Глава 2. Как накормить друга или так зажигаются звезды
Обычно зимой мать строго ограничивала прогулки детворы, и причины для этого имелись.
Это и хитрые ловушки на тропах, и следы на снегу, – по ним охотники легко отыскивали мелюзгу, – и мороз, от которого, порой, не спасала даже пушистая лисья шуба.
Но сегодня, в день первого, настоящего снега, удержать Тима дома было из области фантастики.
Хитрый так скулил и просился, что разжалобил даже обычно непробиваемого Седого Лиса.
– Отпусти парня, что ли, – проворчал матери дед, – ничего с ним не случится. Я его всему обучил. Справится, если что.
Тим не понял, что «если что», но на всякий случай подвякнул.
– Мамочка, Я справлюсь. Пусти погулять. На минуууууточку!
– Знаю я твою минуточку! – огрызнулась бдительная лиса. – Ладно, беги, но, чур, только вокруг норы. И на полчасика. Не дольше!
– Спасибо, мамочка! Не дольше!
Последнее обещание лисенка донес из-за входной двери холодный ветер.
Это было чудесное зимнее утро.
Легкий морозец, высушив воздух, принес избавление от осенней слякоти. В тех местах, где солнце пробилось сквозь густую зелень елей, искрами переливались белоснежные сугробы.
Судьба вмешалась в планы Тима беспардонно и сразу.
Едва Хитрый удалился на сотню шагов от норы, как тонкий слух лиса уловил писк, отдаленно напоминавший плач.
Пищащий сидел за высоким сугробом, в который за ночь превратился куст жимолости. Плакал толстый-претолстый еж Фикулькевич, которого все в лесу звали просто – Фиксом.
– Ты чего ревешь? И почему ты, Фикса, не спишь? – Тима оба вопроса живо заинтересовали.
– Не могу я уснуууууть! Не получаааетсяяя!!!! – гундосил еж в перерывах между вытиранием сопливого носа.
– Как это? – озадаченный Тим даже забыл о прогулке. – Сейчас зима. Ежи спать должны. Это ж, типа, инстинкт?
– А я не могуууууу. Потому что я голодный!
Из краткой беседы, сопровождаемой горьким плачем ежа, Тим выяснил: вся многочисленная семья Фикса наелась и уснула до весны. А толстый Фикс, проснулся, «подмел» оставшиеся запасы, чем только разгулял аппетит, и все. Уснуть больше не смог. От голода.
– Дела… – лисенок задумчиво теребил кисточку уха. – Чем же тебя накормить? Хочешь, мышь поймаю?
– Фу! – скривился заплаканный еж. – Сам ешь мышей!
– Тогда пойдем к нам. У бабушки каша осталась. Ею малыша Микки кормят.
– Сам ешь свою кашу! – заверещал противный обжора, – Мы, ежи, грибы любим, яблоки или сухофрукты, в крайнем случае.
– Экий ты привереда! Где я тебе грибы зимой найду? – возмутился лисенок.
– Ай-яй! Пропал я! Помру голодной смертью! И никто мне не поможет! – зашелся в плаче колючий зануда.
– Погоди помирать, – поразмыслив, рассудил Тим, – побежали к Тумосу. Желуди любишь?
– Люююблюююю! – проплакал еж.
– Хотя, это дело, конечно, дохлое. – продолжил рассуждения лисенок. – У Тумоса зимой снега не выпросишь, не то, что еды. Придется придумать, что-то другое.
Фикса выводы Тима, понятное дело, не обрадовали, и слезы ежа брызнули с новой силой.
– Это вы тут ррррасплакались? – громкий, скрипучий голос заставил приятелей вздрогнуть и оглянуться.
По широкому пню, утаптывая свежий снег, деловито прохаживалась местная сплетница, ворона Тара.
Под крылом черной бестии красовался большой, желтый и ноздреватый кусок, в котором чувствительный нос Тима, безошибочно угадал сыр.
– Что это у тебя, Тарочка, под мышкой? – ответил Тим вопросом на вопрос.
– Сыр. – лаконично сообщила ворона и аккуратно уложила пахучий предмет перед собой.
– Где это ты раздобыла этакий кусище?
– Места знать надо, – отрезала ворона. – а если кто-то надумает его стащить, предупреждаю сразу.
