Роберт услышал тяжёлые шаги и обернулся, первым шёл довольно грузный полицейский, добротный иссиня-чёрный пиджак был расстёгнут, а на его лбу выступили крупные капли пота. Вторым следовал высокий мужчина, облачённый в плащ оттенка маренго, похожего на цвет тёмной морской волны, отчего казалось будто он только что вышел из пучины и предстал перед всеми на свет. Шляпу он держал в руках, а цепкий взгляд говорил о том, что это следователь по особо важным делам.
– Господин Вомер, – режиссёр отпихнул Роберта и подбежал к тучному полицейскому, схватил его за руку и принялся трясти. – Какая беда! Ингрид!
– Сейчас мы во всём разберёмся, – промолвил шеф полиции Юм Вомер, шагнул к гримёрке и замер на месте. – Чёрт, опять эта магия! Даниил, это твоё дело.
Высокий мужчина приблизился к шефу полиции, едва заметно кивнул, а затем подозвал паренька с огромным фотоаппаратом. Роберт моргнул от яркой вспышки.
– Ингрид даже после смерти в центре внимания, – промолвила Авиэтта.
– Вам её совсем не жаль? – спросил Роберт, пока полицейские были заняты осмотром гримёрки.
– Не хотите пригласить меня на чашку кофе? – Авиэтта явно не хотела, чтобы их разговор могли услышать другие.
– Хочу, – ухватился он за возможность поговорить с актрисой наедине.
– Кофейня «Лангуст», в час дня, – тихо проговорила Авиэтта и изящно поправила локон, упавший ей на щёку.
Следователь повернулся к ним и спросил:
– Кто первым обнаружил Ингрид Марлин?
– Я, – Роберт поднял руку на уровень груди, показывая на себя. – Роберт Белугин, писатель.
– Я вас внимательно слушаю, – следователь пристально уставился на него.
– Я принёс цветы для Ингрид, – Роберт снова ощутил эту неизъяснимую грусть в сердце. – Белые розы. Хотел поздравить до начала спектакля, вошёл через чёрный ход, а когда открыл дверь в гримёрку, то увидел её висящей в воздухе. Через несколько минут пришла буфетчица Лина.
– Мне надо было забрать чашки, – к девушке вернулась способность внятно говорить.
– Потом появились все остальные: режиссёр Ванадий Синец, Изольда и Авиэтта, потом к нам присоединился посыльный Фэд.
– Можно мне уйти? – вмешался в разговор паренёк. – Я же только доставил посылку!
Следователь передал его третьему полицейскому, а сам вновь обратился к Роберту.
– Вы попадаете под подозрение, я обязан вас обыскать.
– Хорошо, – устало ответил Роберт и снял свой плащ. – Но будь я убийцей, то навряд ли стал бы дожидаться приезда полиции.
– А вдруг вас застали врасплох? – усмехнулся следователь, выворачивая карманы на его плаще.
– Чёрт, я этот момент не учёл, – Роберту пришлось согласиться с доводами мужчины.
К ним подошёл полицейский с аппаратом цилиндрической формы, в котором клубился чёрный туман. Обнаружитель магии навели на Роберта, и он ощутил лёгкое покалывание на коже.
– Чист, – произнёс эксперт и направился к режиссёру.
– Прошу вас не уезжать из города, – попросил следователь и вернул Роберту плащ.
– Всегда к вашим услугам. Я могу идти?
– Да, – отпустил его следователь.
Роберт сделал два шага, а затем вернулся.
– Простите, как вас зовут? Хочу знать, к кому мне потом можно будет обратиться.
– Даниил Акулов, – представился мужчина. – Если хотите сознаться в преступлении, то я рад буду вас выслушать.
– Не сегодня, – покачал головой Роберт и ушёл.
Туман наполнился тяжёлыми, солёными каплями, весь город оплакивал сладкоголосую сирену. Роберт медленно продвигался сквозь плотную пелену, застилавшую глаза. Он хорошо ориентировался в городе, поэтому не боялся пройти мимо ресторана «Кобальт», куда и направлялся. Сейчас меньше всего Роберт желал оказаться дома и увидеть белоснежный лист бумаги. «Кобальт» был его любимым местом, где среди музыки, сиреневого дыма дорогих сигар и звона бокалов к нему приходило вдохновение. К тому же в ресторане недурно кормили гостей. Искрящаяся синяя вывеска проступила сквозь серый туман, Роберта встретил швейцар и услужливо открыл двери. Сразу послышалась музыка, печальная и убаюкивающая. Роберт снял плащ, стряхнул с него влагу, перекинул через руку и прошёл в зал.
Длинная барная стойка полукругом опоясывала кирпичную стену с навесными шкафчиками, где были расставлены бутылки. Вдоль неё тянулся ряд высоких стульев без спинок, обитых тёмно-синей кожей. Дальше шли столики, покрытые белыми скатертями, приглушённый свет скользил по бокалам и сервировочной посуде. Большинство уже были заняты, впрочем, Роберт больше любил сидеть за барной стойкой. Сцена находилась в глубине зала, синий прожектор выхватывал из сумрака музыкантов и микрофон на стойке, стоящий ближе к зрителям.
– Добрый вечер, Жорес, – поздоровался Роберт с барменом.
Мужчина с серебристыми висками и добродушной улыбкой без лишних слов поставил перед гостем бокал с морским коктейлем.
– Тяжёлый день?
– Ужасный, – честно признался Роберт и сделал глоток. – Убили Ингрид Марлин.
Бармен выронил из рук бокал, который натирал полотенцем, послышался звон, видимо, разбился вдребезги. Музыка на мгновенье стихла, а затем послышался восторженный ропот. Роберт повернул голову к сцене, певица в изумрудном платье вышла к микрофону, провела по металлической стойке, на которой он крепился, пальцами, словно бы обнимая его. Тягучая грустная мелодия полилась в зал, надрывно запела виолончель, и густой, бархатистый голос приливной волной обрушился на зрителей. Певица покачивалась в такт мелодии, а её песня была похожа на зачарованный зов, заставляющий дрожать струны души.