– Мило тут у тебя, – стараясь, чтобы голос не дрожал, проговорила Инна.
Лара заулыбалась. В начале года ее назначили заместителем начальника экономического отдела. Лара теперь была не просто бухгалтером, поэтому и получила отдельный кабинет.
Увидев в холле сотрудницу, которая внезапно перестала появляться на работе год назад, Лидочка никак не могла сообразить, что ей следует предпринять. Позвать кого-то из руководства? Попросить Инну уйти? Предложить кофе?
Ситуацию спасла появившаяся возле лестницы Лара. Она, конечно, тоже была потрясена, увидев Инну, но быстро оправилась и провела к себе, на второй этаж.
– На третьем у нас только руководство, сама знаешь. До поднебесья, как ты, пока не добралась…
Она запнулась. Поработать в кабинете мечты Инна так и не успела.
– Куда ты подевалась? – осторожно спросила Лара.
– Ты все равно не поверишь. – Инна в двух предложениях пересказала свою историю. – Понятия не имею, как так вышло.
Лара смотрела долгим, внимательным взглядом, словно не могла решить, верить или нет.
– Я не знаю, что сказать, – проговорила она в итоге. – Это фантастика.
Инна и сама знала, как все это звучит. Если бы ей кто-то рассказал нечто подобное, она бы тоже решила, что дело нечисто. Мошенничество какое-то. Или у рассказчика крыша течет.
– Ой, что тут творилось, когда ты не вышла на работу! – поспешно проговорила Лара, видимо, решив отойти от мистики и вернуться на твердую почву реализма. – Сначала думали, опаздываешь, потом стали звонить – трубку не берешь. Решили, случилось что-то.
– Так и случилось, – вздохнула Инна.
Лариса покосилась на нее, но ничего не сказала.
– Меня, как твою подругу, попросили выяснить. Я в Фейсбуке нашла твою Анастасию, спросила, не знает ли она чего. Ты же к ней собиралась на майские. Она не ответила, но муж ее написал, что ты решила бросить все, уехать из Казани и начать новую жизнь.
У Инны уже не было сил удивляться. Примерно то же самое сказал ей кредитный инспектор. С чего Натусе с Димой пришла в голову эта чушь? По всей видимости, они неверно поняли слова Инны, когда она звонила им из Старых Полян.
– Я не говорила им этого, – без всякой надежды, что Лара поверит, сказала Инна.
Та помолчала немного и продолжила:
– В общем, генеральный был вне себя. Тебя уволили за прогулы, – виновато сказала Лара, вскочила и метнулась к сейфу. – Трудовую сейчас отдам, она тут.
Уволена за прогулы. После учебы и работы на износ, постоянной борьбы за место под солнцем, многолетних усилий по построению успешной карьеры.
Лара положила на стол перед Инной книжечку голубого цвета.
– Вещи твои тоже тут. Заберешь?
Инна вяло пожала плечами.
– Кто вместо меня?
– Кротов. Никуда не ушел, он же второй претендент был на должность. Хорошо, кстати, справляется. Ваш… его отдел победил в корпоративном конкурсе.
– Молодец, – безжизненным голосом проговорила Инна.
Вот тебе и «такие не становятся руководителями». Еще как становятся. А она выбита из седла.
– Какие еще новости? – спросила Инна, хотя, по правде, все, чего ей хотелось, – уйти отсюда как можно скорее.
– О, представляешь, Ленар Рамилевич ушел в марте. В московский офис, на повышение! – Это она о генеральном.
Инна уважала его, он ей тоже симпатизировал: всегда выделял, отличал, поверил в нее, повысил. А потом решил, что она тварь неблагодарная, и уволил.
– Мы так жалели! – Лара понизила голос: – А вместо него знаешь кто? Туктамышева! Подружка этой стервы Костомаровой! Что ты думаешь – сразу Жердь замом назначила. Она ходит теперь тут вся из себя, права качает.
Лара принялась рассказывать что-то, но Инна слушала вполуха. Все это теперь ее не интересовало, и она не понимала, почему до Лары это не доходит. Вместо того чтобы спросить, как Инна теперь будет жить, предложить помощь, она вываливает на нее офисные сплетни.
Впрочем, настоящими подругами они ведь никогда не были.
– Я пойду, Лара. – Инна встала со стула. – Спасибо, что уделила время.
– Что ты как не родная!
Инна видела, что ей неловко, Лара не знает, что сказать. Не верит в историю Инны – это уж точно. Считает лгуньей, которой вожжа под хвост попала, или попросту чудачкой, сбежавшей от собственного счастья по неизвестной причине, а теперь вернувшейся не пойми зачем.
– Ты вещи возьмешь?
Инна взяла из коробки пару сувениров, которые были ей дороги, зонтик, блокноты-ежедневники, авторучки. Сложила все это в старую сумку: как-то купила новую, а эту оставила на работе. Вот она и пригодилась.
Небеса сжалились над ней: в коридоре было пусто. Все словно попрятались по кабинетам, чтобы не сталкиваться с Инной. Правда, спускаясь по лестнице в вестибюль, она увидела выходящего из здания «Эры» Сашу Кротова.
Инна едва не шарахнулась обратно: говорить с ним сейчас было бы невыносимо. Но Саша увлеченно беседовал с кем-то по сотовому, поэтому лишь мельком скользнул по ней взглядом, похоже, не узнал бывшую коллегу, и быстро вышел на улицу.
– Ты звони, заходи, не пропадай, – сказала на прощание Лара, но, тут же поняв, что эта фраза в данной ситуации звучит двусмысленно, покраснела.
Инна медленно, еле переставляя ноги, шла по парку. Спешить ей больше было некуда, никто ее не ждал. Она была нищая, безработная и бездомная.
