое слово – “юбилей”, попахивало пенсией.
Антонина Семеновна тяжело обреченно вздохнула и вдруг поморщилась: рыбьи останки от ужина завоняли в мусорной корзине. Вчера она заедала деньрожденную тоску жирной скумбрией и вареными креветками. Креветки даже сразу после разморозки были не первой свежести, а сегодня так и вовсе перестали стесняться свой гнилой сути. Если их не выбросить, то к вечеру соседи начнут ломиться в дверь, выясняя, кто умер в квартире. Она взяла ведерко и направилась к мусоропроводу.
Конечно же, мусоропровод был забит. Антонина Семеновна уже привыкла, что в ее день рождения вокруг происходили катаклизмы и множественные мелкие (да и крупные тоже) неприятности. Она вздохнула и вышла из панельной пятиэтажки в темный двор. Мусорный пакет прохудился и капал вонючей жижей, поэтому именинница взяла с собой мусорное ведро. Неприветливые соседи, поеживаясь от февральского холода и опустив глаза, проходили мимо.
Антонина Семеновна метким броском отправила пакет в большой контейнер, но в полете пакет задел петлю контейнера, разорвался, и ей пришлось поднимать склизкий мусор голыми руками с заледеневшей земли. Наконец, она грустно поплелась обратно.
– Тьфу ты, – какой-то толстый мужик толкнул ее плечом и пошел дальше, не оглядываясь. – Баба с пустым ведром, тьфу…
Антонина Семеновна от грубого толчка сделала шаг назад, поскользнулась на корке льда, неловко подпрыгнула вверх и полетела прямо в стену, размахивая руками. Сначала об лед бабахнуло ведро, затем на него упало тело Антонины Семеновны. Ведро, однако, не ударилось с грохотом на промерзший асфальт, а врезалось во что-то мягкое, сотворив при этом душераздирающий нечеловеческий крик.
Антонина Семеновна смахнула рукой волосы с лица. Мимо шмыгнула потревоженная черная кошка и скрылась в подвале, зло сверкнув зелеными глазами. Героиня вскочила и проинспектировала свое тело: болело плечо, в которое толкнул мужик, а также бедро, на которое пришлось приземление. Она посмотрела вниз.
Надо же так, подумала она, вот пойди попробуй задень кошку, даже если специально взять биту и пойти охотиться на кошек – нет, не получится. Слишком осторожные животные, особенно черные. И все же она порадовалась, что животное не пострадало, ведь в ее день рождения бывало много всякого.
Вдруг громко хлопнула дверь подъезда. Антонина Семеновна вздрогнула и обернулась. Старательно не оборачиваясь в ее сторону, прошел сосед сверху, оперуполномоченный Клюков. Видимо, очень торопился на работу.
Пора и мне, подумала Антонина Семеновна. Прихрамывая, она вернулась домой и тщательно помыла ведро, а потом руки. Но запах тухлой рыбы как будто преследовал ее. Она осмотрела бедро, которое довольно сильно стукнула при падении, но ничего серьезного не случилось. Это не успокоило ее, а насторожило. Значит, все плохое еще впереди!
Снова пиликнул телефон: служба доставки продуктов тоже напомнила о неприятной дате и пожелала весеннего настроения. Погода за окном будто бы ехидно усмехнулась и порывом ветра содрала с тополя последний сухой листок.
Машину Антонина Семеновна решила не брать, потому что в ее день рождения аварийная опасность зашкаливала, а возиться с ремонтом – себе дороже.
Конечно же, бешеная толкучка в троллейбусе, открытый люк на дороге, авария, пересадка в маршрутку – все это случилось по дороге на работу. Ах да, еще сломался каблук на новом сапоге, но это уже мелочи. Наконец, наша героиня прихрамывая добралась до офиса.
На ресепшене сидела новенькая. Бодрая и свежая, юная, в интеллектуальных очках с черной оправой. Умные глазки оценивающе пробежали по Антонине Семеновне и вынесли ей вердикт: скучная тетка, которая уперлась в свой карьерный потолок.
