Порой в своих душах мы прячем гораздо больше тьмы и боли, чем показываем родным. Каждая проблема выглядит глобальной и нерешаемой. Кажется, что пройди ты с её весом ещё день, не сможешь больше подняться, но нет, каждый чёртов новый день встаешь и идёшь дальше, позволяя грузу тех нерешённых задач давить на тебя, склоняя к земле.
Я стояла возле окна задумчиво осматривая внутренний двор. Конец учебного года, все экзамены позади, и я должна бы чувствовать себя победительницей, но на мои плечи, словно тяжкий груз навалился. Я понимала почему, но упорно не хотела даже в мыслях думать об этом.
– Буду скучать по нашим вечерам, – укладывая вещи в чемодан, пробормотала. Юдит только фыркнула, смешно сморщив носик.
Тем веселым моментам, когда мы гадали на картах Таро, кофейной гуще и весело проводили время. Казалось, не было тех долгих лет. Время пролетело так незаметно и быстро. Камилла оказалась самой постоянной константой в этом запутанном уравнении. В то время как Адам был краеугольным камнем. Каждый раз от его голоса я чувствовала щемящее чувство глубокой тоски и боли. Кам звонила каждый день. Прилетала на рождество и дни рождения вместе с мамой. К тому же Камилла была единственным человеком, который присутствовал на вручении диплома.
Изредка, друзьям удавалось вытащить меня на вечеринку или в кино, но создавалось такое чувство, что я потеряла вкус к жизни. Скорее отдавала предпочтение книгам и больше увлекалась красивыми историями на ночь. «Правдивые сказки о любви» – так я называла те книги, в которых чувства героев были превыше всего.
Закрывая очередную историю, у меня оставалось неприятное послевкусие, потому что в тех книгах герои жили красиво. Любили чувственно, всепоглощающе, со всей страстью. Отдавались друг другу безответно и, конечно же, наградой для них был счастливый конец, которого в моей жизни очевидно не привидится.
В книгах подобное волшебство вполне возможно, но в жизни таких счастливых моментов почти не случается. В моей точно не было. Я превратилась в книжного червя, но мне это даже нравилось. Хоть и считали меня немного чудаковатой, я не обращала на это внимание. Ведь как только брала в руки очередную книгу, погружалась в идеальный, маленький мирок, где была счастлива и беззаботна. Там я радовалась с героями, чувствовала каждый их поступок, переживала вместе с ними, любила, надеялась, верила.
Наверное, занималась самоедством, постоянно копалась в себе. Искала причину: почему не подхожу Адаму? Почему за всё то время, пока мы были знакомы, я ни разу не решилась заставить увидеть меня? Тот поцелуй единственное что я украла и хранила глубоко в сердце. Вспоминала холодными, зимними вечерами, тот прекрасный, неописуемый момент, когда наши губы соприкоснулись, и я каждой клеточкой ощущала тепло его кожи.
Разочарование в том, что те пылающие страстью моменты лишь вымысел. Плод моего воображения. Думала, забуду. Сотни тысяч километров, которые нас разделили, разные города, и время, помогут, но этого так и не произошло. Я не смогла выкинуть из памяти прошлое. Наше детство, совместные вылазки, забавы, разговоры в тишине на берегу моря. Тогда пришлось смириться, понимая, что это ноша, которую я выбрала сама и не желала забывать. Возвращаясь в реальный мир, разочарование было опустошающим.
Наверное, я мазохистка. Мучила сама себя, понапрасну терзалась постоянными воспоминаниями. Первое время было очень тяжело. Я скучала, безумно скучала, но Адам не выдержал и первый написал. Даже на расстоянии не давал возможности забыть о себе. Мы переписывались, звонили друг другу, разговаривали, как прежде, словно ничего не изменилось. Я уже свыклась с мыслью о том, что это постоянная утрата будет жить в моей душе, и стойко носила её с собой, но каждый день ноша становилось всё тяжелее, хотя должно было быть наоборот. Ведь говорят, время лечит, но меня оно только калечило.
