Циньлун стоял у подножья своей горы. Смотря на закат, Владыка старался не думать о плохом, не помышлять о возможном грядущем, но вот пред ним бывший Небожитель, уготованный дочери Императора. А его маленький Горный дух находился один где—то там, среди белоснежных облаков, величественных дворцов и злых Небожителей, что запомнили содеянное, ещё долго обвиняя во всём Ли. Глубоко вдохнув, Циньлун прикрыл глаза и ступил через край. Ветер выбивал воздух из легких, инстинкты были тревогу, организм пытался выплеснуть духовную энергию, но Циньлун сдерживал силы, пока, почти перед землей, не открыл глаза, аккуратно ступая ногами на землю.
Маленькие духи, что старательно перебирали травинки, отделяя зеленые от желтых, в приветствии склонились, поправляя небольшими ручками широкие одеяния. Владыка тепло улыбнулся. Каждый раз, когда Циньлун встречал подопечных, он присаживался на колени, поглаживал голые макушки, заглядывал в бездонные глаза и желал скорейшего преображения. Духи от счастья прыгали, их голоса разлетались щебетанием по лесной чаще. Владыка любил каждого и был зол на себя за несдержанность множество тысячелетий назад. Он посещал гору Феникса, дабы краем глаза увидеть тех, кого он спас. Большего ему и не нужно, главное знание – дети—духи в безопасности.
Янмей появилась пред Владыкой в урагане лепестков, немного пугая духов, вынуждая тех спрятаться за спину Циньлуна. Он поднялся, приподнимая руку, показывая доверие сему духу.
– Простите, господин. Рада приветствовать вас.
– Благодатного утра, Янмей. У тебя есть для меня новости?
Указывая на длинную тропу, что вела в его владения, Циньлун внимательно слушал целительницу, помахав на прощание младшим духам. Янмей шла как можно ближе к Владыке, голос её столь тих, что казалось, словно она молчала, но губы двигались. Деревья прятали любой звук, звери не попадались по пути. Природа горы Тай Шан не позволяла никому следить за своим господином.
– Цинь—цинь узнал, что её сослали сюда, в мир Смертных. Небожительница Чан—Э внимательно следит и не подпускает никого, кроме громкого и вредного дракона.
– И Лин и в этой жизни решил, что его компания прельщает Ли Хуа. Хорошо, а что на счет него?
– Каналы столь сильно повреждены, что пришлось долго восстанавливать и улавливать потоки. Он способен подчинить себе Ян, но на это уйдут годы тренировок. Желательно изнурительных.
Ухмыльнувшись, Циньлун понимал и ощущал дикую неприязнь к новорожденному духу. Янмей и Ли были дружны, помогая и объясняя друг другу азы врачевания. Горный дух училась с трепетом, всегда уделяла внимание не только тем, кто жил на этой горе, но и с радостью навещала остальные три стороны, получая благословение Владык. Даже суровый Суньу изредка улыбался подле лучезарного духа, радуясь за своего брата, видя счастье в некогда пустых глазах.
Небожитель испортил жизнь не только себе, причинил огромный вред мощью своей необузданной энергии, когда пытался защитить Ли Хуа. Всё это настолько сильно отпечаталось в воспоминаниях и на теле, что Циньлун не понимал, сможет ли спокойно принять и наставить Хао на праведный путь.
Дойдя до владений, Циньлун заприметил Цинь—цинь, что с огромным трепетом поглаживал длинные листья моркови. Сад разрастался во все стороны, деревянная арка плотно стояла в земле, а тонкие лозы винограда обвивали её, почти полностью укрывая плодами. Дух—кролика поднялся. Он что—то ворчал себе под нос, когда завидел Владыку, махая ему рукой и широко улыбаясь, позволяя двум длинным передним зубам показаться из—за губ. Циньлун слегка склонил голову и указал на покои, где отдыхал Хао Лун, но Цинь—цинь пожал плечами, отмахиваясь от нового духа, как от надоедливой мухи. Двери открылись, и Хао Лун аккуратно выглянул, тут же прикрывая глаза от яркого солнца. Янмей хмыкнула и села на крошечный деревянный стул. Взяв морковь в руки, целительница стала её есть, привлекая внимания кролика.
– Янмей, да что же ты творишь со мной!