– Доброе утро! – с теплом сказала она. – я стажер Валерия. Желаю вам доброго утра.
И девушка очень мило улыбнулась. Антонина Семеновна кисло оскалилась в ответ. Сил на искренность этим утром не осталось. Когда-то и сама героиня была такой: юной брюнеткой, мечтающей осчастливить весь мир. Той Антонине бы не пришло в голову, что двадцать лет подряд она будет топтаться на одном и том же месте.
Она зашла в офис и оценила обстановку. Все коллеги-старожилы постарались в этот день массово отсидеться дома. Даже директор позвонил и сказал, что “будет в разъездах", поспешно пообещал поцеловать в щечку завтра и резко пропал, не успев попрощаться. Потом оказалось, что он уронил в унитаз телефон. Но при этом он все равно вздохнул с облегчением: дешево отделался. В прошлый раз ногу сломал, в позапрошлый раз – машину разбил всмятку.
Все коллеги и друзья знали, что один раз в четыре года, на день рождения Антонины Семеновны, в офисе случалось черт знает что: пожар, потоп, массовое отравление водой из кулера, нашествие клопов… В прошлый раз в разгар поздравлений появился “террорист” с учебной гранатой, бывший хахаль одной из девочек-практиканток. Антонина Семеновна быстро обезвредила его, ударив по голове цветочным горшком. И в целом это нападение осталось бы досадной мелочью, если бы в земле из-под цветочного горшка не была бы найдена чья-то отрубленная кисть руки. Пришлось вызывать оперуполномоченного Клюкова, который весь день нудно допрашивал каждого сотрудника. Конечно, ни о каком рабочем настроении речи не шло. Праздничек, однако.
Пиликнул телефон: Антонину Семеновну поздравил бывший муж, а следом – бывшая лучшая подруга, нынешняя жена бывшего. Пожелали здоровья и чтобы все несчастья отступили. Уж они-то как никто знали, какими катаклизмами грозил ее високосный день рождения! Она с нежность и грустью улыбнулась: эти ребята оставались ее самыми близкими людьми, несмотря ни на что.
Тем временем в отсутствие директора офис расслабленно гудел, ничего не подозревающие коллеги выстроились в шеренгу для поздравления Антонины Семеновны со знаменательной датой. Девочки из бухгалтерии шушукались, пряча за спиной большой букет алых роз. Букет имел не слишком презентабельный вид, потому что в последний момент, прямо на крыльце их офиса, на курьера с цветами яростно напал шпиц. Два килограмма милоты, шерсти и ярости внезапно вцепились в букет мертвой хваткой. Курьеру пришлось бороться за презент, размахивая розами, подобно тому, как заправский банщик управляется с веником.
Праздничное угощение было заготовлено накануне, поэтому перебоев с доставкой фруктов и закусок не случилось. Антонина Семеновна наивно обманывала себя тем, что инцидент с черной кошкой и неурядицы с транспортом – это достаточное количество неприятностей за этот день.
В большой переговорной комнате повисла тишина, замдиректор приготовился произносить поздравительную речь, и тут в приемной хлопнула дверь. Девушка с ресепшен метнулась было к двери, но тут в кабинет заплыла пышная дама в белом костюме. Она двигалась в такт музыке, звучащей, однако, лишь в ее голове. Она будто бы сошла со сцены, где проходил конкурс двойников Элвиса: на брюках блестели серебряные лампасы, на голове красовалась элегантная шляпа а-ля денди. Даму нельзя было назвать толстой, она источала вайб любви к жизни и розовым донатам с радужной посыпкой. От этой любви лишние килограммы приклеиваются к телу нежно, как облачка сахарной ваты, и совсем не уменьшают привлекательности.
Кто-то захлопал, решив, что это приглашенная артистка, остальные присоединились. Все, кроме Антонины Семеновны. Она-то точно знала, что никого не приглашала, и что добра от этого странного посетителя не будет. Потому что двадцать девятого февраля добра не бывает. На всякий случай, она зашла за спину Толика – очень высокого сутулого айтишника в кардигане, покрытом картинками с корги. Она уткнулась носом в милую мордашку корги и замерла.