Ах, какая сука любовь! Мерзкое чувство. Всепоглощающее. Словно червяк она засела во мне и съедала каждый миллиметр моего крошечного сердца, от которого уже практически ничего не осталось. Днем я забывалась, отдавая себя занятиям, учебникам и «правдивым сказкам», которые читала на ночь, но в перерывах между этими занятиями Адам писал мне, а я как дура, отвечала. Сама себе делала больно и кайфовала от этого, потому что только так могла присутствовать в его жизни.
Конечно, я ждала признания, чего-то невероятного, волшебного, но ничего не получила. Между нами были все те же разговоры. Каждый раз, когда Адам звонил, его тихий, хриплый голос шептал: «Здравствуй». Я старалась отвечать спокойно, но знала, голос мой дрожит. Прятала улыбку, прикрывая рот ладонью, словно Адам находился рядом и смотрел в мои глаза своим пронзительным взглядом…
Моя жизнь слишком запутанна теми детскими чувствами, которые росли вместе с нами. Я взращивала свою любовь долгие годы и мечтала, чтобы она стала реальной. Нужно было относиться к Адаму как к брату, и всё стало бы намного проще. Тогда бы я не надеялась понапрасну. Возможно нашла себе того единственного или ушла в отрыв, гуляла направо и налево, даря поцелуи незнакомцам. Была беззаботной, не думала о последствиях, как делали большинство моих сверстников, но выбрала другой путь.
Я находилась на грани. Стояла на краю пропасти у обрыва. Вот-вот ещё одно письмо, ещё один звонок, и я сорвусь вниз, разбившись вдребезги, словно хрустальная кукла. Нельзя уже будет взять клей и соединить разбитые осколки. Но возможно так мне станет легче? Тогда перестану истязать сама себя, питать напрасные надежды и смогу вырваться из того порочного, замкнутого круга, в который сама себя упекла?
– Рейн, о чём задумалась? – Помахав перед лицом ладонью, спросила Юдит.
Она жила в соседней комнате, но почему-то именно с Юдит мне больше всего нравилось проводить время. С моей соседкой мы едва ли перекинулись парой слов. Большую часть времени я проводила в обществе Юдит и её сумасшедших умников друзей, но сейчас мы снова должны разъехаться по своим городам.
Не уверена, что, вернувшись домой, меня ждет красивое приветствие. Несомненно, есть положительные стороны в моём возвращении, я снова увижу Адама. Смогу прикоснуться, обнять, вдохнуть родной запах мятного одеколона, которым он начал пользоваться ещё в старших классах. Тот аромат всегда сводил меня с ума. Неужели он не замечал? Нет, конечно. Адам никогда не показывал, что чувствует ко мне нечто большее, считает в первую очередь интересной девушкой, а не другом, которому можно рассказывать обо всех своих похождениях. О страстных поцелуях, которые он дарил другим.
Тряхнув головой, вырвалась из потока воспоминаний, которые настойчиво бомбардировали голову. Ни разу за все шесть лет я не приезжала домой, чтобы не мучить себя ожиданием новой встречи. Но теперь, когда возвращение было так близко, все воспоминания, словно потоком, нахлынули на меня. Крутились в голове не давая передохнуть. Сводили с ума. Я готова была кричать от безнадежности, потому что не могла остановить, притушить тот незримый поток воспоминаний в ожидании новой встречи.
Конечно, мы общались, но не виделись почти шесть лет. Адам изменился, да и я тоже. Теперь мы уже не те беззаботные подростки, которым нравилось лазать по деревьям, держаться за руки тихо рассказывая друг другу страшные истории. Нет, мы взрослые, только вот я была уверена, у него всё ещё толпы поклонниц, а у меня никого. Это было самым большим упущением, но попробовав отдаться другому мужчине, меня чуть ли не вырвало. Поцелуй был неплох.
