– Вы меня нисколько не стесните. Только, пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас никто не видел.
– Буду вести себя тихо и утром уйду, не беспокойтесь.
Инна сидела в служебном помещении для уборщиц, слесарей и лифтеров, что располагалось под лестницей. Тут стоял диванчик, на котором Сергей Васильевич позволил ей переночевать, потому что больше идти ей было некуда. Да и сил не оставалось.
– Может, к родным пойдете? Или к друзьям? – спросил он, когда вызванные им жильцы сорок первой квартиры погрузились в лифт и отбыли в свою мирную и уютную жизнь.
Инна была слишком подавлена и испугана, чтобы подыскивать подходящий ответ, поэтому сказала правду:
– Я детдомовская. Родных нет, друзей тоже. Только Натуся, но к ней я поехать не могу.
Хватит, попробовала. Надо бы позвонить ей, объяснить, поговорить, но… позже, позже, когда она немного придет в себя.
Как обычно, оказавшись в трудной ситуации, Инна спряталась в свою скорлупу. Только ничего «обычного» не было: она никогда ничего подобного не испытывала. Да и никто, наверное, не испытывал. То, что с ней творилось, походило на дурной сон, а проснуться не получалось, сколько ни пытайся.
– Мы купили эту квартиру у банка, – четко и строго говорила полная женщина с кудрявыми волосами. Рядом с ней стоял такой же упитанный молодой мужчина с пышной шевелюрой. Они были так похожи, что казались не мужем и женой, а братом и сестрой. – Все документы у нас на руках. – Ее муж в доказательство продемонстрировал пачку листов бумаги. – Въехали в декабре восемнадцатого, перед самым Новым годом. Все взносы исправно платим.
Супруги были настроены по-боевому, готовы насмерть стоять на защите жилплощади.
– Какой, вы говорите, год наступил? – хрипло спросила Инна. Должно быть, ей послышалось.
– Две тысячи девятнадцатый, – отчеканила женщина.
– Не может быть! Меня не было всего один день! Вы хотите сказать, что… прошел целый год? – выкрикнула она.
– Успокойтесь! – хором воскликнули кудрявые супруги, прижавшись друг к другу мясистыми плечами.
– Почему мою квартиру отдали вам? Не понимаю! – Инна чувствовала, что паника и отчаяние поглощают ее, и она барахтается, но не может выплыть, тонет, погружается все глубже.
– Это вам нужно уточнить в банке, – решительно проговорил мужчина. – Мы знаем только, что у бывшего владельца квартиры – вероятно, это вы – была задолженность по кредиту. Банк подал в суд, и квартиру…
– Отобрали, – прошептала Инна, все еще не в силах поверить в происходящее.
То-то картинка на календаре в кабинете капитана Галеева показалась ей неправильной! Год-то на ней значился другой!
– Вы сказали, вас ограбили? Вы ранены? – в грустных глазах Сергея Васильевича было живое участие, и Инна жалобно проговорила, обращаясь уже только к нему:
– Меня ударили по голове, и я ничего не помню. Пришла в себя на автовокзале.
– Вам нужно в больницу.
– Я себя нормально чувствую, просто ничего не могу вспомнить! Где я была целый год?
– Извините, мы больше ничем не можем быть полезны? – спросила женщина, спеша уйти. – У нас там сынишка один.
Сергей Васильевич оказался добрым человеком и предложил Инне переночевать в подсобке, на диване.
– А в полицию? – спросил он, предлагая ей чай.
От еды Инна отказалась наотрез.
– Я там уже была.
Может, это заговор? Какой-то ужасный, жестокий заговор против нее? Но тогда в нем участвует слишком много людей. Да и кому могло понадобиться так поступать с ней?
Инна легла на диван, подтянув ноги к груди, свернувшись калачиком. То ли слишком устала, то ли Сергей Васильевич подлил в чай успокоительное, но она почти сразу заснула, и бетономешалка в голове наконец-то выключилась.
