– Ник, что тебе нужно? – в упор спросила у мужчины, нетерпеливо постукивая короткими ноготками с любимым френчем по столешнице.
Ресторан «Арабеска» входил в пятёрку лучших не только в столице, но и в стране. Находилось это пятизвёздочное заведение на последних этажах небоскреба «Эверест», который по высоте мог конкурировать со зданием «ЛайфКорп». Сами понимаете, что вид из окон был более чем шикарен, и единственное, что могло с ним соперничать, это цены в меню, которые больше походили на номера телефонов.
Первый уровень ресторана был обычным, насколько он вообще мог быть обычным для заведения подобного класса. Дорогой паркет, ручная роспись по стенам, круглые столики и белоснежные скатерти. Мягкие стулья и сверкающие люстры. Дорогая посуда из белого фарфора и хрустальные бокалы, которые мелодично звенели, соприкасаясь друг с другом. Красивые букеты на каждом столике и живая музыка. В центре ресторана был небольшой помост, где стоял белоснежный рояль, за которым сидел молодой пианист во фраке и бабочке. Туда-сюда сновали со сладкими улыбками на лицах услужливые официанты в фирменных жилетках и белоснежных рубашках.
Красиво, но обычно.
А вот второй уровень совсем другое дело. Я никогда там не была и фотографий в сети крайне мало, хозяева «Арабески» тщательно скрывали своё детище. Но слухами земля полнится, и кое-что можно было узнать. Второй уровень представлял собой десяток отдельных комнаток, которые были оформлены каждая в своём в оригинальном стиле. Мало того, у каждой комнатки был свой повар, готовящий блюда, относящиеся к строго определённой кухне. Японская, итальянская, средиземноморская, французская, мексиканская, индийская и т.д.
Еще шеф всегда водил сюда всех своих пассий. Своего рода боевое крещение на роль любовницы хищника. Я это знала, потому что сама заказывала личную комнатку для них. Вот что меня всегда интересовало, так это то, как и за какие заслуги для Ника Н’Ери всегда находилось место в любое время.
И теперь он привёл меня сюда.
Стоило призадуматься. Но в вечер пятницы анализатор из меня был никудышный.
Я глазам своим не поверила, когда Ник приобнял меня за талию и настойчиво, но мягко подтолкнул к лестнице, ведущей на второй этаж. Рука у него была горячей, и это тепло чувствовалось сквозь тонкий шифон блузки. В обморок я не упала, дрожью с ног до головы не покрылась, жар в животе не ощутила. Все эмоции, о которых взахлёб говорили девчонки на работе, прошли мимо меня, даже не задев. Ну тронул и тронул, что в этом такого. А руки у всех двуликих горячие, потому как они и не люди вовсе.
– Не останавливайся, Измайлова, – шепнул хищник, видя моё замешательство.
– Н’Ери, – пробормотала я, спиной чувствуя взгляды, которые на нас бросали не только гости ресторана, но и официанты.
«Ещё одна девчонка хищника», – читалось на их лицах, и я раздраженно фыркнула.
Как всё грустно и предсказуемо.
Комната, которую для нас снял Ник (чёрт, как же двусмысленно звучит), была во французском стиле. Светлые однотонные стены, бежевый паркетный пол, искусственно состаренная мебель, серо-бежевый диванчик и кресла с резными ножками, небольшой столик, лепнина, украшающая стены и потолок, картины в старинных рамках, зеркала, в которых отражалась моя вытянувшаяся физиономия, в углу камин, на полке которого стояли красивые золочёные подсвечники.
Свет был приглушен, создавая интимный полумрак, играла лёгкая ненавязчивая музыка, на столе горели самые настоящие свечи, бросая блики на дорогую посуду и наполняя комнату запахом воска, который причудливо сочетался с ароматом лепестков роз, что лежали прямо на полу.
– О-о-о, – прошептала я, оборачиваясь к Нику. – Это… это.
Хотелось сказать «катастрофа», но сдержалась.
– Кхм, – мужчина, который вошёл следом за мной, озадачено почесал затылок. – Перестарались.
– Ты что, решил от меня избавиться? – скрестив руки на груди, воинственно уточнила я.
– С чего ты взяла? – удивился Н’Ери, обходя меня и беря из стоящего на столе ведёрка со льдом бутылку шампанского.
Кубики льда мелодично звякнули под музыку и затихли.
