Там не было ни одного человека. Кухарка непонятно куда подевалась. Паша вернулся в столовую, и тут ему на телефон посыпались эсэмэски. Первая из банка: «Уведомляем вас, что кредитные карты Павла Комарова закрыты и более не обслуживаются». «Митрофанушка» разинул рот, и тут прилетело новое сообщение: «Администрация поселка оповещает о решении законного владельца дома и участка выселить Павла Ильича Комарова по истечении четырнадцати дней после получения данного извещения по месту его регистрации в городе Москва. Если в указанный срок жилплощадь не освободится, будут отключены вода, газ, электричество и последует вызов соответствующих органов для принудительного выселения на основании статьи…
– Это что? – завизжал Паша, не дочитав до конца.
Зинаида Львовна молча смотрела в свой телефон, и тут Павел получил новое послание, на сей раз от отца. «Наглый щенок, который живет на всем готовом, никогда не целовал руку, дающую ему хлеб. Но он посмел поднять руку на того, кто его кормит. Счета закрыты, из поселка тебя выселят. Прислуга уволена. Живи за счет своего труда».
Парень растерялся. Он не ожидал от отца столь резких действий и не знал, что делать.
Пожилая дама схватилась за сердце и рухнула на диван. Внук перепугался, но догадался позвонить в «Скорую». Вызывать пришлось не врачей из дорогой платной клиники, а муниципальную помощь. Но доктора все не ехали, Зинаида начала задыхаться, Паша запаниковал и связался со своими друзьями, стал спрашивать, что делать. Те посоветовали обратиться в коммерческую службу, Паша признался:
– Денег нет, отец заблокировал карты.
Друзья тут же прекратили разговор. Павел набрал номер лучшего друга отца и понял – он заблокирован. Недоросль в испуге стал рыться в своих контактах, потом схватил телефон бабушки и наткнулся на мой номер, который Зина записала при нашем с ней расставании. Павел соединился со мной, и тут прикатил минивэн с красным крестом. Суровый доктор померил Зинаиде Львовне давление, сделал какой-то укол, пробурчал:
– Утром обязательно обратитесь в поликлинику, – и смылся.
Бабушка заснула. Внук ушел в свою комнату, стал играть на айпаде в очередную стратегию, хотел купить монет, привычно ткнул пальцем в нужную строку, ввел пароль и получил ответ: «Карта заблокирована». Паша выругался, хотел выпить в кровати чаю, нажал на звонок. На вызов никто не явился. Привычное комфортное, беззаботное существование развалилось на глазах. Юноше пришлось самому топать на кухню. Путь лежал через гостиную, где на диване спала бабушка. Паша мимоходом взглянул на Зинаиду Львовну и перепугался. Та лежала с открытыми глазами, ртом, не моргала, не отвечала на вопросы, которые принялся задавать ей он. Павел кинулся опять вызывать врачей. На сей раз они прикатили почти сразу, теперь в дом вошли двое молодых мужчин.
Врач сел около Зинаиды, крякнул, потом сказал:
– Валера, смерть до прибытия.
Санитар полез в сумку.
– Она умерла? – попятился Паша.
– Да, – сказал доктор, – не трогайте тело.
– Что мне с ней делать? – затрясся внук.
– Ничего, – пожал плечами врач, – решение примет полиция.
– Полиция! – повторил барчук. – Зачем она?
– В случае смерти до прибытия врачей мы обязаны вызвать полицейских, – пояснил санитар, – таковы правила. Да вы не переживайте, женщина пожилая, наверное, с букетом болезней, гипертония. Похоже, ее инсульт разбил.
– Нет, – возразил Павел, – она была здорова, недавно обследование проходила.
– Тем более, – подчеркнул врач, – подозрительная смерть. Не перемещайте труп. Ждите. К вам приедут.
– Я должен остаться с ней? – попятился Павел. – Нет, нет, увезите ее. Куда-нибудь. Я не могу… мне страшно.
Врач усмехнулся:
– Нас живые ждут.
И медики удалились, оставив на столе какие-то заполненные бланки.
Вот такая история.
– Помогите мне, – канючил Паша, – отец вернется, заплатит вам! Непременно!
Я посмотрела на него.
– Я не работаю в конторе ритуальных услуг. Примчалась, потому что пожалела тебя. Если речь зашла о деньгах, то я лучше отправлюсь домой. Готова помочь, но не ищу заработок.
