Понятие «одержимость» растяжимое и многогранное, но во всех контекстах толкование у этого термина одинаковое – полное подчинение. Морозов смотрел на Сашу глазами врача, специалиста по умственным отклонениям от нормы, поэтому видел только одержимость желанием умереть. И причины этого желания искал там, где принято их искать в таких случаях – в личном окружении, в реальности. Юля видела ситуацию совсем с другой стороны, но, увы, указать доктору на ошибочность его суждений не могла.
Она и сама ещё пока не совсем отчётливо представляла себе, с какого рода одержимостью имеет дело. Существует всего два мира: мир живых и мир мёртвых. Между ними расположен Астрал – это вообще не мир, а своего рода проходная комната, имеющая двери в оба мира. Обитатели Астрала не живые и не мёртвые, и в них нет ничего человеческого. Энергетические паразиты – только один из видов существ, там обитающих, но в Сашу вцепился точно не паразит. Это было что-то другое. Что-то из мира мёртвых.
Магическая память будто бы решила поиграть со своей обладательницей в угадайку. Она не давала точных ответов, хотя они наверняка были. Юля делала предположения, которые сразу же отвергались с объяснением, почему она не права. Призрак? Нет. Призраки – это души умерших людей. Упокоенные обретают покой в мире мёртвых и от живых уже ничего не хотят. Неупокоенные застревают в Астрале и очень сильно хотят обрести тот самый покой, поэтому и беспокоят живых, ища помощи. У них одна цель – упокоиться. Ни те, ни другие никого за собой утащить не пытаются, им это не нужно. Со временем неупокоенные утрачивают свою единственную цель и человечность. Они становятся астральными сущностями, которым тоже незачем заманивать живых в мир мёртвых. Но если это никому не нужно, то почему происходит?
Несмотря на обилие знаний по устройству миров, Юля никак не могла понять источник проблемы. Как накануне на кладбище – ощущения есть, а объяснения им нет. Всю дорогу до родного города жевала кислые карамельки и думала, думала, думала… Надумала только одно – сходить в церковь. Верующей она себя никогда не считала, но точно знала, что добровольный отказ от жизни считается ужасным грехом, и самоубийц не отпевают. Захотелось пообщаться с кем-нибудь, кто разбирается в упокоении лучше неё.
Искать Храм даже не пришлось – неподалёку от автовокзала имелся. Запах внутри Юле не понравился, поскольку всколыхнул неприятные детские воспоминания. Не ладан – восковые свечи. Заставляя свою подопечную молиться, Зинаида Трофимовна жгла церковные свечки в большом количестве, и где-то в подсознании до сих пор осталась выстроенная ещё в детстве взаимосвязь между запахом и чувством страха. Наверное, именно поэтому Юля даже в сознательном возрасте старалась обходить церкви стороной – там всегда пахнет восковыми свечами.
– Здравствуйте. Мне бы с батюшкой поговорить, – обратилась она к женщине, сидящей в церковной лавке.
– А нет его, в епархию уехал, – сообщила собеседница. – Ты по какому делу-то?
– По личному, – вздохнула Юля. – Спасибо. Извините за беспокойство.
– Да Господь с тобой! Какое беспокойство-то? – улыбнулась женщина. – Тебя как звать-то?
– А что? – насторожилась Юля.
– Да бледненькая ты совсем. Я попрошу отца Николая, чтобы он сорокоуст за твоё здравие почитал. Платить не надо ничего, просто имя скажи, я запишу.
Женщина оторвала квадратный листочек от бокса бумаги для записей, взяла карандаш и подняла вопросительный взгляд на посетительницу. Юля открыла было рот, чтобы назвать своё имя, но почувствовала какой-то внутренний протест и произнесла:
– Александр. Мне не нужно, а ему сейчас любая помощь пригодится. И я заплачу, сколько нужно.
– Нисколько не нужно. Болеет? – сочувствующе уточнила собеседница, записывая на листочке имя.
– Если бы, – вздохнула Юля. – Жить ему расхотелось.
– Ты поэтому пришла, да? – нахмурилась женщина.
– Угу, – кивнула девушка.
– Грех это великий. Человек должен жить столько, сколько ему отпущено. Через все испытания пройти, ему уготованные. Не мы себе свою жизнь даём, не нам и решать, сколько ей длиться.
– Да это-то я знаю, – кивнула Юля. – Я вот только понять не могу, чем убийство с точки зрения греха от самоубийства отличается. Почему убийцам вечный покой положен, а самоубийц наказывают отсутствием упокоения. Разве распоряжение чужими жизнями – это не такое же присвоение себе роли Бога?
Женщина в лавке несколько раз моргнула, подыскивая логичный ответ на этот простой вроде бы вопрос, но, судя по всему, так и не нашла.
– Это тебе точно с отцом Николаем поговорить надо. Часа через два приходи, он к этому времени уже должен вернуться.
