Максу снился сон. Виделось ему, что стоит он на усыпанном тяжелыми валунами утесе. Облака проплывают и тают, скрываясь вдали. Яркое солнце золотит их причудливо меняющиеся очертания. Сильные порывы ветра нисколько не мешают, наоборот, бодрят и освежают. А впереди такой простор, что дух захватывает – там синее бескрайнее море сливается на горизонте с лазурным небом.
И при всем этом великолепии природы Макс чувствует тоску и тяжесть. Он с ужасом смотрит вниз, туда, где волны яростно накатываются на берег и, ворча, словно звери, отступают, оставляя белую пузырящуюся пену.
Макс не хочет смотреть, но непреодолимая сила влечет его туда, к границе бездны, он все больше наклоняется вперед, и тут камень, выскользнув из-под его ноги, с шумом катится вниз. Он, пошатнувшись, тоже стремительно падает вниз, на несколько мгновений его охватывает ужас, который почему-то сразу сменяется абсолютным спокойствием и ощущением все прибывающего волнения и ожидания чего-то необычного.
Пролетев над волнующимися водами, Макс с удивлением обнаруживает, что по его желанию тело может подняться вверх или скользить над самой кромкой волн.
Охваченный радостным восторгом, он решает взлететь как можно выше. Солнечный свет слепит, поэтому Макс закрывает глаза, затем он вытягивается в струнку и взмывает ввысь.
Оттуда, с высоты ему видны крошечные корабли в море и далекий желто-зеленый берег. Макс устремляется к этому зовущему кусочку суши и через какое-то время уже ступает на мягкий золотистый песок. Он легко перелетает с места на место, раздвигая ветви, забирается в чащу леса, где на деревьях, обвитых лианами, резвятся беспокойные обезьяны. Бабочки и небольшие птицы, примерно одного размера, порхают с места на место, удивляя восхитительно яркими красками крыльев, а цветочный аромат кружит голову. Звуки моря сюда не долетают, зато впереди слышится шум водопада, словно кто-то огромный льет и льет воду из такого же большого, под стать ему кувшина. Идти не хочется и Макс взлетает, поднимается ввысь и приближается к водопаду. Он подставляет лицо под тугие струи, чувствуя, что в тело как будто вливается легкость и сила.
Но вот словно кто-то командует ему: хватит, пора возвращаться, и опять он с удивлением видит себя над синим простором моря. Макс снижается, приближается к волнам, чувствуя их прохладу, и через мгновение оказывается в воде. Но и тут, уверенный, что все происходящее – сон, нереальность, не пугается, а легко скользя в толще воды, плывет, постепенно опускаясь почти на самое дно, и тот факт, что он находится в воде и надо бы принимать какие-то меры ко спасению, его нисколько не беспокоит. Не надо принимать никаких мер: Макс, ничуть не удивляясь происходящему, растворяется в воде, он сам теперь вода.
Слегка шевелит сине-зеленой массой морская трава, толстым слоем покрывающая неровности дна, краснеют лучи морских звезд, краб, перебирая клешнями по песку, торопится по своим делам, медузы спокойно покачиваются в толще воды. Макс пытается прикоснуться к одной из них и не может, его полупрозрачная, едва видимая рука лишь вскользь касается желеобразного тела медузы, и тут же, вероятно, напуганные хищником, серебристые рыбки стайкой проплавают сквозь уже окончательно ставшее прозрачным тело Макса. То, что живой плоти его уже не видно, также не вызывает беспокойства, словно иначе и быть не может.
Макс еще долго плывет к какой-то пока неведомой цели и наконец жаркая радость обжигает грудь: он увидел то, к чему влекла его неведомая сила. На возвышенности дна, густо покрытой бархатистой темно-зеленой короткой травой, словно капли алой крови, горят красные камни, уложенные цепочкой.
Макс приближается, протягивает руку к предмету. Это колье из гранатов, его камни светятся необыкновенным красным светом. Золотой крест, украшенный бриллиантами, венчает творение искусной руки ювелира.
Макс сжимает колье в руке, чувствует вес и гладкость камней, и его тело вновь оживает, словно он возвращается в реальность. И тут же пловец ощущает удушье.
«Скорее, скорее наверх!» – бьется мысль в его голове.