– Два года назад ты мне сам сказал об этом. Никаких отношений. Никогда. Если вдруг я решу с тобой переспать, то ты, конечно, возражать не будешь, но на следующий день мне надо собрать манатки и идти на все четыре стороны. Или я что-то упустила?
– Не упустила. Только не на все четыре стороны, я обещал устроить тебя в другой отдел, – продолжая изучать этикетку, произнёс мужчина. – Хорошее шампанское. Французское.
– Не сомневаюсь. Ник, если ты решил меня уволить, то зачем такие сложности? Просто сказал бы. А то свечи, музыка, романтика…
– Измайлова, – вздохнув, покачал головой Н’Ери. – Не усложняй. Садись. Сейчас принесут заказ, и мы всё обсудим.
– Ты уже и заказ сделал, – произнесла в ответ, но в кресло села.
Попыталась вспомнить, что сегодня ела кроме антистрессовой шоколадки. Утром был чёрный кофе. Всего глоток, больше я не осилила. Дома закончилось молоко, и горький напиток был совсем не в радость. Еще был бутерброд, который я наспех проглотила, пытаясь влезть в узкие сапожки и не упасть, прыгая на одной ноге и зажимая сумку с документами под мышкой. Так спешила, что даже водой не запила, и поэтому завтрак комом стоял у горла, вызывая тошноту, которая еще больше подкатывала в душном вагоне метро. Никогда не радовалась так свежему воздуху, как этим утром, выбравшись на поверхность. Да и погода была отличной – лёгкий морозец и хлопья снега, падающие с неба.
Был обед, состоящий из салата, щедро приправленного майонезом, и пирожка. Салат я не доела, слишком жирно, а вот пирожок слопала, запив большой кружкой чая, рассеянно слушая болтовню подружек.
Живот заурчал, напоминая, что поесть нормально не мешало бы. Тем более в таком заведении, когда за тебя платит шеф.
– Тебе понравится, – присаживаясь напротив, ответил он, и глаза опасно блеснули в свете камина.
– Лягушачьи лапки будешь есть сам, – на всякий случай предупредила я.
Есть, конечно, хотелось, но не до такой степени.
– Я заказал кое-что повкуснее.
Музыка, романтичная обстановка – это нервировало и заставляло всё время быть настороже. Еще и шеф улыбался так, что у меня внутри всё сжималось от ощущения надвигающейся беды.
Официант, высокий молодой человек совершенно обычной наружности с радушной улыбкой на губах, перед тем как войти, постучал и дождался разрешения. Я сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Диванчик-то мягкий, удобный, мало ли чем гости тут занимались в потёмках в окружении лепестков и свечей.
Пока я приходила в себя от осознания всей компрометирующей ситуации, официант поставил перед каждым широкое блюдо, на котором одиноко возвышалось произведение искусства – кусочек мяса, зелень, три кружочка картофеля, ярко-зелёные стебельки спаржи и много соуса насыщенного винного цвета, который был красиво размазан по тарелке.
Пахло вкусно.
Молодой человек тем временем открыл шампанское – от лёгкого хлопка сердце замерло на мгновение – и разлил по высоким изящным бокалам.
– Если что-нибудь понадобится, вызывайте, – сообщил мужчина, прежде чем удалиться, плотно прикрыв за собой дверь. – Приятного вечера.
– Измайлова, выпьем? – улыбнулся хищник, поднимая бокал.
– На работе не пью.
– Твоя работа закончилась почти час назад. Всего один глоток.
Пришлось подчиниться.
– За тебя, – провозгласил Ник, чокаясь, и я не нашлась, что ответить.
Шампанское действительно было вкусным, пузырьки приятно защекотали во рту, но спокойнее не становилось.
– Ник, – не выдержала я загадочного поведения начальника. – Что тебе нужно?
– Ты попробуй мясо, очень вкусно.
Попробовала. Вкусно, мясо просто таяло во рту, но насладиться до конца, отпустив ситуацию, я не могла.
– Ник, спасибо за всё, но, может, поговорим?
Недовольно глянул, но спорить не стал, продолжая ловко орудовать столовыми приборами.
– Через неделю новый год.
– И мои выходные, – напомнила ему, сделав еще глоток шампанского. – Мои законные четыре выходных дня. Ты мне обещал!