Юдит на третьем курсе удалось вытащить меня на очередную вечеринку. Посиделки в соседнем блоке с мальчишками. Томас Форд – был красив. Шикарные густые золотистые локоны, медового цвета глаза, обаятельная улыбка, спортивная фигура. Полный набор, всё, что нужно, всё, о чём может только мечтать любая девушка, только ведь я не была любой. Скорее немного сумасшедшей и слишком сильно привязанной к другому мужчине. К тому, кто наркотиком был для моей души.
Оставшись с Томом наедине, я к своему величайшему огорчению, думала о другом. Когда позволила случиться тому поцелую, всё равно перед глазами стоял образ Адама. Пытаясь выкинуть его из головы, я решила пойти дальше. Позволила Томасу снять с себя кофту, но, когда он меня обнял, почувствовала вовсе не страсть, а отвращение. Как же сильно, чёрт возьми, Адам засел в голове и в моём сердце. Как же сильно меня это раздражало и приводило в гнев, но я пыталась, честно пыталась забыть. После Томаса пробовала ещё несколько раз, но всё равно закрывая глаза и целуя чужие губы, думала только об Адаме.
Не могла ничего с собой поделать. Не смогла заставить своё холодное тело ожить в руках другого парня, поэтому приняла самое верное решение, ударилась в учебу. Чтобы скрасить одинокие вечера, читала «сказки о любви». Волшебные истории на ночь, которые помогали не сойти с ума. Но во сне, чёрт бы его побрал, всё равно видела Адама. Его выразительную, обаятельную улыбку, серые глаза…
Я не могу даже забыть его, Адам не позволяет, постоянно напоминая о себе письмами, звонками, хриплым, приветливым: «Здравствуй, морковка».
– Давай, Рейн, позволь себе наконец-то расслабиться. Ведь это наш последний вечер. Завтра ты уедешь домой, я вернусь к своим родным. Позволь себе насладиться этим вечером и ни о чём не сожалей.
Я улыбнулась, понимая, что всё равно не смогу отпустить контроль и расслабиться, чтобы оторваться на полную катушку. Ведь и правда, это наш последний день. Я отдала шесть лет своей жизни, учёбе. Усердно трудилась, прошла практику и заслужила этот вечер как никто другой, но понимала, потерять контроль могу только с одним человеком, а его среди присутствующих не было. Сейчас Адам, скорее всего, проводит время в компании очередной девушки.
Несомненно, он вскружит ей голову, заставит поверить своим льстивым речам. Заставит поверить в то, что они могут быть вместе, но я знала – это ложь. Адам всегда возвращался ко мне и как бы плохо, мерзко это ни звучало, потому что, проводя ночь в чужой постели с рассветом приходил ко мне. А я встречала с распростертыми объятиями и широкой улыбкой на губах.
Иногда мы просто могли молчать часами, ничего не говорить, потому что нам было комфортно друг с другом. Тогда как с другими девушками Адам играл, превращался в коварного кавалера. Словно паук завлекал всех в свою сладкую паутину лжи. Они велись на каждое его слово, что и говорить по части соблазнения и флирта Адам профи.
И снова думаю о нём. А всё потому что, вернувшись, домой мне не удастся избежать встречи. Адам знал, когда я прилетаю, а я в свою очередь понимала, уйти, незаметно не получится. Рано или поздно мы всё равно увидимся или мне придется снова сбежать, как я сделала это шесть лет назад. Но куда? В чужом городе будет одиноко и всё равно, я ведь не перестану думать о нём. Адам не позволит мне забыться. Будет как прежде писать и звонить.
Наша дружба была крепкой, но, к сожалению, для меня, безответной. Она причиняла дикую боль и заставляла испытать самое большое счастье, ведь нет ничего лучше, чем находиться рядом с любимым человеком. Знать, что он здоров и невредим. Знать, что он просто счастлив.