Гостья откланялась и подняла руки над головой, будто дирижер. Все смолкли и приготовились к представлению. А женщина начала громко считать присутствующих, указывая на каждого человека пухлым пальцем, унизанным крупными кольцами.
– Один, два, три… тринадцать! – торжественно закончив счет на цифре тринадцать, она остановила свой палец на Антонине Семеновне, осторожно выглядывающей из-за ссутуленных плеч. – Туки-туки на тебя!
Глядя Антонине Семеновна в глаза, она вытащила из кармана пиджака розовую коробочку и вручила ее юбилярше.
– Будут проблемы – беги на почту! – таинственно прошептала блондинка.
И представительница Элвиса в Нижнем Тагиле еще раз поклонилась публике, сорвала новые овации, а затем удалилась пританцовывая. В кабинете повисла тишина, все ждали продолжения. Однако белая дама исчезла с концами.
Сконфуженный замдиректор скомканно поздравил Антонину Семеновну с юбилеем, чуть подрагивающей рукой вручил ей сертификат в центральный массажный салон “Парад”, и коллеги виновато набросились на угощения, а потом разошлись по своим местам.
Антонина Семенов тоже вернулась на свое рабочее место, с легким щелчком раскрыла розовую коробочку. Там мог бы оказаться вибратор или солнечные очки. Но футляре лежал отполированный, хорошо заточенный осиновый кол с серебряным наконечником.
Антонина Семеновна решила, что это подарок от шефа – с намеком на инфернальность ее праздника. Или от бывшего мужа, который каждый раз в день ее рождения исчезал с радаров, с тех пор как в день ее рождения, прямо во время торжественной речи, чихнул, упал от этого чиха лицом в пол и сломал себе нос. Кстати, этот эпичный момент был запечатлен на видео, и во время развода Антонина Семеновна не раз поднимала себе настроение, пересматривая его снова и снова.
– Ха-ха. – мрачно прокомментировала подарок Антонина Семеновна и положила футляр в сумочку.
Она включила компьютер и погрузилась в работу. Дела двигались с космической скоростью, будто вручение осинового кола отменило проклятие “дня неудач”. Все инстанции быстро пересылали ей нужные данные, коллеги мгновенно отвечали на звонки и будто бы предугадывали все ее запросы. После обеда куча дел внезапно исчерпала себя, и ей на глаза вдруг попался сертификат в массажный салон. Она легкомысленно позвонила туда, и вежливый администратор предложил ей через полчаса сеанс с лучшим массажистом города. Антонина Семеновна неожиданно для себя согласилась. Она быстро собралась, засунула в сумку толстую стопку заказных писем и объявила девочкам из своего отдела, что покидает офис по срочным делам.
– Ой, удачи тебе со сро-очными делами. – хитро улыбнулась Любочка, старейшая представительница их бухгалтерии с пышной прической “белый одуван”. – и шампанского побольше!
Любочка подмигнула Антонине Семеновне и продолжила работать.
– Ой, что это у тебя? – заинтересовалась героиня, увидев странную картинку на экране коллеги.
– Представь себе, мой внук Савелий стал адептом Макаронного монстра. – торжественно-осуждающим тоном сказала Любочка.
Макаронный монстр на картинке выглядел как облако из макарон с глазами-фрикадельками.
– Это новая религия? – удивилась Антонина Семеновна.
– Это новый способ выбесить своих родственников. – холодно отрезала Любочка. – как его мать бесила в свое время меня. Внуки мстят нашим детям.
Она злодейски ухмыльнулась и поправила седой локон. А Антонина Семеновна подумала, что иногда не так уж плохо быть бездетной.
