Капельки – блестящие, крохотные и притягивающие взгляд – складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз прямо к полотенцу, которое низко висело на бёдрах, давая возможность оценить наличие кубиков.
Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.
И, собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над всей этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нём сидят новые боксеры.
Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее взрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.
Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять–десять плиток, появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.
Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зелёная, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.
Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла лёгкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.
Часы показывали три часа ночи.
Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже своё имя с трудом вспоминала.
А тут вот его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ёжика, и идеальное тело без грамма лишнего жира.
– Ну, наконец-то! Давай, – вновь зевнув, произнесла я.
– Что давать? – Ник замер посреди комнаты и взглянул на меня.
– Трись, – тоскливо закончила я и добавила: – А то спать очень хочется.
– Ты это серьёзно?
– Очень.
Новый зевок, и я протёрла глаза, которые вновь решили закрыться.
– Измайлова, ложись спать, – как-то обиженно произнёс хищник.
В другое время я ему бы обязательно посочувствовала и пожалела, честно сообщив, что он Мистер Совершенство и за его внимание давно дамы дерутся (действительно был такой момент на юбилее оперной певицы, волосы повыдёргивали, платья порвали, а он ушёл с третьей), но это потом, а сейчас я хотела баюшки.
– Правда? – уточнила у него.
– Правда.
– Спасибо.
Тут же шустро развернулась, упала на подушку, обхватив её руками, закрыла глаза и моментально уснула, успев отметить, что пахнет наволочка очень вкусно.
… Жарко и щекотно.
Чужая ладонь нежно, но требовательно погладила плечо, опустилась вниз по руке, сминая ткань пижамы. Горячее дыхание с нотками горького кофе и мандарина опалило щеку. Почему-то именно аромат цитрусовых особенно сильно отложился в голове, когда я, находясь на тонкой грани между сном и реальностью, лежала на боку, прислушиваясь к мужчине, который был так рядом, что становилось жарко.
И то, что упиралось мне в бёдра, было совсем не пистолетом.
– Ник, – хрипло прошептала я, всё ещё отказываясь открывать глаза.
– Измайлова, замри. Так надо.
Голос тихий и мурлыкающий.
Ну надо так надо. Я послушно замерла, зажмурилась и постаралась не реагировать на мужчину и его прикосновения.
«Я тучка. Большая холодная тучка… я… Лёд! Кремень! Я справлюсь!»
Тучка испарилась, кремень рассыпался, а Вика Измайлова задержала дыхание, чувствуя, как горячая мужская ладонь забралась к ней под футболку с бегемотами (смешная пижама-то не спасла!) и накрыла вздрагивающий живот.
– Измайлова, а тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь шоколадом?
«Как не пахнуть, когда за время работы с ним в качестве лекарства от нервного стресса я килограммами его употребляла. Да я сама один большой шоколад!»
Но Н’Ери велел не дёргаться, и я лишь невнятно что-то промычала.
– Не думал, что наше сотрудничество может стать таким волнующим и интересным.
Рука поползла выше, но до груди не добралась, замерев совсем рядом и раздразнив. Тело отреагировало должным образом. Соски стали совсем чувствительными и при соприкосновении с тканью футболки болезненно заныли.
– То-р-р-ри, а я ведь чувствую, – шепнул Ник и повёл носом у шеи, вызывая щекотку.
Я тоже чувствую. Вот щекотка от шеи перешла на нос, и засвербело. Да так сильно, что у меня дыхание перехватило. А Н’Ери еще взял и подул за ушком.
Щекотка стала совсем невыносимой.
– Ник, – сдавленно простонала я, замирая и боясь даже пикнуть.
– М-м-м?
– Я хочу…
– Да-а-а?
– Чихнуть…
Молчание.
Рука, которая выводила круги на животе, замерла.
– И что?
– Ну, ты же сказал не двигаться, – из последних сил просипела я.
– Измайлова!
Вот зачем так рычать. Напугал ведь.
И я это сделала.