Наступившее утро было самым ужасным в ее жизни. Она не хотела просыпаться, открывать глаза, вставать. Вернулись вопросы, на которые не было ответов. Навалилось тяжкое сознание непоправимой беды и собственной беспомощности. Инне казалось, что мир снова, как когда-то в детстве, восстал против нее и никто не сможет помочь.
Кое-как приведя себя в порядок, Инна покинула каморку под лестницей. Добрый «гном» уже был на своем посту.
– Удалось поспать?
Инна качнула головой, что должно было означать «да».
– Ничего не вспомнилось?
– Нет. Спасибо вам.
– Вот, понадобится, – сказал Сергей Васильевич, протягивая ей пятьсот рублей.
– Я не могу. – Инна отступила на шаг, вспыхнув от унижения, чувствуя себя жалкой побирушкой.
– Можешь и возьмешь, – отбросив «выканье», сказал он. – Люди должны помогать друг другу в беде. Сегодня я помогу, завтра мне помогут.
Инна шла по двору, еле волоча ноги. Подумать только, всего два дня назад – в ее памяти это было именно два дня, а никак не год с лишним! – она чувствовала себя счастливейшей девушкой. Сбылось все, о чем она мечтала, и вместе с тем Инна находилась на пороге новой, успешной жизни. Она была триумфатором, покорившим собственный Рим, а теперь от этого успеха остались одни руины.
Сейчас перед ней стоял простой выбор: куда пойти в первую очередь, в банк или в «Эру». Ей нужно было узнать хоть что-то о том, как мир жил без нее весь этот год, и, возможно, это поможет ей вернуться в строй.
Сначала Инна решила отправиться в банк. Кредитный инспектор, которого она прекрасно помнила, пару секунд смотрел на нее, не узнавая. Ничего удивительного: для него с момента их последней встречи прошло больше года.
– Вы меня очень подвели, Инна Сергеевна, – сказал он, наконец признав ее. – С моей подачи вам одобрили ипотеку без первоначального взноса, а вы заплатили всего три раза, а потом пропали куда-то и перестали вносить средства.
Это была правда – насчет того, что взноса не было. На девятиметровую комнату, средства от продажи которой Инна хотела внести в банк, покупателя так и не нашлось.
– Я не пропала, – тихо сказала Инна. – Произошел… несчастный случай. – Она в двух словах пересказала свою печальную повесть.
Инспектор покачал головой. Худой, подтянутый, в галстуке и стильных очках, он казался воплощением деловитости и профессионализма. Инна была проблемой, с которой он, по всей видимости, уже успел справиться, и ее появление вызывало у него лишь досаду.
– Грустная история, – равнодушно промолвил он. – Сочувствую. Но что мы могли сделать? Вы перестали платить, не отвечали на звонки, не появлялись на работе. Контактному лицу не было известно ваше местоположение. В подобных случаях предусмотрен четкий алгоритм. Уже через три месяца банк подал в суд, и суд постановил…
– Отнять у меня квартиру.
– Она всегда была в залоге у банка, вы же понимаете. Кроме того, вы не вложили собственных средств, приобретали недвижимость на кредитные деньги. Так что, когда перестали вносить платежи, квартира перешла в собственность банка. Внесенные вами платежи пошли в счет погашения пени за просрочку. Изучите кредитный договор. Там все прописано.
– Я не могу его изучить! Все мои вещи…
– Кстати, о ваших вещах. Часть была реализована судебными приставами-исполнителями в счет уплаты штрафов и пеней, точно так же, как и средства с вашего арестованного личного счета, открытого в нашем банке. Все строго по решению суда. Остальное имущество из арестованных в рамках исполнительных производств квартир в таких случаях передается клиентам или их доверенным лицам, но за вашими вещами никто так и не пришел. Они были отправлены на адрес вашей постоянной регистрации. Туда же отправлялись и письма от банка, и все судебные решения, и постановления от приставов, можете изучить. Никаких нарушений со стороны банка не было.
«Я все еще прописана в старой квартире. Значит, мои пожитки там. А счет, выходит, пустой».
