В магазине, помимо продавщицы Оли, находился Саша Цвеков, который, как обычно, делал вид, что изучает витрину. Сегодня его интересовала дешевая бижутерия – заколки с бабочками, сережки со смайликами, брошки с черепами, пластиковые браслетики и стеклянные бусы. У прилавка стоял жилец из четвертой квартиры, Лыков Дмитрий Вольфович. Невысокого роста, с большим выпирающим животом и монументально округлой головой, увенчанной розовой лысиной, будто посаженной прямо на плечи. Мизантроп Лыков всегда и везде смотрел на всех исключительно недружелюбно, а то и с подозрением. Как советский турист на вражеской территории, он будто так и ждал какой-нибудь неадекватности, а то и хуже того, провокации. Рядом с ним стояла большая сумка на колесиках, под завязку чем-то загруженная.
– День добрый, – с порога улыбнулся всем присутствующим Гелий Петрович.
И по одной только его улыбке сразу можно было понять, что пришел он не за коробком спичек, не за пачкой соли и даже не за бутылкой растительного масла.
Как-то странно, почти неестественно повернув голову, Лыков подозрительно посмотрел на вошедших и принялся суетливо отсчитывать зажатые в кулаке деньги. Бросив деньги на прилавок, он схватил за ручку свою сумку и, глядя в пол, покатил ее к выходу.
– А вас я попрошу остаться! – вытянутой рукой перекрыл ему дорогу Гелий Петрович.
Лыков молча и упрямо попытался обойти неожиданно возникшую перед ним преграду.
– Мы как раз вовремя, – усмехнувшись, встал рядом с Изюмовым Володя.
Ольга удивленно наблюдала за происходящим. Даже Саша перестал изучать витрину. Происходило действительно нечто странное. Не зная причин, можно было даже решить, что Гелий Петрович немного не в себе. Обкурился чего или выпил лишнего, а потому и ведет себя неадекватно.
– Какого черта? – Из-под густых бровей глянул на стоящего у него на пути пенсионера Лыков.
– Позвольте полюбопытствовать, что у вас в сумочке? – вежливо осведомился Гелий Петрович.
– Не позволю, – буркнул в ответ Лыков.
– Это почему же? – изображая удивление, чуть приподнял левую бровь Гелий Петрович.
– Потому что это моя сумка. И то, что в ней лежит, тоже мое.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – грустно и безнадежно вздохнул Гелий Петрович. – Я так полагаю, в сумке у вас продукты, приобретенные в этом магазине?
– А вот как хочешь, так и полагай, – зло зыркнул на него Лыков. – Купил – значит, мое. Дай пройти!
– Увы, – как будто с сожалением развел руками Гелий Петрович. – Не имею права.
– Да что вы к нему привязались? – подала голос из-за прилавка Ольга. – Он за все заплатил! – Она показала мятые купюры.
– Он купил продукты питания? – посмотрел на продавщицу Гелий Петрович.
– Ну да, – кивнула та. – А еще мыло и спички.
– Не многовато ли для одного? – насмешливо взглянул на Лыкова Володя.
Тот держался за свою сумку, как пассажир «Титаника» за последний спасательный круг.
– Уйди с дороги, – пробурчал он в ответ.
– А что, если нет?
Лыков еще крепче сжал руки на ручке сумке, так, что костяшки побелели. А лысина старика сделалась багровой и покрылась мелкими капельками пота.
– Так, Олечка, – не сходя с места, Гелий Петрович указал пальцем на продавщицу. – Верните товарищу Лыкову его деньги. – Он направил палец на красную влажную лысину. – Торговля закрывается.
– Что? – Глаза продавщицы, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Это кто сказал?
– Да! – решительно стал на защиту продавщицы студент Саша. – По какому праву?
– По праву чрезвычайного комитета граждан Тринадцатого микрорайона! – гордо провозгласил Гелий Петрович.
И выставил грудь колесом. Как будто ожидал, что ему на нее прицепят орден. Ну, или хотя бы медаль.
– Эй! Вы это кончайте! – замахала на него пальцем Ольга. – Мне за магазин перед хозяином отвечать!
– Где твой хозяин, Оля? – подойдя к прилавку, спокойно спросил Сергей. – Он ведь вчера должен был приехать.
– Его задержали дела! – вскинула подбородок Оля.
Видно было, что она едва сдерживает слезы. Ольге отчаянно, изо всех сил не хотелось верить в то, что она вместе с остальными оказалась брошенной здесь, в этом проклятом Тринадцатом микрорайоне, на произвол судьбы.
– Да не дела его задержали, – все так же спокойно произнес Сергей. – А то, что проезд в зону закрыт.
– В какую еще зону? – нижняя губа Ольги мелко задрожала. – В какую, я тебя спрашиваю, зону?!
– В аномальную зону, где мы сейчас находимся. – Сергей улыбнулся и развел руки в стороны.
– Дайте пройти, – упрямо мычал меж тем Лыков.
– Да мы тебя и не держим, – сказал Володя. – Можешь валить, куда тебе вздумается. Вот только сумку оставь.
