Эта комната выглядела так же, как спальня герцога, только занавески были синими. Крессида решила, что это скромное сельское поместье – странное жилище для герцога. Скорее всего это укрытие при его разбойных нападениях. Сент-Рейвен зажег свечу.
– Все слуги спят. Я принесу тебе горячей воды. Постель не проветривали, но сейчас лето.
Она чуть было не засмеялась – он был таким хозяйственным. Что до нее, ей было все равно. Сон подкрался к ней, как захватчик, веки отяжелели.
– Хорошо.
– Если тебе что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. – Голос звучал игриво. Усмешка и изгиб бровей придали фразе двусмысленность.
Крессида вспомнила, что у герцога Сент-Рейвена была репутация не только сумасброда, но и неразборчивого в связях ловеласа. У ее подруги Лавинии был брат, который пересказывал светские сплетни, а Лавиния, конечно, делилась с ней всеми пикантными историями. Говорили, что герцог устраивал вечеринки для джентльменов, приглашая девиц легкого поведения. Очевидно, на этих оргиях он был самым главным участником.
Когда Сент-Рейвен вернулся с кувшином воды и полотенцем, девушка насторожилась. Но он только поставил кувшин и повернулся к двери. Крессида успокоилась: навряд ли она выглядит сейчас так, что мужчина сойдет с ума от страсти, да и в любом случае герцог не нападет на приличную женщину.
Он остановился у двери.
– Мои слуги не болтливы, но они не святые. Что будет, если все узнают о том, что ты провела здесь ночь?
Просто из озорства она сказала:
– Нам придется пожениться?
Она увидела, как он насторожился, и почувствовала, что между ними выросла стена.
– Простите, я пошутила. Уверяю вас, ваша светлость, я не желаю обманом женить вас на себе. Я назвала вам вымышленное имя, поэтому опасений нет, что меня кто-то узнает.
Стена рухнула.
– Умная женщина. Все равно не показывайся никому на глаза. Я принесу утром тебе завтрак, – конечно, я дам тебе время на то, чтобы одеться. Кстати…
Он вышел на минуту, потом вернулся с одеждой алого цвета и бросил ее на кровать.
– Спокойной ночи, мисс Нимфа. Поговорим утром.
Дверь закрылась. Крессида осталась одна в комнате, освещенной дрожащим огоньком свечи. С ее стороны двери в замке торчал ключ, но она поборола желание запереть ее. Закрытая дверь не преграда для преступника, а она была уверена, что герцог не станет врываться к ней.
Девушка подняла одежду – тяжелый волнистый шелк. Это был мужской халат. Она поднесла его к лицу и снова почувствовала запах сандалового дерева. Этот запах, видимо, всю жизнь будет напоминать ей об этой ночи. Крессида осознала, что ей не так-то просто забраться в чужую холодную кровать. Несмотря на усталость, слипающиеся глаза и ноющие суставы, сможет ли она заснуть в доме распутного мужчины? Но она должна заснуть – завтра ей понадобятся трезвый ум и новые силы, чтобы завершить свою миссию.
Девушка откинула одеяло и увидела чистое белье, притягивающее ее как магнит. Она вытащила шпильки, сняла накладные локоны. Мода предписывала локоны, обрамляющие лицо, а у Крессиды были длинные прямые волосы. Их все время пришлось бы завивать. Удобнее были шиньоны.
Волосы Крессиды рассыпались по спине. У нее не было сил, чтобы заплести их на ночь. Она хотела скорее упасть в постель, но не смогла ни расстегнуть платье, ни снять корсет. Со вздохом девушка забралась в постель в одежде. Она так устала, что уснет и одетой.
Крессида ворочалась, пытаясь найти удобную позу, но кости корсета впивались в нее, кожаные ремешки сдавливали, юбки обвивались вокруг ног.
Она встала и снова попыталась добраться до крючков. Невозможно. Ничего нельзя сделать. Тяжело дыша, она вышла из своей комнаты и пошла к спальне герцога.