Ворона несколько раз с силой клюнула пень. В стороны полетели снег и щепки. – Надеюсь всем все понятно?
– Что ты, что ты! – Тим поспешил заверить хозяйку сыра, а еж перестал плакать и не сводил глаз-бусинок от вожделенного пахучего куска.
– Знаем мы вас, хитрецов. – немного успокоилась ворона – Так, что вы тут р-ревете?
– Понимаешь, какое дело, Фикс уснуть никак не может.
– Почему это, интеррресно?
– Говорит, не могу уснуть, пока не услышу, как поет ворона. А я ему говорю, что никто не слышал, как поет ворона. Может она замечательно поет, а может и вовсе петь не умеет. Загадка, понимаешь? Вот Фикс и расстроился.
Тара оживилась. Расправила крылья, подняла клюв и приготовилась к пению.
– Не вопрос! Щас спою. Я всегда говорила, что петь люблю. Только меня никто не слушает.
– Стой! Стой! – замахал лапами лисенок, словно отгонял назойливых осенних слепней. – Мы не можем наслаждаться вдвоем. Надо всех пригласить. Тогда будет по-настоящему. Концерт. И все поймут, какая ты певица.
– Не пойдет никто, – сникла обладательница сыра. – сколько раз пробовала – убегают. Не ценят искусства.
– Это потому, что ты концерты организовывать не умеешь! – с уверенностью заявил Тим, а про себя подумал – Все, теперь-то мы ежа точно накормим.
– Это как? – глупая ворона проглотила наживку.
– Вы, певицы, ничего в шоу-бизнесе не понимаете. В концерте главное что? – лисенок, словно ненароком, приблизился к сыру.
– Песня? – широко раскрыла клюв Тара.
– Главное в концерте, – Тим здесь выдержал паузу – это организация и фуршет!
– Фурр… что? – озадаченная птица раскрыла клюв.
– Фуршет, деревня. Угощение – по-нашему. Организацию я беру на себя, а фуршет с тебя. Можешь, вон, сыром обойтись.
Ворона ехидно засмеялась.
– Ты, Хитрый, похоже, басней начитался? Где ж это видано, чтобы вороны своим сыром угощали?
Весь вид Тима говорил о глубокой обиде.
– О чем с тобой толковать после этого? Ты, Тара, глупая птица! Я ее шоу-бизнесу учу, звездой пытаюсь сделать, а она кусочка сыра пожалела! Для своего же концерта! Ну и сиди тут. Каркай в одиночестве. А нам пора. Правда, Фикс?
Еж с трудом оторвал взгляд от сыра.
– А? Что, правда?
– Вот, даже Фикс согласен. Ладно, пошли. Нечего тут прохлаждаться.
Ворона сунула клюв под крыло, что делала только в состоянии крайней задумчивости. Тим гордо поднял хвост и сделал вид, что уходит.
– Ладно, уговорррил. Забирай сыр. Только смотри, чтобы концерт был по всем пррравилам. Зрррители, эти, как их там, аплодисменты, – все как положено.
– Аплодисменты, говоришь? – Тим задумался. – Ладно, будут тебе аплодисменты. Ждите меня здесь!
Тим деловито подошел к сыру, по-хозяйски отщипнул добрую половину, разделил и передал комок ежу. Друзья набили пасти желтой мякотью. Еж чавкал весьма довольный.
– Это же для фуршета! – всполошилась будущая звезда.
– Так надо, – успокоил ворону с полным ртом сыра Тим. – у нас, в шоу-бизнесе, это называется – репетиция. Понятно?
– А без сыра репетировать нельзя? – ехидно поинтересовалась Тарра.
– Без сыра – никак. Ждите!
Поначалу Тим рванул домой, поскольку замерз и выполнил обещанное – накормил друга. Но, представив, как Тара будет весь день ждать зрителей на морозе, передумал и повернул к дубровнику, в котором зимовал Тумос.
Кабана лисенок застал вместе с его другом Чуком. Тумос жевал желуди, а олень стряхивал рогами снег с веток, – приятели скучали.
– Это хорошо, что вы оба и вместе, – с ходу заявил Тим. – пошли, вы мне нужны!
– Здорово, Хитрый! Зачем, интересно, мы понадобились? – Чука разобрало любопытство.
– Да! Интересно! – поддержал кабан с полным ртом.
