– Мы к провалу? – спросил Сергей, сбегая следом за Кузякиным вниз по лестнице.
– Сначала – в магазин, – ответил Игорь Петрович. – Нужно достать что-нибудь съестное.
– Гелий не даст, – уверенно заявил Соломон Юрьевич.
– Для науки, – уточнил Игорь Петрович.
– Все равно не даст, – стоял на своем Штейн.
Сергей не стал высказывать своего мнения на сей счет, но мысленно был на стороне Соломона Юрьевича.
Они свернули за угол и оказались возле входа в магазин, ныне превращенный в хранилище, которым заведовал Гелий Петрович Изюмов.
– Подождите меня здесь, я с Гелием с глазу на глаз переговорю, – сказал Кузякин и скрылся за дверью.
– Как там Лыков? – спросил, присаживаясь на ящик, Соломон Юрьевич. – Я что-то не видел его в столовой.
– Он и не показывается, – ответил Сергей. – Прячется у себя в квартире.
– Много добра у него нашли?
– Достаточно, чтобы открыть небольшую продуктовую лавочку. Лыков, пройдоха тот еще, первым смекнул, что нужно продуктами запасаться. И похоже, все свои сбережения на это угрохал.
– И что же, все добровольно отдал?
– Какое там! В квартиру пускать не хотел. Пришлось замок взламывать. Так он еще и продукты эти повсюду попрятал. В шкафы, на полки, под диван… В одном месте даже пол вскрыл и под половицы консервных банок натолкал… Костерил нас на чем свет стоит!
– Ну в принципе он прав, – кивнул Соломон Юрьевич. – Он все это купил открыто, в магазине, на честно заработанные деньги. Хотя, конечно, с другой стороны, прятать от остальных еду под полом – это полнейшее свинство.
– Вот-вот, – согласился Сергей. – Мы ему примерно так и сказали. И деньги из магазинной кассы Ольга ему вернула.
– Так чего же он в столовую не ходит?
– Откуда ж мне знать? – пожал плечами Сергей.
– Может, голодовку объявил? В знак протеста?
– Нет, не думаю, – едва заметно качнул головой Сергей. – Не тот это человек, чтобы самого себя голодом уморить. Скорее всего, мы не все его запасы выгребли. Что-то еще осталось по сусекам. Вот он, куркуль, и жует сейчас это втихаря.
– Нелогично, – не согласился Соломон Юрьевич. – Следуя его понятиям, собственные продукты надо бы оставить на крайний случай. А пока питаться вместе со всеми.
– А что, если они у него скоропортящиеся? Вот он загодя и отъедается.
– Все равно, надо бы его проведать, – сказал, подумав, Соломон Юрьевич. – Мало ли что…
– Вы пойдете? – спросил Сергей.
– Ну, если надо, то схожу, – без особого энтузиазма согласился Соломон Юрьевич.
Разговор оборвался, когда из магазина вышел Игорь Петрович.
– Видали? – довольно улыбаясь, показал он шоколадный батончик. – Гелий – человек понимающий!
– А удочка тебе зачем? – спросил Штейн, взглядом указав на то, что Кузякин держал в другой руке.
– Будем твое Нечто на живца ловить, – ответил Игорь Петрович.
– Тогда бы и фотоаппарат нужно прихватить, – сказал Сергей.
– У тебя есть?
– Да.
– Тогда – бегом, – кивнул в сторону подъезда Игорь Петрович. – Хотя постой! – тут же окликнул он рванувшего было с места в карьер парня. – Мне тоже кое-что взять надо. Жди нас здесь, Соломон, мы мигом. – Он сунул в руку Штейну складную удочку.
Они действительно вернулись быстро. Сергей – с небольшим цифровым фотоаппаратом, который все время возил с собой в командировки, на всякий случай: вдруг что интересное на глаза попадется, что потом в Сеть выложить можно будет. В провинции много чего забавного встречается. Как-то раз ему удалось запечатлеть указатель, нацеленный на церковь, на котором псевдославянской вязью было выведено: «Дорога к Х. аму». Потерялась всего одна буковка, а надпись заиграла новыми красками, приобретя куда более глубокий философский смысл, нежели прежде. У Игоря Петровича в руках был пакет, в котором что-то негромко позвякивало. На немой вопрос Соломона Юрьевича он ответил, что это посуда для образцов, которые, возможно, потребуется взять.
Теперь, будучи во всеоружии, они направились прямиком к провалу, затопленному жидкой грязью, насчет которой у мирных в целом обитателей Тринадцатого микрорайона появились очень нехорошие подозрения.
Провал выглядел как обычно. Светло-коричневая жидкая грязь ровным слоем заполняла его, лишь самую малость не доставая до обломанных краев асфальтового покрытия дороги, которая когда-то соединяла Тринадцатый микрорайон с городом. Время от времени на влажной, будто маслянистой поверхности вздувались пузыри размером в два больших кулака, лопающиеся с влажным чмоканьем. А порой, очень редко, по грязи разбегались едва заметные концентрические круги, как будто где-то глубоко случился несильный толчок. Что на самом деле было тому причиной – загадка, ответ на которую был спрятан, должно быть, на самом дне грязевого бассейна. Будто обкусанные, края провала настолько далеко расползлись друг от друга, что противоположный берег терялся в туманной дымке. Рассмотреть, что там происходит, можно было только в бинокль. Хотя, по сути, и смотреть-то было не на что – ничего не происходило. Вообще ничего. Как будто по ту сторону провала на многие километры простиралась безжизненная пустыня. Выжженная не то напалмом, не то радиацией, не то какой другой смертоносной гадостью вроде «эйджент орандж».