От громкого чиха у меня даже уши заложило.
– Ой, – всхлипнула я, вытерла нос, поправила волосы, постаралась лечь в ту же позу. – Всё. Чихнула. Продолжай.
Ничего.
Я на всякий случай досчитала до десяти и обратно, но мужчина как лежал рядышком, так и остался лежать.
– Ник? – приподнявшись на локте, я обернулась, чтобы встретиться с желто-зелёным взглядом своего начальника, который, закинув руки за голову, лежал на подушках.
Вид у него был не очень дружелюбный – уголки губ опущены, а между бровей залегла складка.
– Вот скажи мне, Вика, я совершенно не интересую тебя как мужчина?
Кажется, я только что задела чьё-то самолюбие.
– Ник, – села на кровати, скрестив ноги по-турецки. – Ты очень красивый и очаровательный мужчина…
Кажется, я сделала только хуже, потому что он сдавленно крякнул, повернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
– Ник?
Сильные плечи мелко задрожали и раздались едва уловимые сдавленные всхлипы.
Господи, он же не плачет?
– Ник, послушай. Это моя вина. Я же сказала, что не умею играть. Просто я не воспринимаю тебя как мужчину.
Плечи задрожали еще сильнее, а мне захотелось себя прибить.
– Ой, не в этом смысле. Ты мужчина. Очень красивый мужчина. Просто за эти два года я научилась смотреть на тебя лишь как на начальника. И всё. Ты, правда, хороший.
Мне показалось или он только что хрюкнул?
– Э-э-э? Ник? – я осторожно коснулась плеча.
И в ту же секунду потолок перевернулся, я упала назад на подушки, а надо мной на вытянутых руках завис хищник.
– То-р-р-ри.
Волевой подбородок, красивые, но смазливые черты лица, прямой нос, желто-зелёные глаза, в которых сияли искорки смеха, и тёмно-русые волосы, пряди которых падали на лоб, делая мужчину еще младше. А ведь ему около пятидесяти. Хищники стареют гораздо позже людей и живут дольше.
– Кхм.
– Я ведь чувствовал твоё желание. Пил его пряный аромат.
– А у желания есть аромат? – тут же спросила я и прикусила язык, ругая себя последними словами.
Ничему меня жизнь не учит. Надо помалкивать и хлопать ресничками, а не лезть к полуголому хищнику с расспросами.
– Есть. Уникальный, неповторимый. И твой теперь я не спутаю ни с чем, – наклонившись, Ник снова провёл носом у моего уха, вдыхая аромат волос и тела. Как же хорошо, что я вчера приняла душ, несмотря на усталость. – Осталось дело за малым – пробудить его.
«Деньги, Измайлова. Большие деньги…»
– Мне снова закрывать глаза и не двигаться?
Улыбнулся, отчего слева образовалась очаровательная ямочка.
– Позже. А сначала завтрак. Время уже десять. Пора вставать и кормить своего жениха.
Он быстро встал с кровати и потянулся к штанам, которые лежали на стуле. Футболку надевать не стал, позволяя любоваться идеальным торсом и кубиками.
– Доброе утро, Виктория, – довольно улыбаясь, произнёс Ник, прежде чем выйти из спальни. – Я в душ.
– Доброе, – ошарашенно пробормотала я ему вслед, сев в кровати.
Такого утра у меня еще никогда не было. Что же будет дальше?
А дальше был завтрак и новые испытания.
В квартире Ника было две ванные комнаты.
Первая – обычная душевая, минимум деталей и кабинка с тонированными стёклами, выложенная тёмно-синей плиткой. Вторая – в три раза больше, в пастельных тонах, с зеркальным потолком и огромной джакузи. Если честно, то шефа я могла представить здесь только в одном случае – в компании с какой-нибудь дурочкой. Интимный полумрак, свечи, игристое вино, музыка, пушистая пена и музыка, которая заглушала ахи-вздохи. И зеркальный потолок очень даже в тему.