– Сумка моя! И то, что в ней, тоже мое!
– Не угадал, – усмехнулся Володя. – Ты, приятель, покусился на народную собственность. Знаешь, что за это полагается?
– Я все это купил здесь, в магазине, за свои, честно заработанные деньги.
– Все продукты питания, имеющиеся в магазине, переходят под контроль чрезвычайного комитета, – прояснил ситуацию Гелий Петрович. – В том числе и те, которыми набита ваша сумка, товарищ Лыков.
– Сами будете жрать, а остальных голодом заморите, – процедил сквозь зубы Лыков.
– Вы, наравне с остальными, будете получать норму, установленную чрезвычайным комитетом, – сохраняя невозмутимость, заявил Гелий Петрович.
– Какой еще чрезвычайный комитет? – пуще прежнего вытаращила ничего не понимающие глазища Ольга.
– Какая норма?
– Да! – сунулся было вперед Саша. – Тут вы, уважаемые, зарвались!..
– Помолчи, – ткнул его пальцем в грудь Сергей.
– Действовать следует по закону! – патетически воскликнул Саша.
Однако на последнем слове голос его сорвался на фальцет и тем самым смазал все впечатление.
– Где твой закон? – пристально посмотрел на него Сергей и красноречиво развел руками: – Нету! Теперь в Тринадцатом микрорайоне закон – это мы все. – Сергей перевел взгляд на Ольгу. – Нам всем сейчас следует думать о том, как выжить. Иначе такие, как этот, – кивнул он на Лыкова, – растащат все по своим холодильникам. А остальным действительно останется только лечь и помереть с голоду.
– Давай сумку, – ухватился за пластиковую ручку Володя.
– Не дам! – волком глянул на него Лыков.
– Я кому сказал, давай! – замахнулся свободной рукой бывший водитель.
– Володя! – жестом остановил его Гелий Петрович. – Действовать нужно не так.
Он подошел к прилавку и легко, сказав только: «Позвольте», – выдернул из руки продавщицы деньги Лыкова. Затем вернулся и сунул деньги в карман пиджака незадачливого покупателя.
– Это – ваше, – сказал он и сжал пальцами запястье лыковской руки, цеплявшейся за ручку сумку. – А это, извините, наше.
Пальцы Лыкова будто сами собой разжались. Гелий Петрович быстро перехватил сумку за ручку и изящным движением отправил ее себе за спину:
– Всего доброго, гражданин Лыков.
– Верни сумку! – зарычал Лыков.
Пальцы его сжались в кулаки, а лысина сделалась похожей на солнце, тонущее в море.
– Неправильное решение, – улыбнулся Гелий Петрович. – Во-первых, я сильнее вас, во-вторых, лучше подготовлен, в-третьих, на моей стороне двое молодых крепких парней. – Он сделал короткую, но весьма эффектную паузу и спросил: – Есть еще вопросы?
– Ты!.. Вы все еще пожалеете об этом! – прорычал Лыков.
Вне себя от злости, он метнулся к выходу и, вылетев на улицу, от всего сердца хлопнул дверью.
– Ну вот, – Гелий Петрович подкатил сумку Лыкова к прилавку, – теперь можно и делом заняться.
Володя открыл сумку.
– Ну ни фига себе! Знал ведь, что брать! Консервы, копченая колбаса, мука… Все продукты длительного хранения. – Он вдруг замер, осененный внезапно возникшей догадкой, и посмотрел на Ольгу: – Он ведь не первый раз с этой сумкой приходит?
– Сегодня только третий раз, – ответил та. – А еще вчера четыре раза приходил. И позавчера тоже…
– Видали, каков жук! – посмотрел на своих спутников Володя. – Запасы делает, зар-раза!
– Ну, за день-другой он все это не съест, – кивнул Гелий Петрович. – А попозже мы им займемся.
– Слушайте, что вы затеваете? – недоуменно спросил Саша.
– Необходимо произвести опись всех имеющихся в магазине товаров, – Гелий Петрович положил на прилавок тетрадь со сталкером Гупи на обложке. – А торговлю, Олечка, извини уж, придется закрыть.
– А как же мне потом с хозяином разбираться? – спросила продавщица.
С тем, что товарами в ее магазине теперь будут распоряжаться другие, она уже смирилась. Но отвечать потом за все одна она не собиралась.
– Не тревожься, Олечка. – Гелий Петрович похлопал ладонью по принесенной тетрадке: – Все будет официально оформлено. Ежели вдруг твой хозяин объявится, разбираться с ним будет чрезвычайный комитет. – Он посмотрел на остальных, как будто хотел убедиться в том, что они его всецело поддерживают. – Ситуация ведь и в самом деле чрезвычайная.
– Да, куда уж круче, – хмыкнул Володя.
Сергей кивнул.
Один лишь Саша был явно недоволен происходящим. То ли потому, что таким образом все еще пытался продемонстрировать свою поддержку Ольге, то ли потому, что так и не смог до конца понять всю серьезность ситуации.
