Впервые в жизни детективу, привычному к беспорядкам, царящим в злачных районах Фено, пришлось разбираться с нарушителями в самом центре города.
Двое мобилистов выясняли отношения прямо перед парадным входом Фенского университета прикладной алхимии. Великовозрастные спорщики хрипели и кричали друг на друга, будучи красными от злости. А всему виной было неудачное столкновение их мобилей, ныне дымящихся в самом центре дороги.
– Это ты во всём виноват!
– Нет, ты!
– Посмотри, куда заехал твой мобиль! Он пересёк центральную черту!
Подобные однообразные крики звучали, казалось, со всех сторон, стоило только выглянуть на улицу из университета.
Спорщики тем временем вот-вот грозились сцепиться друг с другом в рукопашную, когда спускающийся по лестнице Фиджеральд Боул решил наконец вмешаться.
– Если не хотите ночевать в полицейском участке, сбавьте тон и руки по швам, – раздражённо приказал детектив. – Ситуация требует разбирательства третьей незаинтересованной стороны, поэтому предлагаю вам обратиться к вашим семейным юристам, привести их, чтобы оформить происшествие через Дорожное управление Фено.
Оба мужчины вначале громко выдохнули, будто опомнились, и растерянно обернулись, каждый к своему мобилю.
– Да тут всего-то лишь вмятина… – предложил первый, плечистый седовласый мужчина.
Другой, крепенький, низенький, растерянно покивал и добавил:
– А у меня диск погнуло, но думаю, услуги юриста обойдутся дороже…
– Определённо, – поддакнул кто-то из рядом стоящих зевак.
– В таком случае, я вас оставлю, – Боул не имел ни малейшего желания вмешиваться в чужую юрисдикцию, так как подобного рода происшествиями заведовало Дорожное управление. Тем более конфликт, судя по ныне спокойному тону мобилистов, был практически исчерпан, стоило лишь припугнуть потенциальных дебоширов арестом на несколько суток за драку.
– Да, да, – согласился один из них, уважительно кланяясь детективу. – Мы тут уж как-нибудь сами разберёмся.
– Именно! – поддакнул второй водитель.
Больше задерживаться возле ФУПА Боул не стал, так как знал, что нещадно пропускает планёрку, которую должен был посещать ежедневно. Ещё один минус к пользе идеи Лоуби привлечь независимого эксперта к расследованию разворованного капища.
С этими мыслями Фиджеральд в ужасе обернулся, выискивая взглядом куклу, бесшумно преследующую его. А ведь он обещал охранять это кровожадное чудовище, ещё некогда бывшее человеком. Боул нахмурился, припоминая все известные ему данные о подобных существах.
Глиняный сосуд, закреплённый где-то, предположительно, в центре фарфорового тельца этой куклы, служил вместилищем души, в данном случае принадлежащей Вианон Плёссинг, падчерице Эдвина Груета Плёссинга.
«Уж не он ли поставил эксперимент, а? – подумал так детектив. – Интересно, а была ли у него лицензия на это действие?»
Пока он шёл вдоль улицы, не обращая абсолютно никакого внимания на происходящую вокруг сумятицу, думал о неожиданной гостье мистера Плёссинга и пытался воспроизвести в уме все детали недавней встречи.
«Профессор явно был удивлён и не сразу узнал эту куклу, – мысль проскочила в голове Боула, едва он вновь скосил взгляд к идущей рядом Вианон. – Не думаю, что он играл. Или же он удивился её прибытию в ФУПА? Нет, он точно её не узнал. И то, как Эдвин меня выпроводил, а после этого попросил охранять куклу – означает, что ей необходима защита, а не секретность. А значит, проблем с лицензией быть не должно, но всё же следует это проверить».
– Если вы задаётесь закономерным вопросом о лицензии на моё создание, то зря волнуетесь. Мы с мамой прибыли из Асториса, а в этом городе, как вы знаете, эксперименты над живой материей не запрещены, – тоненький кукольный голосок прозвучал совсем близко.
Боул вздрогнул, не ожидая столь подробного, а главное, скорого ответа на вопрос, даже не озвученный вслух.
– И нет, мысли ваши я не читаю, просто предполагаю о логичном интересе для принципиального детектива, подобного вам.
– Так значит, это твоя мама сделала тебя такой? – пропустив мимо ушей предыдущее высказывание, Фиджеральд, как настоящая ищейка, зацепился за интересующее его в данный момент. – Или с её разрешения это сделал один из кукольников Асториса? Какой-нибудь каторжник?
