Антон не мог смотреть на свою невесту. Бывшую невесту. Он возвышался над ней, опираясь одной рукой на угол стола в большом холле её дома, как спустившийся с небес огромный херувим, с большими, как застывшие озера, глазами и пшеничными кудрями. Она, как поверженный ангел, лежала у его ног в луже крови, все ещё медленно вытекающей из огромной раны на виске. В противоположность к его светлым, ее иссиня-черные специально покрашенные к свадьбе волосы, впитывали в себя красный сироп крови. Черное и красное.
Лицо было повернуто в обратную от кровавого потока сторону и выделялось чистым белым пятном на общем фоне. Почти незаметный, на три-четыре месяца беременности животик выглядел холмиком могилы над счастьем Антона.
– Алина… Алина… Алиночка… – шевелились его губы на закаменелом лице.
– Антон? Ты что тут делаешь так поздно?
Полная женщина, возраст которой определенно подбирался к пятидесяти, спускалась по лестнице, ведущей в спальни, размещавшиеся на втором этаже. Было поздно, полдвенадцатого ночи. Женщина была одета в длинный шёлковый халат, а на лице лоснилась неаккуратно намазанная зеленоватая маска – Алла Владимировна Шмидт пыталась бороться с возрастом.
– Алина… тут Алина… она… мёртвая.
Он оторвался от стола, на который опирался, чтобы не упасть, удивленно глянул на свою руку – она была в крови. И только теперь Антон подумал, что его, конечно же, заподозрят в убийстве своей невесты. Как же, вот она лежит перед ним, кровь все ещё вытекает из раны на виске, и в комнате кроме него больше никого нет.
– Ш-ш-што-о-о? Ш-што-о с Алиной? – грозно зашипела его несостоявшаяся тёща.
И тут Антон опомнился, не сказав ни слова, рванул из дома. Уже вылетев за дверь, увидел огни удаляющейся легковой машины, на которые едва обратил внимание, и услышал крик, который больше походил на злобный вой раненого зверя: «Убийца-а-а-а…»
Антон помчался. Тяжелая куртка, которую он так и не застегнул, развевалась на ветру и мешала бежать. Был декабрь, холодно и скользко. Несколько раз Антон чуть не упал в мокрое снежное месиво, которое было под ногами. Такие же полу растаявшие снежные хлопья плюхались ему на голову. Горячее тело тут же превращало снег в воду, она холодными потоками стекала за воротник на спину, где становилась горячей. Ни холода, ни влаги Антон не чувствовал. Он мчался куда глаза глядят, и ноги сами привели этого летящего ангела, несущего весть о смерти, к его другу Лаврентию, с которым ещё со школьных лет делил он бутерброд, парту и все мальчишеские секреты.