– Ясно. Спасибо, – снова вздохнула Юля.
Зачем она задала этот вопрос? Не собиралась ведь. О другом спросить хотела, а это как-то само собой вырвалось. Подсознательное возмущение церковной несправедливостью по отношению к грешникам, у которых грехи по сути своей одинаковые, но результат разный. Или в этом был какой-то смысл? В психушке она ведь тоже не собиралась говорить про Егорушку, но сказала. От всего этого голова уже шла кругом. И не только от этого, а ещё и от голода, поскольку с утра Юля ничего, кроме бутербродов, не ела. Тошнота тошнотой, но организм-то поддерживать надо.
Выбор был невелик – по дороге наскоро перекусить какой-нибудь гадостью, от которой наверняка взбунтуется желудок, или нормально поесть дома суп собственного приготовления. Возвращаться в церковь Юля намерения не имела – в деревне, куда она собиралась временно перебраться, тоже имелся небольшой Храм, за консультацией можно было и туда сходить. Только что-то ей подсказывало, что магическое Я во время беседы со священнослужителем снова выкинет какую-нибудь злую шутку, за которую потом будет стыдно. Добралась до дома, разогрела небольшую порцию супа в микроволновке, поела. Нужно было поработать, но на это ушло бы много времени, а она хотела уехать до возвращения матери с работы. Забрала сумку, вздохнула, представив себе очередную тряску в автобусе, и вызвала такси.
* * *
Андрей злился не на Яну, а на своего бывшего работодателя. Эту деревенскую развалюху Турин выкупал на агентство у прежнего владельца лично. Приезжал с оценщиком, поэтому точно знал максимально возможную рыночную цену. Яна переплатила вдвое больше этой максимально возможной цены. Её перед сделкой даже не предупредили о недостатках вроде протекающей крыши, неисправной системы отопления и всего остального. Этот дом вообще не должен был оказаться в каталоге агентства. Его выкупили только потому, что прежний хозяин приходился каким-то дальним родственником директору. Причём за бесценок выкупили, даже не по рыночной стоимости. Три года на балансе висел мёртвым грузом, и вот наконец-то нашлась доверчивая покупательница. Теперь даже через суд ничего не докажешь – сестра подписала договор, не читая, а там было написано, что она обо всех недостатках уведомлена и претензий к состоянию объекта не имеет. Чистая сделка, не подкопаешься.
Яна не привезла с собой в Ярославль документы по сделкам, поэтому Андрей знал обо всём с её слов, и возможность ознакомиться с текстами договоров получил только сейчас. Обязательство о продаже его доли в праве собственности на городской дом было составлено, мягко говоря, неправильно. Точнее, не совсем законно. На мошенничество не тянуло, конечно, но оспорить этот документ труда точно не составит – в этом Андрей был уверен абсолютно. Долю Яны тоже можно было вернуть, поскольку по закону она должна была уведомить сособственника о продаже. Будь Андрей мёртв, было бы сложнее, поскольку у владельца агентства есть нужные знакомства, а у Яны таких связей нет, и она потеряла бы всё. Но он, к счастью, жив, а срок исковой давности пока ещё не истёк. Волокита, суды… Неприятно, конечно, это всё, но отдавать родительский дом в загребущие руки своего бывшего начальника Турин точно не собирался. Не захочет решать проблему мирным путём – будет суд. А деньги… Учитывая, сколько содрали с Яны за аварийный деревенский дом, большую часть аванса, полученного за свою долю городского, она уже вернула. С авансом, кстати, там тоже всё очень хитро выкрутили. Андрей знал, что его бывший работодатель не чист на руку, но чтобы настолько… Мерзко – не то слово.
– Так всё плохо? – поморщилась Яна, наблюдая за тем, как меняются эмоции на лице брата.
– Знаешь, я, наверное, своё собственное агентство открою, когда мы это всё разрулим, – Андрей сложил документы в папку и тяжело вздохнул. – Не думал, что у них на подобное свинство хватит совести.
– Да это я виновата, – потупилась Яна. – Я же не понимаю ничего во всех этих формулировках.
– Вот именно, – кивнул он в ответ. – Юристы для того получают образование, чтобы защищать интересы тех, кто ничего в законах не понимает, а не для того, чтобы облапошивать наивных и доверчивых клиентов.
– Просто ты идеалист, – виновато улыбнулась ему сестра. – Умение обходить законы тоже высоко ценится. Как тебя раньше не уволили из этой конторы, правильного такого?
– Самому надо было уволиться, причём давно, – снова вздохнул Андрей. – Ладно, проехали. Первым делом решим вопрос с моим воскрешением, а потом уже будем другие проблемы решать. Ты в грузоперевозки звонила?
– Завтра после обеда будет машина, – сообщила Яна. – Если не хочешь здесь ночевать, можем собрать, что нужно, и я Рината попрошу, чтобы он нас отвёз в город.