– Нет, это она, – утвердительно ответила Вианон.
Хоть и не желал того, но детектив громко выдохнул и скрипнул зубами, сдерживая рвущийся наружу неласковый эпитет.
– У неё не было выбора. Она и так многим рисковала ради того, чтобы я продолжила свою жизнь… – В голосе куклы зазвучали грустные нотки. – Но не будем об этом, лучше расскажите про капище.
– Я ещё не закончил… – проворчал Боул, ныряя за лацкан помятого пиджака, чтобы достать пачку сигарет. Однако тут его ждало жгучее разочарование. Память услужливо подсказала, что пустую упаковку он выкинул ещё вчера ночью, когда выходил покурить в перерывах между «работой». А новой разжиться не успел.
– Зато я закончила, – на полном серьёзе призналась Вианон. – Поэтому не вижу смысла тратить время на пустые попытки меня допросить. Так что там с капищем?
– Не сейчас, – проворчал детектив, заметив впереди угол 47-й улицы. А когда пригляделся, с недовольством сплюнул на тротуар, заметив столь ненавистную проблему по имени Феллоуз Флетчер.
Сидя на корточках, бывший могильщик, а ныне криминалист, собирал пинцетом биологические материалы новоиспечённой жертвы автокатастрофы. Одним быстрым движением светло-русые клоки волос были отправлены в бумажный пакет, аккуратно пронумерованный, подписанный. Который уже в свою очередь был помещён в один из многочисленных кармашков квадратного саквояжа профессионала.
А стоящий рядом специалист Дорожного управления допрашивал или очевидца, или же виновного. Нервный мужчина в серой робе с регистрационным номером, вышитым на кармане жёлтыми нитками, стоял и растерянно озирался по сторонам, когда полицейский в очередной раз повторял свой вопрос.
– Так вы видели, кто это сделал, или нет?
– Я? – очевидец удивлённо округлил глаза. – Как я мог видеть, когда тут такое творилось?
– Что у вас здесь, – подойдя ближе к месту происшествия, Боул оценивающе окинул взглядом перекрёсток, слегка помятый и окровавленный бампер грузового мобиля, красные следы на тротуаре, ведущие прямо к телу жертвы. Одежда и фигура останков были предположительно женские.
Сидящий на корточках Феллоуз Флетчер молчал. А стоящий рядом с мужчиной в робе полицейский протянул руку для приветствия:
– Здравствуй, Джери, – и без всяких предисловий кивнул в сторону машины, поясняя: – Водитель этой Ригги, скорее всего, тронулся с места, когда застал затмение и не заметил самоубийцу, прыгнувшую ему под колёса. А когда он сбил девушку, то сбежал, оставив дверь машины открытой.
Боул хотел спросить ещё что-то, однако был вынужден отвлечься.
– Зачем вам её волосы? – послышался тоненький голосок куклы, когда она рискнула склониться к Фелзу, заглядывая через плечо в его саквояж. – Ведь вы достали из сумочки документы жертвы и уже собираетесь приобщить их к делу, не так ли?
– Простите, а вы кто? – Феллоуз бросил недовольный взгляд на Вианон, явно намереваясь не ограничиться только лишь вопросом.
– Это – независимый эксперт, – выпалил детектив. – Она будет работать со мной. А ты, Феллоуз, отвечай. Зачем тебе биоматериалы потерпевшей?
– Для экспертизы, – недовольно буркнул криминалист.
– А поточнее? – Казалось, кукла вцепилась в Фелза мертвой хваткой. Потому что смотрела на него пристально.
– Чтобы заполнить медицинскую карту, если она ни разу не обращалась в наши учреждения.
Спрятав руки за спиной, Нона показала детективу знак – «ложь» и призвала тем самым на помощь.
– Мэт, я забираю это дело себе. Феллоуз, вынь улики из чемодана и передай их нашему новому эксперту.
– Но… – сотрудник Дорожного управления попытался возразить. – Здесь же налицо обычная авария. Водитель зазевался и сбил бедняжку, застывшую на дороге. От полученных травм она скончалась на месте.
– Это не так, – возразила Вианон. – Девушка была ещё жива…
– Быть не может! – вспылил Феллоуз. Подскочив на ноги, он шагнул к Вианон с пинцетом в руках, стиснув его, будто рукоять ножа. Да так сильно, что костяшки его пальцев побелели. – Вы меня в чём-то обвиняете?
– Флетчер! – выкрикнули сотрудники разных управлений в один голос.
А Фиджеральд громко добавил:
– Делай, что я приказал! Отдай кукле все улики по этому делу, живо!
