Глава 3. Тим и мышиный король
– И почему жизнь такая несправедливая? Э-хе-хе, – вздыхал Тим, лежа у печки. Помните, после истории с сыром хитрецу запретили прогулки на целую неделю?
Мысли о несправедливости скакали у лисенка в голове как лягушки после дождя.
Будучи ребенком послушным (в разумных пределах, понятное дело), Тим мужественно терпел скуку и байки Седого Лиса, но воображение-то куда девать?
Лис в мечтах носился по зимним тропам, катался в волчьем овраге, бросался снежками в Тумоса, короче, всячески развлекался, скрашивая долгие дни наказания.
– Э-хе-хе, – вздохнул Тим еще раз, и слеза – предательница – скатилась на пол норы с его длинного носа.
Тим скосил глаз, пытаясь определить: заметил ли кто-нибудь его вздохи? Увы. Мама – лиса была тверда и решительна.
– И нечего так вздыхать! Мать волнуется, бабушка места себе не находит, а он воронам концерты устраивает! Даже отец…
– Что? – встрепенулся, дремлющий в кресле, лис.
– Даже отец, говорю, волновался! – с напором повторила лиса.
– Я? Волновался? С чего вдруг? – отец в воспитании разбирался слабо, особенно после обеда.
– Волновался, говорю! – прошипела мать уже с угрозой.
– Ладно, волновался. – примирительно пробурчал Лентяй, закрывая глаза и откидываясь в качалке.
– Вот! Вся семья волнуется, а ему хоть бы хны! Бездушный ты лисенок! Бессовестный! – мама пошла на крайние меры, выдавила слезу и всхлипнула.
– Э-хе-хе, – Тим вздохнул уже взаправду. Если речь зашла о совести, значит речи об отмене наказания быть не может.
– Хорошо, еще до шлепков дело не дошло. – подумал Тим. – Э-хе-хе… – Но и на этот раз вздохи хитреца остались без внимания.
Присказку деда о том, что все перемены в жизни – к худшему, Тим знал наизусть, но он не придавал байке особого значения.
И вот вам, пожалуйста! – в очередной раз убедился он в дедовой правоте.
Вначале прискакала разносчица всех лесных сплетен – Тара и принесла новость, что брат Седого лиса заболел. Охотился где-то на просеке и простудился. Тара, для наглядности даже показала, как тот кашляет.
– Кхээээ! Кхээээ! – Кашель, в исполнении вороны звучал жутко зловеще.
Надо отметить, что брат Седого Лиса – известный придира и склочник – обладал таким скверным характером, что жил один и очень далеко. Как выражалась бабушка: «У черта на куличках» – возле заячьего ручья. Еще в далеком детстве к нему прилепилось прозвище Зануда, и с тех пор иначе его никто и не называл.
– Заболел, значит, наш Зануда. – покачал головой Седой лис, переваривая новость. – Надо бы его проведать.
Тим насторожился. Обычно Зануду проведывала Герда, это была ее обязанность. Но только летом и в хорошую погоду, чтобы заодно поплескаться в ручье. Но сейчас? Зимой?
– Да. Надо проведать больного склочника, – согласилась бабуля. – у меня есть варенье из дикой малины. И пирожки.
Уши лисенка сложились листиками на затылке. Хитрый притаился и, на всякий случай, затаил дыхание. Не помогло.
– Я не пойду! – уверенно высказалась Герда. – У меня после таких прогулок весь хвост в сосульках!
– А кто пойдет? – возмутилась старая лиса. – уж, не нам ли с дедом ты предлагаешь переться в такую даль?
– Я не могу, – папин голос из качалки прозвучал хрипло и жалобно. – сам немного того.
– Чего, того? – поинтересовалась ехидная мама.
– Заболеваю я наверное. – жалостливо тявкнул отец из-под пледа.
– Пусть Тим сбегает! Целый день скулит, – гулять просится. Вот пусть и проведает родственничка. И погуляет заодно.
– Какой кошмар! Позорище! – в голове лисенка зажужжали мысли, как пчелы весной вокруг дикой вишни. – Бежать через весь лес с корзинкой пирожков? Я – Хитрый или Красная шапочка из сказки?
Тим поджал хвост и протяжно захныкал.
– Я бы с удовольствием. Но тоже, что-то чувствую себя… не очень.
– Что такое? – всполошилась мама-лиса и, подойдя, поцеловала сына в нос. – Температуры вроде нет.
– Да врет он все. Придумывает. – уверенно продолжила безжалостная Герда. – Ему с гостинцем бегать неохота. Ниже его достоинства.
– Кхе-Кхе… – Тим, как мог, изображал больного, выдавливая кашель и мысленно ругая предательницу-сестру. – Ну, погоди, Гердочка, еще получишь!
– Я пойду! Я проведаю! – затявкал, скача вокруг стола, глупый Микки.
– Сиди уж, – улыбнулась бабушка и как всегда нашла мудрое решение.