Пока я в очередной раз находилась в своём маленьком мирке под названием «Адам», она успела заказать двадцать порций текилы которую я, если честно, жутко не любила. Но чтобы хоть как-то унять волнение и дрожь, стереть на один вечер все воспоминания о нём, решила последовать совету Юдит и получить немного времени для себя, своих мыслей и чувств, а не думать постоянно об Адаме. Юдит, конечно, не успокоилась. Её не удовлетворил мой ответ.
Парни раздули это дело до небывалых высот. Они решили поспорить, кто быстрее, я или Юдит, выпьет свою половину текилы. Сделав ставки, мы переглянулись и в этот момент я улыбалась. Азарт от предстоящей игры отвлёк, чему я была безумно рада.
– Раз, два… – начал отсчет Ной, ещё один закадычный друг, который всё время проводил в нашей компании. Веселил нас, развлекал и помогал в учебе.
Отличники тоже могут быть оторвами. Ной это очень хорошо доказал нам за прошедшие шесть лет. Чего он только не вытворял, если вспомнить всё, можно было бы даже написать книгу и посвятить ему, назвав «Мемуары отличника Ноя».
– Три! – Закричал он, и мы с Юдит принялись за дело.
Схватив первую стопку, я выпила текилу, почувствовав обжигающую боль в горле. Рот саднило, но это было мимолётным чувством, потому что я тут же схватила вторую стопку… третью, четвертую, пятую, шестую, но, не выдержав, засмеялась, чем дала преимущество Юдит. И она им, конечно, воспользовалась, в считанные минуты, осушив оставшиеся четыре рюмки текилы. Ной закричал, громко ударив в ладоши, когда Юдит поставила на стол последнюю рюмку.
Пытаясь хоть как-то перебить вкус спиртного, я выпила целый стакан газировки, но это не помогло. Телефон тихо зазвенел и, увидев входящий вызов, я печально улыбнулась, но как всегда не смогла отклонить звонок.
– Здравствуй, – плавным, тягучим тоном приветствовал Адам, как только приняла вызов.
– Здравствуй, – довольно пропела.
Между нами разлилась тишина. В тот миг осознала, музыка очевидно слишком громко играет на заднем плане.
– Морковка, неужели ты решила оторваться в свою последнюю ночь? Я думал ты оставишь весь свой огонь для меня, – то, как хрипло он выдохнул последние слова, пронзило меня до самого позвоночника. Дрожью по коже отозвалось. – Думал, ты вещи собираешь. У тебя ведь рано утром рейс. О чём ты думала?
Осуждение резануло, словно по груди прошлись острым ножом. Какое он имеет право говорить со мной подобным тоном? Не у меня за плечами были толпы поклонниц и разбитых сердец. То, с какой яростью Адам говорил со мной заставило алкоголь в крови поднять уровень адреналина, отчего я осмелела.
– Развлекаюсь, ясно! – Твердо заявила. – Какое тебе дело, чем я занимаюсь? Зачем звонишь, постоянно пишешь, не даешь прохода? Я пытаюсь забыть тебя, остановись Адам, прошу…
На том конце послышался тихий вздох, какой-то грохот, грозный голос Адам:
– Ты пьяна и не нужно отрицать этого. Я слышу твой голос и знаю тебя лучше, чем ты сама себя, морковка.
Адская карусель жизни, в которой я окончательно и бесповоротно запуталась. Она завертела меня с такой силой, что я не поспевала за своими мыслями. Заблудшая душа, слепо бродила в этом лабиринте и не могла найти правильную дорогу.
– Прошу, морковка, не наделай глупостей. Иди домой, завтра у тебя самолет. Мы скоро встретимся. Просто возвращайся. Прошу, как будешь дома, напиши, дай знать, что всё хорошо.