Сент-Рейвен повернулся к ней от своего гардероба, голый до пояса, с расстегнутыми штанами. Она никогда не видела обнаженного мужского тела и глазела на мускулы, на неприкрытую грудь. Ее взгляд двинулся вниз, остановился на расстегнутых пуговицах…
Направляясь к ней, он застегнул пуговицы.
– За это вторжение вы должны заплатить штраф, мисс Уэмворти.
Крессида не сопротивлялась, когда он привлек ее в объятия – из-за чувства вины или просто из-за растерянности. Она только инстинктивно заслонилась от него руками. Ее руки оказались прижатыми к его горячей коже, к мускулам, которые напряглись, когда он наклонил голову к ее губам.
Она честно призналась себе, что помнила сладость его первого поцелуя и хотела снова ощутить соблазнительные губы.
И теперь она растаяла в кольце его рук, в огне его губ. Голова ее кружилась от запаха сандалового дерева, девушка погружалась в восхитительное забвение.
Только вкус. Только прикосновение. Только запах.
Сейчас она ничего не видела не из-за повязки, а из-за закрытых глаз…
Но вот их губы разъединились. Давление его тела на ее руки ослабло.
Крессида открыла глаза и увидела, что герцог откровенно разглядывает ее.
– Смею ли я надеяться, что ты, мисс Нимфа, пришла доставить мне удовольствие?
Его грудь вздымалась и опускалась под ее руками. Она чувствовала, как бьется его сердце.
Сама не ожидая, она сказала:
– Если бы!
Он засмеялся и на мгновение прижался щекой к ее щеке. Затем отступил, но продолжал держать ее за плечи.
– Если ты, милая, пришла не для того, чтобы унести меня на небо, то что привело тебя сюда?
Казалось, между ними легла холодная пропасть, но она сумела выдавить слабую, виноватую улыбку.
– Простите меня. Я слишком устала и плохо соображаю. Но я не могу выбраться из моего платья и корсета. Так как вы сказали, что все ваши слуги спят…
– И все они мужчины. – Он повернул ее и расстегнул платье. – Кстати, это место называется «Ночная охота».
– «Ночная охота», – эхом отозвалась она, придерживая платье спереди. Она не могла поверить в реальность всего происходящего.
– Дом построен в XVI веке. Уверен, речь идет всего лишь об охотничьих угодьях, но название было слишком соблазнительно, чтобы отказываться от него.
Крессида чувствовала его руки, развязывающие шнурки снизу вверх, освобождающие тело от привычной скованности. Ей казалось, что слабеют не только шнурки…
– Здесь я устраиваю вечеринки для джентльменов, – сказал он так, как будто говорил о погоде. – Я не держу служанок, чтобы не искушать моих гостей. Готово!
Он отступил, и Крессида повернулась, осознавая, что ее одежда падает.
– Вы распутник!
Она слишком поздно поняла, что ей не стоит задерживаться возле мужчины в таком виде.
– Почему распутник? Я не пью много, не играю по огромным ставкам. Я не насилую служанок – или дам, если на то пошло. Но я люблю женщин, их общество, их красоту. – Его взгляд подтвердил это. – У меня здоровая тяга к женщинам. Я люблю доставлять им удовольствие, смотреть, как они тают… Знаешь, тебе действительно лучше уйти.
Он не сдвинулся с места. Казалось, ни один его мускул не дрогнул во время этой замечательной речи, но она вдруг увидела себя его глазами – растрепанные волосы, ниспадающее платье, прижатое к ее пышной груди.
Крессида чувствовала его желание, как жар огня. Девушка отпрянула, но ее ноги запутались в юбке, и она оступилась.
Сент-Рейвен поймал ее одной рукой за талию. Его другая рука завладела ее грудью, лишь слегка прикрытой развязанным корсетом. Мужчина выглядел так, как будто в нем разгоралось пламя.
