– Единственным?
– Да, а что тебя смущает?
– Вы же говорили, что отпустите меня… Ваша бабушка сказала, что я всего лишь прислуга. Это же значит, что я смогу уволиться, ведь так?
– Ах вот оно что. А я думал ты хитрее.
– О чём вы?
– Многие женщины хотят за меня замуж. Я же пока не встретил ту, на которой захотел бы жениться. Но ты… Ты могла бы ею стать. При определённых обстоятельствах. Один жирный плюс у тебя уже есть – ты девственна во всех смыслах. Меня это подкупает. И я не хочу думать, что у тебя будет другой мужчина. Пусть даже после меня. Неприятно. Я собственник, Аня.
– Ясно… Но вы ведь допускаете мысль, что когда-нибудь отпустите меня?
– Пока нет, Аня. И ты об этом не думай. Наслаждайся моментом. Научись ловить удовольствие и использовать его себе на благо.
Пока он говорил, его рука орудовала между моих ног. Пальцы пачкались в моей смазке и ныряли немного внутрь.
Дрожали коленки, а низ живота наполнялся желанием. Я облизала губы, а халиф усмехнулся.
– Ты даже не представляешь, насколько ты сексуальна.
– Так чего вы тянете? Чего ждёте, господин Асад? – набралась смелости я и спросила его, глядя в чёрные как сама ночь глаза.
– Я растягиваю удовольствие. Как сомелье пьёт вино. Сначала запах, аромат, затем вкус, послевкусие и только потом проглотить. Или выплюнуть.
Мне стало жарко. Щеки опалил румянец.
– Вы хотите меня проглотить или выплюнуть?
Асад улыбнулся.
– А ты смелая девочка, Аня. Мне нравится в тебе и это. Ты не ноешь, не скулишь, не умоляешь отпустить. Тебе интересно, правда? Что будет дальше. Уверен в этом. Потому что мне интересно.
– Я не буду играть в вашу игру. И нет, мне не интересно.
– А врать мне не советую. Я не люблю ложь, – надавил на клитор, и я, не удержавшись, заскулила. Прямо ему в губы. Тут же опомнилась, попыталась оттолкнуть его руку, но он схватил меня за волосы и потянул вверх на себя. – Завтра у меня день рождения. Ты будешь моим главным подарком. Я вскрою твою обёртку завтра. Дождись, – прошептал мне в рот и накинулся на него поцелуем.
Отстранился и велел продолжить ласкать его языком, что делала я, судя по всему, неумело.
Когда шейх кончил мне в рот и вышел из комнаты, я осталась сидеть на кровати с широко раздвинутыми ногами и распахнутыми глазами, из которых так и не потекли слёзы. А должны бы. Я в плену. В самом настоящем плену. В рабстве. В комнату вошла женщина без голоса, накинула мне на плечи халат. Помогла встать, завязала халат и, взяв меня за руку, куда-то повела.
Это был хамам. Меня снова отмывали, мазали ароматными маслами, а затем женщина привела меня в мою комнату и показала на кровать.
– Спасибо, – буркнула я, не надеясь, что она меня поймёт.
– Спокойной ночи, – ответила та по-русски и я вытаращила на неё глаза.
– Вы говорите по-русски?
– Да, – снова равнодушный тон и взгляд куда-то сквозь меня. – Желаете ещё чего-нибудь?
– Нет, спасибо. Спокойной ночи.
На следующее утро в доме царила суматоха и я вышла из комнаты, чтобы посмотреть в чём дело. Обо мне, кажется, все позабыли, чему я не могла не радоваться. Но как только я вышла на меня уставились несколько пар глаз – уборщицы. Они намывали лестницу до блеска, но тут вылезла из своей норки новая игрушка хозяина и всем стало интересно.
– Здравствуйте, – поздоровалась я, а девушки продолжили начищать лестницу. Ну да. Вряд ли они говорят по-русски. Хотя кто его знает.
– Вас ожидает её величество госпожа Фатима, – сказала одна из служанок на чисто русском языке, из чего я сделала вывод, что она русская. Захотелось броситься сестрёнке в ноги, чтобы увела меня отсюда подальше, но смысла в том не было. Никто не станет мне помогать, если им не прикажут.
Я затянула пояс халата, выдохнула.
– И где я могу найти госпожу Фатиму?
– Я провожу, – девушка отложила тряпку и поманила меня за собой вниз по лестнице.
– Ты русская? – спросила я у славянки и та кивнула.
– Ага.
– Ты здесь работаешь по своей воле?
– Конечно, а что?
– Нет, ничего…
Жаловаться ей на то, что меня удерживают здесь против воли не имеет смысла. Она всего лишь уборщица. Человек, который не решает ничего.
Госпожа Фатима ждала меня в столовой за завтраком. Кивнула на стул напротив, отправила в рот кусочек лепешки. Запах стоял чудеснейший. Я едва не захлебнулась слюнями.
– Присядь, Аня. Поешь. Я не люблю завтракать в одиночестве.
– Спасибо, – буркнула я и присела на предложенный стул. Тут же передо мной оказалась тарелка с приборами и откуда-то взялась пластинка таблеток.
– Что это?
– Это противозачаточные. Мой внук пока не планирует детей. Будешь принимать по инструкции.
– Ясно, – значит, полноценного секса с Асадом мне не избежать. Всё уже решено за меня.
– Как тебе у нас во дворце? Нравится?
– Здесь красиво, – ответила я бесцветным тоном.
– Тогда почему ты грустная? Что не так? – Фатима спрашивала таким тоном, словно действительно не понимала, как я могу не хотеть её распрекрасного внука.
– Когда меня отпустят домой? – посмотрела ей в глаза и взгляд будто тёмным туманом заволокло.
– Когда решит мой внук. Он здесь всё решает. А тебя назвал своим подарком. У него сегодня день рождения.
– Да, я знаю. Но…
– Что «но»? – недовольно переспросила Фатима.
– Я же не вещь, чтобы быть подарком. Я человек.
– В этом никто не сомневается. Но ты досталась моему внуку, как вещь. Таковой он тебя и считает. Хочешь чего-то большего – стань кем-то большим. А пока ты всего лишь подарок. И не забывай о таблетках. Иначе придётся делать аборт.