Глава 5

– Знаешь, почему мы носим эти знаки на одежде?

– Черные черепа? Они… они страшные.

– Может быть. Это особый знак. Его использовали…

– Давно? Еще до войны?


Я открыл глаза. И тут же заслонился рукой от солнца – лучи пробивались между шторами и лупили прямо в лицо, разгоняя остатки сна… Очень странного сна.

– Вставайте, князь, вас ждут великие дела.

Костя заерзал на стуле, потянулся и откинул со лба волосы. Длинные и чуть вьющиеся. Темные – однако не черные, как у отца и нас с Мишей, а отдающие рыжинкой. Дед все время ворчал, что старший брат испортил всю горчаковскую породу: уродился рослым, но худосочным – да еще и с голубыми глазами.

Как у мамы.

– Давно тут сидишь? – спросил я.

– Минут десять, – пожал плечами Костя. – Не хотел будить.

– А как же дела? Тебя в Зимнем не ждут?

– Да ну их… – Костя махнул рукой. – Денек обойдутся и без меня. Может же наследник княжеского рода, в конце концов, лично забрать из больницы родного брата?

– Забрать? – удивился я. – Прям уже вот так?

– Прямо так. Княгиня Бельская убеждена, что ты здоров… даже слишком. – Костя подхватил со стула брюки и бросил на кровать. – Так что надевай штаны – и айда выписываться.

Здоров, и даже слишком. Похоже, мои вчерашние подвиги уже известны брату. А может, и не только ему.

– Уже рассказали? – мрачно вздохнул я, засовывая ноги в штанины. – Деду?..

– И деду тоже. – Костя поморщился, будто вспоминая что-то особенно неприятное. – Так что пощады не жди.

– Да и ладно! – Я сердито рванул рубашку, натягивая рукав. – Пусть хоть что делает – извиняться не стану. Буду я еще слушать, как этот козел меня и всю семью опускает!

– Опускает? – зажмурившись, повторил Костя. – Слово-то какое… Так ты, выходит, за дело?..

– Ага. – Я поправил ворот. – За себя – ну и за деда тоже. А ты бы как сделал?

– Я бы… – Костя почесал подбородок и вдруг хитро улыбнулся. – Что, прямо вот так? Воронцову – по морде, кулаками кровь пустил?

Я не стал отвечать. Но брат ничуть не рассердился – скорее наоборот. В его глазах вдруг мелькнула хулиганская искорка. Та самая, которую я почти не видел со смерти родителей. Тогда он превратился из просто Кости в Константина Петровича, князя, члена Государственного совета, фактического главу рода – вместо удалившегося на покой деда… Превратился так быстро, что сам не успел заметить.

– Ладно, пойдем, герой. – Костя хлопнул меня по плечу и шагнул к двери. – Покажемся княгине – и домой.

Я понятия не имел, куда идти, но брат уверенно показывал дорогу и через несколько минут уже открыл передо мной дверь. Солидную, из тяжелого темного дерева, с золотыми буквами – как и положено. Хозяйка кабинета в кожаном кресле возвышалась над столом, который занял бы примерно половину моей больничной палаты… Не самой маленькой, между прочим.

– Присаживайтесь. – Ольга Михайловна указала кончиком ручки на пустые кресла напротив входа и коротко кивнула мне. – Князь…

– Ваше сиятельство. – Я склонил голову и уселся напротив брата. – Еще раз прошу простить меня за вчерашний беспорядок.

– Извинения приняты. – Ольга Михайловна чуть сдвинула брови. – Я надеюсь, подобное не повторится… однако сейчас речь не об этом. Как вы себя чувствуете, князь?

– Просто отлично. – Я пожал плечами. – Вчера немного кружилась голова, но сегодня все прошло. Я абсолютно здоров.

– Это видно, – усмехнулся Костя. – И все-таки хотел бы я знать, как случилось такое… чудо.

– И я тоже, князь. – Ольга Михайловна отложила ручку. – Однако, к сожалению, могу лишь догадываться. Некоторым родовым Источникам больше тысячи лет – вот только мы до сих пор не можем изучить их как следует.

– А стоит ли? – Костя пристроил руку на подлокотник. – Я верю в современную науку, но кое-какие вещи… лучше не трогать.

– Не могу не согласиться. – Ольги Михайловна посмотрела на меня, и я на мгновение снова ощутил прикосновение ее Дара. – Раньше с Александром… Петровичем подобного не происходило? Может быть, давно, в детстве?

– Нет. – Костя помотал головой. – Ни разу. Если честно – мы и не ждали. Сами понимаете: третий сын в семье…

– …При живом дедушке, – кивнула Ольга Михайловна. – Сильная связь с Источником проходит в роду обычно по мужской линии, но редко возникает у младших детей. И все же такие случаи встречаются, так что называть их исключительными… несколько преждевременно.

– Тогда остается только порадоваться, – улыбнулся Костя. – Сильный Одаренный – удача для любого рода.

– И это тоже несколько преждевременно. Во всех… Я повторяю: во ВСЕХ описанных случаях распределение силы Источника на младшего ребенка и резкий рост способностей наблюдались до достижения им шести-семи лет. Точно так же, как у меня, у вас или у любого другого наследника рода. А здесь – ничего похожего. Совершенно. – Ольга Михайловна накрыла ладонью пухлую тетрадь. – Я три раза просмотрела карту Александра – и не нашла даже следов. Личный Дар – ниже среднего, эманации Источника практически отсутствуют. Никаких всплесков.

Ну спасибо… Ниже среднего, отсутствуют… А ничего, что я здесь сижу?

