Журнал «Юность» №07/2022 - читать онлайн

ты приходишь раздетым

плачешь и говоришь

вот я весь какой есть

весь каким ты меня создал

я весь тебе

я признаю это

дай мне немножко времени

побыть с моей рассыпающейся мамой

я сделаю все что должен

сжалься над тем кто живет здесь вместо меня

и кто умрет в отличие от меня

и он отвечает говорю я ты же знаешь что это запрещенный ход

ты же все знаешь

вернись к маминой постели

и успокойся

никаких желаний не существует

если мы чего-то хотим значит

мы предвидим

и я возвращаюсь к маминой постели

постель заправлена белым пледом

мама танцует на белом пледе

под музыку отчима

на линолеуме лежит марсик

на подоконнике стоит денежное дерево

с лампы свисает елочная игрушка

а я стою и приплясываю как будто бы

ничего

совершенно ничего

после —

не было.

[твое фарфоровое личико]

я рисую тебя и мне становится страшно

потому что ты до сих пор есть

ты есть в каждом тюбике краски

в каждом волоске кисти

я иду менять воду

в раковине остаются разводы

это ты, и ты не смываешься

Все эти годы мне хотелось рассказать тебе, как далеко я ушла. Сколько

я прочитала книг и сколько умных мужчин приглашали меня на свидания.

Я до сих пор не знаю, за что тебя можно зацепить.

я очищаю банан

ты смотришь на меня

недорисованная и может быть

я никогда тебя не дорисую

За эти годы у меня были женщины, у меня были мужчины, у меня были деньги.

ты говорила мама никогда не вылечится

и я никогда не вылечусь

или мне придется стать сверхчеловеком

А я не помню даже нашу последнюю встречу. Я помню, как я пришла к тебе

на прием, а тебя не было. И я шла по набережной, я плакала и старалась идти

медленнее. Мне хотелось выкрасть тебя из этого мира, хотя твой мир, ваш

мир, никогда не был мне доступен.

я ничего не выбирала

я не выбирала даже тебя

мне всегда хотелось просто внимания

(всего лишь: внимания)

И все эти годы я о тебе даже не вспоминала. Я не помнила, как ты выглядела,

я помнила только твои короткие пальцы. И если бы не эта фотография (новая

клиника, знакомство с главврачом), я бы жила и дальше.

ты сидишь передо мной

и как тогда в мои самые счастливые пятнадцать лет

я хочу обнять твои ноги

надеясь что ты наконец отправишь меня к себе

надеясь что хотя бы один раз

ты проведешь свой обход и спросишь меня

как я сегодня чувствую себя

(всего лишь: как я себя чувствую)

я глажу твои темно-серые волосы

мне не хватило на них белой краски

я смотрю в твои пока еще пустые очки

я вижу твои розовые руки

но даже сейчас

(а сейчас я бы точно не обнимала твои ноги)

рука с обручальным кольцом

лежит на компьютерной мышке

я смотрю на нее и не верю: мне можно

делать это сколько угодно (и делать – что угодно)

я замечаю что стучат мои зубы

и я [у меня взрослая счастливая жизнь]

начинаю визжать.

я кошечка

мяу мяу мяу

да да

я чудовище мама

я тебя сожру потому что я тебя ненавижу

эти приступы начались когда мама переехала к нам

до этого были приступы другого свойства

мне было больно и я заходилась

плакала конечно вслух а потом не могла остановиться

задыхалась кашляла и продолжала плакать

я не могла просто начать дышать

сначала мне помогала валерьянка

когда она заканчивалась бабушка давала свой корвалол

и обливала лицо холодной водой

потом мне мало что помогало

даже кровь перестала останавливаться

бабушке было очень страшно а я не верила что это отражение в зеркале это я

я вообще никогда не чувствовала себя как

может быть я не смогу написать хороший текст но мне никогда не давали

просто высказаться без хорошего текста

так было со школы

хочешь поговорить вот пожалуйста

конкурс сочинений на тему

я даже на экзамене выбрала вместо аудирования сочинение

мне все говорили что это сложнее что нельзя

наверное тогда и появились эти кошачьи приступы

перед поступлением я подходила к маме и говорила

что у меня к ней серьезный разговор

я хотела поговорить про мою будущую жизнь

мне всегда казалось что я сама их контролирую

просто играюсь

когда мяукаю рычу ору кусаю себя

но потом я начала замечать что мне очень сложно успокаиваться

и после того как я перестаю мяукать я начинаю сильно плакать

когда после мяуканья и рычания я плачу

я думаю что ко мне относятся как к человеку

а я не человек

я дрожащий сосуд

пульсирующая венка

листик с росой

даже не кошка

когда я начинала трястись с огромной частотой (то есть очень быстро)

сначала она говорила что я сумасшедшая

потом она просила перестать

потом она отворачивалась

потом она начинала на меня смотреть очень испуганными глазами

ее испуганные глаза как сумасшедшие

нечеловеческие

и я понимала что она начинает бояться что я действительно ненормальная

и старалась успокаиваться

к тому же я уставала трястись

как-то когда приступ только начинался я сказала маме

что она глупая потому что не восхищается тем что я у нее человек

(еще и здоровый)