Дух рассмеялась, но замолчала, слыша грохот со стороны покоев. Пробудившейся Горный дух неумело держался на ногах и сделав широкий шаг, упал, тяжело ударяясь подбородком о землю. Духи не сдерживали эмоции, Циньлун снисходительно наблюдал. Его правая рука начала светиться зелёным, листья и веточки деревьев скапливаться в единый ком, пока энергия Ян не придала этому вид плотного посоха с глубокой выемкой, дабы положить туда руку. Дойдя до Горного духа и подняв его, Владыка помог Хао отряхнуть легкую пыль с колен. Кожа на подбородке повредилась, но кровь не текла и Владыка отступил, садясь в кресло—качалку и беззаботно закрывая глаза.
– Добро пожаловать на гору Тай Шан, Горный дух. Имя мне Циньлун и, покуда именно ты выбрал перерождение здесь, то и жить и почитать будешь лишь эту гору.
– Почему тело столь тяжелое?
– Ты упал и создал небольшой кратер. Как думаешь, почему оно столь тяжело?
Хао тяжело вздохнул. С момента пробуждения он ощущал себя неуютно. Каждая часть тела отдавались дикой болью, хотелось испить ледяной воды или вина, но никого вокруг не было. Горный дух долго лежал и рассматривал небольшие покои, где кроме кровати и стола для письма ничего не было. Постепенно пульсация в пальцах рук и ног исчезла, пелена появлялась только при подъеме, Хао Лун вложил все силы в то, чтобы не только подставить себя на ноги, но и открыть, казалось бы, легкую дверь. И теперь яркое солнце согревало кожу, хотелось поддаться его плену, и дух, удобнее сев на лестнице, вытянул ноги. Цинь—цинь дернул носом, на долю секунды отвлекаясь от Янмей, что поедала его обед так сладко, что бедный дух взревел, разрывая расстояние за пару прыжков.
– Отдай, отдай кому говорят.
– Какой ты жадный, Цинь. Подумаешь, морковь одна.
– Верни. Это моя еда, господин сам вырвал и омыл морковку в горном ручье.
Хао тихо рассмеялся. Он никогда не видел таких необычных духов, да и духов в принципе. Не в силах вспомнить прошлого, Горный дух крепко сжимал волосы у корней, пока властный голос Циньлуна не вырвал из потока мыслей. Обмахиваясь веером, зеленый дракон до последнего старался не обращать внимания на новорожденного, но долг превыше злобы, посему, закрыв веер и ударив его об ладонь, Владыка заговорил:
– Тебе необходимы тренировки. Дух цветов, что растут у подножья, сделала всё, что было в силах её. Посему теперь ты сам должен ухаживать и следить за каждым своим шагом, Горный дух. Хао Лун, готов ли ты подчиниться воле и силе моей?
– Готов, учитель.
– Начнём с Владыки Циньлуна.
***
Горный ветер проскальзывал сквозь пальцы и был осязаем для бывшего Небожителя. С легкостью лавируя через летящие камни, что скидывали низшие духи с вершины, Хао неосознанно подчинялся потокам, улавливал каждое колебание. Вытянув руку вбок, Горный дух заметил, как огромный валун летел весьма быстро и ему не удалось бы уклониться, так как духи приняли помощь жестокого духа цветов, что изо дня в день помогала калечить и избивать Хао Луна на тренировках. Видя наслаждение в темных глазах, дух не понимал этой жестокости, но продолжал стоически удерживать себя на ногах и отбиваться от яростных атак.
Ветер образовывал сгусток, а затем, маленькие иглы. Прижав указательный палец к большому, Хао вобрал в легкие как можно больше воздуха, концентрируя иглы за спиной, образовывая круг. С выдохом Горный дух с щелчком разъединил пальцы. Множество воздушных осколков устремилось в камень, разделяя его на части, дробя на куски, а затем и на пыль, что устилала землю под ногами. Янмей топнула и исчезла. Духи с громкими поздравлениями спустились к Хао, окружая того со всех сторон.
Горный дух успел найти общий язык с каждым, пускай тот был и так мал, что умещался в раскрытую ладонь, но малыши внушали доверие, показывали дивные красоты Тай Шан, указывали на тропу, что вела в ближайшую из деревень. Хао всегда благодарил небольшим представлением. Садясь на ледяную землю, он создавал воздушные потоки, вбирающие в себя валяющиеся листья да траву. Плотные зеленые платформы служили для духов удобным средством передвижения. Малыш лепесток с радостью сел на самый край, его хрупкое тело невесомого духа могло самостоятельно передвигаться, но Хао так сильно располагал к себе, что духи постоянно следовали и просили переносить их воздухом.
Остаток иголок Горный дух взял в руку.
– Господин, вас не накажут? Ведь тренировка не окончилась.