Но он тут же убрал руку, развернул Крессиду и провел ее к открытой двери, а затем дальше, в ее комнату.
– Спокойной ночи, милая Нимфа, – сказал он и закрыл за ней дверь.
Шатаясь, она вошла в свою комнату, вспоминая строки из «Гамлета»: «Офелия! О нимфа! Помяни мои грехи в твоей святой молитве!».
Грехи. В самом деле, она должна молиться за них обоих. Вместо этого она сбросила платье на пол, затем высвободилась из корсета и с сожалением признала, что он не был падшим грешником и не пытался соблазнить ее.
Крессида заметила на полу упавшие серьги и банкноты, но и не подумала о том, чтобы поднять их. Мысленно она была еще рядом с герцогом. Если бы он только увлек ее в постель, то у нее не было бы сил оттолкнуть его.
Все еще дрожа, девушка забралась в кровать в сорочке и накрылась одеялами. Она должна была благодарить этого мужчину за его силу воли, но все же, сама себе не признаваясь, сожалела о том, что такие минуты больше не повторятся.
Крессида проснулась утром в чужой постели в странном доме. Она помнила события прошлого вечера, и каждое из них тоже было странным по-своему.
Герцог Сент-Рейвен, почему-то изображающий разбойника Ле Корбо, похитил ее у лорда Крофтона и отвез в «Ночную охоту», свой дом, имеющий дурную репутацию.
Потом оказалось, что герцог решил оградить ее от Крофтона, и она дала слово остаться здесь до утра. Она сдержит слово, но затем отправится в Стокли-Мэнор. Слишком многое зависело от этого.
У нее есть план, как перехитрить Крофтона. Если он не сработает, то ей придется пройти через самое худшее – на неделю она станет любовницей лорда. Внезапно она застыла от ужасной мысли. Маленький пузырек с жидкостью находится в ее сумочке, а сумочка осталась в карете! А ведь этот пузырек ей так необходим!
Она натянула одеяло на голову, как будто это могло спасти ее от неприятностей. Но нельзя предаваться отчаянию.
Крессида откинула одеяло и села, убрав волосы с лица. В ее жизни несчастье следовало за несчастьем, но она не должна отступать. Она должна победить.
Тонкая полоска света, пробившегося сквозь плотные занавески, говорила о том, что настал день. Пришло время встретить его. Крессида выбралась из постели и украдкой выглянула из окна. За окном был красивый сад, окруженный лесом. По положению солнца девушка определила, что уже девять или десять часов. Она услышала тихое насвистывание, затем появился коренастый мужчина в рабочей одежде и грубых башмаках, он шел по тропинке с мотыгой на плече.
Девушка отпрянула от окна. Герцог посоветовал ей не попадаться на глаза слугам, и она согласилась. Отправиться в Стокли-Мэнор и быть там на виду у всех не казалось ей ужасным, ведь лорд Крофтон обещал, что она сможет носить карнавальную маску. Однако попасться кому-нибудь на глаза здесь, в этом странном доме, было нельзя.
Она останется в своей комнате. Она вспомнила, что Сент-Рейвен даже обещал сам принести ей завтрак.
Девушка глянула в зеркало и ахнула. Ее мятая сорочка доходила лишь до середины бедра, а с такими растрепанными волосами она выглядела как дешевая потаскуха. Крессида провела рукой по волосам, вынимая застрявшие шпильки, затем попыталась пригладить волосы. Бесполезно! Она осмотрела ящики туалетного столика, но там не было ни расчески, ни гребня.
Где-то в другом конце дома начали бить часы. Она замерла, считая удары. Два. Конечно, не два часа, значит, половина какого-то часа.
А какая ей разница? Главное – нужно одеться!