– Так что же мы теперь, как в блокадном Ленинграде, будем ежедневную пайку получать? – спросил он, обращаясь одновременно ко всем троим членам чрезвычайного комитета граждан.
Гелий Петрович повернулся к нему, заглянул в голубые глаза и положил руку на плечо:
– Сашок, это лучше, чем тоскливо глядеть в пустой холодильник и думать о том, что ты будешь есть завтра. – Он чуть крепче сжал плечо студента. – Уж мне-то можешь поверить.
У Саши, похоже, еще оставались сомнения, да и возражения он мог найти. Но, во-первых, полемистом он был никудышным и сам о том прекрасно знал, во-вторых, он понимал, что спорить с Изюмовым сейчас не имеет смысла, поскольку Гелий Петрович все равно сделает все так, как решил, в-третьих… Впрочем, достаточно было и первых двух пунктов для того, чтобы завершить разговор. Но, дабы все же не упасть в глазах продавщицы Оли, студент Саша крайне скептически поджал губы, повернулся к витрине и ткнул пальцем в первое, что попалось на глаза:
– Могу я купить это?.. Нет, это мне, пожалуй, не надо, – тут же дал он обратный ход, сообразив, что собирается купить бритву. – Лучше вот это! – указал он на ремешок для часов.
Оля взглядом переадресовала вопрос Саши Гелию Петровичу.
Тот едва заметно улыбнулся и молча кивнул.
Получив то, что хотел, Саша с гордо поднятой головой удалился.
Оля выложила на прилавок связку ключей, нанизанных на кольцо с большим круглым брелоком, на котором был изображен медведь, зажавший в зубах огромный мешок.
– Ну, и как мы будем делать опись?
– По порядку, – спокойно и уверенно ответил Гелий Петрович. Глядя на него, можно было подумать, что всю свою жизнь он только и занимался ревизиями небольших торговых точек. – Начнем со скоропортящихся продуктов. Затем перейдем к продуктам длительного хранения. Закончим средствами гигиены и прочими предметами повседневного спроса. Всякие там заколки, ремешки для часов, детские игрушки и канцелярия нас не интересуют.
– Пока не интересуют, – уточнил Сергей.
– Ты полагаешь, что может и до этого дойти? – серьезно посмотрел на него Изюмов.
– Все может статься, Гелий Петрович, – так же серьезно ответил Сергей.
– Тогда сначала холодильники, затем – подсобка, – сделала вывод Ольга. – Только имейте в виду, – тут же предупредила она, – в подсобке у меня пауки бегают.
– Что за пауки? – строго сдвинул брови Гелий Петрович. – Почему не боретесь?
– Да бесполезно с ними бороться, – махнула рукой Ольга. – Они непонятно откуда берутся и невесть куда исчезают… Да и продукты они не трогают.
– Это ж пауки, – усмехнулся Володя. – Они крупу не едят. Они мух ловят.
– Эти не ловят, – уверенно мотнула головой Оля. – Эти пауки здоровые, размером с ладонь. И ноги у них со всех сторон торчат, тонкие, но не меньше десятка.
Сергей с Володей молча переглянулись.
– У пауков только восемь ног, – авторитетно заявил Гелий Петрович.
– У этих больше, – не менее уверенно возразила Ольга.
– Точно, – кивнул Володя. – Мы с Серегой одного такого паука видели. Хотели поймать, а он будто растворился.
Гелий Петрович непонимающе сдвинул брови. Он точно знал, как выглядят пауки. И примерно представлял, каких размеров паука можно встретить в средней полосе России. Сантиметр. Ну, может, два. Но никак уж не с ладонь! Поэтому у Изюмова складывалось впечатление, что молодежь, не сговариваясь, а может быть, и как раз наоборот, заранее договорившись, решила над ним подшутить. Изюмов шутки понимал, да и сам малость победокурить любил. Но сейчас, во-первых, ситуация была для юмора неподходящая. Они пришли в магазин с более чем серьезными намерениями. И искать повод для шуток, по мнению Гелия Петровича, было совершенно излишним. А во-вторых, ну почему именно пауки? Что в этом смешного?
– Я тоже это видела, как они исчезают, – продолжала между тем Ольга. – Добегает до стены, а потом – бам! – и нет его.
Гелий Петрович отчаянно пытался решить, как ему реагировать на подобные нелепицы. Но ничего определенного ему в голову не приходило. Поэтому он лишь спросил:
– И тебе не страшно здесь? Со всеми этими пауками?
– Да я пауков не боюсь, – улыбнулась Ольга. – Вот змеи – это другое дело. Они холодные, скользкие и вертлявые.
Сергей припомнил паука, которого они с Володей пытались поймать. Несмотря на свои немалые размеры, паук и правда не вызывал ни страха, ни омерзения.
– Он был похож на детскую игрушку, – сказал Сергей.
– Точно! – улыбнувшись, кивнула Ольга. – Бегают, как заводные!
Гелий Петрович озадаченно прикусил верхнюю губу. Затем одним движением смахнул с прилавка ключи:
– Все! Делом занимаемся!