Иван Никифорович держал в одной руке плотный бумажный пакет, а в другой – форменную фуражку.
– Так, Вениамин Татаринов, Борис Воробьев, Давид Челадзе – все в сборе. Ну что, несовершеннолетних спаиваем?
– Обижаете, сидим вот, чай пьем, плюшками балуемся, – ответил за всех Борис.
– А в чайнике у вас…
– …свежий чай. Несколько сортов смешано, попробуйте! – с самым что ни на есть невинным видом продолжил Венька.
– Присаживайтесь!
– Угощайтесь! – с явным удовольствием и плохо скрытым торжеством подхватили товарищи. В кои-то веки участковый мог убедиться в правдивости их слов.
Приподняв тяжелый расписной чайник, Иван Никифорович налил в чашку немного жидкости. Осторожно попробовал, улыбнулся:
– Надо же, и вправду, чай.
– Ну, а мы что говорили! – весело загудели ребята. – Присоединяйтесь.
– Я за чужой счет не угощаюсь, – Иван Никифорович почти повторил Димкины слова. – А за приглашение спасибо.
Немного подумав, участковый раскрыл свой пакет и высыпал на тарелку пирожки. От них еще шел пар. Вкусно запахло капустой.
– Вашему столу от нашего стола.
Иван Никифорович по-хозяйски уселся, оглядел всех присутствующих, остановил свой взгляд на Мите.
– Так о чем речь ведете?
– Да вот, ребята нам сказки Вепсского леса рассказывают, – с ленцой ответил Венька.
– Любопытно будет послушать, – сняв шинель, Иван Никифорович снова взял чайник. Не спеша стал разливать еще горячий чай.
– Значит, так, – откусив кусок пирога, Дмитрий на минуту задумался, отодвинул от себя чашку, сложил на груди руки и, не торопясь, как заправский сказочник, начал: – В некотором царстве, в неком государстве жила-была одна девочка…
– Сколько лет де. вчушке-то? Поди, лет шестнадцать? – не удержался от ехидного вопроса Борька.
– Если меня будут перебивать пошлыми замечаниями, не буду ничего рассказывать, – сказал, как отрезал, Димка и невозмутимо взялся за свой пирог.
– Ну ты, Воробей, сиди, не чирикай! – грозно посмотрел на приятеля Татаринов.
Борька поперхнулся чаем и закашлялся.
– Ну, чего ты?! Ешь, вон сколько всего, – сменил гнев на милость Венька.
Все, как по уговору, принялись за угощение.
– Ну, ври дальше.
– Звали девочку…
– Марьей Маревной, – само собой выскочило у Николая.
Митя, взглянув на него с удивлением, подтвердил:
– Ну да, Марьей Маревной.
– Это та, что мужиков мутузила, почем зря? – с усмешкой спросил Венька.
– Не совсем. Это ее праправнучка. Но замашки у нее, нужно сказать, те же. Придут женихи, а она им с порога – отворот-поворот. С непонятливыми обходилась и вовсе круто: махнет одной рукой – синяк под глазом, другой махнет – ухо торчком.
– Правильная, видать, девочка! Встречались бы такие «Маревны» почаще, глядишь, парни вокруг поумнели бы, а у нас работы поубавилось! – со вздохом сказал Иван Никифорович. Тут же спохватился: – Извини, перебил.
– Ничего, по делу – можно, – милостиво разрешил Дмитрий. – Так вот, жила она со своей старенькой бабушкой в небольшой деревеньке на берегу реки. С соседями им очень повезло: люди – все как на подбор: веселые, честные, добрые. Односельчане вместе и работали, и отдыхали, землю свою от чужаков охраняли. В общем, все у них было тип-топ. Но вот прослышал об этой деревне один заморский деятель, то есть принц…
– Не, на принца он не тянет, – запротестовал Коля.
– Согласен, ошибочка вышла, не принц – купец богатый. Был он злым, завистливым…
– И до чужого добра охочим, – добавил Коля. – Ничего, что я уточняю?
– Нормально, даже хорошо. Дело-то давно было, может, чего и подзабывать стал.
Так вот, днем этот купец торговал, а ночью вместе со своими дружками грабил мирных жителей.
Замыслил этот жадюга хитростью завладеть землей Марьи Маревны. Для начала послал к ней своих прислужников, вроде бы свататься. Передал с ними всяких гостинцев, портрет свой, нарисованный.
– Девица подарки не приняла и жениху отказала, – живо продолжил Коля. Увидев кислое выражение Димкиного лица, добавил: – Очень вежливо отказала.