– Всё хорошо. Владыка Циньлун задерживается, и я просто не могу оставить вас одних.
– Но мы всего лишь духи лепестков, что отделились от бутона из—за сильного ветра.
– Возможно, именно это и располагает вас ко мне.
Создав небольшой поток в центре ладони, Хао протянул руку у духам. Недоуменно смотря, малыши вздрагивали и страшились неизведанного, но в следующее мгновение удивились. Пепел, что Хао носил в маленьком мешочке, был насыпан в центр. Переливаясь различными цветами, воздушные потоки мерцали и изменялись, отображая в воздухе различные картины: величественную гору Тай Шан, разросшийся лес или горный ручей, что протекал недалеко от них. Радостно шелестя, малыши пытались дотронуться до картин, но те пропали, когда Хао Лун дернулся на голос Владыки.
– Разве ты не должен тренироваться?
– Простите, Владыка Циньлун.
– Поднимись и ступай за мной.
Склонив голову и прощаясь с духами, Хао отряхнул синие одеяния. Он шел следом за учителем, старался уловить настроение того, но Циньлун отмел любые эмоции, поставил невидимый барьер и не позволял дотронуться до части души, где хранились главные воспоминания. Владыка также вел Ли Хуа на тренировку к ручью.
Мощные потоки воды собирались в воронку, что скапливала энергию Ян, помогая подчинять быстротечные потоки. Ли было тяжело из—за разницы энергий. Циньлун решил, что судьба действительно зло шутила над ними, ибо Хао был способен ступить и резонировать с Ян, возвращая полный объем сил, что некогда были при жизни Небожителя. Владыка ветров обязан был пробудиться. Нефритовый Император рано или поздно пригласит их в свой золотой дворец, минуя стражу и Небожителей. Циньлун обязан был его подготовить к любому исходу, побороть гордость и направлять на верный путь. Возможно, наставления Владыки помогли бы избежать катастрофы. Байху обещала узнать всё возможное, дабы помочь разделить сие души.
– Ступай вперед.
Скомандовав, Циньлун спрятал руки за спиной. Солнце постепенно уходило за горизонт, необходимо поторопиться. Хао кивнул. Не раздеваясь, он старательно двигался в центр, сопротивляясь мощному потоку, пользуясь силой, но безуспешно. Поскальзываясь и падая, Хао Лун начал тонуть, совершенно не понимая, как ручей мог быть столь глубоким и разгоряченным. Кожа в некоторых местах пузырилась, появлялись следы от крошечных рук, а Горный дух терял контроль над собой и сознанием из—за нехватки воздуха. «Это конец?», – подумав, Хао не желал принимать такой исход. Собравшись с силами, он с тяжестью ударил кулаки друг о друга, создавая вокруг себя воздушный пузырь. Вода мощным потоком выкинула его на берег, энергия Ян, кто копилась долгий день, пропала. Кивая, Циньлун подошел к Хао, сильно ударяя того по спине. Горный дух жадно глотал воздух, старательно ощупывал места ожогов, но те, словно навеянные дурманом, исчезли.
Переведя взгляд на Владыку, Хао упал на землю.
– Не люблю воду.
– На всё воля небес, Горный дух. Благодаря той энергии, что протекает со всей горы, ты постепенно вернешь полный контроль над ветром. Он станет твоей защитой и опорой, а горячие воды помогут избавиться от нечистотных помыслов.
– Никогда бы не подумал, что мой брат столь груб в тренировках.
Феникс выглянул из леса. Каждый его шаг оставлял палящий след, что не смел задевать красоту и чистоту леса. Циньлун заметно смутился, а Хао, с трудом сев, склонил голову пред Владыкой, внимательно разглядывая ровные черты лица, тяжелые нарукавники и нагрудник. Чжунъяо поравнялся с братом, отмахиваясь от приветствий духа.
– Не стоит, новорожденный. Ты по истинной силе равен нам. Посему не должен склонять головы и позорить статус Горного духа.
– Да, Владыка Феникс.
– Что тебя привело на мою гору, брат?
Циньлун заметил напряжение, несвойственное Чжунъяо. Повернув голову в сторону Хао, Владыка сказал тому возвращаться на гору и сообщить, что тот отбывает на гору Хунань. Кивнув, Горный дух исчез в резком порыве ветра, оставляя после себя тонкие иглы. Феникс присел. Кончиками пальцев дотрагиваясь до острия, Владыка вскинул бровь, но быстро переключился на брата, приглашая того следовать за ним.