Ник ушел в душ, а мне пришлось идти в гнездо разврата. Надо же было искупаться и привести себя в порядок. Схватив серые штаны и белую футболку, едва не забыв щетку с зубной пастой, я направилась наводить порядок.
Как можно по-быстрому искупаться в джакузи?
Вот и я не знала. Пришлось приноравливаться. Хотя всё это время я чувствовала себя не очень комфортно.
Переодевшись и завязав волосы в хвост, отправилась на кухню, где меня уже ждал Н’Ери. Хищник сидел за столом, уставившись в ноутбук, рядом лежала стопка бумаг.
На меня мужчина даже не взглянул, когда, войдя на кухню, я сразу направилась к огромному серебристому холодильнику, попутно размышляя, что же такое приготовить. Насколько я помнила, у Ника был довольно скудный выбор продуктов. Мужчина большую часть времени ел в ресторанах. Поэтому, открыв дверцу, я вполне ожидаемо думала увидеть яйца, мясо и молоко.
Но и тут шеф сумел меня удивить.
Еда. В смысле продукты.
Холодильник был битком забит настоящими продуктами: сыр, масло, яйца, молоко, вакуумная упаковка сосисок, творог, йогурт, овощи, фрукты и клубника. Я глазам своим не поверила, когда увидела небольшое лукошко с ягодками на стеклянной полке.
Даже поморгала несколько раз, но видение не исчезло.
Клубника была именно клубникой.
Ярко-красная, спелая и крупная ягода с капельками влаги и желтыми глазками, зелёными хвостиками и невероятным ароматом. Поднеся лукошко к лицу, я закрыла глаза и вдохнула сладкий запах лета, солнца и настроения.
Настоящая. Не то резиновое чудо без запаха со вкусом травы, которое продают в переходе по космическим ценам, а настоящая ягодка. Будто только что сорванная с грядки.
– Господи, откуда это?
– Из резервации, – отозвался Ник за моей спиной, он, оказывается, наблюдал за мной. – Угощайся.
– Спасибо, – произнесла я, с сожалением возвращая лукошко на место и доставая яйца и молоко. – Омлет будешь?
– Буду. А почему клубнику не взяла? – Ник отложил документы в сторону и внимательно посмотрел на меня.
Вздохнула, аккуратно ставя всё на столешницу из цельного куска серого камня. Кухня у него была дизайнерская и чисто мужская, в серо-черных тонах с хромированными вставками. Такую только на стенд ставить, а не готовить.
– Не могу. У меня на неё аллергия, – призналась ему, доставая стеклянную миску из нижнего ящика.
– На клубнику?
– Да. Стоит съесть лишь одну ягодку, как я тут же покрываюсь красными пятнами и начинаю чесаться.
– А на что еще аллергия? – как-то нервно поинтересовался Ник.
– Всё. Больше нет ни на что.
Аккуратно разбив яйца, я принялась лазить по ящикам в поисках венчика. И, кончено же, не нашла, Ник наверняка даже не знает, что это такое. Пришлось довольствоваться вилкой. Слава Богу, этот столовый прибор у него нашелся.
– Знаешь, Измайлова, я начинаю тебя бояться.
От неожиданности я забыла о готовке и повернулась к хищнику.
– Почему?
Тут скорее мне надо его опасаться, а не наоборот.
– Потому что у нас с тобой всё не так. Даже с клубникой. Я пытался сделать тебе приятное, привёз её, а у тебя аллергия.
Я даже почувствовала себя виноватой. Еще чуть-чуть, и извиняться начну.
– А зачем ты хотел сделать мне приятное? – насторожилась я.
– Чтобы разрядить обстановку. Мы же вроде как жених и невеста. А тут… сюрприз. Почему ты мне не сказала? – возмутился вдруг Н’Ери.
Всё ясно, решил найти во мне козла… козу отпущения.
– Потому что ты не спрашивал, – парировала в ответ и упёрлась руками в бока, собираясь отстаивать позиции до конца.
