В тесной комнатке, где хранился инвентарь для уборки университета тихо раздавались наши стоны. На данный момент мне даже неинтересно, где он смог достать ключ от служебного помещения.
– Пожалуйста, быстрее!
– Ты считаешь, что так нужно умолять? – Крепкие руки схватили меня за волосы и потянули назад, заставляя выгибаться. Зубы совсем не нежно покусывали шею, приводя еще в больший восторг. Одежда уже валялась в разных частях комнаты и на мне лишь оставалось нижнее белье.
– Нас могут услышать… – прошептала я еле слышно.
– Я уже скоро, – выдохнули у самого уха.
Его движения стали резче и глубже. Через пару сильных толчков наши тела одновременно вздрогнули.
– Никогда не думал, что такие девочки как ты, занимаются такими вещами здесь, – прозвучал ироничный голос сверху.
– Я тоже так считала, – ответила я преподавателю, едва переводя дыхание.
Мое сердце сжималось каждый раз, когда я слышала его голос! Божественный голос! Этот мужчина был моим идеалом, я была недостойна быть с ним, но все же, мы были здесь наедине, он любил меня и я отдавалась так, словно это был последний день моей жизни.
– Еще есть время, пососешь?
Ничего не отвечая, я подошла ближе и опустилась на колени, он закрыл глаза и откинулся назад…мягко и нежно коснулась немного влажными губами головки его большого члена. Меня так возбуждало его желание войти в мой рот полностью…но он больше не мог терпеть… Это было видно по его нервным телодвижениям.
Я сжалилась над ним и нежно играя с головкой, показала на что способна. Мне всегда нравилось делать ему приятно, и я старалась сосать глубоко и жестко, сегодняшний минет не стал исключением. Жадно заглатывая каждый сантиметр огромного члена моего профессора, я доставляла удовольствие самому лучшему мужчине, наслаждаясь его стонами.
Выпустив член изо рта, я взяла его в свою ладонь, а второй рукой, по-хозяйски, нащупала яички, все как он любит…
Начала плавно дрочить, казалось, он вот-вот кончит, но это не входило в мои планы. Язык плавно скользил по стволу его нереально огромного члена, не пропуская ни единого сантиметра.
Моему детскому ликованию не было границ. Опускаясь ниже, чтобы поиграть с яичками язычком, я пыталась показать профессору, каких успехов я достигла обучаясь у него на дополнительных занятиях.
Мои набухшие от возбуждения соски касались его бедер и это заводило меня еще больше. Мне показалось что он перестал дышать. Его член стал как будто каменным! Боже, как же я это люблю!
Когда я опускалась ниже, чтобы полизать яички, моя упругая попка поднималась вверх, обнажая все свои прелести, которые всегда не давали ему покоя. Я чувствовала, что он меня хотел. Я ощущала его желание войти в меня. Быть во всех моих влажных дырочках одновременно: жестко, грубо засаживать по самые яички… А потом наблюдать как я кончаю в судорогах несколько раз подряд.
Чувствуя приближение финала, я начала жестко сосать, заглатывая как можно глубже. Он снова застонал и схватил меня за волосы, стал жестко трахать в рот. Я давилась, но не сопротивлялась, мне это нравилось. Его грубость, его нетерпение… Казалось, что я сама сейчас кончу.
Фонтан спермы ударил мне в горло, ее было так много, и она потекла по подбородку, маленькие капельки попадали на грудь и соски. Он вытащил член из моего рта, полного спермы, и как обычно, пошлепал им по губам. Мой любимый откинулся и закрыл глаза, наслаждаясь моментом, а я, лаская себя, еще долго слизывала остатки спермы с его члена и яичек.
* * *
– Ой, ну что ты нудишь! Не сделала и ладно! Будто кому есть дело до этого! – рядом фыркнула Ира.
Я неуверенно разгладила складки на своей длинной юбке и вздохнула.
– А вдруг спросят?
Ира окинула меня ехидным взглядом.
– Тебя-то? Ботаничку и святошу всея универа? Не смеши мои тапочки. Ты же в числе любимчиков. Даже если не сделала, всем наплевать.
Она захлопнула свое зеркальце и убрала в сумку. Затем вытащила на стол тетради и огромный пенал со всеми возможными карандашами, гелиевыми ручками и маркерами. Она любила делать красивые конспекты, поэтому пользовалась многочисленными канцелярскими принадлежностями.
– Слушай, прекрати! Ты уже начинаешь меня бесить своей нервозностью! И да, я слышала, что у нас замена препадов. Говорят, Михалыч слег с каким-то вирусом и его долго не будет. Учитывая возраст, может навсегда, – зло хихикнула Ира, на что получила от меня укоризненный взгляд.
– Ир, нельзя так говорить!
– Ой, все! – закатила она глаза.
Иннокентия Михайловича многие студенты невзлюбили из-за склочного характера. Он постоянно придирался к учащимся и редко кто получал от него удовлетворительные оценки. Мы с ним никогда конфликтовали и всегда находили общий язык, не то, что другие ребята.
В аудиторию зашел декан Борис Львович, а за ним шел мужчина с небольшим кейсом. Студенты отложили свои занятия и должным образом поприветствовали.
– Садитесь, ребята. К сожалению, Иннокентий Михайлович сейчас в больнице и его на время будет замещать Игорь Дмитриевич, – сообщил декан.
