Милиционер на входе в отделение бдительно спросил:
– Вы куда?
– Меня ждут, – запыхавшись, ответила я. – Только что я разговаривала с кем-то из ваших, кто занимается убийством в отеле «Оноре», он пригласил меня в отделение.
– Подождите, – приказал мент и схватил телефон.
Спустя минут пять из коридора вышел парень, одетый в дешевые джинсы и серо-голубой пуловер. Он приблизился к дивану, где я сидела, и мрачно представился:
– Лейтенант Федькин.
– Тараканова, – ответила я, – Виола.
– Слушаю, – сурово сказал Федькин.
– Что случилось? Где Ника? С ней можно поговорить? – занервничала я.
Лейтенант молча привел меня в свой кабинет, плюхнулся в кресло и вытащил из кармана пачку сигарет.
– С ней – нет, Терешкина вам не ответит, – заявил он.
– Почему? – испугалась я. – Ей так плохо?
– Вероника убита, – равнодушно сообщил Федькин.
– Врешь! – вырвалось у меня. – Это невозможно!
– Случается порой, – спокойно откликнулся Федькин. – Насколько я понимаю, вы были знакомы?
– Да, – прошептала я.
– Давно дружили?
– Не один год.
– Значит, вы в курсе личной жизни покойной?
Я попыталась сосредоточиться.
– Вы уверены, что Ника мертва?
– Абсолютно, – скорчив недовольную гримасу, заявил Федькин. – Так что насчет ее личной жизни?
– Ее у нее не было, – прошептала я. – Вернее, у Ники была семья: муж Вася и дочь Вера, они вполне хорошо жили, как все, тихо, спокойно. Но потом Терешкина столкнулась в магазине с подругой Майей Филипенко, и та, насколько я понимаю, сбила ее с толку. Ника решила, что время бежит быстро, скоро старость придет, а с ней ничего захватывающего не происходит, ну и пошла вразнос: похудела, поменяла прическу, стала скандалить с мужем, завела любовника.
– Имя, фамилия, отчество любовника? – ожил Федькин, выуживая блокнот.
– Понятия не имею!
– Вы с ним не знакомы?
– Нет.
– Ну ладно, – кивнул парень. – Это все?
Я протянула лейтенанту свой мобильный.
– Прослушайте сообщение на автоответчике.
Федькин приложил трубку к уху, затем поинтересовался:
– Она вам звонила несколько раз. Почему вы не отвечали?
– Сидела на рабочем месте, – после легкого колебания ответила я. Очень не хотелось сообщать ему, что я писательница и не желаю общаться с журналистами.
– Понятно, – кивнул Федькин. – Почему же потом трубку взяли? До вечера далеко.
– Я что, подозреваемая?
– Пока нет.
– Очень мило!
– Лучше сразу честно ответить на все вопросы, – вкрадчиво заявил лейтенант.
Я заморгала, но потом взяла себя в руки.
– Я не вру милиции. Номер звонившего, как видно на дисплее, скрыт. Сегодня я по просьбе Ники замещала ее на работе, сидела на уроках. Неудобно же в такой момент трепаться по мобильному. К тому же я предпочитаю не общаться с людьми, шифрующими свои координаты. Но потом я подумала, что можно прослушать автоответчик. К сожалению, не сразу догадалась о столь простом решении проблемы.
На лице Федькина появилось выражение терьера, который обнаружил прямо перед своим носом жирную крысу.
– Теперь поподробнее насчет Эмиратов, пожалуйста, – приказал оперативник.
Из цепких лап Федькина я вырвалась только через час и в самом скверном настроении поехала домой.
Я уже упоминала, что в моей жизни произошли радикальные изменения и сейчас я живу одна в симпатичной двухкомнатной квартире. Загородный дом и джип остались в прошлом. Правда, особняк мне снимало издательство, потому что я затеяла ремонт в родном гнезде, а машину… Впрочем, хватит ненужных воспоминаний! Одним словом, сейчас у меня есть уютная норка и юркая малолитражка (кстати, в условиях пробок и полнейшего отсутствия места для парковки джип в Москве – ненужная забава). Я вполне довольна своей жизнью, вот только о продуктах и приготовлении еды теперь следует заботиться самой. Но много ли надо одинокой женщине?