– Не вижу в этом никакой необходимости, – возразил он. – Всё как я сказал. Девушку стоит оформить…
– Тогда скажите мне, почему вы поправили её волосы и накрыли этими прядями открытый участок шеи? – Кукла с хрустом присела на корточки и фарфоровыми пальчиками отодвинула локон жертвы чуточку в сторону.
– Что вы?.. – криминалист шагнул к Вианон, явно намереваясь оттащить её от тела жертвы. Но Боул оказался проворнее, очутился подле криминалиста и схватил его за плечо.
– Флетчер!
– Так и знала, – выдохнула Вианон торжествующе. – Вот. Лиловая метка, видите?
Взгляду присутствующих предстала фиолетовая паутинка венозного синяка.
– Её душу выпили. И сделали это наспех.
Скрипнув зубами, Феллоуз дёрнул плечом.
– То есть вы утверждаете, что это сделал я? – криминалист воззрился с ненавистью на напарницу Боула и тотчас попытался взять себя в руки.
– Не знаю, – честно призналась кукла. – Смотрите, у жертвы на голове наблюдается сильная гематома в правой части лобной доли, перетекающая в височную. От столкновения с мобилем девушка, предположительно лет двадцати пяти, упала на землю и ударилась головой, отчего потеряла сознание. Водитель мобиля наверняка сдал бы назад и уехал бы, чтобы быстрее скрыться, но он вышел из машины, оставив дверь открытой. Видимо, намеревался вернуться внутрь. Или же настолько запаниковал.
Кукла смотрела и смотрела на жертву, не обращая внимание на происходящее вокруг.
А Флетчер перевел резкий взгляд на допрашиваемого мужчину в робе, что не укрылось от бдительного Боула.
– Ты! – окрикнул детектив испуганного свидетеля.
– Это не я! – возопил тот, бросаясь наутёк.
– Чёрт! – выругался Фиджеральд. – Мэт, оформи её, Фелз – в участок! – Больше он медлить не стал, устремился вслед за предполагаемым убийцей.
Отвлёкшись от созерцания жертвы, Нона подняла понимающий взгляд на Феллоуза и протянула вперед белоснежные фарфоровые пальчики.
– Отдайте мне волосы убиенной и документы. Вам они ни к чему, не так ли?
Поворот за поворотом, переулок за переулком Фиджеральд Боул преследовал преступника с остервенением, присущим борзой, загоняющей лис. Беглец в робе стонал, визжал и хныкал, устремляясь вперед. Взгляд его метался в разные стороны, а паника заполонила сознание, вытесняя иные мысли в голове. Одно лишь жгучее желание: поскорее скрыться от правосудия, от погони, жгло внутренности беглеца неистовым пламенем, придавало сил и ускорения.
«Добраться до укромного места. Лишь бы добраться! И тогда никто ничего не узнает. Ведь я не виноват! Я её не выпивал! – мысли метались в голове нумерованного в робе. И ещё одна промелькнула перед глазами: – Хозяин будет в бешенстве!»
– Это не… – Слёзы заструились по его щекам, когда он свернул в очередной узкий переулок. А уже через мгновение был вынужден карабкаться по выросшему словно из ниоткуда забору. – Не я… Не я! – Его истошный вопль прокатился по улице, заставленной по бокам деревянными ящиками с пустой стеклянной тарой, заваленную мусорными пакетами, комьями бумаги, сломанной мебелью.
Мужчина задыхался. Грудь его сильно раздувалась, а горло сипело, хрипело и булькало, когда ноги несли вперед и только вперед.
– Это не я! – завопил он вновь, когда оглянулся на Боула. Секунда промедления, и надежда рухнула, так и не воспарив в небо. Потому что вместо понимания он встретил неистовую ярость и горящий взор детектива, полный ненависти и презрения.
Испугавшись, беглец ускорился, бросаясь прочь.
Фиджеральд подбежал к сетчатому металлическому забору, ухватился за верхний край и перемахнул через него в два счёта, молча, чтобы не сбиться с ритма и не нарушить дыхание. Он не может его упустить. Только не в этот раз! Не имеет права!
Внутреннее чутьё детектива подсказывало, что даже если беглец не виновен, то точно что-то знает. Иначе откуда столь несвойственное поведение? Откуда паника? И что это за затравленный взгляд виновного, свершившего преступление?
Нет, вначале его нужно поймать! Поймать! И как следует допросить!