а могла бы родиться наполовину кошкой

и спросила: а что бы ты тогда делала

кошку я бы выбросила или отрезала

а тебя оставила

когда я сижу со своим человеком и он начинает выяснять отношения

я думаю ха ха ты глупый человек

я тебя обманула потому что я просто исследователь у меня включенное

наблюдение эксперимент а ты всерьез раздражаешься мне же все равно

так же случается когда кто-то говорит плохо о детях или подростках

я думаю говорите глупые говорите а я же этот самый ребенок и подросток

и вы меня любите

не знаю сколько же мне нужно говорить

чтобы я смогла все рассказать и высказать

(а это разные вещи)

иногда мне кажется что после смерти

если вдруг есть бог

я подлечу к нему и перед объявлением приговора начну рассказывать

что со мной происходило все это время

и даже бог не сможет меня слушать

ничего со мной сделать не сможет

отправит меня обратно

в какую-нибудь новую жизнь

обычно люди с хронической невыговоренностью не живут

с людьми которые готовы их слушать

потому что нет людей которые готовы слушать бесконечно

есть люди которые готовы выслушать

и эти люди с хронической невыговоренностью остаются такими,

и я не знаю, что с ними случается после.

может быть, они становятся кошечками.

кто многих любил у того внутри голубая воронка

кто со многими спал у того внутри черная дырка

у меня внутри ничего

давным-давно уже ничего

только маленький еле заметный кружок

как ожог от случайной сигареты

поставленный в детстве чужим прохожим

и никем не замеченный

потому что плакать было стыдно

если бы нужно было определить

подвести так называемый итог

что же все-таки в этом кружке

кто же остался

что же из всего по-настоящему задело

я бы даже не смогла все вспомнить

перечислить имена

моменты дрожания и абсолютного счастья

хотя может быть его никогда и не было

бабушка говорила что мое сердце такое же как мой кулачок

я часто рассматривала его

иногда разговаривала с ним

мне казалось что любую нашу внутренность можно изобразить на пальцах

даже мой кружок

я соединю большой палец с остальными

спрячу некрасивые ногти

сделаю себе бинокль

приеду к тебе

и буду на тебя смотреть

мою учительницу русского языка и литературы

(сколько лет прошло, боже)

ты будешь думать что у меня внутри два кружка

и вся жизнь только начинается

так всегда думали люди с которыми я была

но кружок у меня один

и жизнь уже вряд ли только начинается

[душу, счастливую жизнь, любовь – все что угодно можно отдать

за стихотворение после перерыва]

на каждый мой концерт бабушки приходили

с цветами и конфетами

садились в первый ряд

так хлопали что казалось только они так хлопают

то ли звонкий то ли глухой стук сухих ладоней

полных сил

бабушки кричали браво браво

а мне каждый раз было стыдно

у вали были усы

(и мне тоже из-за этого было стыдно)

руки бабушек не становились слабее

они исправно каждый раз покупали цветы и конфеты

после концерта водили меня в бистро «центральное»

мы заказывали пиццу «студенческую» и молочные коктейли

официантка дарила мне шарик

валя говорила а когда-нибудь ты станешь студенткой

дожить бы до этого

будешь потом вспоминать нас

как мы сидели здесь

и я даже не знаю говорили ли мы о чем-то кроме этого

телефонов не было книг я не читала

как-то на день святого николая

валя не пришла на концерт

у нее случился криз

я была не расстроена а шокирована

потому что в этот раз никто мной не восхищался

(нина была менее эмоциональной)

но потом были другие концерты

и она еще долго жила

мне всегда казалось что я не люблю их

(никого)

что я очень привязана к тому что они мной восхищаются

(меня любят)

но теперь я вспоминаю

как бесконечно много было этих концертов

этих походов в кафе

шариков всех возможных на свете цветов

одной и той же пиццы

и мне начинает казаться

что нет ни восхищения ни любви

есть оторванность вернее разорванность

и это единственное что вообще есть

я открыла новую книжку «дизайн детства»

и она пахла бабушкиным потом

я бы скупила все книжки

издательства «новое литературное обозрение»

вот мы вернулись с похорон дедушки

я думала как бы позвонить тем женщинам

которые предлагали нам помощь

попросить их

пригласить меня в гости

мама по-прежнему плакала

бабушка сидела с крестной

день заканчивался

светлана павловна тоже умерла

потом умерла светлана александровна

их похоронили в пяти могилах

друг от друга

прошло какое-то время

и я до сих пор не могу понять

почему ее смерть меня так глубоко ранит

почему я начинаю плакать

и плачу долго

когда-то я написала ее сыну

предложила ему помощь

может быть разузнать о вузах

или показать москву

или еще что-нибудь

в конце концов я могла бы

накормить его в хорошем месте

он написал что тронут

но в москву не собирается

а потом я узнала

он встречается с очень хорошей девочкой

делает фотографии читает книги

его жизнь продолжается

с какого-то момента мне начало казаться

что все эти люди перед своей смертью

приходят ко мне

забирают меня к себе в гости

долго слушают меня плачут вместе со мной

мы засыпаем

а потом что-то случается

и умирает татьяна алексеевна

все закончилось, мама,

и нам все еще нужна помощь.