Я перевела взгляд на мужчину. На вид ему было около тридцати, может старше. В красивой синей рубашке и белых штанах. Со своего места мне удалось рассмотреть только его светлые кудрявые волосы.
Декан что-то еще рассказывал о заслугах нового учителя, я только услышала слово “Профессор” и задумалась. Для профессора он слишком молод…
– Симпатичненький, – прокомментировала Ира. – Какие очаровательные кудряшки!
Я ее одернула и прислушивалась к декану.
– Вот на пятой парте сидит староста группы, если что, обращайтесь к ней. Она у нас девушка ответственная, все сделает в лучшем виде, – улыбнулся Борис Львович и ушел восвояси.
После его ухода ребята зашумели.
– Староста, подойдите ко мне, – подозвал меня новый преподаватель.
Я спустилась к преподавательскому столу. Вблизи его глаза оказались голубого цвета, и я невольно вспомнила книгу с иллюстрациями про мифы Древней Греции. На одной из страниц был изображен Аполлон, который был «златовласым» с тонкими губами и прямым носом.
– Ваше имя? – спросил он.
Я очнулась от своих мыслей и быстро ответила:
– Марфа.
Он удивленно моргнул и улыбнулся.
– Необычное имя. Проверьте присутствующих и после лекции сдайте мне журнал.
Я забрала злополучный журнал и вернулась на свое место. Мне никогда не нравилось быть старостой, и в нашем учебном заведении эту нудную должность скидывают на самых забитых учеников. Ну или на тех, кто не может отказаться из врожденной вежливости.
Видимо, у меня на лице написано, что я безотказная и на меня можно повесить эту гиперответственность. Я не жалуюсь, просто эти дополнительные обязанности порой напрягают: следить за посещаемостью, за журналом, отвечать за успеваемостью всех учеников перед ректором и преподавателями… Но я тяну эту лямку, потому что я не смогла вовремя придумать причину, почему я не могу быть старостой. К тому же, на меня это повесили, как заслугу за прилежное поведение и учебу. Что-то вроде почетного звания, которое достается избранным.
– Итак, начнем. Хочу сообщить, что не потерплю прогульщиков и халявщиков. Вы пришли сюда, надеюсь, осознанно и учиться будете тоже. Если дело дойдет до сессии и вы будете сдавать у меня, то на автомат могут надеяться только те, кто ни разу не прогуливал и вовремя сдал все работы. Уяснили?
После его слов в классе начали шумно перешептываться. Кто-то даже вслух застонал. Иннокентий Михайлович хоть и был непростым человеком, но на пропуски смотрел сквозь пальцы, а тут с новым преподавателем сильно не разгуляешься. Видимо первый семестр закончился, вот и халява вместе с ним испарилась, словно ее никогда и не было.
– Изверг какой! – прошипела недовольная Ира, которая занимала чуть ли не первое место в списке прогульщиков.
– А мне нравится такой подход, – сказала я.
– Естественно, зубрила! Слушай…
Я покосилась на подругу. Когда она начинала говорить таким тоном, то все последующие действия ни к чему хорошему не приводили.
– Не видела кольца на пальце? Может его попробовать соблазнить? Вон, Киселева уже рвется в бой, – она кивком головы указала на девушек, сидящих на первых партах.
Там сидели самые красивые девочки нашей группы.
– Ира, не занимайся ерундой, лучше сконцентрируйся на учебе. Стипендия может запросто уйти другому человеку, ты же знаешь.
Подруга обиженно сдула челку с лица и погрузилась в телефон. После этой пары она снова сбежит в кафе. Самый старший ребенок в неполной семье с двумя младшими братьями, которой пришлось подрабатывать с четырнадцати, чтобы хоть чем-то помочь матери. Глава семьи скончался, когда Ире было десять, а младшим сейчас семь и пять.
Как многодетной семье Ире полагались льготы, но в деканате ее предупредили, что и хорошую успеваемость стоит держать, если она хочет и впредь пользоваться этими льготами. К сожалению, подруге не всегда удавалось держать строй, а по некоторым предметам у нее были конкретные косяки, и мне приходилось ей помогать.
– Ты в курсе, что на следующей паре по психологии будет тест? – прошептала я ей.
– На следующей неделе? В четверг? А, ну не страшно, подготовлюсь.
– Смотри мне, – я притворно пригрозила ей пальцем и поймав взгляд профессора, уткнулась в тетрадь.
После лекции Ира, попрощавшись ускакала на работу, а я осталась в аудитории с преподавателем. Как раз была большая перемена и никуда спешить не надо.
– Вот журнал, Игорь Дмитриевич. Всех отметила кого нет, – я положила журнал на стол.
Он быстро пробежал глазами по списку и нахмурился.
– У вас очень много отсутствующих, – сказал он.
Я пожевала губу, не зная, что ответить на это.
– Позже продублируйте своим одногруппникам информацию по сдаче моего предмета, чтобы не было никаких вопросов ко мне.
Мне на миг показалось, что он отчитывает меня за отсутствие студентов в группе.
– Вот список вопросов и тем на семинар, раздайте их ребятам.
– Хорошо.
– Можете идти.
Я попрощалась и уже начала закрывать дверь, как меня окликнули:
– Марфа, как старосте группы, не советовал бы вам болтать на моих занятиях. Вы подаете студентам плохой пример, – от его слов мне стало стыдно, и я побыстрее вышла.
На ходу теребя кончик своей длинной косы, я задумалась о том, что и в самом деле не надо было переговариваться с Ирой на занятиях. Она та еще болтушка.