Девушка вдохнула. Она как будто попала в другой мир. Еще недавно ее единственной проблемой по утрам был выбор платья для визитов или для балов. В том мире существовало слово «неприлично», означающее, что мужчина излишне приблизился во время танца к даме или попытался заманить ее куда-нибудь ради робкого поцелуя. В этом же мире она столкнулась со страшными вещами.
Крессида отошла от двери и занялась своей одеждой. Ее шелковое платье комком валялось на полу, и, когда она подняла его, оно было сильно измято. Да, здесь уже ничто не поможет, кроме утюга.
Другой одежды не было. Платье, сорочка, шиньон и корсет – вот все, что у нее есть. А куда же делась шаль? Она была шелковая, дорогая, но главное, ею можно было прикрыть плечи и грудь. Чулки и подвязки разрезаны, и неизвестно, где ее туфли.
Девушка почувствовала себя бедной и несчастной, как никогда раньше. Оказывается, одежда так важна для того, чтобы ощущать себя уверенно. Хотелось быть пристойно одетой, хотя бы во фланель.
Взять одежду слуг? Но в доме только мужчины.
Ясно одно: она действительно пленница. Даже если нарушить слово, то как добраться до Крофтона босой и в одной сорочке? Надо немедленно привести себя в порядок, пока не пришел герцог.
Для начала Крессида отдернула занавески, позволив яркому летнему солнцу разогнать мрак. Затем стала одеваться. Она подняла корсет и обнаружила на полу свои серьги и деньги Крофтона. Деньги могут пригодиться. Сейчас она снова спрячет их за корсет.
Но тут стало ясно, что она не может не только развязывать шнурки, но и завязывать их. Девушка швырнула корсет на кровать, борясь со слезами. Она не сможет застегнуть и свое платье, но, если хотя бы наденет его, все же это будет лучше.
Халат! Герцог принес ей халат. Где он?
Удивленная предусмотрительностью хозяина дома, она стала искать халат и обнаружила, что он завалился за дальний край кровати. Крессида надела его, холодный тяжелый шелк на секунду охладил ее кожу, окутал запахом сандалового дерева. Она попыталась запахнуться, но рукава были слишком длинные.
Рассмеявшись, девушка засучила рукава, освободив руки. Затем застегнула пуговицы. Полы халата тянулись за ней по полу, и когда она взглянула на себя в зеркало, то увидела ребенка, играющего во взрослой одежде. И все же это был уже пристойный вид.
Пристойный!
Она прожила двадцать один год в Мэтлоке, вращалась в респектабельном обществе, была пристойная с головы до пят. Будет ли она опять пристойной когда-нибудь?
Крессида отбросила эту мысль. Нет смысла грустить о том, что нельзя изменить, и потом если ее план сработает, то она и ее родители скоро вернутся в Мэтлок, в невозмутимую благопристойность. Девушка должна идти к своей цели и не позволять чувствам стоять у нее на пути. Она села на стул у холодного камина и попыталась обдумать свое поведение с герцогом Сент-Рейвеном.
Он не поверил, что она продажная женщина, а значит, откажется отвезти ее в Стокли-Мэнор. Таким образом, у нее было два выхода: сбежать, что требовало одежды, обуви и карты местности, или открыть герцогу правду и попросить помощи.
Она поморщилась. Может, рассказать только суть дела? Если она сумеет освободиться, не назвав своего настоящего имени, она так и сделает.
Возьмется ли он помогать ей? Она бы ни за что не подумала, что герцог будет полезен в краже, но Сент-Рейвен не был обыкновенным герцогом.
Вдруг раздался стук в дверь.
Крессида вскочила, запахнув на себе халат. Снова постучали.
– Мисс? К вам можно?
Женский голос!
Руками поддерживая халат, Крессида поспешила открыть дверь и выглянула. Она увидела приятную женщину средних лет с кувшином горячей воды в руках.
– Доброе утро, мисс, – сказала женщина с улыбкой. – Вот вода. Его светлость прислал меня прислуживать вам.
– Входите, пожалуйста.