Кредитный инспектор был сух, холоден и компетентен до зубной боли. Инне хотелось встряхнуть его, закричать, выругаться, чтобы он проявил хоть какие-то живые эмоции. Но говорить с ним было все равно что беседовать с несгораемым шкафом.
– Разве полиция не должна была искать меня? Ведь обо мне ничего не было известно целый год!
– Вы сами сказали, это работа полиции, а не кредитного учреждения. Но, насколько мне известно, никто не заявлял о вашем исчезновении. Ваше дело передано в архив, однако я помню, что мы неоднократно пытались связаться с контактным лицом, указанным вами.
Натуся! Инне только что пришло в голову, что она должна была забеспокоиться! Больше, конечно, никому не было до нее дела, но Натуся не могла не забить тревогу, когда Инна так и не приехала в Светлые Поляны.
– Что сказала Натуся? То есть Анастасия Стеклова?
Кредитный инспектор посмотрел на Инну, словно прикидывая, обдумывая что-то, а потом проговорил:
– Я не помню, как ее звали. Но помню, что поговорить с ней лично не получилось: трубку взял супруг. Женщина находилась в родильном доме…
«Слава богу, все же поехала в роддом!»
– …и он сказал, что вы совершенно определенно сообщили им с женой о своем отъезде, о том, что не планируете возвращаться в Казань. Сказал, что связи с вами у его жены теперь уже нет, попросил не беспокоить их семью. Больше связаться ни с ним, ни с его супругой нашей службе безопасности не удалось.
– Как это может быть? Я не говорила им этого! Я никогда…
– Простите, но у меня назначена встреча с клиентом. У вас еще остались ко мне вопросы?
Инна смотрела на него, не в состоянии ничего ответить.
«Это неправда, – билось в висках, – они все врут!»
– В таком случае – всего доброго.
Инспектор встал, красноречиво давая понять, что аудиенция окончена. Сидеть тут не имело смысла. Инна молча вышла из кабинета.
У нее оставались деньги, но она решила дойти до здания «Эры» пешком. Деньги еще пригодятся. Хотя идти, возможно, и не имело смысла, но…
«Я ведь была на хорошем счету. Они должны помочь мне! Может, удастся как-то восстановиться, объяснить все!»
Мечтая об этом, Инна и сама не верила. Таких промахов никому не прощают. Ее поезд ушел год назад.
Пока она шла через парк «Черное озеро», снова подумала, что лишь совсем недавно летела на работу как на крыльях и весь мир был у нее в кармане. А теперь идет в той самой одежде, в которой спала, с нечищеными зубами и немытой головой. Бездомная, как дворняга, и такая же никчемная.
Слезы навернулись на глаза, но она смахнула их и приказала себе не раскисать. Еще рано сдаваться! Все изменилось от хорошего к плохому, но может произойти и обратная метаморфоза.
В парке было малолюдно – может, потому, что сегодня первый рабочий день. Даже мамочки с детками и старички еще не выбрались погреться на солнышке. А в остальном все здесь было точно так, как год назад. Те же деревья, клумбы, скамейки. В мировом масштабе год – это не более чем краткое мгновение. Вселенная сдвинулась на долю миллиметра, разве обычным взглядом увидишь? Того, что жизнь Инны оказалась растоптанной, тоже никто не заметил.
«Эра» была по-прежнему величественна и прекрасна. И недосягаема. Снова недосягаема. Время, когда Инна Срединина была тут своей, прошло.
Возле входа стоял незнакомый молодой человек в светлом костюме. Может, новый сотрудник, а может – будущий клиент. Он открыл дверь и вежливо пропустил Инну вперед.
А вот и первое знакомое лицо – милая Лидочка у стойки администратора.
– Добрый день, – заученно улыбнулась она, а потом поняла, кто перед ней, и улыбка скатилась с лица, уступив место настороженности.
Если Инне и нужно было какое-то подтверждение, что ее действительно не было здесь уже давно, то вот оно, прямо перед ней. Лидочка была беременна – и срок не меньше шести месяцев.