Владыки сторон долго шли молча и не оглядывались. Чжунъяо попросту испытывал любопытство брата, а Циньлун, покусывая губу, смиренно ждал. Путь до горы был долгим, пролегающим через множество деревень, встречаясь лицом к лицу с простыми смертными, что вечно спешили по делам. Сгорбленные старцы несли тяжелые мешки, девушки старательно выбирали ткани для платьев, торговцы зазывали спутников отведать сладостей из далеких земель.
Сглотнув, Циньлун старательно отводил взгляд от любимых палаток с едой, но Чжунъяо, зная предпочтения младшего из братьев, направился к одному из тучных мужчин.
– Махуа, будьте добры.
– Всё сделаю, господин. Никогда раньше не видел вас здесь. Не местный?
– Нет. Встретил брата, который большой любитель сладкого.
– Тогда вам сладкий махуа, господин.
Продолговатые кусочки теста плотно были переплетены меж друг другом и зажарены обильно в масле. Погрузив две палочки в нечто тягучее, торговец медленно вытаскивал нечто капающее обратно в чашу. Запах мёда донесся до Циньлуна и он, опираясь о плечи брата, приподнялся на носочках, рассматривая ловкие движения рук. Широкие пальцы не ломали тонкое тесто, дивный аромат свежих ягод дурманил и привлекал. Чжунъяо осторожно перехватил махуа и пошел вперед, слыша стон разочарования и широко улыбаясь.
– Ведешь себя не подобающе, Циньлун.
– Но ты прекрасно знаешь, как сильно я люблю сладкое. Ты ведь одну для меня придержал, да?
Задумавшись и откусив часть своего десерта, Феникс прикрыл глаза и облизал губы, стараясь убрать излишки мёда. Зеленый дракон злобно фыркнул, скрещивая руки на груди и ускоряя шаг. Чжунъяо громко рассмеялся, преграждая брату путь. Протянув махуа Циньлуну, Феникс с радостью смотрел, как лицо брата менялось, а пальцы крепко перехватывали палку. Надкусив тесто, Циньлун старательно запоминал расположение торговой палатки, желая возвращаться сюда как можно чаще.
Остаток пути до горы Хунань Владыки преодолели за считанные секунды. Духи с нескрываемой радостью встречали дракона, кружа вокруг его шеи, лица и тела, постоянно подмечая мельчайшие изменения в его теле или энергии. Один из них, самый проворливый дух пера, что вернул себе Феникс тысячелетия назад, обрел форму небольшой птицы, что имела тело и лицо человека. Тихий голос мальчика был столь груб, что казалось, словно пред ними стоял старец, который нес учения долгих лет. Циньлун старательно отбивался от малышей, пока Чжунъяо не вытащил из небольшого мешка огненные шарики. Все, кроме духа пера исчезли, быстро забирая подарки и испаряясь.
– Господин, вы так нервничаете.
– Дух пера, ты был судьей столько лет. А теперь взгляни на себя: обрел телесную оболочку, можешь ощущать стопами мягкость травы. Конечно, я нервничаю, что Нефритовый Император возжелает вернуть тебя.
– Благодарю за беспокойство, Владыка, но здесь я в полной безопасности. Небеса не смеют ступать на священные земли горы.
– Жаль, что Император не столь умен и рассудителен.
Циньлун погладил духа по голове и попрощался с ним. Мальчик исчез в легкой дымке, оставляя после себя тонкий волос, который исчез, когда коснулся пустотной земли. Чжунъяо выдохнул, пряча руки за спину. Он двинулся в сторону владений, совершенно точно зная, что младший из братьев последует за ним, попутно разглядывая и узнавая тех, кого предал. Феникс уже не так гневался на Циньлуна, сумев простить ему столь серьезный эмоциональный порыв. Но быстротечное время и содеянное необходимо придать забвению. Тем более что с каждым пройденным лунным циклом накал меж Небожителями и демонами нарастал. Феникс старательно избегал участия в боевых действиях, прятался за массивными выступами, запоминал каждое слово, произнесенные принцем Черни.
Благодаря нейтральным отношениям меж Байху и Янь—ваном, Горные духи могли продолжать спокойно оберегать мир Смертных, совершенно точно не страшась нападения со стороны мира Теней. Но вот Поднебесье становилось жестоким, Император менял статусы множества Небожителей, не смея трогать Чан—Э, Гуань—Юня и Гуан—Инь. Возвысив и приблизив их к себе, Нефритовый Император показал каждому, что может быть с тем, кто верует во правду и силу его. Небожителям, по услышанному, ничего не оставалось, как подчиниться.
