Маму звали Алла. Была она молодая, красивая, весёлая, любила шумные компании и застолья.
Недавно она с детьми переселилась в новый дом. Это было не первое их место жительства.
Деревня Рябинки делилась на две части – старинная, где жила бабушка, там были частные дома, и новая, поселковая, где построили советские жилища одно-, двух- и, даже, один дом трёхквартирный, которые принадлежали колхозу и местному ПМК. И колхоз, и ПМК щедро делились этими квартирами и домами со своими работниками. И одни работники, выбрав дом, в нём и проживали, другие же, как их мама, всё никак не могли определиться и переезжали с места на место, благо было много свободного жилья.
С отцом мама как раз находилась в процессе развода. Ругались. Однажды Аришка поучаствовала в этом неприятном действие.
Мамка с отцом сцепились, а она, желая заступиться за слабую мамку, ударила отца кулаком по спине. Ударила и обожгла кулак. Но не физической болью, а стыдом. Больше в ссорах не участвовала. А, впрочем, больше ссор на её глазах и не было. О них она иногда узнавала из весёлых рассказов матери, когда та делилась деталями с Инкой Талалаевой или тёть Таней Окуневой. И в них ничего страшного уже не было.
Процесс распада семьи был недолгим, но неприятным, как ему и полагалось быть. Дети чувствовали его неизбежность. Мама была категорична. Но отец не сразу сдался, он любил свою красавицу жену, хотя уже безответно. Его качества – ум, доброту, порядочность, мама оценила гораздо позже, когда жизнь стала клониться к закату, когда многое из того, что казалось смешным и забавным, оказалось пустым и глупым.
И теперь он ещё раз попытался вернуть отношения. Но мама тут чётко обозначила границы и понастроила преграды.
Со смехом рассказывала своей подруге Инке:
– Стучится, а я двери закрыла. Уходи, говорю, а он – «не уйду». Видела, у меня возле двери в веранде стекла нет в маленькой форточке? Я кулаком в эту форточку: уходи! Уходи! Он плюнул и ушёл.
И ушёл. Уехал к родителям на свою родину. Поставил точку.