Когда Гуров вошел в приемную генерала Орлова, Верочка что-то яростно печатала на клавиатуре тонкими наманикюренными пальчиками. Глянув на Льва Ивановича, она мило, но сдержанно улыбнулась и, кивнув на двери, сказала:
– Входите, уже ждут.
– Ждут? – переспросил Гуров, не торопясь войти. Он редко когда являлся к Орлову пред его ясные очи, не узнав у Верочки, кто еще у него есть в кабинете.
– Волгин собственной персоной, – чуть наклонившись, прошептала Верочка.
Генерал-лейтенант Волгин Сергей Федорович был начальником Главного управления по контролю за оборотом наркотиков и слыл у своих подчиненных начальником строгим и требовательным, бдительно следящим за всеми расследованиями, а заодно и за моральными качествами своих сотрудников. За что и получил в свое время от подчиненных кличку Цербер. О том, как его называют за глаза, Волгин знал и не обижался, он даже гордился таким к нему отношением.
– Если бы не уважали, назвали бы «вонючкой» или еще как похлеще, – со спокойным видом замечал он тем, кто указывал ему на его прозвище и его требовательную натуру. – А раз назвали в честь адского пса, значит, уважают и боятся. Что, впрочем, одно и то же. А раз боятся и уважают, то и дело свое будут делать должным образом, с усердием и честностью. Мне же большего и желать не надо.
Гуров вошел в кабинет начальника и друга с некоторым беспокойством. Он знал, что Цербер не будет заглядывать к ним в главк по пустякам, а потому ожидал от него какой-то каверзы, а вернее, дела, которое оказалось не по зубам его «щенкам», как называл своих оперативников Волгин. Причем слово «щенки» не было в его понятии ругательным или уничижительным. Просто Волгин рассуждал так, что раз уж подчиненные зовут его именем адского пса, то они для него, старого и опытного служаки, будут щенками, то бишь детьми. А он, как отец, будет их учить и воспитывать.
– Полковник Гуров явился по вашему приказанию, – отчеканил по старой привычке Лев Иванович.
Сказал и осекся, потому что знал, что генерал Орлов не любил, когда он, Гуров, так официально ему представлялся, и всегда обрывал его фразой, что, мол, являются только привидения. Это приветствие и ответ на него давно уже стали между Гуровым и Орловым, которые сдружились за многие годы совместной службы, неким шутливым паролем и отзывом. Теперь же, в присутствии Волгина, генерал отвечать Гурову не стал, а лишь глянул на него и многозначительно хмыкнул.
– Проходи, садись, – коротко махнул Петр Николаевич рукой, указывая Гурову на стул напротив Волгина. – Представлять не буду, и так знаете, кто есть кто.
Гуров прошел и, поздоровавшись с генерал-лейтенантом, сел и приготовился внимательно слушать.
– Это я просил Петра Николаевича вызвать тебя, – вместо Орлова заговорил Сергей Федорович. – Нам, видишь ли, твоя помощь понадобилась. Ты ведь уже с моими ребятами как-то вел одно дело, – не столько вопросительно, сколько утвердительно отметил Волгин.
– Да, пришлось года три назад, – подтвердил Лев Иванович.
– Так вот, теперь нужно, чтобы ты опять с ними поработал. Тем более что убийство – специализация вашего управления. А у нас, по ходу нашего расследования, по всей видимости, именно убийство обозначилось. И не одно.
– Что значит, по всей видимости? – не совсем понял Лев Иванович. – Убийство – оно или есть, или его нет. Эксперты что говорят?
– Вот в том-то и дело, что убийство наши эксперты начали подозревать, только когда третий похожий случай произошел. Ты ведь сам, Лев Иванович, должен понимать, что у нас все весьма специфично. Наркотики – это больше орудие самоубийства, чем убийства…
– Это смотря как посмотреть, – вмешался Орлов. – Тот, кто наркотики выращивает, производит и продает, – явный убийца.
– Убийца, – согласно кивнул Волгин, – но не явный. Вину его ты, Петр Николаевич, вот так просто не докажешь. Это тебе не пистолетом застрелить или ножом пырнуть. Наркотики ран не оставляют, хотя все внутренности и мозг уничтожают похлеще, чем любое другое оружие. Наркоман сам себе убийцей становится, когда начинает всю эту гадость в себя впихивать: таблетками, порошком, уколами, куревом… Впрочем, не мне вам лекции читать, и так всё без меня знаете.
– Так почему все-таки ваши эксперты подумали об убийстве? Может, обычный передоз? – поинтересовался Лев Иванович.
– Обычный, необычный… – проворчал Волгин. – Вот именно что необычный. Но сразу это не поняли. А вот когда происходит третий идентичный случай за полгода – невольно задумаешься не о превратностях судьбы, а о намеренном умысле, – замысловато выразился генерал-лейтенант и ненадолго замолчал, словно и впрямь задумался об этом самом злом умысле.
– Ну так причина смерти все-таки в чем? – решил прервать его задумчивость Лев Иванович. Он, конечно же, знал привычку Цербера все объяснять не торопясь и вдумчиво, но ему не терпелось все-таки узнать, в чем заключалась теория экспертов, говорящая об убийстве.
– Есть такой вид психоактивного вещества, называемый синтетическим или дизайнерским наркотиком, – начал объяснять Волгин. – Их не один десяток разновидностей, поэтому в подробности вдаваться не буду. Все запрещенные вещества, которые когда-либо всплывали на территории нашей страны, мы выявляли и фиксировали, внося их в базу данных. Продают их, как вы тоже, наверное, знаете, в основном по интернету.