За долгожданный отдых я готова была сражаться до последнего. И были планы. Грандиозные! Я хотела съездить домой, побыть с родителями, навестить младшую сестру, потискать Милу. Как же я по всем соскучилась. Даже несмотря на то, что вновь и вновь придётся доказывать дальним родственникам и соседям, что двадцать шесть лет – это еще не приговор, и старой девой называть меня пока еще рано.
И если Н’Ери попытается лишить меня отдыха, я уволюсь. И пусть такую работу и зарплату мне уже не найти, но всему должен быть предел.
Хотя странно всё это – отнимать выходные, пытаясь компенсировать их ужином в шикарном ресторане. Нет, это совсем не похоже на Ника.
– Я хочу, чтобы ты провела их со мной.
«Раз, два, три, четыре, пять…решил хищник поиграть».
– Нет, – спокойно ответила ему.
– И тебе даже не интересно зачем?
Интересно, конечно, но я отчётливо понимала, что какой бы ни была причина, для меня это плохо. А фраза «меньше знаешь – лучше спишь» сейчас была как никогда актуальна.
– Нет, – я покачала головой, убирая за ушко прядь волос, которая выскочила из аккуратного пучка.
– Я ожидал такой ответ. Поэтому, – Н’Ери достал из кармана небольшой клочок с циферками и протянул мне, – вот.
– Что это? – от количества нулей у меня зарябило в глазах.
Это ведь не может быть то, о чём я думаю.
– Денежное вознаграждение за помощь.
– Ты кого-то убил?
– Нет, – тихо хохотнул он.
Не поверила.
– Я должна обеспечить тебе алиби?
– Снова мимо.
– Избавиться от трупа?
– Измайлова, – раздраженно фыркнул Н’Ери, потирая ладонью стриженый затылок. – Я никого не убивал и уж точно не стал бы привлекать тебя к заметанию следов.
– Точно? – переспросила я, подавшись вперёд и пытливо вглядываясь в его волевое лицо.
– Точно.
– Хорошо. Тогда всё равно нет.
Шеф снова фыркнул, зыркнул, отобрал бумажку и играючи пририсовал нолик, ручкой, которую также достал из внутреннего кармана пиджака, увеличивая сумму в десять раз. У меня глаза на лоб полезли.
– Это что? – голос предательски сел.
Никогда не была алчной и к деньгам относилась спокойно. Но тут даже моей выдержки не хватило.
– Денежное вознаграждение.
Я сглотнула и вновь пересчитала циферки. Господи, это же такие деньги.
– Я поняла, – произнесла тихо, когда с подсчётами было закончено, и я смогла нормально говорить. – Ты никого не убил. Ты хочешь, чтобы это сделала я.
Ник едва воздухом не подавился, как-то странно крякнул и покачал головой.
– Нет. Просто хочу ангажировать тебя на неопределённый срок.
– Ты говорил о четырёх днях, – тут же уцепилась я за даты.
– Это ты про них сказала. Но начнём мы уже завтра.
– Начнём что?
– Готовить тебя в мои невесты, – торжественно провозгласил Н’Ери.
Наверное, он ожидал радостных вздохов, счастливых обмороков и визгов счастья. Не получил.
– Ага, – повторила я, закидывая ногу на ногу, и хохотнула. Точно розыгрыш. Предновогодний. – Всё понятно, ты сошёл с ума.
– Это еще почему? – обиделся Ник.
– Потому что. – Я схватила бумажку и ткнула ему в нос. – За эти деньги я могу окупиться только в виде органов.
– Каких органов?
– Для трансплантации.
– Фу, Измайлова. А говорят еще – хищники кровожадные. Раньше я за тобой такого не замечал.
– Ник, за такие деньги обычно просят сделать что-то противозаконное.
– Или противоестественное, – вставил тот, опираясь локтями о стол и сцепив пальцы в замок. – А иметь невесту для меня противоестественно. От тебя требуется лишь хорошо сыграть мою избранницу и получить за это энную сумму денег.
– У тебя же есть подружка, – я покопалась в памяти, пытаясь вспомнить, на чьё имя буквально вчера заказывала роскошный букет роз. Я же помню, что имя было какое-то длинное и вычурное. Почему-то вспомнилась книжная полка. А ведь точно. Маргарита. – Почему ты не попросишь об этом Маргариту?
Ник глянул на меня как на сумасшедшую.