И не позволив сказать ни слова, отключился, чем вызвал очередную вспышку ярости. Моя попытка забыться в алкогольном дурмане с треском провалилась. Адам не позволил сделать этого, заставив даже под дурманом алкоголя думать только о нём. Как бы сильно не была зла на него и на себя за то, что сболтнула лишнего, последовала просьбе Адама и отправилась домой. Написала Юдит короткое смс, чтобы не волновалась и тихо скрылась, пока та танцевала с Ноем.
Войдя в свою комнату, которая долгие шесть лет была мне домом, посмотрела на пустую кровать, своей соседки, но та оказалась пуста. Должно быть, уже улетела, в то время как мы с Юдит решили задержаться на пару дней, чтобы как следует отметить получение дипломов и хорошенько оторваться напоследок. Но теперь для меня это не имело никакого смысла. Лучше бы сейчас летела домой, чем оставаться здесь в одиночестве.
Не в силах заснуть ворочалась в кровати, из-за алкоголя, бурлящего в крови. В 7:35 утра у меня вылет из аэропорта, и я не хотела опоздать на рейс. Беспорядочным потоком в голове крутились сотни мыслей: не представляла, как смогу жить с Адамом в одном городе. Мне тесно с ним даже на одном континенте. Я задыхалась, потому что не имела возможности называть его своим. Лучше находиться вдалеке, не видеть его подружек, которым Адам так беззаботно раздавал свои ласки, поцелуи и красивые слова, совершенно игнорируя меня. Не смогу, как когда-то, делать вид, что мне всё равно.
Этот рейс может стать началом новой жизни, но прежде чем отправиться в другой город нужно как следует подумать, ведь чем дальше от него, тем спокойнее будет. Конечно, я не смогу забыть Адама. Никогда с такой же страстью, с такими же всепоглощающими чувствами не отдамся другому, но если уеду, возможно смогу обрести призрачный шанс на будущее без страданий? Однажды смогу встретить хоть и не родственную душу, но возможно того, кто станет немного ближе и роднее? Поможет забыть и перекрыть ту волну диких чувств, которые вызывал во мне Адам Лафайет?
Задремав, во сне, я снова увидела его чарующую улыбку. Адам находился в нескольких шагах от меня с протянутой рукой и ждал, а я улыбалась в ответ. И только вложив ладонь в его теплую, мужскую руку, обрела, наконец, долгожданное счастье.
***
Полёт прошёл на удивление хорошо, наверное, потому что я несколько ночей не спала, постоянно представляя нашу встречу. Конечно, удалось немного вздремнуть, но приземлившись, снова почувствовала ту дикую нервозность. Хотя знала, встретимся мы только завтра, всё равно не могла остановить предательскую дрожь. И не понимала: в чём проблема? Почему веду себя так странно?
Мы не виделись почти шесть лет, за это время каждый успел поменяться. Боже, вела я себя как юная девчонка, которая сломя голову бежала из родного города в надежде позабыть прошлое. Вот только забыла одну очень важную вещь: воспоминания никогда не умирают. Те чувства вновь возвращались. Расстояние и время помогли немного притушить пылкость, всепоглощающие эмоции, которые всегда жили в душе, но теперь то, что я пыталась подавить долгое время, готово было вырваться на волю.
Я отдавала себя целиком и полностью учебе, не желая заниматься самокопанием. Не желая постоянно думать только о нём, потому что хотела, наконец, вдохнуть сладкий запах свободы. А теперь вернувшись в родной город, там, где всё началось, там, где добровольно отдала сердце мужчине, чувства вновь вспыхнули: ярко, неожиданно и всепоглощающе.
– Рейни! – Крикнула мама, помахав рукой.
Мы не виделись, наверное, с рождества, когда она прилетала в последний раз. Выбраться на церемонию вручения маме так и не удалось. Камилла оказалась той поддержкой, в которой я всегда нуждалась. И даже там она видела, как я поднимаюсь на сцену, пожимаю руку директора и улыбаюсь.
– Так скучала, – обнимая маму, прошептала.