Вспомнив, что в холодильнике пусто, я остановилась у супермаркета и пошла бродить между прилавками. Колбасу я не ем, мясо не люблю, сыру не хочется, готовые салаты не употребляю… Что купить? Может, гречку? Нет, ее надо варить, а это лень. Лучше взять пакет с замороженными овощами. Высыпать их на сковородку, и вот тебе отличный ужин.
Бросив в тележку «Набор для жарки», я потащилась дальше. Так, пачка чая, лимон, банка клубничного варенья… Внезапно мне захотелось сладкого, но не конфет, а каких-нибудь крайне неполезных булочек, плюшек, ватрушек. Глаза устремились на прилавок. Колечко с творогом? В принципе, вкусная вещь, но начинка может оказаться кислой. Миндальное пирожное? Замечательная штука, только я опытный потребитель и знаю, что необходимо внимательно читать состав продукта, который собираешься купить. Так и есть! В миндальном пирожном нет и намека на благородный сорт орехов, его испекли, добавив в тесто арахис. Нехорошо обманывать покупателей, основная масса которых польстится на привычный внешний вид пирожных и только на собственной кухне сообразит: приобретено явно не то, чего хотелось.
Ладно, продолжим изучать предлагаемый ассортимент. Зефир, пастила, «орешки» со сгущенкой, маковый рулет. А это что такое? «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье». На секунду я замерла, потом еще раз прочитала ценник. Все абсолютно правильно: «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье». Ну и ну! Кто получает в глаз? Покупатель? Печеньем? Какой-то странный рекламный трюк…
– Девушка, чего желаете? – окликнула меня продавщица.
– «Мальчика-с-пальчика», – на автомате произнесла я. И тут же испуганно зажмурилась: вдруг тетка начнет пулять в меня печеньем?
– Сколько?
Я осторожно взглянула на женщину.
– Оно по штукам, – пояснила та, держа в руках совочек, – большое очень, на пирожное смахивает.
– Цена указана за килограмм, – дрожащим голосом напомнила я.
– Ну да, – беззлобно пояснила продавщица. – Только видите, какие лепешки здоровенные?
– Оригинальная идея – назвать «Мальчиком-с-пальчиком» такие громадные куски!
– Они сильно крошатся, разрезать или разломать невозможно, поэтому я и говорю: берите штуками, – меланхолично гудела продавщица.
– Ладно, дайте две.
Женщина подцепила пару блюдцеобразных кругляшей и сообщила:
– Сто пятьдесят граммов. Пойдет?
– Да, спасибо, – кивнула я и снова зажмурилась.
– Голова болит? – сочувственно спросила она.
– Нет, – ответила я. – А что, плохо выгляжу?
– Щуритесь все время, вот я и решила, что вы мигренью страдаете.
– Скажите, почему изделие так странно называется? – полюбопытствовала я, сообразив, что никто не собирается меня бить. – Хм, «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье»…
– По-моему, все нормально, – пожала плечами женщина. – Вон рядом «Красная шапочка», «Три поросенка», «Золушка». Серия сказок.
– Но почему в глаз? Как-то не по-доброму звучит.
– Вы о чем? – удивилась собеседница.
– На ценнике написано: «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье». Непонятно, кто кому в глаз даст? И слишком агрессивно.
– Ну народ! – подбоченилась продавщица. – Хохмачи, все бы вам шутить! Тут целый день за прилавком скачешь как кенгуру, хохотать сил нет. «Мальчик-с-пальчик»! Печенье! Где вы глаз-то узырили? Еще скажите, что шоколадная помадка – это тушь для ресниц! Ладно бы мужик шутковал, они тупые и пристают постоянно, но женщина! Че вам, делать не фиг?
– На бумажке написано, – я ткнула пальцем в витрину, – вот тут.
Торговка схватила ценник и громко прочитала:
– «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье». И чего? Ясно и понятно, «Мальчик-с-пальчик в глазури». Сократили слово, чтобы уместилась надпись.