Остановившись у самого края, Игорь Петрович посмотрел на грязевой разлив, не увидел ничего нового и перевел взгляд на Соломона Юрьевича.
– А что ты на меня так смотришь? – непонимающе развел руками тот.
Игорь Петрович хмыкнул, эдак неопределенно, присел на корточки и провел ладонью над самой коричневатой гладью. Грязь будто встрепенулась и поднялась небольшим бугорком, который прокатился по поверхности следом за ладонью. Игорь Петрович убрал руку и снова хмыкнул. На этот раз очень даже определенно.
– Ну, что скажешь? – нетерпеливо осведомился Соломон Юрьевич.
– Ничего не скажу. – Игорь Петрович зачем-то вытер ладонь о штанину и поднялся на ноги. – Для того чтобы делать выводы, нужно хоть что-то понять. А я пока ничего не понимаю.
– Но ты видел?.. – Соломон Юрьевич рукой указал на грязь.
– Конечно, видел, – спокойно ответил Игорь Петрович. – Я же не слепой.
Он взял из рук Штейна удочку и раздвинул ее примерно на половину длины. Затем достал из кармана шоколадный батончик, снял с него упаковку, отломил кусочек и насадил на крючок. Выбросив удочку вперед, он стал медленно разматывать катушку с леской, осторожно опуская наживку вниз.
Соломон Юрьевич переместился поближе к Сергею и ткнул его локтем в бок.
– Ну, как? – спросил он шепотом, как будто боясь вспугнуть добычу.
Сергей непонимающе посмотрел на Штейна и честно признался:
– Не знаю.
Соломон Юрьевич заговорщицки подмигнул парню и присел на корточки, чтобы лучше видеть, что происходит возле самой поверхности.
Поначалу не происходило ничего. Но когда расстояние между наживкой и грязью сократилось примерно до тридцати сантиметров, по влажной поверхности пробежала легкая, едва заметная рябь. Игорь Петрович приостановил движение катушки. Наживка замерла, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Рябь на поверхности грязи не успокаивалась. Но и не становилась сильнее. Игорь Петрович опустил наживку еще на пару сантиметров. Рябь заметно усилилась. Когда между наживкой и грязью осталось чуть более двадцати сантиметров, на поверхности образовался вырост толщиной в руку взрослого мужчины, с округлой вершиной, похожей на крепко сжатый кулак. Он потянулся было за шоколадкой, но Кузякин дернул удочку вверх. Грязевой кулак на несколько секунд замер, будто в нерешительности, а затем начал опускаться. Странный вырост как будто растворялся в общей грязевой массе, обращаясь в ничто или нечто, не имеющее определенной формы.
Боясь упустить добычу, Игорь Петрович поспешно опустил наживку. Рукообразный вырост рванулся вверх. На вершине его образовалось воронкообразное расширение, которым он обхватил кусок шоколадки и стремительно, но при этом по-своему изящно, почти без рывка снял наживку с крючка. В ту же секунду поверхность грязи вновь сделалась гладкой, как простыня, по которой прошлись утюгом.
– Супер! – восхищенно выдохнул Сергей.
– Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе посмотрел на него Соломон Юрьевич.
– Ничего, – качнул головой парень. – Нет, правда, ничего.
– Зачем же ты тогда это сказал? – подозрительно прищурился Соломон Юрьевич.
– Не знаю, – пожал плечами Сергей.
Штейн недоверчиво хмыкнул. Но больше ни о чем спрашивать Сергея не стал. Его интересовало мнение Кузякина.
– Это гриб?
– Какой еще гриб? – Игорь Петрович смотал леску, сложил удочку и кинул ее Сергею.
– Чайный гриб. – Соломон Юрьевич руками нарисовал в воздухе круг. – Бросаешь его в чай, сыплешь сахар, и он растет. Есть пространство вокруг – растет в ширину, нет – в толщину.
– Возможно, нечто похожее, – подумав, согласился Игорь Петрович.
Он достал из кармана шоколадку и отломил от нее еще кусочек. Отойдя на три шага в сторону от того места, где грязевой вырост сорвал наживку с крючка, Игорь Петрович кинул шоколадку в грязь. Кусочек еще был в воздухе, когда на поверхности образовался новый вырост, на лету схватил угощение и вместе с ним растворился в грязи.
– А что же он тут ест? – озадаченно почесал в затылке Соломон Юрьевич. – Ну, в смысле, когда его никто шоколадом не подкармливает?
– Интересный вопрос, – согласился Игорь Петрович. – Вон ведь какой здоровый вымахал.
– Вы полагаете, что это все… – Сергей махнул рукой в сторону противоположного края провала и вдруг сообразил, что не знает, как назвать то, что простиралось перед ними.