В нос ударил знакомый аромат сладкой выпечки. Мама работала в кондитерской и всегда пахла превосходно. Карамель с шоколадом и пряниками. Этот чудесный аромат я никогда не смогу забыть. С самого детства любила, когда мама возвращалась домой, и приносила в своей волшебной, синей сумке, разные вкусности. Я бросалась ей на шею, вдыхая сладкий аромат сахарной пудры, ванили, корицы и успокаивалась, чувствуя безграничную любовь, заботу и тепло.
– Я так скучала.
– Знаю, милая, знаю. Я тоже очень скучала. Прости, что так и не получилось приехать на выпускной.
– Ничего, я всё понимаю.
– А теперь моя очередь, – завизжала Камилла.
Её объятия лишили меня воздуха.
– Как же я рада, что ты вернулась, Рейн. Кажется, прошла вечность. Нам предстоит слишком многое наверстать.
Она схватила мой чемодан и потянула на улицу, а мама улыбалась и качала головой.
– Адам очень часто заходил к нам и спрашивал о тебе, Рейни, – ласково шепнула мама, погладив меня по руке.
Я удивилась, услышав то признание. О моей любви знала только Кам, но она была надежным хранителем секретов. Мама же никогда не догадывалась, насколько сильные чувства меня одолевают. Что я зависима. Схожу с ума от этих снедающих душу эмоций. Никогда не любила рассказывать насколько глубоко могу привязаться к человеку, потому что это было неправильно. И на тот момент казалось, я действительно зависима, а если ты зависим, как правило, нужно лечиться.
Конечно, не знаю наверняка, но на девяносто процентов уверена, узнав о моих чувствах, мама бы не приняла их. Ведь отец ушёл от нас, когда мне исполнилось семь лет, поэтому она не воспринимала любовь как нечто настоящее. Мама даже не верила, что такое чувство действительно существует, потому что потеряла отца и больше не смогла довериться другому мужчине. С тех пор одна меня воспитывала, потому я хранила свои чувства глубоко в душе. Знала, как она относится к любым привязанностям.
Да, мама любила меня, безусловно, но то была любовь к дочери, которую она выносила, родила и воспитала. А такой любви как между мужчиной и женщиной в её понимании просто не существовало. Мама позабыла обо всех чувствах, не позволяя никому занять место отца.
Наверное, в противовес её нежеланию принимать любовь, я до безумия верила и всегда мечтала о том, что стану одной из тех принцесс, обрету настоящую, крепкую, глубокую любовь, которую с достоинством пронесу на протяжении всей жизни. Любовь на века, но сделала неправильный выбор. Ошиблась в своих чувствах. Наверное, мой компас был сломан и указал не на того человека. Пытаясь заменить его кем-то другим, получалось только хуже.
Как же сильно я любила и ненавидела Адама, раз мне пришлось бежать из родного дома, улететь из города, в котором прожила всю жизнь, лишь бы быть подальше от него. А теперь вернулась, и как будто не было всех этих долгих лет разлуки. Как будто никуда не уезжала. Осталась все той же маленькой, наивной девчонкой, безумно любящей бабника. Поднявшись на второй этаж, вошла в свою старую комнату, в которой не была долгих, одиноких, полных страданий, книг, зубрежки и учебников, лет.
И почему я больше никогда не пыталась снова рассказать ему о своих чувствах? Потому что боялась быть отвергнутой. Но сейчас, со временем, понимала, как глупо с моей стороны придерживаться этого плана. Он провалился, как и вся моя жизнь. Нужно было попытать счастье ещё раз. Рискнуть всем, набраться смелости, сказать о том, что чувствую, и возможно случилось бы чудо? Адам мог ответить взаимностью или отказать. Тогда я была бы уверена в том, что между нами никогда, ничего не будет.
Хранить свою любовь на протяжении долгих лет, носить тот неподъёмный груз в сердце, так тяжело и обидно, но тогда я была всего лишь маленькой глупышкой. Слишком зажатой, чтобы раскрыться перед тем, кто никогда не замечал меня.
