Глава 3

Войдя в помещение, я хотела поздороваться, но, увидев посетительницу, так удивилась, что выпалила:

– Валерия? Почему ты не в гимназии?

– Потому что сижу здесь, – пожала плечами девочка. – Здравствуйте, Степа.

– Добрый день, Лера, – спохватилась я. – Да, я предложила тебе заглянуть в «Бак», но ты ведь еще несовершеннолетняя, поэтому я не имею права обсуждать с тобой участие в кастинге без взрослых: отца, бабушки или кого-то из родственников.

Валерия, как в классе, подняла руку.

– Нет, нет, я не на кастинг. У меня к вам просьба… странная. Вы покупателей регистрируете?

– Есть узкий круг клиентов, как правило, тех, кто ежемесячно оставляет в магазинах большие суммы, – пустилась я в объяснения. – Список таких людей находится в вип-отделе, они получают приглашения на наши мероприятия, подарки. А почему ты интересуешься? А-а-а-а… Ты увидела, как продавщица дает кому-то чемоданчик с набором косметики? С удовольствием сделаю тебе такой презент.

– Спасибо, не надо, бабушка увидит и пристанет с вопросом, где я его взяла, а я не хочу ей говорить, что к вам приезжала, – отказалась Валерия. – Значит, если покупатель обычный, его нет в вашем списке и узнать, где он живет, нельзя?

Я призадумалась.

– Ну, мы еще выдаем скидочные карты, для их получения человек должен заполнить анкету, написать свои данные: имя, фамилию, электронный адрес. Почтовый не нужен – его только у випов спрашивают, чтобы презенты на дом доставлять.

– Большинство людей расплачиваются кредитками? – не утихала Лера.

– Как правило, да, – согласилась я.

– А на чеке указан номер пластика и название банка, – воскликнула девочка. – Если женщина вчера купила набор «Принцесса», можно найти ее данные?

– На платежном документе? – уточнила я.

– Ага, – кивнула Лера. – Тогда я узнаю, где она держит деньги. В банке точно адрес клиента есть. Или телефон.

– Кстати, мы номер мобильного в анкете на получение скидки просим указать, – уточнила я. – Правда, многие отказываются почту и номер сотового писать. Не хотят, чтобы к ним реклама приходила. А теперь объясни, почему ты все эти вопросы задаешь. Ты кого-то ищешь?

– Да, – шепнула Валерия. – Одна женщина вчера в пять часов вечера зашла в «Бак», а когда вышла, у нее в руках был розовый чемоданчик с золотой надписью «Принцесса».

– Набор для девочек от трех до шести лет, – кивнула я. – В нем шампунь, кондиционер, духи, гигиеническая помада со вкусом ягод, крем для рук, гель для тела, полотенце, резиновая собачка для ванной, купальная шапочка, губка в виде кошки, альбом, куда надо помещать наклейки… Девочки это обожают.

– Значит, у нее есть дочь, – странным голосом произнесла Валерия.

– Не обязательно, – улыбнулась я. – Вероятно, эта покупательница собиралась в гости в дом, где живет малышка. Французы прекрасно чувствуют себя, явившись на ужин без презента, а в России считается неприличным ходить в гости с пустыми руками. Хозяйке полагается букет, хозяину несут бутылку, а их ребенку игрушку. Или набор из нашей линии для детей. Для мальчиков мы делаем сундучок, вместо изделий в виде кошек-собак там губка-телефон и резиновый ноутбук. Шагаем в ногу с прогрессом. Но объясни, кого и зачем ты пытаешься отыскать? Я попробую тебе помочь, если только ты не задумала что-то нехорошее.

Валерия сцепила пальцы рук в замок.

– Я хожу на занятия к логопеду. У меня проблемы со звуком «р», я немножко картавлю.

– Вот как? Хм, я не заметила, – улыбнулась я.

– Осталось пару раз доктора посетить, я уже исправила речь, – вздохнула Лера. Он живет в доме, где на первом этаже салон красоты, соседнее с вашей фирмой здание. Я вышла из метро…

У Валерии сорвался голос, и в этот момент в переговорную вошла Кристина с двумя литровыми кружками в руках и с улыбкой во все зубы.

– Вот вам вкусняшка! – пропела она, ставя кружки на стол.

– Однако как-то странно этот напиток выглядит… – пробурчала я себе под нос. – Спасибо, вы можете идти.

– Извините, я задержалась с напитком, – начала оправдываться Кристина, – кофе-то и чай в шкафу есть, а какао, мармелада…

– Спасибо, – повторила я.

Кристина села в кресло. Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Благодарна вам за напитки, вы свободны.

– Так я работаю помощницей, – заявила Светкина, – обязана присутствовать при переговорах.

– У нас личная беседа, – отрезала я, – нам с гостьей надо остаться тет-а-тет.

– Мне уйти? – уточнила глупая особа.

– Да, – отрезала я.

– Вы уверены? Одной сложно справиться, – затараторила помощница, – я легко возьму на себя бумажную работу – составление договора. Я имею юридическое образование…

– Кристина, идите вон! – велела я. – Быстро!

– Так бы сразу и сказали, – не обиделась девица. – Если понадоблюсь, буду в холле. Мне точно уйти?

Желание схватить более чем непонятливую красотку за шиворот и выпихнуть ее из кабинета достигло такой остроты, что я, дабы не совершить непозволительного поступка, схватила кружку и сделала большой глоток в надежде, что чай или кофе слегка утихомирят волну злости. Но питье оказалось столь отвратительным на вкус, что я выхватила из коробки на столе сразу несколько салфеток, выплюнула в них пойло и простонала:

– Ну и дрянь! Даже на бензоколонке у железнодорожной станции такую не подают. Из чего вы сварганили это пойло?