Ник некоторое время молчал, а потом вдруг выдал:
– А знаешь, в этом даже есть плюс. Я начал узнавать о тебе.
Я лишь фыркнула и продолжила готовку.
Завтрак прошел в молчании.
– Деньги переводить тебе на счёт или куда-то еще? – спросил Ник, когда мы допивали кофе, думая каждый о своём.
– Я сейчас дам номер, – тихо ответила ему, вновь вспоминая, кому и почему они нужны. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Потому что ты наотрез отказалась играть мою невесту, а потом вдруг неожиданно передумала и попросила денег. Логично было предположить, что это неспроста.
– Понятно, – произнесла я, достав из кармана телефон и входя в записную книжку. – Дай, пожалуйста, ручку и листок.
Написав номер счета родителей, я протянула записку Нику.
– Держи.
А он в ответ протянул мне пачку бумаги.
– Это что?
– Наш с тобой контракт, Измайлова. Все нюансы, права и обязанности.
– У меня даже есть права, – пробормотала я, вчитываясь в документ. – А мне казалось, лишь одни обязанности.
– Не ворчи.
– Привыкай, мы же пара, – беззлобно отозвалась я. – Кстати, продукты кто закупал? Тоже ты?
– Нет, попросил вчера Марь Иванну. Ты знаешь, а она даже обрадовалась.
Вновь пришлось оторваться от документов и взглянуть на Н’Ери.
– Чему?
– Что мы будем жить вместе.
Мария Ивановна была приходящей экономкой Ника, убирала, гладила, стирала или относила в химчистку, иногда готовила и занималась домашними делами. Хорошая женщина, добрая, и отношения у нас с ней были отличными.
– Говорит, что всегда считала нас замечательной парой и рада, что мы наконец смогли посмотреть фактам в глаза.
– Каким фактам?
– Неопровержимым, – торжественно провозгласил Ник и взглянул на монитор. – Всё, деньги отправлены.
– Спасибо. Я читаю.
Контракт был очень подробным и состоял из стольких пунктов, что на его изучение у меня ушло не менее часа. Из кухни, сложив посуду в посудомоечную машину, я переместилась на диван в гостиной и дочитывала уже там.
Никакого принуждения, давления со стороны Ника, а я в ответ должна исполнять все его требования относительно внешнего вида, поведения и традиций хищников.
В любом случае бежать было некуда, и я всё подписала, оставив росчерк на каждой странице.
– Держи, – возвращая Нику бумаги, сказала я. – Какие наши дальнейшие планы?
– Надо купить тебе новый гардероб, – пряча документы в портфель, ответил тот. – Но перед этим нам надо будет кое-что сделать.
А взгляд такой нехороший, что я пятой точкой почувствовала, что грядут проблемы.
– И что это?
– Я должен буду тебя укусить.
– И всего то, – фыркнула я, откидываясь на спинку дивана и всеми силами стараясь выглядеть беззаботной и собранной. Он ведь пошутил? – А почки мои не надо? Или печень?
– Повторяешься, Измайлова, – спокойно ответил тот, присаживаясь в соседнее кресло. Теперь между нами был журнальный столик и мой страх, который я уже с трудом сдерживала. – Трансплантация органов, теперь органы поштучно. Ты, оказывается, кровожадная.
– Это не я хочу тебя покусать, – напомнила ему.
– Ты подписала документы, – Ник похлопал по портфелю. – Получила аванс.
– Там не было пункта о членовредительстве. Я внимательно всё прочитала.
– Никакого членовредительства, просто укус.
Для кого как.
– Всё равно нет, – я скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что категорически не настроена выполнять это условие.
– Ты подписала контракт. Там чёрным по белому написано, что ты будешь выполнять все традиции хищников.
Ведь действительно подписала. Но там ни слова не было о том, что меня должны кусать.
– Я не хочу.
Звучало по-детски, но мне было всё равно.
– Укус должен быть. Без него никто и никогда не поверит, что мы жених и невеста.
– И куда ты должен меня укусить?
