При загруженности криминалистов это было удивительно, но данные по всем трем убийствам пришли одновременно. Плохая новость заключалась в том, что сведений, необходимых для установления личности убийцы, оказалось – кот наплакал. Отпечатки пальцев были и много, но кроме тех, что принадлежали жертвам, ни один в картотеке не значился.
Утром в отдел привезли заплаканную Любу. И тоже напрасно. Ничего путного услышать от нее не удалось, кроме стука зубов.
Ревновала она Авдотью, вот и все. Не конкретно к Тихону, а вообще. Сама всю жизнь одинокая, а к дуре Авдотье мужики так и липнут. А она чем хуже? Все при ней.
В общем, отпустили ревнивицу восвояси.
Собственно, на быстрый успех Анна и не рассчитывала, но выходило, что зацепиться вообще не за что.
Три жертвы, три не связанных между собой человека.
– Три карты, три карты, – пропела она, снова и снова читая показания свидетелей и родственников.
Или просто пока не смогла увидеть точку их пересечения?
И что за странные люди возникают в поле ее зрения?
Или не люди, а один и тот же человек?
Вчера она спросила у Бездельного, не заходил ли в дом подозрительный гражданин.
Он только плечами пожал и ответил, что во дворе много народу толпилось. Приходили, уходили. Всех не упомнишь.
Она попыталась описать того, кого видела на Крюковом, но безрезультатно.
И все же этот тип не давал ей покоя. Именно потому, что молча появлялся и молча исчезал.
Как та собака, которую они видели на Малой Посадской.
Вспомнив пса, она усмехнулась. Ну и сравнения приходят в голову!
Важно даже, не кто он. Важно другое: зачем приходил.
Версий, собственно, две. Первая и самая очевидная – это был убийца. Зачем приходил? Не успел закончить. Только что? Что именно не успел закончить? Не нашел ценностей? Ладно у ювелира, а какие богатства он искал у остальных? Ерунда! Скорее всего, преступнику были нужны сведения. Какого рода? Неизвестно. Но это снова наводит на мысль: всех жертв что-то объединяет. Или кто-то.
Версия вторая более вычурная. Кто-то – опять этот «кто-то»! – ищет то же, что и убийца. Идет по его следам в надежде, что выведет на искомое. Можно предположить и более прозаичную вещь: тот, второй, просто опаздывает. Появляется, когда убийца уже исчез с места преступления, выяснив все, что ему нужно.
И тут возникает следующий вопрос. Получил ли убийца нужную ему информацию?
Судя по всему, с ювелиром ему не повезло. С обходчиком тоже. А с плотником Фомой Фомичом? Тот знал больше остальных?
Или все иначе. Каждый из троих убитых обладал лишь частью сведений.
Тогда сколько таких частей нужно преступнику?
Другими словами, убийства прекратятся или продолжатся?
Анна поерзала на стуле, а потом поднялась и стала ходить по кабинету, благо в этот час там не было никого из сотрудников.
Что же получается?
Убийца ищет нечто ценное, за ним следует некто, ищущий то же самое, и сыщики, которые ищут убийцу.
Не выходит. Не складывается.
Помучившись, Анна вдруг собралась и поехала к Рудницкому.
Почему-то она верила, что Рудницкому можно рассказать все. Наверное, эта уверенность утвердилась в ней с тех пор, как Нюрка малолеткой бегала в полицейскую часть к тятеньке Афанасию Силычу. Там она впервые увидела знаменитого Аркадия Нестеровича Рудницкого. Разговоры с ним, его советы запали в душу и положили начало необычной дружбе ребенка и матерого сыщика, которая не прервалась и после того, как Нюрка Чебнева стала взрослой и – она смела думать – опытной сыщицей. Напротив, их общение стало еще интересней! Ведь теперь они могли общаться как коллеги. Рудницкий давно отошел от дел, но ум его по-прежнему был остер, а уж опыта – вообще не занимать.