Но на этот раз никогда не возвращаться. Касательно дома так и было. Не желала оставаться с мамой. Мне хотелось свободы той, что испытываешь, когда живёшь один. Знала меня ждет непростой разговор, но мама должна принять тот выбор.Медленно присев на кровать, оставила чемодан у порога, как будто не собиралась распаковывать. Будто остановилась здесь только для того, чтобы передохнуть, выспаться, как следует перекусить вкусным маминым пирогом с черникой, который она, несомненно, испекла к моему приезду и снова уехать.
– Я знаю твою тайну, – прищурившись заметила мама, когда остановилась перед столешницей одетая для вечерней прогулки с Камиллой.
Вскинув брови, закусила губу, чувствуя, как в груди неистово бьётся сердце. Самая глубокая и тёмная тайна была заперта за грудной клеткой и агонией боли пульсировала внутри.
– Что?
– Ты ведь не собираешься оставаться здесь, – она обвела грустным взглядом нашу кухню. – Чемодан так и остался не распакованным. Расскажи о своих планах. Поверь, я приму твоё решение.
– Мам, прости…
Она подошла и обняла меня поглаживая по волосам.
– Что бы ты ни решила, я справлюсь. Просто не замыкайся.
– Хорошо.
Подтолкнув меня, она вернулась к своему блюду, но я успела заметить слезы в глазах. Тяжело сглотнув, покачала головой и развернувшись вышла. Слишком тяжело, но я хотела двигаться дальше. Мне нужен простор, и свобода, которой всегда была лишена.
Прогулка по улице казалась тем самым толчком, вернувшим меня в прошлое. Каждый шаг отдавался горечью, ведь в голове без остановки всплывали воспоминания. Камилла хотела провести со мной время перед тем, как я окунусь в работу и поиск квартиры. Мы должны были встретиться в кафе «Кухня чудес». В детстве мы любили бывать там, потому что именно здесь пекли самые вкусные пончики, политые белой глазурью.
Заняв место возле большого окна, я присела, сделала заказ, и хотела позвонить Камилле, но замерла, услышав звон дверного колокольчика. Прикрыв глаза, затрясла головой, словно не верила в то, что происходит. Адам, с очаровательной улыбкой на лице, вошёл в кафе заставив моё дыхание замереть в горле. Где-то в глубине души надеялась, он стал некрасивым угрюмым и возможно даже отвратительным, что придумала себе те чувства, но увидев его сейчас, по-настоящему, реальность убила меня.
Адам был так обаятелен, хотелось окликнуть его, но я не решилась, всё ещё трусиха, всё ещё боюсь себя и своих чувств. Боюсь того, что делает со мной одно присутствие Адама Лафайета. Высокий, стройный, он был в строгом чёрном кашемировом пальто. Бёдра обтягивали серые брюки, на ногах дорогие кожаные ботинки. Казалось, даже можно почувствовать запах одеколона с ментолом, того, которым Адам пользовался ещё в школе. Аромат, сводивший меня с ума.
Его глаза, прекрасные, глубокие и, если смотреть в них, можно утонуть потерять себя, что я и сделала, потеряла себя в нём, растворилась. Только вот он этого совсем не замечал. В самых смелых своих снах я слышала, как с его губ срываются слова любви.
«В моей жизни ты всегда занимал одну из главных ролей, в то время как в твоей, я была всего лишь массовкой. Приятным дополнением. Никогда не хотела стать разменной монетой. Твоим утешением. А мечтала быть первой и единственной любовью, Адам! Хотела, чтобы только во мне ты видел друга, к которому можешь воспылать всепоглощающей, бессмертной, нереальной тягой. Той, для которой ты готов сделать всё, что угодно. Той, с которой сможешь идти по жизни, несмотря на все невзгоды и ненастья. Просто дарить свою любовь и быть в ответ любимым мной».
Но то всего лишь мои глупые мечты, которым никогда не суждено было сбыться.