Нет, я не согласилась, даже не думала, но спросить надо было. Для общего развития.
Н’Ери молча коснулся своей шеи как раз над лунной печатью.
– Зашибись, – пробормотала я и мотнула головой. – Моего решения это точно не изменит.
Позволить хищнику касаться острыми зубами своей красивой и чувствительной шейки? Там, где проходят столько кровеносных сосудов? Я что, похожа на дуру?
– Викторррия, у тебя нет выбора.
Я мысленно выругалась и зашипела, недовольно смотря на босса. А ведь мне казалось, что я справлюсь и всё будет хорошо. А он взял и всё испортил своими кровавыми обрядами. Хищник!
– Почему туда? Почему не в какую-нибудь другую часть тела? Почему именно туда?
– Потому что это доверие, Измайлова, – устало ответил Ник.
Было видно, что этот разговор даётся ему нелегко. Вот только жалости я к боссу не испытывала. Он же меня обманул, воспользовался ситуацией и обманул, скрыв важные моменты. А теперь тяжело вздыхает.
– Что ты вообще знаешь об этой метке? – терпеливо спросил мужчина.
Легко сказать, что я знаю. Да почти ничего. Хищники так рьяно оберегают свою жизнь, что всю информацию об их правилах можно узнать лишь из сериалов. Проблема только в том, что эти данные недостоверны.
– Ну, уж точно не то, что после укуса человек становится таким же хищником и каждое полнолуние воет на луну, – осторожно произнесла я и выжидательно взглянула на начальника.
На всякий случай.
Тот фыркнул.
– Надо же. Хоть на этом спасибо. И?
А ведь девчонки с работы что-то подобное рассказывали. Было в «Лунной любви» такое. Точно было. В следующий раз буду внимательнее их слушать.
– Э-э-э. Метка означает, что я теперь твоя пара? Что навечно принадлежу тебе?
Сказанное совершенно не вязалось с нашим договором и обязательствами. Но других вариантов у меня просто не было.
– Виктория, – несчастным голосом простонал Н’Ери. – Сколько раз я тебе говорил, не смотри ты эти сказки по телевизору. Это такая же ерунда, как любовь с первого нюха. Честное слово, как в такое можно верить?
Мне хватило совести покраснеть. Совсем чуть-чуть.
– А что тогда?
– Доверие, – вновь проговорил он. – Ни один хищник по доброй воле не подставит своё горло тому, кому не доверяет. Это высший знак любви и привязанности между двуликими.
– Я не хищник. Может, мне не надо? Я же человек, – в голосе проскользнули умоляющие нотки.
– Но ты должна мне доверять.
– Я буду носить водолазки с горлом. Шарфами обмотаюсь.
– Нет.
– Ник, – голос предательски сел от страха. – Я не могу.
– Надо.
– Может, отложим? На потом.
«Навсегда!»
– Не получится, Вика. Это надо будет сделать именно сегодня. Ты должна привыкнуть к изменениям и осознать их.
А вот это уже совсем подозрительно.
– Это к каким еще изменениям?
– Укус обычно ставится в самый пик удовольствия. Когда грань между болью и наслаждением стирается, и это лишь усиливает разрядку.
– Чёрт.
– Отсюда и свойство метки. Она вырабатывает желание, возбуждает и носителя метки, и того, кто её поставил. То самое желание, которое ты ко мне не испытываешь.
– Т-ты… ты… Ты подумал, что будет со мной дальше?
– Без подпитки и регулярного секса оно в течение пары месяцев проходит. Как и метка. Тебе нечего бояться.
– Нечего бояться? – я вскочила с дивана и отшатнулась, дрожа от страха и злости. – Ты ведь с самого начала знал об этом и не сказал.
– Не сказал, – не стал скрывать он и едва увернулся от подушки, которую я запустила ему в голову.
Можно было запустить что-то и потяжелее, но я еще не дошла до такого состояния.
– Ублюдок!
– Родился в законном браке.
– То есть слова «никакого секса» тоже были ложью?