человек который падает на землю

не разбивается

земля вдруг становится сырой

земля сохраняет отпечаток его страдания

и страдание становится менее

концентрированным

В семнадцатом веке ностальгия считалась болезнью, потом, ближе

к двадцатому веку, веку революций и ускорения времени, о ностальгии стали

говорить как о коллективной неизлечимой болезни. Это тоска по дому,

которого ни у кого из нас не было. Пока мы тоскуем, мы останавливаем время

и таким образом сопротивляемся своей конечности.

иногда я чувствую себя бракованной

иногда я вдруг понимаю

что даже нереализованный потенциал

не так страшен

как приступы ностальгии

которые неконтролируемо активируют

какие-то мозговые центры

и вполне себе счастливый человек

начинает думать что после например детства

его жизнь абсолютно бессмысленна

она есть обман

тот промежуток между смертью социальной

и биологической

когда ты уже умер

но тебя зачем-то держат на аппаратах

чтобы отложить похороны

окончательное прощание

Но если бы это касалось моих родных, я бы до последнего шанса держала их

на всех возможных аппаратах.

детская дурная привычка ждать

что больной ребенок не произносивший

ни слова за несколько лет своей жизни

вдруг назовет тебя по имени

а мертвый после долгого твоего взгляда

откроет глаза и встанет

литература нужна

чтобы сохранить дом каждого человека

его родину

иначе ностальгия нас всех убьет

мы будем выбрасываться из окон

и падать друг на друга

и эти горки из страдающих тел/людей

станут современной понятной нам

вавилонской башней

на протяжении

всего существования человечества

мы все

всего лишь хотим

вернуться в свой дом

в свою занебесную область

к своему господу богу

(больше всего на свете я боюсь

отключения сознания)

Иногда у меня бывают периоды большой слабости, и я возвращаюсь к людям,

которые остались еще здесь, не умерли, никуда не переехали. Это мои

школьные учителя, певчие из церковного хора, учительница воскресной

школы. Когда я возвращаюсь, я чувствую себя невидимкой. Меня перестают

замечать – так и должно быть, но человеку нельзя об этом узнавать.

а на самом деле

наверняка же

там мы никогда не встретимся

и наши расставания здесь

это последние и единственные встречи

после которых не будет ничего

И с собой я больше не встречусь, и с учительницей воскресной школы я больше

не встречусь, и с моей мамой мы больше никогда не встретимся.

я никогда тебя не называла мамочкой

может быть только в самом начале

но мамочка

помнишь

я приходила к тебе ночью в слезах

будила тебя

и спрашивала не умрешь ли ты

мы никому об этом не говорили

но это продолжалось долго

даже когда я училась в университете

ты мне говорила что не умрешь

не оставишь меня одну

я заставляла тебя поклясться

и ты клялась

когда ты засыпала, я все равно плакала,

потому что ты умрешь, мамочка,

и мы с тобой больше

никогда не встретимся.

«ненавижу когда пытаются быть ближе ко мне»

в этом вся Крупина отвечает

пыхтит такая эмоциональная

никто не знает какая Крупина

она не пыхтит потому что в основном ей все равно

детство кончилось и чтобы оставить его

единственным островком любви

и нескончаемой горечи

приходится ненавидеть всех кто там не был

если бы я не любила своих бабушек

я бы убивала людей и не чувствовала ничего

может быть только жалость к себе

в детстве я обожала представлять

как запираю их всех в одном из кабинетов

заряжаю ружье

они трясутся потому что теперь их жизнь

зависит от меня

и начиная с самых незаметных

я постепенно приближаюсь к ним

Ксюше, Полине, Гале, а потом к Марго

я говорю «в детстве»

но на самом деле с тех пор ничего не изменилось

иногда я разрешаю себе представить

как нахожу их

Марго – в ростовском баре или салоне красоты

Ксюшу – в Питере, в спортзале жениха, но я бы не находила ее

Галю – в Киеве, но Галя хорошая

Полину я бы не стала убивать, а продолжила делать то, что уже делала с ней

и вот я нахожу Марго (Марго)

у нее другая фамилия: не потому что она вышла замуж

а потому что ее тринадцать лет

когда все были зайцевыми егоровыми майскими

не закончились

я нахожу ее и не чувствую ничего кроме

разочарования

раньше я хотела чтобы у меня появилась

настоящая мама которая бы обняла меня и забрала к себе

теперь я иду за понравившейся женщиной

начинаю дрожать и чувствую напряжение в верхней части лица

фотографирую ее не чтобы найти

чтобы дома нарисовать

(я рисую чтобы не находить)

а если она оборачивается я начинаю злиться

потому что мне от нее не нужно ничего

кроме ухода

когда на обычного человека нападает маньяк

человек не пытается понять его

он пытается спастись и убегает

я хочу чтобы меня просто оставили в покое

всего лишь: чтобы не пытались быть ближе.