Женщина вошла, поспешив к умывальнику, и вылила воду в таз, стоящий там. У нее было несколько полотенец, которые она повесила на вешалку, и достала из кармана новый кусок мыла.
– Хорошее цветочное мыло, мисс. Вы бы не хотели, наверное, мыться мылом для мужчин.
Крессида была тронута почти до слез такой добротой. Герцог подумал о ней и послал за служанкой.
Она прошла к умывальнику, расстегивая халат.
– Герцог сказал, что не держит слуг из числа женщин.
– Точно, мисс, а в случае необходимости он нанимает только пожилых. И это хорошо, – сказала она и подмигнула, – даже если он полагает, что после сорока мы мертвы ниже шеи.
Крессида засмеялась, не зная, что ответить на это…
Женщина подошла к ней, чтобы помочь с пуговицами.
– Меня зовут Энни Баркуэй. Я живу в деревне, один мой сын служит в доме, а другой работает в поле. Это так великолепно, что его светлость снова здесь. Он хороший господин, хотя и сумасброд.
Служанка помогла Крессиде снять халат и принялась намыливать мочалку. Восхитительный аромат цветов и лимона освежил воздух.
Пока Крессида мылась, она размышляла, какую историю придумал герцог, чтобы объяснить ее появление здесь, да еще в таком странном виде.
Миссис Баркуэй начала застилать постель. Крессида увидела, как женщина поморщилась при виде ее платья.
– Прекрасный шелк, мисс. Не уверена, что осмелилась бы гладить его.
– И все-таки мне придется надеть его. Герцог сказал, что утром сам принесет мне завтрак… – Она подумала, что теперь в этом не было необходимости. Миссис Баркуэй могла это сделать. «Так даже лучше», – сказала себе Крессида.
– Не спешите, мисс. Сэр Сент-Рейвен уехал. – Миссис Баркуэй закончила стелить покрывало. – Он приказал подать завтрак в десять и сказал что будет завтракать вместе с вами, поэтому у нас есть время, чтобы привести вас в порядок.
– Он объяснил, как я оказалась здесь? – осторожно спросила Крессида.
– Ужасная история! – воскликнула миссис Баркуэй, встряхнув полотенце и подавая его Крессиде. – Я и не думала, что злодеи до сих пор похищают богатых наследниц. Это счастье, что вас нашел наш господин, после того как вы сбежали от преследователей. Теперь все будет хорошо, мисс. Не беспокойтесь!
Крессида с улыбкой поблагодарила ее, подумав, что сочиненная герцогом история была не более странной, чем истина. Он оказался человеком, который умеет предусмотреть все детали. Возможно, он будет хорошим соучастником в ее деле.
– И не волнуйтесь насчет слухов, мисс. Его светлость хорошо платит за молчание, не будет никаких разговоров, которые могли бы поставить вас в затруднительное положение.
Крессида вытерлась мягким полотенцем.
– Спасибо, миссис Баркуэй! Вы очень добры.
Женщина покраснела.
– Не стоит благодарности! Теперь садитесь, и посмотрим, что я смогу сделать с вашими волосами. Хотя я, конечно, не парикмахер.
Миссис Баркуэй достала из кармана гребень, а Крессида села рядом с туалетным столиком. Ее волосы были сильно спутаны, но женщина была очень осторожна.
– Давайте обойдемся без шиньонов, – попросила Крессида. Она подняла тюрбан с накладными локонами, болтавшимися спереди.
– И правильно, мисс, они и в самом деле выглядят странно. Как напуганная кошка, которая прячется в сумке. – Она погладила волосы Крессиды. – У вас такие красивые волосы! Густые, длинные, шелковистые. Что вы хотите с ними делать?