Как назло, беглец свернул вправо на перекрёстке. Внутренний маяк детектива тотчас подсказал – плохо дело. Впереди, за следующим поворотом начинаются территории оккультистов-фанатиков.
– Тварь! – ругнулся он, негодуя. – Только не туда!
Но было уже поздно.
Беглец свернул… и попал в самое пекло. Возгласы, слышимые словно издалека, вдруг стали громче, раздался свист и улюлюканье. Оказалось, именно сегодня на этой улице проходило внеочередное стихийное собрание Братства Моам Баал, в простонародье фанатиков-самоубийц, приносящих себя в жертву Кровавому богу.
Едва Боул свернул в оживленную улицу, то столкнулся нос к носу с одним из ярких представителей, называемых в честь почитаемого ими бога – моамбальцами. Бычий взгляд коренастого высокого косматого бородача встретился с яростным взглядом детектива. Кровавого цвета ритуальные тряпки обвивали голые тела всех здесь присутствующих, обративших злые взоры на незнакомца.
– Оп! – выкрикнул кто-то из толпы. – Ещё собрат пожаловал?
– Нет, я здесь по делу, – нехотя выдавил из себя Фиджеральд.
А в уме прибавил: «Дело – труба. Моамбальцы никогда не выдают беглецов. Они нумерованного скорее спрячут в толпе, а потом убьют на очередном жертвоприношении».
– Ищешь кого? – стоящий рядом фанатик плотоядно облизнулся, глядя на Боула красными зрачками.
«Какую только гадость они не принимают, чтобы туманить сознание и выглядеть как их божество, Моам Баал».
– Уже никого, – буркнул Боул, отступая назад. А глядя на то, как толпа двинулась в его сторону, пригрозил: – Я – Фиджеральд Боул, детектив из 47-го участка. Не советую меня преследовать. Иначе плакал наш нейтралитет и показное невмешательство в дела вашего Братства. – На последнем слове работник участка сделал громкий акцент, отступая спиной обратно в переулок.
Но толпе было невдомёк. Кровожадные взгляды буквально кромсали новую жертву на части и почти осязаемо ранили, оставляя зудящие ожоги на коже. Как вдруг позади толпы послышалось громогласное:
– Отпустите его, пусть бежит, поджав хвост. А я вам напомню, братья, неспроста нам даровано знамение нашего бога. Продолжим…
Мужчины в красных ритуальных нарядах, замотанные с ног до головы длинными отрезами ткани, послушно склонили головы, потеряв к пришедшему всяческий интерес. Вместо этого в один голос затянули молитву Баалу на моамском языке:
– Важим боржиии хие, якнош хатуи хиа, ан ямсатори куа… амогооши иннок! Амогооши инноку! Баал Моам! Баал Моам! Баал Моам инноку!
Фиджеральд отступал назад и отчаянно вжимал шею в плечи от отвращения и безысходности. Гипнотическая песнь множества голосов звучала в голове, рождая странные, необъяснимые и невероятно кровожадные чувства, которые он хоронил в себе столько лет после бесследного исчезновения его собственной жены. Тогда, в то время, он готов был наброситься с кулаками на любого прохожего, криво глянувшего в его сторону.
Именно поэтому он принял единственно верное решение, уехал в Приграничье, туда, где его жажда мести могла принести хоть какую-то пользу Аттийской империи. Иначе сидеть Боулу в тюрьме вместе с теми, кого он упёк ранее, до исчезновения любимой.
Неосознанно он вернулся к сетчатой ограде в полной задумчивости.
В этот раз залезал медленно, нехотя, мотая головой из стороны в сторону, чтобы отделаться от неприятного оцепенения или же задумчивости.
Досада и злость возобладали, и Боул выдохнул громко:
– Тварь!
А когда приземлился, пружиня ногами, то в следующий миг выпустил пар на картонных ящиках с пустой стеклянной тарой, выставленные на улицу из ближайшей питейной. Раздался громкий лязг, несколько бутылок покатилось по выщербленной и местами разбитой бетонке. Детектив уныло проводил взглядом одну стекляшку, самую непослушную, отлетевшую аж в соседний переулок.
– Всё-таки ушёл… – выдохнул детектив, плюнув прямо на почерневшую стену, мимо которой подходил. Но стоило ему сделать ещё шаг и по привычке на очередном перекрёстке исследовать взглядом поперечную улицу, то он громко присвистнул, заметив внизу кровавые следы. Красная лужа красовалась возле стены, на полу, усыпанному мелким гравием и бетонной галькой, а чуть дальше из кучи мусора выглядывали наружу человеческие пальцы.