Хотя нет, не совсем. Впервые в жизни Инна была рада, что ей в свое время не удалось продать комнату в коммунальной «двушке». Как она переживала по этому поводу – подумать только! В самом деле, что ни делается, все к лучшему, пусть даже это не всегда становится понятно сразу. Иногда требуется время, чтобы сообразить, как неудача может обернуться благом. И наоборот.
Ей хотя бы есть где переночевать. А если бы комнаты не было, отправилась бы на вокзал.
В кошельке оставалось четыреста сорок рублей. Можно купить поесть, и на проезд хватит. А потом… Что же делать потом?! Не думать, не думать! Главное – добраться до халупы, которая снова стала ее домом.
Квартира находилась в Кировском районе, от центра нужно было добираться с пересадкой. Маршрут привычный, и на минуту Инне показалось, что она просто возвращается с работы домой.
Раньше это была окраина, теперь город разросся, но все равно улица, на которой стояла блочная пятиэтажка, была не из тех, где люди спешат поселиться. Поэтому и не выстроилась очередь из желающих купить ее метры. Тем более что этаж пятый, а лифта, разумеется, нет. И балкона тоже. Один плюс – комнаты не проходные, раздельные.
Сейчас ее собственная комната была заперта, ключ она оставила соседям, на всякий случай. Насчет того, что они попробуют занять ее жилплощадь или обворуют, Инна не волновалась.
Второго ключа от квартиры у нее, разумеется, не было, он остался в Старых Полянах, но она была уверена, что соседи дома. В другой комнате жила немолодая женщина с сожителем. Она была на пенсии, он на несколько лет моложе, но на работу тоже не ходил, перебивался разовыми заработками. Основных занятий было два: ругаться и пить.
Инну они, впрочем, не слишком беспокоили. Когда она была дома, старались вести себя тише, к ее шкафам на кухне не прикасались, продуктов из ее холодильника не воровали, ванную после себя убирали и даже соблюдали график уборки квартиры.
Поначалу, когда Инна только заехала, попробовали было поглумиться, но девочка, выросшая в детдоме, себя в обиду не дала. Пару раз обоих забирали в участок, это быстро отбило охоту изводить соседку.
Со временем они втроем неплохо поладили, общались вполне мирно. Сейчас, конечно, бедолаги никак не ожидают, что Инна вернется: успели уже почувствовать себя единственными хозяевами, но что ж делать. Как говорится, не жили хорошо, нечего и начинать. Это и к ним относится, и к ней…
Дверь в подъезд была открыта, внизу подложен кирпич, чтобы не захлопнулась.
«Не закрывайте, ждем врача» – было написано на листке в клеточку, скотчем прикрепленном к двери.
Подъезд был темный и прохладный, как пещера.
Инна вошла, поднялась на пятый этаж, запрещая себе вспоминать о том, как хорош был вестибюль в новом доме, где она не успела толком обосноваться.
Прежде дверь была обита черным дерматином, но теперь ее заменили на новую, современную. Неужто у соседей завелись деньжата?
Инна нажала на кнопку звонка и стала ждать. Спустя пару минут дверь распахнулась. На пороге стоял незнакомый чуть полноватый мужчина лет тридцати пяти – сорока в футболке и шортах.
– Вам кого? – осведомился он.
– Я тут живу, – хмуро сказала Инна.
Не то чтобы она жаждала увидеть Клару и ее гражданского мужа, просто устала от сюрпризов, точнее, стала бояться их.
Пару секунд мужчина непонимающе смотрел на Инну, а потом лицо его прояснилось:
– Ну, конечно. Вы Инна, верно? А я Владимир.
– Рада познакомиться. Так я могу войти?
Он поспешно посторонился, пропуская ее в прихожую.
Здесь все тоже изменилось. Новые обои и линолеум, а вместо старых тумбочек и допотопных вешалок стоял удобный шкаф-купе с зеркалом.
Инна сняла обувь и прошла в квартиру. Мужчина, ни слова не говоря, шел за ней. В ванной тоже был сделан ремонт, там поменяли сантехнику и положили плитку. Претерпела изменения и кухня: стены были выкрашены бледно-зеленой краской, на окнах висели занавески в тон, а старый Кларин шкаф, видимо, отправился на помойку, где ему давно уже было место.
– Возьмите, – Владимир протягивал Инне ключ от ее комнаты. – Я туда ни разу не заходил. Только у себя и в местах общего пользования кое-что обновил. Надеюсь, вы не против? Вашим согласием заручиться не получилось.
– Не против, – ответила Инна, которая внутренне напряглась, приготовившись услышать, что и тут она уже больше не хозяйка. – Я и сама хотела ремонт сделать, но мы с соседями не пришли к согласию. Вернее, они не хотели нести половину расходов. Как вы их угово… – Еще не закончив фразу, она догадалась: – Вы купили у Клары комнату?
– Это моя мать, – ответил мужчина. – Умерла на ноябрьские праздники. Они отравились с Кешей какой-то дрянью.
– Мне жаль, – пробормотала Инна. – Соболезную.
Владимир равнодушно кивнул. Скорбящим он не выглядел. Да и судя по тому, что Инна за десять лет, живя здесь, слыхом о нем не слыхивала и не видела ни разу, отношения сына с матерью вряд ли отличались особенной теплотой.
Они стояли друг напротив друга, не зная, что сказать.
– Похоже, теперь нам придется жить в одной квартире, – проговорила Инна. – Только я пока не смогу выплатить свою часть за ремонт.
– Бросьте, – он махнул рукой. – Я это для себя делал. После вашего переезда мать с Кешей, видно, совсем расслабились. Тут такой бедлам был – жить невозможно. Извините, но вид у вас… Как будто по вам асфальтовый каток проехал. Что с вами случилось?