– Да, именно. Тут купца заморского обида взяла: «Как так, всем я хорош, а этой деревенщине не гожусь. По всем статьям – от ворот поворот! Ну уж если мне та земля не достанется, так и другим на ней не жить и не радоваться». Посоветовался он со своими лихими дружками, и порешили они извести Марью Маревну, а вместе с ней и всю деревню.
– А надо сказать, в царстве того купца жили драконы. Были они уже старыми, никуда не годными. Держали их на службе больше для страху. Ели они по старости не так много, больше гадили. От их отходов увядало все в округе, – Николай не преминул внести свою лепту в затейливый рассказ друга.
– Вот и порешил хитрый купец разом два дела сделать, – Димка не поспевал за ходом Колиных мыслей, потому говорил задумчиво и медленно. – Первое – очистить свою землю от драконьего навоза…
– За это местный властитель его хорошо бы наградил, – подсказал Коля.
– Второе – подкинуть эту гадость землякам Марьи Маревны, что б им жизнь медом не казалась, чтоб ушли они со своей земли. Погрузил он драконий навоз на подводы и повез к соседям.
– Под видом хорошего товара, – уточнил Коля.
– Само собой, иначе бы их через кордон не пропустили. Прознала об этой коварной затее Марья Маревна, подняла народ. Только видит – противник им не по силам. К тому же этот гад заморский нанял в округе бездельников, пьянчуг всяких…
– Лиц без определенного места жительства и занятий, – подсказал Иван Никифорович.
– Вот-вот. Набралась целая разбойничья шайка. Прежде всего выкрали они из дома Марьину бабушку.
– Этим связали они руки девушке-богатырке. Она почитала бабушку, как своих родителей, – пояснил Коля.
– Да, ближе не было у нее никого. Что делать?.. На ее счастье, мимоходом шли два богатыря. Узнали они про горе девушки, решили подсобить. Прикинули, сколько разбойников в шайке, поняли: нет, самим не справиться. Послали они сокола с запиской к своим товарищам. Сели дружинники на ковер-самолет и примчались на подмогу. Вместе одолели лиходеев. Накостыляли, как надо, и в темницу бросили. А купца заморского с телегой и позором выгнали со своей земли.
– И все? Почему же его отпустили? – разочарованно спросил Иван Никифорович.
– На чужеземцев наши законы ведь не распространяются! Ничего, сейчас с ним разбирается местный властитель. Убить – не убьет, а лишит его права торговать, для купца нет наказания хуже.
– А Марья Маревна-то как? Наградила богатырей? – не удержался от вопроса Давид.
– Сказала «спасибо», – невольно вздохнув, ответил Николай. – Приглашала когда-нибудь еще погостить.
– И все? Неужто богатыри не попробовали с той Марьей поближе познакомиться? – усмехнулся Венька.
– Один попробовал… Хорошо, зубы целы остались, – со вздохом ответил Димка.
Ребята, будто желая удостовериться, что зубы «богатыря» действительно целы, проводили внимательным взглядом последний пирожок. Димка, демонстративно отхватив своими крепкими крупными зубами чуть ли не целую половину, вполне удовлетворил любопытство товарищей.
– Ну что ж, за сказку и за то, что она так славно закончилась, спасибо. За чай, за компанию тоже. Мне пора идти, – сказал Иван Никифорович.
Сделав несколько шагов от стола, он обернулся.
– Дим, а ты чего такую прическу сделал?
Все с нескрываемым любопытством взглянули на Диму. Митя сразу понял, на что намекает участковый.
Были бы они один на один, ответил бы честно, как есть. Но раскалываться перед ребятами не хотелось. Поэтому Дима ответил уклончиво:
– А что, вам не нравится?
– Откровенно говоря, нет. Не идет она тебе.
Распрощавшись с компанией Татарина, ребята не сразу пошли домой. Решили пройтись по своему обычному маршруту: от Маросейки по изгибистым тихим улочкам, мимо вновь отстроенного храма Иоанна Предтечи, через дворы…
Шагая по безлюдному узкому переулку, друзья обсуждали подробности встречи в кафе.
– Мить, как ты думаешь, чего это Иван Никифорович заинтересовался твой прической? – неожиданно вспомнил Коля. – И ребята как-то странно отреагировали на его вопрос. А как они на тебя вытаращились в первый раз, помнишь? И еще, про какое-то «наше дело» говорили. Может, они думают, что мы скинхедами заделались?
– А, – легкомысленно отмахнулся приятель. – Пусть думают, что хотят. Если Иван Никифорович спросит в следующий раз, я все объясню.