– Потому что я не собираюсь жениться. А отвязаться потом от Марго будет сложно, почти невозможно. В отличие от тебя.
– В смысле?
– Ты меня не любишь.
У меня даже дар речи пропал от такого заявления.
– Что, прости?
– Ты меня не любишь, – повторил он.
– Я и не должна. Ты мой начальник.
Я точно знала, что пункта в контракте «возлюбите начальника своего» не было. Прежде чем подписать, я этот контракт проштудировала от корки до корки раза три, не меньше.
– Начальник, но ты меня не хочешь.
Вот это уже ни в какие ворота не лезет. И вид у него был такой, что я не знала: оправдываться или возмущаться. Или и то, и другое?
– А должна? – на всякий случай уточнила у него.
– Ты не понимаешь. Мы чувствуем желание. Запах возбуждённой женщины ни с чем не спутаешь, дыхание сбивается, пульс учащается, зрачки расширяются.
– Ты сейчас точно желание описываешь? Больше похоже на лихорадку.
От чувственной усмешки у меня самой едва не сбилось дыхание.
– Страсть – это тоже лихорадка. Лихорадка в крови, – голос Ника упал так низко, что я сглотнула и нервно поправила воротник блузки, словно проверяла, не расстегнулись ли пуговички.
– Я поняла, – перебила мужчину. – Вы, хищники, чувствуете, когда женщина испытывает к вам желание. Полезная штука.
Полезная – не то слово. Обычным мужчинам приходится из кожи вон лезть, чтобы завоевать расположение женщины. А хищнику надо лишь пройти мимо, пару раз улыбнуться, поиграть бровками, унюхать ответные феромоны – и всё, охота закончена.
По мне, так это скучно и неинтересно. Никакого азарта и погони. Отсюда и радости от победы особой нет.
– Да. А вот ты ни разу его не испытывала. В какой бы ситуации мы ни находились. Иногда мне кажется, что я тебя даже раздражаю.
Ник произнёс последнюю фразу с таким удивительным выражением на лице, что я не стала его переубеждать, что не иногда, а очень часто.
– Разве для работы это не хорошо? Никакого желания, томных взглядов. Только работа.
Звучало как оправдание. Дожили, я оправдываюсь в том, что не испытываю сексуального влечения к своему начальнику.
– Это странно, – задумчиво произнёс Н’Ери, разглядывая меня с непередаваемым выражением на лице. – Измайлова, а ты мне часом не солгала?
Я недоуменно на него взглянула, ожидая продолжения. Конечно, я ему врала, все врут, но сама палиться не собиралась. Вдруг хищник сейчас имеет в виду нечто другое.
– Я тебя не возбуждаю, парня у тебя нет, ты часом не…
– Нет, – перебила его я, поняв, куда он опять клонит.
В этот раз не покраснела.
– Точно?
– Точнее не бывает. Ник, на тебе свет клином не сошёлся, не все должны сходить по тебе с ума. Кому-то ты можешь не нравиться.
– Почему я не нравлюсь тебе?
– Не люблю блондинов.
Отмазка была глупой и бессмысленной. Ник не был блондином в прямом смысле этого слова. Его волосы были тёмно-русыми, глаза зелёными, а во второй ипостаси он вообще был чёрным ягуаром или пантерой.
– Не хочешь рассказывать – не надо. Вернёмся к нашему разговору. У Марго просто не получится сыграть невесту. Она же ничего обо мне не знает. Вот какой у меня любимый чай?
– Ты не пьёшь чай, – автоматически ответила. – Только кофе.
– И какой? – улыбка мужчины стала только шире, он даже выразительно мне подмигнул, смотря прямо в глаза.
– Чёрный, с одной ложкой сахара, – ответила ему, понимая, куда именно Н’Ери клонит. – Это ничего не значит.
– Блюдо?
– Бифштекс средней прожарки. Как и у большинства хищников. Ничего оригинального. Этому легко научиться. И запомнить любимые блюда будет нетрудно, – покачала головой, отказываясь признавать данное обстоятельство в качестве доводов.
– Если бы дело было только в еде. А какого размера ношу бельё? – улыбка медленно превратилась в хитрющий оскал.
Подловил-таки.
– Хорошо, – сдалась я. – Я действительно многое о тебе знаю. Но вот ты обо мне – ничего.