– Уф-ф-ф… – Костя отер пот со лба. – Княгиня, можно как-нибудь попроще? Что все это значит?

– Что угодно. – Ольга Михайловна развела руками. – Более-менее заметное усиление Дара у взрослых иногда встречается в случае смерти старших родственников по прямой линии – но здесь-то явно другое… Я бы сказала – качественно другое. Вот, посмотрите.

На столе перед нами появились два листа миллиметровой бумаги. На обоих были изображены какие-то графики… и на этом сходство заканчивалось. Первая картинка казалась скучной и блеклой – почти прямая синяя линия с редкими биениями, будто застывшая на отметке в семнадцать неизвестных мне единиц. Зато вторая сразу притягивала взгляд: неровная, дергающаяся, похожая на огромную пилу, для пущей наглядности нарисованную красным. Я при всем желании не смог бы оценить среднее значение, но самые высокие пики уходили заметно выше двухсот… чего-то там.

– Диаграмма Дара. – Костя подался вперед и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть графики. – Если бы я не догадывался, в чем дело, сказал бы, что это два разных…

– Именно так, князь. – Ольга Михайловна ткнула ручкой в первый лист. – Я запросила диаграмму Александра из лицея: вот он, примерно год назад. Полностью то же самое, что и в детстве. А здесь, – золоченый колпачок переместился и уперся прямо в ярко-красную «пилу», – вчерашние показатели.

Я понятия не имел, что вообще значит вся эта муть, но если уж пиковые цифры моего Дара после аварии каким-то образом рванули вверх в десять с лишним раз…

– У меня примерно то же… или даже чуть послабее. Так он лет через двадцать даже деда обгонит. – В голосе Кости на мгновение мелькнуло что-то вроде зависти. – Круто, конечно… Только что теперь с этим делать?

– Наблюдать. У детей синапсы пластичны, и они переносят прирост спокойно. А вот для взрослого… – Ольга Михайловна скосилась на меня, – почти взрослого человека такое скорее опасно. Александр может просто перегореть.

– Даже так?

– Так – и куда хуже. – Ольга Михайловна смела графики в сторону. – Задерживать вас здесь я не вижу смысла. Впрочем, все же попрошу… вас обоих. При любых странностях сразу же звоните мне. В любое время.

– В любое время, – кивнул Костя. – Получается, нужно будет обучать Александра контролю – так же, как нас с Михаилом?

– Здесь я вам не советчик. – Ольга Михайловна невесело вздохнула. – Неизвестно, что хуже: слишком быстро развивать такой Дар – или оставить его без должного внимания. Это касается исключительно вашего рода. Однако что бы вы ни решили – лучше держите в тайне.

– Разумеется. Если все это, – Костя указал на графики на столе, – выйдет из кабинета, Саше придется туго.

– За себя я ручаюсь. – Ольга Михайловна приспустила очки и посмотрела на меня поверх них. – Но очень важно, чтобы мы все это понимали.

– Да понимаю я, понимаю, – проворчал я. – Рот на замок. Если что – тут же звонить вам.

– Все правильно. – Ольга Михайловна улыбнулась – и тут же пристально посмотрела на меня. – А сейчас вы не чувствуете… ничего особенного? Чего-нибудь, чего раньше точно не было?

Особенного? Нет, все в порядке. Ничего не болит, голова не кружится. Даже аппетит как будто есть. Разве что…

– Не очень хочется говорить, конечно… – Я постучал кончиками пальцев по подлокотнику. – Еще посчитаете сумасшедшим. Хотя раз уж обещал – мне иногда кажется, что я вспоминаю вещи, которых в принципе не могу знать. Или думаю не так, как раньше думал. А еще курить хочется… извините.

Глаза Ольги Михайловны вдруг сверкнули голубыми льдинками – и голову будто обхватило стальным обручем. Сдавило и тут же отпустило. Прошло… Костя непонимающе захлопал глазами – похоже, успел почувствовать, но так и не понял, что именно случилось.

– Еще… что-нибудь? – произнесла Ольга Михайловна, старательно чеканя каждое слово.

– В общем-то, все. – Я пожал плечами. – Все помню. Только по всему выходит, что я теперь… как другой человек, что ли.

– Ах, это… – Ольга Михайловна неожиданно заулыбалась. – После сильных черепно-мозговых травм иногда случается. Сама лично не сталкивалась – но в литературе примеры есть, и немало. В каком-то смысле явление, обратное ретроградной амнезии. То есть там человек забывает то, что было, а здесь – получает ложную память. Иногда даже странные привычки.

– Привычки? – переспросил я.

– Такой вот занятный феномен. – Ольга Михайловна покрутила пальцами ручку. – Во Франции примерно пятнадцать лет назад описан случай, когда один маркиз после сотрясения мозга стал съедать в сутки по несколько банок гусиного паштета, хотя раньше терпеть его не мог. Уж не знаю, можно ли верить таким историям… Впрочем, источник внушает уважение.

– Ага… – Я потер до сих пор чуть ноющие виски. – Нет, на паштет пока не тянет.

– Ну, раз так – все точно в порядке, – усмехнулась Ольга Михайловна. – Можете быть спокойны, князь. Другим человеком вы не стали. И не станете.

Ее голос звучал мягко, доброжелательно и успокаивающе, хотя я успел заметить, каким взглядом она зыркнула на Костю – и как раз во взгляде ничего подобного не было. Княгиня явно напряглась куда сильнее, чем показывала.

Знать бы еще – почему?..

– Так… – Костя оперся ладонями в подлокотники и медленно поднялся с кресла. – Мы, наверное, пойдем.

Загрузка...