– А почему точку после буквы «з» не поставили? – только и сумела спросить я. – Без нее глупость получилась.
– Товар взвешен и отпущен, – отрезала тетка, – остальное не ко мне. Че со склада подняли, тем и торгую.
Я положила пакет в тележку и порулила к кассе. «Мальчик-с-пальчик в глаз печенье» – это просто смешно, а если «Казнить нельзя помиловать»? Слишком многое в данном случае будет зависеть от места, куда вы поставите запятую. Ладно, хватит занудствовать, сейчас перекушу и сяду за письменный стол. Хотя сомневаюсь, что сумею выдавить из себя даже пару абзацев.
Через пять дней мы хоронили Нику. По непонятной причине милиция задержала выдачу тела, поэтому погребение пришлось отложить. Гроб был закрыт, Вера, дочь Терешкиной, сидела на стуле около него, вся закутанная в черное. Казалось, девушка плохо понимает, что происходит. Всем, кто подходил к ней с соболезнованиями, она трясла руку и говорила:
– Огромное спасибо, что пришли, мама очень рада вас видеть. Надеюсь, потом останетесь выпить по рюмочке? Столько вкусного наготовили, я всю ночь пироги пекла.
Услышав это заявление из уст дочери покойной, я вздрогнула, но, когда несчастная слово в слово повторила его для третьего знакомого, я сообразила – Вера в глубоком шоке, и на всякий случай встала около нее.
Народу было много, и почти никого из присутствующих я не знала. Сказать, что мне было некомфортно, – не сказать ничего.
Положив в гроб охапку гвоздик (отчего-то эти «советские» цветы показались мне наиболее уместными в данных обстоятельствах), я после окончания скорбной церемонии смешалась с толпой и с огромным облегчением увидела знакомое лицо – Майю Филипенко. Ту самую женщину, после встречи с которой Ника так разительно изменилась. Я подобралась к ней и тихо сказала:
– Здравствуй.
Майя обернулась и окинула меня взглядом. Я машинально отметила, что она не постеснялась наложить яркий макияж, даже губы накрасила яркокрасной помадой. Правда, Филипенко облачилась в черное, но пиджак слишком плотно обтягивал ее торс, и похоже, под ним не было ничего, кроме лифчика. Юбка выглядела слишком короткой и узкой, платочек на голове слишком кокетливым, туфли слишком нарядными, чулки слишком ажурными. И от Майи исходил слишком сильный запах духов. В общем, все было слишком.
– Здрассти, – довольно громко ответила Майя.
Стоявшая перед ней старуха обернулась, выкатила из орбит выцветшие глаза и прошипела:
– Ведите себя прилично, вы не на свадьбе!
– Да ну? – не снижая голоса, воскликнула Филипенко. – Вот спасибо, объяснили! А то я прям от любопытства извелась, где же счастливый жених!
Бабка побагровела и, расталкивая локтями одетых в черное людей, ввинтилась в толпу.
– Ты ее знаешь? – спросила у меня Майя.
– Нет, – шепнула я. – Наверное, родственница.
– Просто любопытная, – хмыкнула она. – Из близких у Ники только Верка осталась. При крематориях толкутся люди, которым в кайф на чужое горе полюбоваться, они им питаются. И на поминки поехать не побрезгуют, поедят, выпьют – хорошо!
Я поежилась и тихо спросила:
– А где Василий?
– Кто? – воскликнула Майя.
– Муж Ники.
– Ну ты даешь! Его ж арестовали.
– Васю? – ахнула я. – За что? Мне никто ничего не сказал!
– Так ведь он ее и убил, – принялась объяснять Майя. – Думаешь, почему гроб закрыт? Васька Нику на тот свет отправил, потом решил тело изуродовать. Ты ваще в курсе событий?
– Нет, – помотала я головой. – Хотя Ника мне позвонила в день смерти, просила помочь… Называла имя мужа… но я думала… Ой, ничего я не думала, дала послушать автоответчик оперативнику… Пыталась связаться с Верой, а та трубку не брала. Вчера меня предупредила о похоронах какая-то незнакомая женщина.