Крессида не любила шиньоны и тюрбаны с накладными локонами. Но отец считал, что она должна быть модной. Сейчас же не было необходимости в соблюдении светских правил. В Мэтлоке девушка заплетала волосы в простую косу, которую закалывала на затылке. Она попросила миссис Баркуэй сделать что-нибудь похожее. Пока женщина причесывала ее, Крессида позволила мыслям улететь очень далеко.
В прошлом году она была рада появившейся возможности пожить в светском обществе. Мэтлок казался ей таким скучным. Теперь это был долгожданный приют, который она жаждала вновь обрести.
Крессида была вынуждена признать, что полюбила Лондон. Разве доктор Джонсон не сказал, что тот, кто устал от Лондона, устал от жизни? Этот город – сердце мира. Там живут образованные люди, они принимают решения, которые влияют на жизнь всей страны. Это центр наук и искусств, колыбель великих открытий. Там она повсюду встречала интересных людей – исследователей, поэтов, ораторов, ученых. А театры! У них в Мэтлоке был театр, но он совсем не похож на «Друри-Лейн» или Королевскую оперу.
Эти мысли пробудили воспоминание – герцог Сент-Рейвен в театре «Друри-Лейн». Это было три месяца назад. Крессида пришла в театр с родителями и семьей Харбисонов на премьеру пьесы «Смелая леди». В зале зрители переговаривались шепотом, но вдруг голоса стали громче. Все взоры обратились к одной из лучших лож, где появилась блестящая дама, которую сопровождал красивый черноволосый джентльмен.
– Герцог Сент-Рейвен! – шепотом воскликнула леди Харбисон. – Наконец-то он здесь!
Родителям Крессиды ничего не говорило это имя, поэтому мать захотела узнать подробности о нем. Раз уж весь театр смотрел и перешептывался, это в самом деле должно было быть важно. Через пару минут они вкратце знали все. Год назад герцог унаследовал свой титул от дяди, а затем исчез. Теперь неожиданно появился и привлек внимание лондонцев – неженатый герцог, лев светского общества.
По словам леди Харбисон, его спутница разбила надежды многих мужчин. Леди Энн Пекуорт была дочерью герцога Аррана. Эти двое казались подходящей парой. Судя по всему, свадьба была предрешена.
Герцог поцеловал руку леди Энн, как будто подтверждая догадки окружающих, Крессида окунулась в свои мечты. Пусть не герцог Сент-Рейвен, но какой-нибудь достойный и знатный мужчина целует ей руку, смотрит в ее глаза, выдавая свои чувства. У нее уже были поклонники, ведь она была наследницей набоба, но никто еще не выказывал ей такого почтения.
Наверное, герцог целовал леди Энн так, как целовал ее прошлой ночью, и не только целовал. Счастливая…
– Теперь давайте займемся вашим платьем, мисс. Уверена, вы сразу почувствуете себя лучше.
Крессида вернулась к реальности. Если в ее голове и появились какие-то тайные мысли, если она и таяла в его объятиях, нужно помнить, что он способен соблазнить женщину, пусть даже до сих пор ухаживал за другой.
Девушка взглянула в зеркало. Ее волосы были аккуратно уложены. Она поблагодарила миссис Баркуэй и встала, чтобы привести в порядок платье.
Миссис Баркуэй умелой рукой затянула корсет так, что Крессида с трудом дышала, но в какой-то степени это успокаивало – она возвращалась к привычному порядку. Утром ее вечернее платье выглядело неуместным, однако добавляло ей респектабельности. Крессида взяла свое ожерелье с жемчугом и надела его, а затем сережки.
– А где ваши туфли и чулки, мисс?
Крессида отвернулась от зеркала, чувствуя, что краснеет.
– Думаю, они потерялись во время моих приключений.
– Какая жалость! И мои вам не подойдут. Если не возражаете, мисс, я поищу что-нибудь для вас.
– Вовсе не возражаю. Вы очень добры! Спасибо!
– Не стоит. В подобной ситуации так поступил бы каждый. – Мисс Барнуэл вылила грязную воду в ведро, подняла его и вышла.