Вот вверху показалось голубое окошко: это сквозь толщу воды стало видно солнце, но сил доплыть до него уже не остается. Руки наливаются свинцовой тяжестью, ноги отказываются двигаться, глаза застилает темная пелена. Макс медленно погружается в темную глубину, все еще сжимая колье в руке. Но вдруг он ясно чувствует, что его подхватывают чьи-то крепкие руки и властно тянут вверх.
На этом сон прервался. Макс судорожно глотнул воздух, приподнялся, открыл глаза и в страхе огляделся. Его пассия на эту ночь, хорошенькая белокурая первокурсница Нелли, забившись в угол широкой кровати и прижимая одеяло к красивому, загорелому лицу, смотрела на Макса округлившимися от ужаса глазами.
– Что? Что случилось? – встревожился Макс.
Но Нелли, ни слова не говоря, вдруг вскочила с постели, путаясь в одежде, натянула платье, подхватила свои туфли и сумочку и, на ходу роняя и поднимая вещи, бросилась к выходу.
Макс догнал ее в дверях, вернул в комнату.
– Да что случилось-то?
– Ты еще спрашиваешь, что случилось? Ты вдруг исчез!
Нелли ни на секунду не забывая, что она все же красавица, изящно вытирала слезы салфеткой.
– Как это исчез?
– Не притворяйся!
– Рассказывай все по порядку! – приказал Макс.
– Ну да, по порядку… – начала было Нелли и вдруг опять разразилась слезами, но, заметив нетерпеливый жест Макса, взяла себя в руки. – После того, как мы с тобой, ну, после этого… ты заснул и спал, а я на тебя смотрела, потому что очень тебя люблю, а ты ведь так мало мне уделяешь внимания!
– Пропустим это, – нетерпеливо сказал Макс.
– Ну вот, – покорно продолжала Нелли, – я смотрела-смотрела, а ты вдруг исчез.
– Как исчез?
– Да так! Исчез, растворился!
– А потом?
– Я очень испугалась и сидела ни жива – ни мертва, так что и не помню, сколько времени прошло. А потом вдруг услышала: на кухне хлынула вода. Я побежала туда. Все краны были открыты, и вода переливалась через край раковины. Я поскорее закрыла краны и стала убирать воду. А когда вернулась, ты лежал на прежнем месте, но стонал и метался, а потом захрипел так, что я подумала: ты умираешь…
– Умирать нам рановато, – бодрясь, запел Макс любимую песню военных лет, он ее часто слышал от фронтовика, жившего, можно сказать, по соседству, только Макс обитал в роскошном особняке, а дед – в развалюхе расположенного рядом рабочего поселка. Фронтовик этот прошел всю войну и вернулся домой, чего не удалось многим из тех, кто вместе с ним шагнул в огненное пекло. Было ему уже под девяносто, но он, как и в те молодые послевоенные годы, будто извиняясь за то, что выжил, всегда старался помочь осиротевшим семьям. Старик, понимая ценность каждой минуты на этой земле, с утра уже был чем-нибудь занят: попыхивая папироской, стучал молотком, работал рубанком, при этом всегда что-то напевал себе под нос. Ребятишки за ним бегали гурьбой, он и для них находил ласковое слово и какое-нибудь занятие. Макса дед никак не выделял, лишь иногда, доверяя ему работу попроще, одобрительно хмыкал в усы, мол, хорошо, будет из парнишки толк. А Макс как завороженный наблюдал за всеми действиями старика, удивляясь тому, как ловко тот превращал простую деревяшку в ножку стула или деталь для полочки, или еще во что-нибудь нужное в хозяйстве. Окончив работу, дед обычно садился, закуривал и начинал рассказывать истории из своей жизни. Рассказы эти были интересные, без излишней назидательности, но поучительные. Лишь одной темы дед не касался – войны. У этого старика и перенял незаметно для себя Макс умение во всякой ситуации находить положительные стороны и никогда не теряться и не отступать. А фронтовые песни, полные оптимизма и веры в победу, часто сами собой на ум приходили.
Однако, как ни бодрился Макс, голос его был вовсе не жизнерадостным, а вялым, хриплым и надорванным, словно и вправду он минуту назад захлебывался водой, был на волосок от смерти и едва спасся.
– Ну, я пойду? – после неловкого молчания несмело сказала Нелли, она уже не хотела знать тайну исчезновения возлюбленного, единственным ее желанием было поскорее выбраться из этой квартиры.
– А как же утренний кофе? – пытался пошутить Макс.
– Какой уж тут кофе!