– У нас будет целая неделя, чтобы познакомиться получше. В конце концов, я не столь безнадёжен и кое-что знаю.
Вот это уже интересно.
– Например? Какого цвета у меня глаза?
Фыркнул, посмотрел на меня и уверенно выдал:
– Карие.
– Нет.
Нахмурился и не так уверенно поинтересовался:
– Зелёные?
– Нет.
– Не голубые же! – и подался вперёд, пытаясь разглядеть цвет радужки в неясном свете.
Я тут же скромно потупила глазки, едва сдерживая смех. Или это слёзы? А Ник обиделся.
– Ты издеваешься?
– Просто показываю тебе, что изображать отношения сложнее, чем ты думаешь. Это не просто информация и знания о партнёре, а нечто большее.
– Например.
Легко сказать. Раньше я никогда бы не решилась на подобное, но то ли обстановка сказалась, то ли глоток шампанского на голодный желудок сыграл свою роль, но дальше всё пошло совсем не по сценарию.
Ник меня слушал. Действительно слушал. Склонив голову, отчего длинная прядь упала на бок, бросая причудливую тень на лицо. А глаза горели. Интерес и любопытство. Ни капли желания и похоти, но этот интерес всё равно грел душу и развязывал язык.
– Сама атмосфера, – я неопределённо развела ладони и взмахнула, будто это могло помочь мне высказать мысль, которая ускользала, отказываясь сформулироваться. – Её не передать словами, её надо просто почувствовать.
А хищник был само внимание.
– Влюблённые касаются друг друга, всегда, – продолжила я и запнулась, быстро добавив: – Не смейся. Не в этом смысле.
Но Н’Ери даже не улыбался, терпеливо ожидая продолжения.
– В каком тогда?
Я тяжело вздохнула и быстро встала с кресла, поправляя задравшуюся юбку. Подойдя к начальнику (тот следил за мной с неослабевающим интересом), убрала в сторону бокал с шампанским и села на подлокотник.
– Измайлова, ты что задумала? – усмехнулся Ник.
Испуганным он совсем не выглядел, наоборот, очень заинтересованным.
– Показываю, – спокойно ответила ему. – В первый и последний раз. Так что успокойтесь, господин Н’Ери, и наслаждайтесь представлением.
«Господи, что творю, что делаю…»
Но отступить почему-то уже не могла.
Еще раз вздохнула, призывая воспоминания об отношениях родителей и о том, как сияли Дашка с Лёшкой на свадьбе. Ведь до сих пор счастливые, несмотря на то, что женаты уже три года и у них есть Милка. Пробуждая собственные воспоминания – до сих пор болезненные, тоскливые и бередящие душу.
Подавшись вперёд, подушечками пальцев убрала с рукава его пиджака невидимую пылинку и, вздохнув, продолжила:
– Отношения, тем более такие серьёзные, как между женихом и невестой, складываются из мелочей…
Накрыла ладонью его руку, которая лежала на столе, и почти сразу убрала её, скользнув указательным пальчиком по кисти. Неуловимо, кокетливо, чтобы почувствовал и не смог забыть.
– Они вроде незаметны, незначительны, но все вместе…
Я всё ещё не смотрела Нику в глаза, радуясь полумраку в комнате и продолжая играть роль. Поднялась и зашла мужчине за спину, проведя рукой от одного плеча к другому. Почти невесомо, но он ощутимо напрягся и застыл, ожидая дальнейших действий. Был бы во второй ипостаси, наверняка бы шевелил ушами.
–…Всё вместе это складывается в общую картинку, в которую начинаешь верить, – последние слова я прошептала ему на ушко, выпрямилась и уже хотела снова коснуться начальника, но мне не дали.
Резкий выпад, и запястье болезненно сдавила сильная рука, заставив замереть и растерянно взглянуть на Н’Ери, отрезвляя почище холодного душа.
«Говорила мне мама, не тяни ручки, отхватишь же!»
– Отличная демонстрация, – очень тихо произнёс Ник, и желваки заходили на скулах.
А я сглотнула, попав в плен звериных жёлто-зелёных глаз. Кажется, кто-то доигрался. Но ведь у меня даже мысли не было соблазнять его.
– Я не хотела. Прости… те
– Ну что ты. Наоборот, убедила, что легко справишься с этим заданием.
Руку не отпускал, и липкий пот появился на лбу, напоминая, кем на самом деле является мой босс.