– Да, я помню и схему продаж, и все, что с такими наркотиками связано, – подтвердил Лев Иванович.
– Так вот, буквально год назад появился на российском рынке, так сказать, новый вид «соли», то есть синтетического наркотика в порошке – мефедрон. Это психостимулятор, эйфоретик и эмпатоген в одном флаконе. Появился он впервые в Англии и был представлен наркоторговцами, которые пытались обойти закон о запрещенных веществах, как специальная соль для ванн или как удобрение для растений. Но, естественно, что все это было только прикрытием.
Волгин со значением посмотрел на Гурова, и тот понимающе кивнул.
– Так вот, теперь он появился и у нас. Кто и когда его завез, мы пока так и не выяснили – настолько хорошо все организовано и законспирировано. Но нам известно, что распространять его начали именно с Москвы. Мы уже год как ловим по всем московским ночным клубам наркоманов, которые подсели на этот мефедрон. Но они и сами толком не знают, кто наркотик распространяет. Весь процесс купли-продажи первоначально шел, как и обычно, – через закладки. Причем каждый раз места закладок менялись, и мы просто не успевали проследить за процессом.
– Но как-то ведь наркоманы связывались с дилером, кто-то ведь указывал им, где и как они должны оставить деньги и взять товар? – спросил Орлов, который тоже внимательно слушал объяснения Волгина.
– Да, они получали инструкции, но получали не по интернету и не по телефону. Это мы как раз бы быстро вычислили и выяснили – и кто дилер, и кто вообще все это затеял. Но в том-то все и дело, что передают они инструкции по «глухому телефону».
– Это как? – не понял Орлов и посмотрел на Гурова, но тот тоже только пожал плечами и в свою очередь посмотрел на Волгина.
– А так, – развел руками Цербер. – По утверждению тех наркоманов, которых мы опрашивали, все происходит следующим образом. Они, то есть покупатели, приходят в ночной клуб и тусуются там. На танцполе всегда много народу, и молодежь весьма тесно стоит друг к другу во время танцев. Одни приходят и танцуют, другие уходят выпить коктейль или в туалет… В общем, постоянное броуновское движение. Или, как сейчас молодежь говорит, – движуха. Вот во время этой движухи в какой-то момент к потенциальным покупателям подходит кто-то сзади и быстро говорит, где и как он может взять дозу.
– И все? – усмехнулся Гуров и покачал недоуменно головой. – И вправду глухой телефон. И тот, кому говорят место закладки, даже не знает, кто ему его подсказал?
– Нет, – ответил Волгин. – Один наш засланный казачок, то бишь агент из нарков, пытался оглянуться и посмотреть хоть краем глаза, но ему нож к спине приставили и сказали не сметь этого делать, иначе ни дозы, ни жизни земной ему не видать. Так что такие вот дела.
– А закладки где делались – это хотя бы выяснили? – поинтересовался Орлов.
– Обижаешь, Петр Николаевич. Мои ребята работу знают. Сами пытались в клубах потереться и вычислить, что и как, но только пару заначек и смогли откопать – одна в женском, а одна в мужском туалете оказалась. Но это и всё. После того как был привод к нам пары нарков и расспросы на тему, кто и где и что, все закончилось. Ни тебе заначек, ни подозреваемых…
– По всей видимости, организовано все так, что дилеры знают лично каждого, кому продавали наркотики, а вот те, кто их знал, не догадывались, что они дилеры, – задумчиво ответил Гуров. – Так что там со смертями, то есть убийствами?
– Ах, ну да, это я просто увлекся, – потер подбородок Волгин. – Так вот, этот наркотик, мефедрон, сам по себе не смертелен, если соблюдать дозировку. Что, собственно, мы, а вернее, наши врачи и наблюдали, работая с наркоманами, которые пристрастились к этому наркотику. Но вот в тех трех случаях, когда наступала смерть, в этом дизайнерском наркотике, а вернее, в организме умерших находили еще и большое количество опасного яда – бродифакума. Это, если говорить бытовым языком, отрава для грызунов. Причем весьма токсичная и для человека.
– Но если так, то почему же с первого раза не заподозрили убийство? – нахмурился Орлов.
– А потому, Петр Николаевич, что некоторые наркоманы, которые, как говорится, любят особый «улет», заказывали себе мефедрон с добавлением этого яда.
– Зачем? – оторопело посмотрел на Волгина Гуров.
– А затем, что в малых дозах эта отрава продляет эффект эйфории. Вот зачем. Нам уже попадалась парочка таких нарков. Они нам и объяснили, что к чему. Только вот стоит такая доза несколько выше, чем обычная «соль», и не всякому она по карману. Да многие из молодых наркош не всегда и решаются на такой эксперимент. Одно дело – безопасно тащиться, а другое – думать, выйдешь ли вообще из отключки.
– Ага. Поэтому вы поначалу и подумали, что первые двое умерли от передозировки этого бродифакума, – предположил Лев Иванович. – И только после третьей смерти подумали, что это может быть не случайностью, а убийством. Так?
– Так, умник, так, – покивал головой Волгин. – Так что, будем работать?
– Будем, – согласился Лев Иванович и, покосившись на Орлова, пробормотал: – Как будто у меня есть выбор.
– Ну, раз будем, тогда поехали к нам, – не обращая внимания на ворчание полковника, подвел итоги беседы Волгин. – В курс расследования тебя введет подполковник Деев. Он сейчас со своей группой как раз разбирается с этим делом.