Пока я пребывала в ступоре, мантикор выбрался из коробки и деловито осмотрелся. Прошёл по всему первому этажу моего скромного дома и резюмировал:
– Ну ладно. Ничего так. Поживу.
Вот тут я очнулась.
– В смысле «поживёшь»?
На меня посмотрели снисходительно, а я…
– Это какое-то недоразумение. Как вообще так получилось? Какой ещё подарок, ты же… дорогое животное?
Намёк был очевиден. Прислать столь ценный экземпляр в качестве «сувенира» точно не могли. Следовательно, Алёша таких денег не стоил!
Значит и все те слова о его хорошести, мягко говоря, преувеличение. Котик, угу.
Мантикора мои вопросы не смутили, даже наоборот:
– Я не просто дорогой, я бесценный. Раз так, то какая разница? Ну заплатила бы ты пятьдесят золотых, и чего? При моей реальной стоимости пятьдесят золотых – то же самое, что ноль.
Прозвучало интересно, логично, но…
– Выгнали, да? – догадалась я.
Спросила без насмешки, очень ровно, потому что не хотела травмировать это миниатюрное животное. Но оказалось зря. В смысле, зря сталась, Алёша был совершенно непробиваем. Испортить его мнение о себе не смог бы никто!
– Разумеется, нет. Разумеется, я ушёл сам. Договорился с хозяином, и…
Ну, ладно. Допустим. Не будем придираться к деталям!
Интереснее другое:
– Почему ко мне-то? Я же «не твой вариант».
Меня окинули долгим взглядом, осмотрели с ног до макушки.
Итог?
– Да, не мой, – подтвердил мантикор. – Но что делать? Придётся сосуществовать, с тем, что есть.
У меня аж рот приоткрылся. Я уже понимала, что котяра наглый, но не думала, что настолько.
– Сосуществовать? – переспросила я. – Ох же ты… сосуществователь.
Алёша поморщился:
– Что за слова? Не слишком ли вольно ты обращаешься с великим, могучим вестанарийским языком?
Да. С языком я обращалась действительно вольно, за что часто получала от редактора. В последний раз редактор почти плакал, приговаривая: Лесса! Ну как тебе не стыдно? Как можно столь грубо коверкать слова?
А я может и коверкала, но правила-то построения слов соблюдала. Не моя вина, что каких-то форм нет в словаре.
– Говорю как хочу, – буркнула я. – А ты…
Котик явно почуял набегающую грозу. Перестал строить из себя самца и, вновь плюхнувшись на попу, поднял бровки домиком. Потом сказал, подпустив в голос какого-то особого очарования:
– Давай не будем ссориться?
Я не собиралась идти на попятную, но неожиданно дрогнула – оппонент оказался весьма обаятельным. Он прямо-таки обезоружил. Я сама не поняла, куда пропал весь мой гневный пыл.
– Я просто пытаюсь понять почему ты здесь.
Мантикор посмотрел ещё выразительней и предложил удивительную, прямо-таки шикарную версию, которая, при должной фантазии, действительно всё объясняла:
– Может это судьба? Может это она свела нас этой хмурой, недружелюбной весной?
Тут во мне опять проснулся скепсис. Стала бы судьба подсовывать мне сладкоречивого нахала? Вряд ли. Более того…
– Вообще-то я просила котика.
Мантикор клыкасто улыбнулся и сказал, всё тем же человеческим голосом:
– Мяу.