Майя вцепилась в мое плечо ледяными пальцами, бесцеремонно оттащила к окну и с горящим взором воскликнула:
– Слушай! Ника, конечно, дура, но это же не повод убивать ее! Представляешь, не так давно она позвонила мне и занудила: «Майка, подскажи, где в Москве есть хорошая гостиница с комнатами на пару часов?» Понимаешь?
Я кивнула.
– Вот тут я прифигела! – азартно продолжала Майя. У нее аж голос хриплым стал от волнения. – Чего она вдруг об этом спрашивает именно у меня? Может, проституткой считает, которая укромные места для свиданий знает?
– И что ты ей ответила? – поинтересовалась я.
Майя поправила кукольный платочек, почти не прикрывавший яркокрашеных волос.
– Ответила, что не знаю. Сказала: посоветуйся с кем другим или купи газету типа «Секс-инфо», там адреса публикуют и частные объявления.
Я молча слушала Майю. Интересно, какая муха укусила несчастную Нику, раз она в одночасье из положительной жены и матери превратилась в даму весьма легкого поведения?
Филипенко продолжала рассказывать, и передо мной постепенно вырисовывалась вся картина.
Ника послушала совет Майи и побежала к метро, схватила там нужное издание, пришла домой и начала звонить по указанным номерам, а потом уехала. Через некоторое время домой явился Василий, заметил на столе «Секс-инфо» с одним подчеркнутым объявлением, мигом сообразил, что задумала жена, ринулся за ней, нашел прелюбодейку в маленькой гостинице и убил ее, как принято писать в протоколах, «с особой жестокостью». Очевидно, у Василия помутился рассудок, потому что он колошматил жену и не остановился, даже поняв, что та мертва. Изуродовал тело так, что даже профессиональный гример в морге не сумел восстановить лицо. Потом Вася испугался содеянного и впал в ступор, тут его и взяла милиция.
Я прислонилась к подоконнику. В рассказе Майи было полно странностей. Первая. Почему Ника бросила на столе газету с отмеченным объявлением? Жена, которая вознамерилась изменить мужу, постарается соблюсти осторожность, а тут такая улика! Ладно, предположим, Нику охватила столь сильная страсть, что она начисто забыла об опасности. Но почему место для свидания искала она, женщина? Обычно такими вещами занимается кавалер! Мужчина приглашает даму, он обязан обеспечить удобное гнездышко, шампанское, конфеты, музыку, свечи и прочую дребедень, без которой прекрасный пол не представляет себе упоительного вечера. Хотя какая, на фиг, романтика в убогом номере, где кровать продавлена десятками тел?
Может, Нике попался идиот, который заявил: «Хочешь любви, ищи место сама»? Вот Терешкина и бросилась за газетой. Ника решила вновь стать молодой, наделала глупостей, связалась не с тем человеком, не справилась с пожаром в крови. Хотя мне очень трудно представить Терешкину в роли суперсексуальной соблазнительницы.
Ладно, пусть она похотливая мартовская кошка, гормоны иногда способны разбушеваться даже у монашки. Но Василий? Я достаточно хорошо знаю его, чтобы понять: ему абсолютно наплевать на все, кроме ужина и телевизора. Вот если Васенька опоздает к началу обожаемого им шоу Андрея Малахова, тут он испытает подлинное горе. Интересно, в день, когда убили Нику, звездный ведущий красовался на экране? У популярной передачи есть выходные?
Я хорошо помню, какой скандал случился в день восемнадцатилетия Веры! Ника тогда устроила праздник по всей форме, написала сценарий, где каждому гостю отводилась своя роль. Ясное дело, главными действующими лицами предстояло быть самой Вере и ее родителям. Но задумка пошла прахом: в самом начале вечера Вася впился глазами в экран телевизора и выпал из реальной жизни. Как сейчас помню, речь шла о какой-то тетке, прикованной любовником цепями к кровати, и Терешкин забыл про все на свете. Он принадлежит к той породе мужчин, которая не только не заметит газету с объявлениями на столе, но и не обратит внимания на измену жены, устройся та с любовником в соседней комнате, если на экране возник Андрей Малахов! Васе нужен телик и котлеты, все остальное не имеет значения.