– Отчего же? Нет.
– Но ты сказал…
– Я сказал, что обычно ставится во время секса, но не обязательно. Достаточно будет тебя просто возбудить.
«Надо же, какое облегчение. И это был сарказм!»
– Не выйдет.
– Произошедшее утром доказывает обратное. Ты женщина, Вика, и ты не можешь не чувствовать возбуждение и желание, – произнёс Н’Ери и тут же добавил: – Когда не вспоминаешь о том, кто является твоим партнёром. Тебе лишь надо расслабиться, закрыть глаза и довериться мне.
«Всего-то. Он вообще понимает, что говорит?»
– Довериться тебе? Да ты мне врёшь! Постоянно.
– Всего пару раз. Но тебе ничего не угрожает. Если хочешь, то тоже можешь укусить меня в ответ.
Вот такого я точно не ожидала.
– Чего?
– Человеческие зубы вполне могут прокусить кожу.
– Стоп! – я подняла руку, призывая его замолчать.
На фантазию я никогда не жаловалась, и от мысли, что могу в порыве энтузиазма оттяпать Н’Ери кусок кожи, захлёбываясь в тёплой крови, меня ощутимо затошнило, и даже перед глазами всё поплыло.
– Не продолжай!
– Вик, давай попробуем.
– Нет! – я вновь замотала головой и даже всхлипнула. – Не заставляй меня!
– Послушай, – Ник тоже встал, но не сделал попытки ко мне подойти. – Я даю слово, что как только ты скажешь стоп, я остановлюсь.
– Нет.
– Я понимаю, тебе страшно. Но это же я. Ник, – крохотный шаг, едва заметный. – Ты знаешь меня два года. Скажи, хоть раз я нарушал своё слово? – еще один, я насторожилась, но с места не двинулась. – Хоть раз я давал тебе повод бояться меня? Ну же, Вика. Мы просто попробуем. Никакого секса. Лишь прикосновения. Только мой голос. И твоё тело.
Я сглотнула, загипнотизированная бархатистыми нотками в его голосе.
– Чёрт, Ник.
– Одно твоё слово, – хищник уже стоял рядом со мной, спрятав руки в карманы брюк. – Одно «нет», и всё закончится.
Будь всё проклято, но я согласилась.
Ведь, если подумать, выбора особого у меня и не было. Документы подписала? Подписала. Читала перед этим? Очень внимательно читала. А то, что не удосужилась поподробнее разузнать о правилах и традициях хищников, так сама виновата. Никто не заставлял. И деньги родителям нужны.
В общем, я попала.
А то, что Ник меня еще уговаривал, было большим плюсом. А то нормальный хищник, невзирая на все сопротивление, распластал бы мою тушку по дивану и покусал. Вполне возможно, что не только за шейку.
– Мне надо лечь? – деловито уточнила я.
И пусть от страха у меня всё внутри дрожало, а больше всего хотелось с криком убежать и запереться в ванной, показывать этого я не хотела.
Поэтому, не дожидаясь ответа, легла на диван и вытянула шею, повернув голову набок.
– Кус-сай.
А голос всё-таки предательски дрогнул.
Ник как-то странно крякнул, кашлянул, быстро отводя взгляд в сторону, и тихо скомандовал:
– Вставай.
Послушалась и замерла, ожидая дальнейших распоряжений. Тут он босс, а мне лучше не делать резких движений и всё выполнять. Чётко и по существу.
– Иди к стене.
Брови поползли вверх.
– К стене?
– Да.
Ладно, хозяин – барин.
– К какой?
Стен-то в гостиной четыре, и все красивые.
– Туда, – и ткнул пальцем в сторону пустого участка, свободного от мебели.
Подошла и выразительно на него взглянула.
– Повернись к стене.
Уже интересно.
Повернулась, изучая узор на обоях.
– Сними майку.
Я дёрнулась и посмотрела на Н’Ери через плечо. Хищник продолжал стоять на месте, спрятав руки в карманы брюк.