– Надо послушать концерт. Одной певицы. Из начинающих.
– И кто выступает? – Олень с подозрением скосился на Тима.
– Тара.
Никогда еще зимний лес не слышал таких звуков. Чук трубил во всю глотку, а Тумос катался по снегу, заходясь от веселого хрюканья. Тим терпеливо ждал. Наконец друзья притихли.
– Ни-за-что – просмеявшись, заявил олень.
– И ни-ко-гда – дополнил кабан.
– Закончили? – Тим был настроен решительно – Один вопрос. Сыр, ели? Когда-нибудь?
Для кабана смех закончился, когда речь зашла о еде. Тумос энергично замотал пятачком.
– Нет. А что это?
– Это, мой недалекий друг, вкуснотища! А пахнет!! Как…как …, ну в общем, как твои трюфели. Только лучше. И ты его получишь, вооот такой кусище! – тут Тиму пришлось немного приукрасить, – Если пойдете на концерт.
Сравнение с трюфелями было запрещенным приемом. Кабан эти грибы любил больше всего на свете. Рот Тумоса наполнился слюной, и вечно голодный обжора жалобно вздохнул.
– Пойдем, а? – Тумос просительно смотрел на оленя. – Ну покаркает она немного, зато сыра попробуем.
– Я вообще-то этот сыр не очень, – чуть-чуть покапризничал друг, но в итоге позволил себя уговорить. – только ради вас.
По дороге назад друзья встретили неразлучных белок – Фиму и Симу. Тех даже убеждать не пришлось. Белки согласились пойти просто так, за компанию.
Тим вошел в роль организатора концерта и на бегу проводил инструктаж.
– Главное в концерте – не перебивать певицу! А как устанет, сразу кричите: «Браво!» или «Бис!» Хлопайте или топайте – это называется – аплодисменты!
– А если она до ночи не устанет! – усомнился подозрительный олень – Нам ее карканье, что, до темна слушать?
– Не волнуйся, устанет. – ответил Тим не совсем уверенно – Да и дни теперь короткие.
Ворона совсем было отчаялась дождаться зрителей, тем более, что дожидаться ей пришлось в гордом одиночестве.
Неблагодарный Фикс наелся сыра, пару минут позевал и уполз в семейную нору – спать до весны. Каково же было удивление закоченевшей птицы, когда на поляну ввалилась толпа зверей, жаждущих (по уверениям лисенка) послушать ее пение.
Тим деловито рассадил гостей строго полукругом, торжественно поделил между слушателями сыр, ворона воспряла духом, взлетела на ближайшую ветку, прокашлялась и……
Честное слово, в лесу никто и никогда не слыхивал такого концерта.
Тарра каркала так громко, что снег слетал с ближайших елей.
Как только наступала тишина, ее тут же нарушали визг, писк, топанье и хрюканье, – то есть, самые настоящие аплодисменты.
Но рано или поздно всему хорошему приходит конец. Ворона устала, а сыр кончился.
Тим за всех зрителей рассыпался в благодарности, пожелал Тарре новых творческих успехов, и счастливая певица улетела восвояси.
Зрители облегченно вздохнули.
– Сыр, конечно, вкуснятина. Но больше я такого не выдержу, – признался кабан. – даже за сыр.
– Пошли по домам. Поздно уже. И голова очень болит – огорченно промычал олень.
Понятное дело, Тим по возвращению домой получил хорошую взбучку и запрет прогулок на целую неделю. Горевал лисенок недолго. Вспомнил, как накормил еже, успокоился и пошел спать.
Ранним утром следующего дня Седой Лис по обыкновению вылез из норы, покрутил головой в изумлении и нырнул обратно – будить остальных.
Взорам заспанных лис предстала громко каркающая воронья стая, заполонившая практически всю поляну. Мало того, вороны натащили всякой всячины и сложили подношения горкой.
Когда только стая притихла, вперед, неспешно и солидно вышагивая (оно и понятно – звезда!), выступила Тара.
– Вот Тим. Это тебе. – Большой клюв кивнул в сторону вкусно пахнущей горы подарков. – Для организации наших будущих концертов. Мы все хотим стать звездами!
Вороны дружно загалдели, энергично крутя клювами в подтверждение.
Пока лисы переглядывались с явным непониманием, Тиму пришло на ум, что из этой истории ему выпутаться будет ой, как непросто.