В центральном массажном салоне “Парад” ее приветствовала администраторша с фигурой борца сумо. Однако на руках ее был изощренный длиннющий маникюр в стиле “барбикор”. Она изящной ручкой и пугающими ногтями указала на дверь, за которой ее ждали большие руки Мусы. Почему-то вид этой “куколки” ничуть не выбесил героиню, хотя она всегда придирчиво относилась к людям на ресепшн. Она добродушно и приветливо улыбнулась. Девушка искренне кивнула ей в ответ, будто обменявшись какой-то общей тайной. Героиня с воодушевлением вошла в массажный кабинет.
Там она разделась за специальной ширмой и мельком посмотрела на свое отражение. Антонина Семеновна удивилась, как привлекательно оно выглядит. Тело, конечно, с утра нисколько не изменилось, но теперь владелица глядела на него беспристрастно, не сравнивая себя с той двадцатилетней девочкой, какой ощущала себя внутри. Складки и морщины больше не казались ей катастрофическими, потому что ноги оставались длинными и стройными, попа все так же сохраняла привлекательность, хотя и обрела мягкость без спортивных нагрузок. И все остальное тоже было ничего себе, она захотела провести по своему телу руками и заново познакомиться с самой собой
– Вы готовы? – пропищал голос за ширмой. – Я Муса, ваш массажист. Ложитесь, как только будете готовы.
Она завернулась в воздушный одноразовый халатик и шмыгнула на массажный стол. Массивный низенький массажист принялся месить ее тело и тоненьким голосом принялся жаловаться на зажимы и смещения, которые появились за последнюю… жизнь, в течение которой Антонина Семеновна отказывала себе в удовольствии от спа-салонов. В тот момент наивысшего блаженства она даже объяснить себе не могла, почему избегала удовольствий так настойчиво и категорично.
– Прости, Муса, жизнь моя пуста… вся пуста… – бормотала она в блаженном забытьи.
Руки массажиста поворачивали, мяли, хрустели позвонками, так методично и уверенно, что Антонина Семеновна погрузилась в безмятежный транс. Внезапно легкий сквозняк пробежал по телу, покрывая кожу тревожными мурашками. Ладонь Мусы, которая медленно ползла по позвоночнику к шее, вдруг стала холодной. Тело Антонины Семеновны инстинктивно сжалось. А широкая ладонь Мусы начала медленно сжиматься на ее горле.
Антонина Семеновна дернулась и скатилась на пол. Как будто бы автоматически, на основании одних лишь мурашек. Как будто кто-то раскрутил ее интуицию на максимум. Она кинулась к стулу, на котором лежала ее потрепанная жизнью безразмерная сумка и кинула взгляд на массажиста, который злобно смотрел на нее и тяжело дышал. Белки его глаз были ярко-красными, а зрачки превратились в черные дыры. Плечи его раздались в ширину, тело покраснело и футболка с названием салона разорвалась на слова “пар” и “ад”. Курчавые волосы на груди Мусы встали дыбом. Он кинулся к ней.
Антонина Семеновна автоматически кинула в него стулом. Бросок получился очень мощный. Неожиданно мощный! Муса отлетел к стене. Она дернулась всем телом, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке. Но бывший массажист одним прыжком вскочил на ноги.
Она отпрыгнула к двери, одновременно пытаясь нашарить в сумке небольшой футляр, в котором поместились бы очки или вибратор. Но под руку попадались только заказные письма, забившие верхнюю часть сумки. Антонина Семеновна зачерпнула конверты и кинула в монстра. Бросок получился таким сильным, что несколько писем уголками расцарапали его лицо. Муса зарычал, и из его пасти в разные стороны полетела зеленая пена. Монстр бросился на свою жертву, прижал всем телом к двери так, что послышался хруст. Он вдруг замер. Антонина Семеновна чуть толкнула его назад. В его волосатой груди торчал осиновый кол. Хорошо заточенный, небольшой, тщательно пропитанный ладаном, с серебряным наконечником. Из-под него сочилась темно-бордовая кровь. Она была нереальная, очень густая, как томатный сок. Ощущение нереальности охватило ее, будто Антонина Семеновна оказалась в дурацкой театральной постановке. Она дернула кол на себя, и Муса медленно навзничь упал. От удара об пол он как будто сдулся и снова стал выглядеть, как обычный человек.