– Тебе не кажется, что это похоже на секс по телефону? Сейчас я сниму один носочек, потом другой…
Хмыкнул, приподняв уголки чувственных губ. Напряжение, которое сковало сильное тело, сошло на нет. Снова Ник, вредный, обаятельный и привычный Ник, а не сексуальный хищник, поведение которого я никак не могла предугадать.
– Ай-ай-ай, Измайлова. Теперь я знаю твои грешные фантазии. Балуешься сексом по телефону?
– Женщины любят ушами, – пожала я плечами. – А раздеваться обязательно?
Снова напряжение и огонь в зелёных глазах. Всего лишь короткая вспышка, но сердце ухнуло вниз.
– У тебя же там есть белье?
– Есть, – вздохнула, понимая, что открутиться уже не получится.
Снова повернулась к стене и медленно стащила майку. Кончик хвоста махнул по голой спине, когда я лёгким движением отбросила деталь гардероба в сторону.
– Дальше? – не поворачиваясь, спросила у него.
– Замри, – произнёс Н’Ери, неожиданно оказавшись рядом со мной. Так близко, что я чувствовала тепло его тела. Проклятая теплокровность хищников.
Послушно застыла, положив руки по швам.
– Закрой глаза, – шепот на грани слышимости, хриплые нотки, от звука которых по телу пробежал строй мурашек.
«Ать-два, левой-правой».
Нервно прыснула и замерла, ощутив горячее дыхание на плече.
– Тор-р-р-р-ри, ты опять о чём-то не том думаешь.
– Больше не буду.
– Глаза закрой.
Зажмурилась и сосредоточилась на собственном дыхании. Когда-то я ходила на йогу, и там нас учили, как надо правильно дышать и прочее.
О-о-ох.
Н’Ери мягко, но требовательно поднял мои руки и заставил опереться о стену.
– Стой так, – шепнул мужчина.
«Если ноги развести, то прям ролевые игры – коп и преступница, пойманная на месте преступления. Наручников только не хватает. Ой!»
– Измайлова, опять? – недовольно рыкнул, вызывая очередной строй мурашек.
– Я молчу.
– Ты думаешь.
Тут уже я разозлилась.
– Не знаю, как у вас, хищников, но вообще людям свойственно думать.
Тишина и горячее дыхание, от которого на загривке волоски встали дыбом.
– Хорошо. Переходим к решительным мерам.
– Э-э-э…
– Помолчи! И глаза не открывай.
– Хорошо, – обиженно буркнула в ответ.
«Тоже мне доминант!»
Дышать так дышать. Главное – не думать о том, что последует потом. Может, надо было обезболивающего выпить или вина? Второй вариант нравился мне больше. Мда, сглупила, не подготовилась.
А Ник начал действовать.
Тупым ноготком медленно провёл по позвоночнику, слегка царапая кожу.
Дёрнулась – всего на миллиметр, но хищник почувствовал.
– Ты знаешь, что твоё белье сливается с кожей и издалека кажется, что на тебе почти ничего нет, лишь прозрачное кружево. Тонкое. Оно ничего не скрывает… но возбуждает.
– Кхм…
Указательный палец пробрался под застёжку, оттягивая её на себя и заставив меня тихо охнуть, усиливая напор на стену.
– Говоришь, что женщины любят ушами, – шепнул Ник и неожиданно прикусил мочку.
Совсем не больно, но по позвоночнику прошёлся разряд, а грудь болезненно налилась, заныв от предвкушения и ожидания. Ведь не зря Н’Ери заставил меня снять футболку. Ох, не зря.
А Ник снова отстранился, после чего принялся медленно выводить узоры на спине, то усиливая нажим, то едва касаясь.
Поглаживание боков. Вверх-вниз.
Чё-о-рт! Это ведь не может заводить. Совсем не может. Не должно.
Но заводило и возбуждало. А ведь шеф меня даже толком не коснулся и не пощупал. Сумасшествие!