– Я еще не дала своё согласие, – напомнила ему и начала высвобождаться из захвата.
Ник тут же отпустил. Потирая ноющее запястье, я отступила на шаг и замерла у камина. Комната вдруг стала меньше, воздух загустел и завибрировал. Страшно захотелось домой.
– Но ты уже об этом думаешь. Болит?
– Нет.
– Извини, ты застала меня врасплох. Я как-то забыл, что ты женщина, и не успел выставить щиты.
– Всё нормально.
А сама бросила короткий взгляд на круглое тату в основании шеи. Большая часть была скрыта за воротником рубашки, но краешек торчал. Тёмно-синий. Никакого изменения или свечения. Это хорошо. Значит, хищник под контролем, и желтизна радужки ничего не значит, кроме желания.
– Испугалась? – понимающе кивнул Ник.
Я не сразу нашлась с ответом, а после пожала плечами и произнесла:
– Ты застал меня врасплох. Я как-то забыла, что ты хищник.
– Туше, – улыбнулся Н’Ери и напряжение в воздухе начало сходить на нет. – Не хочу, чтобы ты меня боялась.
Я вернулась на место, пытаясь идти ровно, хотя ноги всё ещё дрожали, и пожала плечами:
– Мне не стоило подходить так близко.
Мясо уже остыло, но есть не хотелось. Я потянулась к бокалу с шампанским, но тут же одёрнула руку. И так глупостей чуть не натворила, нашла с кем играть. Хватит, какой алкоголь.
– Стоило. За эту неделю нам надо будет научиться спокойно реагировать на близость.
Надо же, как быстро он всё решил.
– Для тебя это так легко и просто. Я просто не могу вот так сразу дать своё согласие неизвестно на что.
– А ведь вознаграждение немаленькое. Этих денег тебе хватит на то, чтобы покрыть долг по ипотеке.
И не только. Мало того, что я бы всё оплатила банку, став полноправной владелицей своей уютной однушки, так еще бы хватило на холодильник. Большой, монохромный и двухкамерный, с отдельной морозилкой, в которую столько всего поместится.
А еще диван. Новый, не скрипучий и мягкий. Чтобы лечь и спать, не боясь, что какая-нибудь пружинка воткнётся в бок, продрав его до крови.
Но все эти блага цивилизации таяли перед одним весомым вопросом:
– Ты меня покупаешь?
– Измайлова, – тяжело вздохнул Н’Ери. Его глаза уже вернулись к нормальному оттенку. Но всё равно смотреть на него было тяжело и даже в какой-то степени стыдно. – Если бы тебя можно было купить, то я бы даже париться не стал. Спокойно перевёл тебе аванс, схватил в охапку и сделал всё, что захотел. Но ты же сама знаешь, что это не так. Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату.
В его интерпретации всё звучало совсем по-другому и не так сложно.
– И что тебе нужно?
– Так ты согласна?
– Я еще думаю. Но прежде чем согласиться на работу, я хочу знать причины, условия и обязанности. Раз это чисто деловое соглашение.
– Условия просты: ты в течение двух-трёх недель, точные сроки сказать не могу, играешь роль моей невесты. Безумно влюблённой и очень счастливой.
Я хмыкнула. С этим могут возникнуть проблемы. Жизнь показала, что влюблённая дурочка из меня не получается, даже если очень захотеть.
– И перед кем? Пресса будет задействована? Мне совершенно не хочется отбиваться от толпы твоих поклонниц. Да меня девчонки из соседних отделов на части разорвут.
– Пресса – это цветочки. Здешние не узнают, если ты сама не скажешь. Нам придётся играть роли возлюбленных перед моими родственниками.
То, что у Н’Ери была семья, я знала. Не мог же он появиться из воздуха. У всех есть мама-папа и, может, кто еще. Хищники вообще придают большое значение семье и клановой иерархии. Но в подробности никогда не вникала, а Ник не рассказывал.
– Они живут в резервации, – добавил тот неожиданно тихо, смотря куда-то поверх моей головы.
Вот тут я дрогнула и тяжело сглотнула.
– Но мы туда не поедем, – добавил Н’Ери, поняв, какие мысли сейчас возникли у меня в голове.