– Брат, ты скверно выглядишь.
– Кажется, что Поднебесье и Тени вот—вот нападут друг на друга. Брак между Ли Хуа и Юсюанем ускорят, но никто не верует, что Юй—ди сдержит обещание.
– Юй—ди уже однажды заставил Небожителей усомниться в себе. Луноликая отреклась от статуса неприкосновенного и ушла в свой дворец, не посещая ни один прием. Гуань—Юнь просто тот, в ком течет кровь воина и посему он не может без битв. А Гуан—Инь единственная, кто не в силах что—либо сделать.
– Надеюсь, что четыре горы не пострадают.
– Ты боишься?
Вскинув бровь, Циньлун ощутил странную энергию и, нахмурившись, вытянул руку вперед. Появившиеся лепестки распахнули дверь на улицу, заставляя Хао Луна отойти в сторону. Горный дух без смущения слушал каждое слово, следовал не отставая, и был столь не осязаем, сколь силен порыв ветра. Сейчас было тихо, поэтому и раскрылся. Феникс махнул рукой и Хао зашел, слегка склоняя голову в знак извинения.
– Владыка Циньлун, Владыка Чжунъяо.
– А я зря сомневался в тебе, Горный дух. Повезло, что ты появился не на моей горе и наказывать будет младший брат.
Циньлун потирал переносицу, старательно контролируя эмоции и думая о произошедшем. В покоях появился еле заметный сгусток пыли, который приблизился к Фениксу, что—то шепча тому на ухо. Владыка Юга менялся, то удивляясь, то хмурясь и злясь тому, что слышал. Кивнув и отправив духа отдыхать, Чжунъяо прикрыл глаза.
– В деревне Шуйюй пропал Байцзэ.
– Как это возможно? Неприкосновенный страж попросту исчез?
– Ты что—то знаешь об этом духе?
– Конечно. Его талисманы вешают в доме, дабы отпугивать демонов, злых существ и плохую энергию. Но вот чтобы он исчез.
– Циньлун, позволь просить твоего ученика о помощи.
– Прошу, брат. Тогда мы, наконец, поговорим наедине. Ступай, Хао Лун и разберись в недуге сей деревни.
Кивнув, Горный дух исчез.
Деревня Шуйюй располагалась на одной из частей стороны подле горы Тай Шан. Длинная деревянная лестница вела в небольшой участок, уставленный деревянными домами с плотными крышами. Каменные стены помогали поддерживать службу дерева, резные окна открывали дивный вид на массивные стволы изогнутых деревьев. Приземлившись близь к концу деревни, Горный дух прикрыл рот рукавом, стараясь не делать глубоких вдохов. С каждым пройденным шагом становилось всё труднее дышать, силы не помогали очистить местность от черни, что пропитывала не только строения, но и землю. Растения и посевы гибли, вода загрязнялась и была не пригодна к употреблению. Хао хмуро заглянул в первый из домов, с легкостью приоткрывая дверь. Пустота. Словно всё живое вымерло, ни оставляя после себя ничего. Талисман, что должен был висеть над дверью, отсутствовал. Совершенно ничего не происходило и Хао ничего не оставалось, как убрать плотную ткань рукава, дабы вдохнуть полной грудью. Надеясь, что энергия Ян оттеснит чужеродную, Хао пытался ощутить или учуять чье—либо присутствие. Пусто.
Тяжело кашляя, он отхаркнул сгустки крови, направляясь в центр деревни и тут же замечая тяжелый всплеск сил. Растворяясь в ветре, Горный дух взобрался на крышу дома, подготавливая заостренные иглы для нападения. Нечто явилось туда, где секунды назад стоял Хао. «Небожитель», – подумал Хао, вновь прячась и оказываясь за спиной противника. Сила веера всколыхнула его энергию, ощущалось тепло и дикое желание не нападать, но то, что происходило в деревне – настораживало. Встав и вытянув руку, Хао заставил иглы полететь. Небожитель с легкостью, как ему казалось, уклонился, позволяя разглядеть тонкие черты лица, недоуменный и слегка растерянный взгляд. Явившись пред Небожительницей, Горный дух старался быть грубее, чем того требовалось.
– Что здесь забыл Небожитель? Это царство Смертных.
Хао вздрогнул. Слыша женский голос, он словно где—то ощущал его колебания и тональность, что доносил легкий ветер. Её вопрос ввел в недоумение, Хао совершенно не понимал то, что должен был ответить.
– Горный дух?