– Прости, Муса, у тебя были лучшие ладони в мире, – она всхлипнула, все еще не решаясь оценить то, что произошло.
Мозг рассуждал расчетливо. Что делать: вызывать скорую или сматываться? Мозг вопреки смыслу работал, как сверхскоростной компьютер. Совершенно точно ей бы не удалось доказать в полиции, что убийство острым осиновым колом можно трактовать как самозащиту. Она вытерла оружие об его штаны, потом стерла отпечатки своих пальцев с дверной ручки и других поверхностей. Дверь подозрительно дернулась снаружи. Антонина Семеновна подтащила тело массажиста поближе и забаррикадировала им вход. Странно, но огромное тело показалось довольно легким. Она молниеносно оделась, кинула последний взгляд на массажиста, перешагнула его и открыла дверь.
Антонина Семеновна осторожно выглянула в коридор. Администраторша за стойкой трансформировалась в стройную девицу с длинными накладными ресницами. Ее можно было узнать только по одежде и розовому маникюру. Девушка неестественно вывернула голову почти на 180 градусов, как будто внезапно стала пластиковой куклой. Стеклянные глаза девушки не мигая смотрели на Антонину Семеновну из-под искусственных ресниц. Накрашенный рот открылся.
– Надеюсь, вам у нас понравилось? – девушка произносила эти слова, не двигая губами.
Мысли о полиции вылетели из головы. Вдруг раздался звонок телефона на ресепшн, и в Антонину Семеновну, как по команде, полетела кисть руки, угрожая впиться в ее шею острыми длинными ногтями. Летела только кисть, а на руке девушки на месте отрыва осталась гладкая кожа. Антонина Семеновна поймала странное ощущение, что знает, как нужно действовать. Просто знает – и все, как будто в момент драки время растянулось, и у нее появилось время подумать над стратегией своего поведения. Она инстинктивно выставила перед собой сумку, и ногти воткнулись в нее до конца. Эмоции героини зажили отдельно от разума и не погрузились в панику. Наоборот, в ней рос радостный азарт: еще, еще, еще! Наконец-то начала происходить жизнь, которую она ждала сорок пять лет!
В Антонину Семеновну следом за первой полетела вторая кисть, а администраторша уже неестественно подняла ногу, и готовилась кинуть ступню в красной туфле с острой шпилькой. Героиня выдернула из сумки скрюченные пальцы, быстро сняла массивное зеркало со стены и выставила его впереди, как щит, пробираясь ближе к двери. Зеркало показалось довольно легковесным, она резво отбивала летящие в нее части тела, как в молодости, когда занималась настольным теннисом.
Длинные тревожные звонки телефона не прекращались. Видимо, кто-то очень хотел записаться на массаж. В стороны летели брызги бьющегося стекла. Антонина Семеновна добежала до двери и обернулась на противника.
– Ждем вас снова, – произнесла девушка за стойкой, не двигая губами, ее голова начала быстро раскручиваться и дымиться.
Героиня поспешно вышла из салона, и вслед за ней в закрытую стеклянную дверь прилетела голова блондинки, по закаленному стеклу побежала паутина трещин и закрыла от глаз прохожих картину побоища.
На улице Антонина Семеновна махнула рукой, чтобы поймать попутку и убраться подальше от страшного места. Тут же рядом резко тормознула машина, и героиня забралась на заднее сиденье. Она увидела свое спокойное лицо в зеркале заднего вида. Как будто только что ничего особенного не случилось.
– Кто же ты? – шепнула она себе, и ничуть не удивилась бы, если бы отражение ей ответило.
Она осмотрелась: вокруг бурлила обычная жизнь обычного города. Никто не бегал, как в “Матрице”, по стенам, никто не превращался в зеленых тварей. Никаких киношных спецэффектов посреди Нижнего Тагила.