Но теперь я понимала, почему все наши пищали от хищников, а любовницы Ника поголовно ходили с глупым восторгом на лице.
Если это только прелюдия, что происходит потом дальше?
«Ох, Измайлова. Не стоит тебе об этом думать. Совсем не стоит!»
Но тем не менее Ник к главному приступать не спешил. И это раздражало, даже в какой-то степени бесило.
С рисунками на спине было покончено.
Движение ко мне, и рука легла на живот. Горячая, неожиданно нежная.
И Ник встал вплотную, разгорячённой кожей я ощущала мягкость его футболки, которая не могла скрыть жара тела и возбуждения мужчины.
Оказывается, эффект-то двухсторонний.
А я чуть воздухом не подавилась.
– Дыши глубже, Измайлова, – усмехнулся мне в шею Ник, невесомо касаясь её губами.
«Неужели? Вот прямо сейчас?»
Желание исчезло, уступив место страху.
Господи, да я в свой первый раз так не нервничала, как сейчас.
Но ничего не произошло. Не совсем так – соблазнение продолжилось, а вот укус был отложен на потом.
– Расслабься, – снова шепнул хищник. – Рано. Ты не готова. А мы же не хотим, чтобы тебе было больно.
Снова поцелуи, нежные, едва уловимые: на изгибе плеча, на жилке, которая лихорадочно билась на шее, в чувствительное место за ушком. Руки, которые требовательно ласкали и поглаживали живот, бока и бёдра.
Тело против воли выгнулось.
Тихий стон и откинутая назад голова, открывающая доступ к другим кусочкам кожи, которые также жаждали внимания.
Твёрдая стена под руками и зуд на ладонях – как хотелось коснуться его, зарыться пальцами в волосы, ощутить их жесткость или мягкость.
То ли всхлип, то ли стон, когда я повернула к нему голову, подставляя сухие, опалённые жаром губы для поцелуя.
Едва слышный рык и Ник прикусил подбородок. Совсем не больно, но ах как возбуждающе.
Во рту всё пересохло, а дыхание давно уже сбилось.
– Вкусная, – сиплый шепот у ушка. – Горячая. Сладкая. И где ж ты пряталась всё это время?
Да разве я пряталась? Чуть ли не каждый день виделись по сотне раз. Шеф и его секретарша. Всё как в бульварных романах. Только в жизни по-другому.
Ярко, обжигающе и опасно.
Еще один лёгкий укус за плечико, и я снова застонала. Его зубы уже не казались такими жуткими.
Руки накрыли чувствительную грудь и осторожно сжали.
– Н-ник…
– Чихнуть решила? – невинно уточнил он, теребя большими пальцами горошинки сосков.
– Иди к чёрту, – фыркнула в ответ, тяжело сглотнув.
Внизу живота всё горело от желания, которое, я была уверена, ему никогда не пробудить во мне.
Но это же хищник. Он не знает слов «нет» и «невозможно».
– Может, пересмотрим наше соглашение? Нам может быть хорошо эти месяцы. Очень хорошо.
Но страсть – это не любовь. Всего лишь вспышка желания. Пусть и сладкого, но такого короткого.
– Тор-р-р-р-ри, – его стон, когда я выгнулась и потёрлась бёдрами о его бёдра.
Провокационно. Не думая о последствиях, которые не заставили себя ждать.
Короткая боль на шее, стальной захват, который не давал мне дёрнуться, звездочки перед глазами, навернувшиеся слёзы – даже не боли, а разочарования – и остатки желания, прогоревшие и исчезнувшие в один миг.
Всё произошло слишком быстро, чтобы я испугалась.
Укус, и вот он уже отошёл, тяжело дыша. И ручеек крови, стекающий по шее. Щекотка на коже. Я медленно выпрямилась, утыкаясь лбом в стену.
– В ванной есть антисептики, – глухо произнёс он, – обработай рану.
– Хорошо.
Шаги и громко хлопнувшая дверь. И только тогда я решилась открыть глаза.
Чёрт, Измайлова. Что же вы оба творите?