– Нет, нет, – всхлипнул «Митрофанушка», – не уходите! Умоляю!
Я вынула телефон.
– Продиктуй контакт отца.
Вскоре из трубки донеслось:
– Номер не обслуживается.
Я решила не сдаваться, попыталась соединиться с Анастасией и услышала то же самое.
– Они сменили сим-карты, – разрыдался Павел, – бабку надо хоронить. Денег нет! Я выкинусь из окна.
Парень, рыдая, бросился в коридор. Я пошла за ним.
– Павел, перестань. Мы найдем твоих родителей!
– Как? – взвыл он.
Я снова взялась за мобильный.
– Сеня, доброе утро. Да, слегка рановато. Записывай адрес и приезжай.
Ждать Собачкина пришлось минут двадцать. Все это время Павел провел, лежа на диване, оплакивая отсутствие денег, жалуясь на отвратительного отца, который ему достался. Когда Сеня наконец появился, я безмерно обрадовалась.
– Слава богу, ты пришел! Еле-еле сдержалась, чтобы не стукнуть парня!
– Объясни, что случилось, – попросил приятель.
Пришлось быстро обрисовать ситуацию.
– М-да, – крякнул Собачкин, – посиди-ка тут, я посмотрю на покойную.
– Зачем? – удивилась я. – Врачи вызвали полицию.
Сеня молча ушел, и вскоре из комнаты, где лежало тело, послышался его громкий голос:
– Алло! Олег? Срочно пришли «Скорую» из своего медцентра. Адрес отправлю. Поторопись. Плохая совсем.
Я помчалась в комнату.
– Зинаида жива?
Семен, сидевший рядом с Комаровой, кивнул.
– Да. Но она еле дышит.
– Врачи, – растерялась я, – они же признали ее мертвой.
Собачкин почесал затылок:
– Случается такое. Сто вызовов в день. Устали. Предрассветный час, а в это время особенно спать хочется. Равнодушие. Желание побыстрей уехать. Масса причин для ошибки. Откуда их вызвали?
– Не знаю, – ответила я, подходя к столику. – Павел до меня в «Скорую» звонил. Тут какие-то бумаги. Может, там указано. «Муниципальный центр реабилитации после родов Лукашкина. Деревня Вилкино. Выезд «Скорой» бесплатный».
– Отлично, – хмыкнул Сеня, – мегапрофи прибыли. И название знатное: «Муниципальный центр реабилитации после родов Лукашкина». Значит, Лукашкин произвел на свет дитя, и для скорой поправки роженика, роженицей ведь его не назовешь, возвели сие медучреждение.
Я помчалась к Павлу.
– Кто дал тебе телефон «Скорой», которая констатировала смерть бабушки?
– Рекламу сунули в почту, она на столе лежала, – простонал парень.
– Почему ты не обратился к тем, кто первый раз приехал, укол бабушке сделал? – налетела я на внучка.
Тот, наконец, сел.
– Муниципалы! Приперлись через год после звонка! То ли лука, то ли чеснока нажрались! Воняли. В помощи отказали.
– То есть? – спросил успевший тоже войти в комнату Сеня. – Сейчас государственная «Скорая» работает очень хорошо.
– Ты мне сообщил, что Зинаиде сделали инъекцию, – напомнила я.
– Всего-то! Один дерьмовый укол, – заканючил Паша. – Меня… послали. Я попросил таблетку от депрессии. Не дали, ответили: «Лучший способ с депрессухой справиться – работать побольше!» Гады! Чтобы я еще раз к ним обратился! Да никогда. Нашел рекламу и позвонил.
– Отличный тебе совет умные врачи, не те, что Лукашкина реабилитируют, дали, – сказал Сеня, – надо им воспользоваться. Вопросов больше не имею. Ждем машину, поместим Зинаиду в хорошее место.
– Денег нет, – завыл Павел и вновь упал лицом в подушку.
– Разве я сказал о деньгах? – удивился Собачкин. – По ОМС ее уложим. Бесплатно.
– За бесплатно в России даже дерьма не дадут! – отрезал Паша. – В нашей стране все, что без денег, – то говно! Не в Европе живем! На помойке цивилизации.
– Эге, – бормотнул Сеня, – кстати, в большинстве стран Европы муниципальная «Скорая» на дом не выезжает. Нет у больного денег? Топай с аппендицитом сам в госпиталь.