Она критично оглядела себя в зеркале, ее рука машинально скользнула в сумку и ловко нашарила там губную помаду, целую вечность назад потерянную в недрах бездонного шоппера. Ее рука жирно очертила линию губ алой помадой, цвета “секс на закатном пляже”. Этой помадой, кажется, она пользовалась в последний раз перед новогодним корпоративом, который был года три назад. Тогда у них работал некий импозантный инженер, которому Антонина Семеновна планировала когда-нибудь начать строить глазки…Воспоминания о фиаско с инженером погрузили Антонину Семеновну в в грустные воспоминания. Она вывалилась из портала крутого параллельного мира, где она была супергероем, в свою обыденную реальность. “Битлз” в голове перестали петь, накатила тошнота
– Я ведь убила человека. – сама себе прошептала Антонина Семеновна и ужаснулась своим поступкам, она запаниковала и крикнула водителю. – Остановите!
Машинка резко подрезала соседние машины и тормознула возле тротуара. Героиня поспешно высунулась, и ее желудок изверг на обочину канапешки с сыром и оливками. На нетвердых ногах она выбралась из машины и подхватила сумку, чтобы достать влажные салфетки. Сзади средито забибикала машина, которая ехала следом за ними и вынужденно остановилась. Антонина Семеновна обернулась на этот истошный звук и не заметила, как водитель вышел и встал к ней вплотную, выбил из рук сумку, а затем впился в лацканы ее пальто так, что швы затрещали. Она потянулась за сумкой, где лежал осиновый кол, но прохожий отпихнул сумку ногой, продолжая крепко держать за пальто. Антонина Семеновна панически попыталась выскользнуть из пальто. Наверное, той героине, которая недавно разгромила массажный салон, это бы удалось – благодаря невиданной силе. Но прохожий оказался слишком силен для обычной Антонины Семеновны, в которой затих рок-н-ролл. Ее нога в сапоге со сломанным каблуком подвернулась, и она лишь плюхнулась на бок, а руки остались в рукавах пальто, скованные плотной тканью, как смирительной рубашкой. Прохожий радостно зарычал, а его оскал начал неестественно раздвигаться в стороны, как будто у него в два раза увеличилось количество зубов. Изо рта потекла струйка пенистой слюны. Антонина Семеновна вспомнила курсы самообороны, на которые ходила лет десять назад, и ударила своим лбом ему в нос. Маневр оказался довольно эффективным, монстр на мгновение отпрянул, а она смогла лечь на тротуар животом и дотянуться до сумки, прижать ее к животу. Прохожий налег на ее ноги, а героиня решила опробовать новую стратегию нападения: перевернуться на спину, подтянуть ноги к груди и пнуть его каблуками в лицо. Но получилось у нее только перевернуться на спину, а монстр в это время вскочил и навис над ней, капая темной густой кровью из разбитого носа на пальто.
– Pretty woman, walking down the street… – тоненьким голосом запела Антонина Семеновна, пытаясь вернуть себе ощущение силы бодрой песенкой.
Этот трек всегда придавал ей энергии, помогал с любыми мозолями на ногах дойти до дома с гордо поднятой головой. Но внутренняя музыка покинула ее и вместе с мощью воительницы.
Других прохожих вокруг не было видно, как будто потустороннее нападение растягивающегося монстра очистило улицу от обычных людей. Краем глаза Антонина Семеновна заметила высокое крыльцо, и решила ползти в сторону дверей. Злодей поднялся над ней, его конечности стали длинными и тонкими, а улыбка продолжала растягиваться, как у чеширского кота. Он почувствовал свое силовое преимущество и решил поиграть с жертвой.
Это позволило Антонине Семеновне задом отползти по ступенькам вверх, ближе к двери. Ей показалось, что возможность скрыться за дверью – единственный путь к бегству. По крайней мере, на дорогу выскочить у нее возможности точно не было – улыбающийся монстр оставил ей только один путь к отступлению. Сумку свою она сжимала в руках, но не могла залезть рукой внутрь. Быстрым рывком она кинулась к двери и потянула на себя ручку. Тяжелая дверь распахнулась. Но страшный прохожий не разозлился, не дернулся за ней, а лишь еще шире улыбнулся. Не смея надеяться на спасение, героиня юркнула внутрь, молясь про себя, чтобы это здание оказалось почтой. “Будут проблемы – беги на почту” – так ведь сказала та блондинка?