– Если Тимчик заболел, надо лечиться. Где-то у меня было можжевеловое масло… – бабушка поднялась и зашаркала к буфету с твердым намерением достать лекарство.
Одно упоминание о горькой маслянистой гадости мигом излечило Хитрого от всех болезней разом.
– Нееет! Я здоров! Никакое масло мне не нужно! – взвился Тим, пружиня на всех четырех лапах одновременно.
– Вот и хорошо! – улыбнулась бабуля, доставая заветную склянку, – Отнесешь лекарство Зануде и пирожки с вареньем.
– И сразу домой! Без задержек! – мать укладывала корзинку, прикидывая, как удобней поместить банки и пирожки.
– Какая большая! – ужаснулся, в мыслях, Тим. – И тяжелая! Придется останавливаться по дороге. Наверняка встречу кого-нибудь. Позор-то какой!
Лисенок вздыхал, размышляя о будущей прогулке, которая ему нравилась все меньше и меньше. Седой лис был прав. Все перемены – к худшему, а жизнь – штука несправедливая. – Эхе-хе.
Тим семенил по тропе, накрепко стиснув в зубах ненавистную корзину. Его нос, заменявший и градусник, и барометр, предсказывал лисенку скорую смену погоды.
Солнце еще освещало тропу причудливыми бликами, но темные свинцовые тучи уже пробирались с севера, а ветер становился все крепче и злее.
– Надо бы вернуться побыстрее, холодает. – рассудил лисенок и уже собрался прибавить ходу, но……
Ох, уж эти вечные «но». С них-то и начинаются настоящие приключения. А чем эти приключения закончатся и когда? Загадка даже для автора этой сказки.
Сильнее прочих у Тима был развит инстинкт охотника. Никакие ветра, холода и прочие стужи не могли остановить лисенка, если он чувствовал добычу.
Вот и сейчас, тончайшим слухом уловив едва различимый писк.
Тим аккуратно отставил корзину и притих за кустом на подветренной стороне.
Писк звучал все громче, постепенно превращаясь в мелодию.
Тим аккуратно раздвинул носом ветки и… не поверил своим глазам. По тропе чинно и нагло шествовал средних размеров мышонок! Мало того, он еще и насвистывал песенку!
Прыжок! О, какой это был прыжок! Миг, и Тим приземлился на тропе, хлопком прижав хвост беспечного наглеца к утоптанному снегу. Теперь, когда добыча была надежно схвачена, можно было и повеселиться.
– Куда это вы направляетесь? – мило и доброжелательно поинтересовался Тим.
Вопреки всему, вместо того, чтобы визжать, попытаться вырвать хвост и удрать, мышонок повел себя странно. Прекратил свистеть, спокойно осмотрелся и высказался.
– Здравствуйте, сударь. Вы наступили на мой хвост. Будьте так любезны, сойдите.
Лисенка такое поведение жертвы слегка озадачило, но виду Хитрый не подал.
– Здравствуйте, Сударь. Неужели?
– Именно! Вы не видите? Это не вежливо – наступать на чужие хвосты!
– Что вы говорите? – Тим веселился от души.
– Конечно! – мышонок был строг и серьезен. – Мы даже не знакомы.
– Давайте познакомимся, – Тим тоже перешел на серьезный тон – меня зовут Тим. Хитрый Тим, если точнее. А вас?
– Очень приятно. Я Пи-Пи пятнадцатый!
– Какой?
– Пятнадцатый. Король Пи-Пи пятнадцатый. Чего тут непонятного?
– Как это? – удивление лисенка было неподдельным.
Грызун вздохнул, точно так, как вздыхал Тим, объясняя Тумосу математику.
– Я, Пи-Пи пятнадцатый, мой папа был Пи-Пи четырнадцатый, дедушка был тринадцатый, прадедушка ……
– Стой! – голова Тима закружилась от такого обилия мышиной родни. – Не надо родни. Хочешь сказать, что ты король?
– Наконец-то до вас, дошло. Хотя, чему удивляться? Вы, лисы, редко общаетесь с королевскими особами. Будьте так любезны, сойдите с хвоста.
Тиму вся эта история начинала нравиться.
– Размечтался. Я, пожалуй, буду так любезен съесть ваше королевское величество. Если захотит, со всеми почестями.
Мышонок даже в минуты смертельной опасности оставался вежлив и невозмутим.
– Если вам так будет угодно, пожалуйста.
– Именно. Мне так угодно.
– Разумеется, ешьте. Если вам, лисам, надоело жить в этом лесу, и вы всей семьей собрались перелиться куда-подальше, пожалуйста. Можете отобедать мною.
– С чего это? Нам и здесь неплохо живется. – Тим едва сдерживал смех.
Мышонок вновь вздохнул, как будто объяснял прописные истины.
– Ну, это же просто. Я, Пи-пи пятнадцатый – король молодой. Так?