Сторож Анисыч говорил, что, даже если тебя съели, все равно остается два выхода. У меня выхода было два – попытаться покончить с собой на глазах у служанки, что вряд ли бы удалось, да и себя было жалко, и выйти из комнаты под конвоем прямиком в лапы к жениху.
Интересно, почему моя мать не пришла посмотреть на меня? Мы столько не виделись. Неужели даже не любопытно, как выглядит ее дочь после семи лет разлуки?
Этот вопрос меня так вдруг обеспокоил, что я вместо того, чтобы спать, начала ходить по комнате, размышляя обо всем. Что стало с моей няней? Почему Дик теперь спокойно передвигается по нашему дому, если законы семей строго разделяли наши владения и мы с ним всегда встречались на общей территории?
Что вообще произошло в государстве и в мире, пока меня не было?
Служанка настороженно следила за мной, словно все время ожидала, что я с диким воплем попытаюсь выброситься в окно или сделаю что-нибудь еще более экстравагантное. Например, стану ее душить.
Вместо этого я села на кровать напротив нее и спросила:
– Ты принадлежишь Альбиону или Франкии?
Мало ли… вдруг Витторино настолько могущественен, что еще и служанку свою посадил за мной следить?
Но девушка, округлив глаза от удивления, что я заговорила с ней, быстро ответила:
– Я принадлежу Альбиону, госпожа.
– Как тебя зовут?
– Мариса, госпожа.
– Мариса, меня долго не было на Альбионе. Расскажи, моя мать жива?
– Да, госпожа.
– А почему она не здесь?
Мариса немного помялась, потом ответила:
– Ваш отец отослал ее жить в замок Ишвау около двух лет назад.
– Почему?
– Ваша матушка… она… стала забывать, кто она, и делать разные странные вещи. Там за ней присматривают.
Деменция? Я задумалась. В моей семье такого раньше не было, но вполне возможно, что мать все-таки переживала из-за смерти Изольды и моего исчезновения. Ведь не бессердечное же она существо… Она все-таки дала нам жизнь, пусть и не принимала никакого участия в нашем воспитании. Мы с Изольдой видели ее строго один раз в день. Все остальное время она посвящала отцу. Что, впрочем, не мешало ему иметь нескольких официальных фавориток. Вот и отослал он ее при первом удобном случае, как ненужную вещь на склад. Время, когда мне безумно нужна была любовь матери, прошло, а еще я последние три года проходила лечение у психотерапевта, потому что раны детства все равно не заживали и постоянно мешали двигаться вперед. Оказаться теперь снова в том мире, от которого я столько лет лечилась, было вдвойне тяжело. Спина еще болела от ударов, а мое сердце разрывалось от тревоги и тоски. Мне нужно вернуться к Катюхе и Мише, обнять их и никогда не отпускать. Только сейчас, на расстоянии, я остро почувствовала, как сильно люблю тот мир, как сильно скучаю по друзьям, работе, по любимому. Мне нельзя расклеиваться, нужно быть сильной. И сбежать при первом удобном случае обратно в мир счастья из мира кошмаров.
– А моя няня? – спросила я, и сердце тоскливо сжалось.
Вот кого я хотела обнять в этом мире больше всего на свете. Она наверняка помнит или хранит то заклинание, которое помогло мне сбежать. И она единственная, на кого я могу положиться.
Служанка промолчала, опустив взгляд.
– Не бойся, говори, – подбодрила я ее, хотя тревога в сердце нарастала.
– Вашу няню казнили на следующий день, как обнаружилось, что вы сбежали. Ее сожгли как ведьму, а она кричала из огня, что вы будете счастливы назло отцу и всем его проискам. Потому что вы – лучшее, что рождалось на земле Альбиона.
Я заплакала горькими слезами. Значит, вот как она решила справиться с тоской по нам с Изольдой. Это было самоубийство, а не казнь. Я не сомневалась, что она не стала отпираться, что помогла мне сбежать. Ах, няня… Я так тебя люблю! Все эти годы я говорила с тобой мысленно перед сном, надеясь, что ты можешь услышать мой голос в этом мире хотя бы во сне… а тебя уже не было в живых.
Служанка налила мне воды, подала платок, нерешительно погладила меня по плечу. Это простое проявление сочувствия еще больше меня растрогало. Я понимала, что буду оплакивать няню теперь каждый день так же, как я говорила с ней до этого.
Немного успокоившись, я спросила служанку, что Дик делает в нашем крыле дворца. И узнала, что отец очень приблизил его к себе за эти годы, да и все остальные семьи именно в нем видели будущего правителя Альбиона. Дик сейчас был главнокомандующим армии Альбиона, поэтому имел право входить в любое крыло нашего дворца. Что ж… Дик подходил на роль правителя: сильный, статный, красивый, образованный.
– А невесту ему нашли?
– Нет, госпожа.
А вот это странно. Многообещающих мальчиков и девочек благородных семей всегда старались поскорее пристроить. Или служанка не знает об этом? Дик наверняка уже помолвлен, или ему обещана какая-нибудь заморская принцесса. О внутренней помолвке всегда узнают быстрее.
– А кто такая леди Сандра? – спросила я, вспомнив о высокой девушке с каштановыми волосами, которая распоряжалась моим переодеванием.
– Леди Сандра – дочь одного благородного человека из Нанты, что на берегу моря. Она приехала сюда для того, чтобы сопровождать вас еще тогда, госпожа. Семь лет назад.
– Сколько же ей лет? – удивилась я.
Леди Сандра не показалась мне намного старше меня – оказалось, что между нами разница всего лишь в один год. Но почему именно ее выбрал отец для моего сопровождения к королю Франкии много лет назад? И почему она опять здесь?
– После того, как я сбежала, леди Сандра вышла замуж, полагаю?
– Да, за одного из пэров вашего отца, но он скончался три года назад.
– Сколько же лет ему было?
– Много, он был очень стар.
Я поежилась. Бедная девушка! Ее отдали, как сейчас отдают меня, замуж за старика.
– А сейчас она чем занята?
– Живет при дворе, – пожала плечами служанка.
Пэры обычно довольно состоятельные люди. Если леди Сандра стала наследницей своего мужа, то неудивительно, что она живет при дворе: здесь молодой девушке куда интереснее, чем в унылых поместьях. Семьи-правители часто проводят балы и маскарады, так что веселья для обеспеченной вдовы было предостаточно.
– А что же она делала здесь, если она вдова пэра? – спросила я.
Служанка покусала щеку, словно раздумывая, сказать или нет.
– Она поедет с вами во Франкию, как и предполагалось ранее.
Я нахмурилась. Зачем леди Сандре уезжать в чужеземные края? Ее богатство иссякло и мой отец ее заставляет? Или же она из любопытства и интереса к новому согласилась быть моей фрейлиной? Зачем это?
Я прилегла и уставилась невидящим взором в расписной альков кровати. Как же мне сбежать и добраться до черного зеркала? Что сделать, чтобы король Франкии выгнал меня, будто чумную, из своей страны и с позором вернул обратно? Ведь завтра мне вряд ли представится возможность побега: слишком предусмотрительны мои стражи. Но вдруг получится? Я помечтала о том, как ускользаю из-под носа у Витторино и отца, бегу в главное здание, беспрепятственно прохожу мимо стражи и прохожу через черное зеркало.
С этой мыслью я и уснула.