Но дубовая дверь и полумрак подсказали ей, что она попала в краеведческую библиотеку. А зловещий смех за дверью подтвердил опасения, что внутри Антонину Семеновну поджидало нечто пострашнее.
Большое мясистое щупальце, будто вырвавшееся из “хентая”, быстро приближалось к ней, скользя по старинному паркету библиотеки. Мерзкие склизкие присоски молниеносно обернулись вокруг тела героини, не дав ни единого шанса открыть сумку с осиновым колом. Щупальце медленно и неумолимо потащило ее к стойке библиотекаря. Библиотекарь с сиреневой осьминожьей головой ждал Антонину Семеновну, раскрыв страшную пасть с мелкими острыми зубами.
В помещении было довольно темно, за окнами вечерело, внутри светилась лишь обычная настольная лампа, она лила теплый уютный свет на мерзкую голову чудовища.
– Выдайте мне поэму Маслова “Аврора”, 1920 года! – выкрикнула Антонина Семеновна, задыхаясь от хватки щупальца.
По телу осьминога прошла дрожь. Он сжал жертву еще сильнее и ускорил приближение героини к своей пасти. Но тут из глубины библиотеки раздался потусторонний женский вздох. Щупальце завибрировало, а голова осьминога сморщилась и стала человеческой головой строгой старушки с пучком на голове. Из-за полок с книгами послышались гулкие всхлипывания, будто рыдающая девица сидела под большим колоколом с хорошей акустикой.
– У нас нет такой книги. – укоризненным тоном сказала библиотекарша и сглотнула с булькающим звуком.
Усохшее щупальце уползло под стойку регистрации, превратившись, очевидно, обратно в ногу пожилой дамы.
– Где-е?.. – вопросительно прорыдал заунывный голос роковой Авроры.
Слабый свет от лампы погас. Дама вжала голову в плечи и закрыла глаза, будто бы ожидая расправы или еще чего-то столь же ужасного. Антонина Семеновна не стала долго рассуждать, она сунула руку в сумку, сжала в ладони осиновый кол и метнулась ко входу. Но дверь не поддавалась. Героиня попробовала протаранить выход плечом, потом схватила стул и со всей мочи ударила туда же. Стул отскочил, больно ударил героиню по лбу, а дубовая дверь осталась неприступной.
С бьющимся сердцем Антонина Семеновна обернулась и увидела мертвую даму-осьминога. Она лежала на стойке регистрации, будто решила вздремнуть. Ее лицо было повернуто к окну, и было видно, что глаза ее были с ужасом выпучены из орбит.
Рыдания призрака вдруг смолкли.
Стало клаустрофобно тихо, до тошноты.
Антонина Семеновна решила воспользоваться заминкой и найти запасной выход. Она сделала пару шагов к библиотекарше и вдруг увидела сбоку между высокими книжными полками белую фигуру, которая держала над собой свечу. На первый взгляд, она была похожа на священника в белом балахоне, а на второй взгляд – на подростка в белой худи, который из шалости отбился от школьной экскурсии.
Но фигура подняла голову, и под капюшоном оказалось обычное лицо женщины средних лет. В руке она держала не свечу, а вилку с наколотой фрикаделькой. Ничего особенного в этой фрикадельке не было, просто фигура стояла так, что сразу за фрикаделькой светилась дежурная лампа запасного выхода.
– Ну, пойдем, пока Аврора Карловна не вернулась. – обыденно сказала она.
Антонина Семеновна почему-то решила, что женщине с фрикаделькой можно довериться. Да и выбора у нее не было. Оставаться в запертой библиотеке один на один с приведением-убийцей не хотелось, особенно в свой день рождения.