Кристина оттопырила губу.

– Сами попросили, а теперь не нравится? Я приготовила по вашему личному рецепту: чай, кофе, какао, кефир, лимонад, все в одну чашку, плюс мармелад, печенье…

Я онемела. А Кристина неслась дальше:

– Поэтому литровые кружки пришлось купить, в нормальные интеллигентные чашечки этот коктейль бы не влез. За задержку извините, не все нужное в шкафу нашлось.

И тут до меня дошло: ни один человек не может сделать такую глупость, Кристина меня специально выводит из себя. Вот только не знаю почему.

Я улыбнулась.

– Замечательный напиток, но насладиться им я не могу, слишком сладко. Принесите лимон.

– Какой? – уточнила Кристина.

– Лимонный, – ответила я. И на всякий случай пояснила: – Кислый.

– Желтый или зеленый? – деловито уточнила Светкина. – Они разные.

– Оба. И в придачу свеклу, – велела я. – Только выдавите из нее сок.

Кристина кинулась к двери.

Я посмотрела на притихшую Леру.

– Извини, пожалуйста. Никогда с сотрудниками таким образом не разговариваю, но эта девушка может и ангела самообладания лишить. Ее взяли недавно, и я вначале думала, что Кристина не поняла, как надо работать. Затем решила: она нервничает из-за того, что находится на испытательном сроке. А сейчас меня осенило: помощница издевается надо мной. Не знаю, по какой причине ей это в голову пришло, и знать не хочу. Ее сегодня же уволят. Но давай вернемся к твоей проблеме. Ты сказала, что вышла из метро, а продолжить не успела из-за появления секретарши с адским пойлом. Говори, пожалуйста, я очень внимательно тебя слушаю.

Валерия прижала руки к груди.

– Я вышла из метро и остановилась у вашей витрины. Оформление часто меняют, и оно всегда прикольное. Сегодня там белки плюшевые, все с пудреницами. Ми-ми-ми прямо. И вдруг…

Девочка замолчала. Я улыбнулась.

– Тебе что-то из товара понравилось? Новый набор «Принцесса»?

– Вы мне не поверите, – прошептала Лера, – подумаете, что у меня крыша поехала.

– Все-таки скажи, – попросила я, с тревогой глядя на Леру – цвет лица у нее стал буквально серым.

– В магазине стояла моя мамочка! – выпалила Валерия.

В первую секунду я не поняла, как реагировать на услышанное. Затем осторожно спросила:

– Лерочка, извини, если я делаю тебе больно, но… Но ведь вроде твоя мама умерла?

– Да, – кивнула Лера, – умерла, я вам про это говорила. Мне тогда только-только семь лет исполнилось, сейчас уже тринадцать.

– Прости за напоминание о страшном дне, – пробормотала я, – но ты, наверное, присутствовала на похоронах. И ходишь иногда на могилу… э… не знаю, как твою маму звали.

– Ее имя Вера Михайловна Чернова, – уточнила Лера, – она работала риелтором, владела фирмой «ДТМ». Аббревиатура расшифровывается как «Дом твоей мечты». А на похороны меня не взяли. Могилы у мамулечки нет, ее тело кремировали. Ниша в стене сделана, там урна. Я один только раз колумбарий посетила, и мне не понравилось – очень холодно было, стена мрачная, около таблички с именем мамы крохотная вазочка приделана, и из нее один цветок торчит, искусственный. Все это ужасно выглядит. Вы не подумайте, что я забыла маму, просто…

Валерия съежилась.

– Я знаю, что она скончалась от тяжелой болезни… Ой, я путано говорю, вы меня дурой, наверное, считаете…

– Ты все понятно объясняешь, – ласково сказала я, думая, как связаться с родственниками девчонки, у которой явно проблемы с психикой.

На щеки Валерии вернулись краски.

– Можно все-все рассказать? Пожалуйста, выслушайте! Мне очень плохо.

Я хорошо помнила себя тринадцатилетнюю. Особо близких подруг у меня не было, поэтому после занятий я чаще всего брела домой одна. Меня редко звали в гости, в кино, на дискотеку. Отчасти непопулярность ученицы Козловой среди сверстников объяснялась тем, что я жила не в ближайшей к школе деревне, как все дети, а на значительном удалении, в отеле «Кошмар в сосновом лесу»[1]. А еще я не могла похвастаться знаниями, безропотно получала свои тройки и четверки, на уроках зевала, к тому же не носила модную одежду. Лет в двенадцать я пришла к выводу, что господь не одарил меня красотой, и начала плакать по вечерам в ванной. Меня очень тяготила необходимость вставать в несусветную рань, чтобы успеть к первому уроку, а ведь еще нужно было выполнять домашние задания и помогать бабушке в отеле. К тому же я растолстела, и ребята в классе начали меня дразнить…

В общем, жизнь казалась мне ужасной, школа – тюрьмой. Я ощущала полнейшее одиночество, ненужность, мучилась из-за своей уродливой внешности. Но вот же странность: никогда не тосковала по погибшим родителям. Почему? Может быть, потому, что совсем их не помнила. Для маленькой Степы папой-мамой являлась в едином лице Белка. Но ведь бабушке все не расскажешь. Для того чтобы пожаловаться на свою несчастную жизнь, нужна хорошая подруга, а ее-то у меня и не было. Похоже, у Валерии тоже нет «жилетки».

Мне стало очень жалко девочку, поэтому я сказала:

– Конечно, говори.

И полился рассказ Валерии.

Загрузка...