Выдох. Какие бы деньги босс ни предлагал, но поездка человека в самое сердце хищников подобна самоубийству. И никакое заступничество мужчины не поможет. Это как выпустить козу в клетку с волками. Я себя козой считать отказывалась. Подавятся.
– А как твои родственники отреагируют на появление невесты-человека?
– Нормально. Мои родители не столь консервативны. На новогодние праздники мы традиционно собираемся всей семьёй на горнолыжном курорте. У нас там свой домик. Туда мы перед новым годом и отправимся.
– И зачем тебе невеста? Ведь раньше ты ездил без этого довеска.
Ник не спешил отвечать. Взял бокал и в два глотка осушил его.
– Всё очень просто и прозаично, Измайлова. Деньги.
– Деньги? – удивлённо протянула я.
– Деньги, – кивнул начальник. – Один мой состоятельный родственник грозился вычеркнуть меня из завещания, если я не одумаюсь и не найду себе постоянную девушку.
– А что помешает ему через три недели после того, как наш спектакль закончится, осуществить задуманное?
– Смерть, – тихо ответил Н’Ери и я поёжилась. – Он умирает. Врачи дают не больше месяца. Так что можешь не переживать, долго этот спектакль не продлится.
– Мне жаль.
По его лицу было сложно понять, какие чувства Ник испытывает к умирающему.
В голове что-то щелкнуло, и я нахмурилась.
– А тебе не кажется, что появление из ниоткуда невесты как раз перед смертью родственника более чем подозрительно?
– Логично, но так уж вышло, что информацию о своей невесте я начал распространять еще полгода назад.
– Зачем?
Ведь просто так возлюбленный с потолка не появляется, должна быть веская причина. И мне она уже заранее не нравилась.
– Дело в том, что мои родственники пытаются помочь мне в обустройстве личной жизни.
– О-о-о-о. Подсовывая свои варианты?
– Вариант.
Надо же, какое единодушие. Невеста выбрана, родственниками облюбована, а жених нос кривит.
– А эта дама тоже будет присутствовать?
Ведь знала, что да, но всё-таки на что-то надеялась.
– Да. Но ты не переживай, я тебя в обиду не дам.
Она ведь наверняка хищница – зубки, когти и шерсть, прикопает под кустиком, и останутся от Вики рожки да ножки.
– Мээрин ничего тебе не сделает, – поняв, в какую сторону пошли мои мысли, произнёс Ник. – Она высшая. Такие… она считает ниже своего достоинства трогать людей.
И слава Богу. Я готова была смириться с участью букашки, лишь бы остаться живой и здоровой. Ник мог говорить всё что угодно, но женское коварство не знает границ.
– Твоё решение?
– А я должна ответить прямо сейчас? – я водила вилкой по тарелке, размазывая соус и рисуя ёлочку.
– Чего тянуть?
– Ник, тебе не кажется, что это перебор? Я не могу вот так просто принять решение. Надо подумать, всё взвесить.
– А как же дух авантюризма?
Я скептически приподняла бровь. Ник расхохотался.
– Да, ты права. Ты и дух авантюризма – это две вещи, которые несовместимы. Но ты отлично меня знаешь.
– В том то и дело, что знаю, – вздохнула в ответ. – Я слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что ты рассказал мне далеко не всё.
– Если только то обстоятельство, что все эти дни нам придётся спать вместе, – произнёс Н’Ери и тут же добавил, глядя на моё вытянувшееся лицо: – Измайлова, выдохни и расслабься. Я сказал спать, а не заниматься сексом. На тебе должен остаться мой запах, и желательно несвежий.
– Мне что, нельзя будет мыться целую неделю?
Почему-то данный вопрос встревожил больше, чем наличие в моей постели обнажённого хищника. Я так и представила грязную себя за праздничным столом, а у меня над головой мухи кружатся и жужжат. Откуда зимой мухи? Они просто не могли пройти мимо такой вони!
– Можно, запах тела это всё равно не перебьёт.
Я едва не завыла.
– Ты чего?
– Господи Н’Ери, ты в своём репертуаре. Разве так можно?
– Ты же просила правду.
– Прости, но нет, – я покачала головой. – Не могу. Поверь, актриса из меня никудышная. Я только всё испорчу.
– Хорошо. Не буду на тебя давить. У тебя будет вся ночь, чтобы подумать, а завтра утром я буду ждать ответ.
– Боюсь, он останется прежним.
– Значит, так тому и быть.