Женщина кивнула и быстро двинулась в сторону эвакуационного выхода. За дверью оказалась лестница на второй этаж и дверь на улицу. Но спасительница нагнулась и юркнула под лестницу. Антонина Семеновна подумала про улыбчивого прохожего, который мог все еще оставаться снаружи, и решила, что стоит последовать за этой странной, но уверенной женщиной с фрикаделькой. Осиновый кол в руке она сжала покрепче. Под лестничным пролетом пряталась металлическая дверца, похожая на электрический щиток. Женщина открыла дверь, и там оказался вход в длинный тоннель.
– Идем, там… безопаснее. – неопределенно сказала она и торопливо протиснулась в дверцу.
Антонине Семеновне ничего не оставалось, кроме так подобрать полы пальто, втянуть живот и залезть в крайне подозрительный лаз. Узкий тоннель с высоким потолком был похож на подземный переход между корпусами, какие бывают в университетах и больницах. Бесконечно длинный, сырой, освещенный редкими длинными люминесцентными лампами. Добрая половина этих ламп стробила, требуя замены отсыревшей электропроводки.
Антонина Семеновна тем временем прокручивала в голове последние события и поражалась, как она умудрилась вспомнить легенду о приведении Авроры Карловны Демидовой, которая искала дневник матери в старой библиотеке. Эту легенду она услышала еще в школе, когда их отправили на экскурсию в нижнетагильский краеведческий музей. Как она смогла вспомнить имя автора проклятой книги со стихами, якобы посвященная роковой Авроре?
– А я молодец. – задумчиво сказала Антонина Семеновна и ей стало очень приятно от этих слов.
Она решила хвалить себя почаще, это придавало уверенности. Женщина обернулась на нее и окинула злобным взглядом. Героине даже показалось, что она тоже начнет превращаться в чудовище. Но женщина вскинула вилку с фрикаделькой над собой и ускорила шаг. Так они прошли метров триста или километр, героиня не могла сориентироваться во времени и пространстве из-за растерянности. Ей просто хотелось попасть домой и выкинуть кол, который она продолжала сжимать, как свою единственную защиту.
Тем временем коридор стал шире, вдоль стены появился длинный ряд мешков и коробок. В стороны расходились другие коридоры, которые уже были похожи на обычные офисные переходы. Наконец, женщина сняла капюшон, засунула вилку в карман и вывела Антонину Семеновну в приемный зал почты, где стояла обычная длинная очередь. Очередь радостно загудела, увидев женщину, потому что работало только одно окно. Героиня с тоской вспомнила, что ей тоже нужно отправить кучу заказных писем. Женщина вытолкнула ее в общий зал и шепнула на прощание:
– Забудь и все будет хорошо, в церковь сходи или к психологу.
Антонина Семеновна благодарно помахала ей рукой, в которой был все еще зажат осиновый кол.
– Икейские фрикадельки, да ты охотница! – прошептала женщина, высовываясь из окошка для приема заказных писем, и тут же заорала противным голосом. – Надя, смени меня!
Но Антонина Семеновна уже вышла за дверь.
На крыльце она осторожно огляделась по сторонам. Вокруг ходили обычные люди, из которых не текла слюна и не вырывались тентакли. А может, все вокруг – просто странный сон?
Пиликнул телефон: ее поздравлял бухгалтерский сервис, желал успехов в работе и личной жизни. Стало приятно, ведь очевидно, что придумывал поздравление не чат ИИ, а живой человек, искушенный в официальной переписке. Антонина Семеновна вздохнула, с сожалением, что назавтра день неудач закончится и продолжится ее серая запротоколированная по горло жизнь.
На обочина бибикнула машина, заставив ее вздрогнуть. За рулем сидел давешний прохожий и улыбался чеширской улыбкой. Это был точно не сон. Она помахала ему рукой так, чтобы острый серебряный наконечник блеснул на солнце. Он помахал в ответ и оскалился. Антонина Семеновна подумала, а вдруг 29 февраля будет длиться всю оставшуюся жизнь?
Она решительно вернулась в приемное отделение почты. Ей были необходимы ответы.