– А моя машина где?
– Не знаю, – покачала она головой. – Наверное, там, где ты её оставил. Мне ключи только отдали в морге. Вместе с документами твоими и вещами.
– Значит, она так и стоит возле дома Карманникова, – кивнул Андрей. – Надо будет Скифа твоего попросить, чтобы перегнал.
– А ему можно разве? – удивилась сестра.
– Да кому угодно можно. Страховка открытая. Были бы у тебя права, сама каталась бы.
– Ой, нет. Я боюсь. Вот восстановим твои, и…
– Тихо! – шикнул на неё Андрей, нахмурился и вроде как прислушался.
– Что? – шёпотом спросила Яна.
– Да не шепчи ты, помолчи просто минутку, – попросил он и после минутной паузы заявил: – Юля приехала.
– С чего ты взял? – настала очередь Яны хмуриться.
– Я её чувствую. Не здесь, но где-то недалеко.
– Да? – недоверчиво покосилась на него сестра, встала из-за стола и вышла на улицу, чтобы проверить ощущения Андрея.
Во дворе Юли не было. За калиткой в пределах видимости тоже. Яна вышла на дорогу и посмотрела в ту сторону, где располагалась остановка, но увидела только двух стариков и женщину, которые неторопливо брели по разбитому асфальту. С пакетами и сумками – значит, с автобуса. Юля молодая и шустрая, она уже давно опередила бы этих тихоходов, если бы действительно приехала.
– Нет её там, – сообщила Яна брату, вернувшись в дом. – Тебе показалось.
– Нет, не показалось, – возразил Андрей и решительно направился к двери.
– Я тебя обратно на себе не потащу, – предупредила Яна. – Ты тяжёлый.
С улицы послышался звук подъехавшего к дому автомобиля. Через несколько мгновений хлопнула автомобильная дверь, и машина поехала дальше. Андрей сменил направление движения и подошёл к окну. Отодвинул в сторону занавеску, поманил Яну пальцем.
– Ну ты даёшь! – изумлённо пробормотала она, наблюдая за идущей к дому гостьей. – Это ж откуда ты её почувствовал?
– Не знаю, – нахмурился Андрей. – Меня больше интересует, что ей здесь понадобилось. Мы же договорились завтра вечером в нашем городском доме встретиться.
– Может, забыло что-то? – предположила Яна. – Я же ей здесь жить разрешила. Не знаю, пользовалась она этим разрешением или нет… Да чего теории строить? Сейчас у неё и спросим. Что-то она бледная совсем.
– Зелёная, я бы сказал, – проворчал Андрей и всё-таки пошёл к входной двери.
Сестра заторопилась следом, движимая заботой о неожиданной, но приятной гостье. Когда они с Андреем приехали, ключ от дома был спрятан на перекладине над крыльцом, а сейчас он торчал в замке с внутренней стороны двери. Яна волновалась, что Юля не догадается проверить, открыта ли дверь, но ошиблась.
– Ой… – растерянно моргнула Юля, увидев в маленькой прихожей обоих Туриных. – Привет. А я думала, что кто-то посторонний в дом залезть успел, пока здесь не было никого. Вы же вроде бы завтра…
Она не закончила фразу, потому что внезапно побледнела ещё сильнее, зажала рот рукой и метнулась за угол дома. Яна протиснулась мимо брата и заспешила в том же направлении. Андрей пару минут постоял перед распахнутой настежь дверью в хмурой задумчивости, после чего вернулся в дом, прихватив с крыльца спортивную сумку и пакет с продуктами, которые привезла гостья.
Непривычное ощущение – радоваться встрече с совершенно чужим человеком так, словно очень долго ждал этого момента. Разве он ждал? Нет. Совсем наоборот. Он не хотел встречаться с этой девушкой. Понимал, что рано или поздно это всё равно случится, поскольку сестра была от Юли в полном восторге, но предпочёл бы вообще никогда её больше не видеть. Какой смысл? Всё ведь и так уже встало на свои места. Фролова – наследница Зинаиды. Она была всего лишь частью головоломки, придуманной выжившей из ума старухой. Всё кончено. Юля сняла проклятие с Яны и каким-то образом избавила его, Андрея, от последствий гнева двоюродной бабки. Не имеет значения, как именно она это сделала – важен результат. Ломать голову над тем, в чём же на самом деле состоял коварный замысел старухи, что означали её слова об искуплении, и почему всё сложилось именно так, а не иначе, Андрей больше не собирался. Хватит. Две трети жизни на этот Ад было потрачено. Прошлое осталось в прошлом, а впереди ещё уйма проблем, которые нужно решить. И было бы просто замечательно, если бы Юля в число этих проблем не входила.
Да, он видел в ней проблему. Она сама по себе – сплошная неприятность с неисчерпаемым запасом сюрпризов. Непредсказуемая, взбалмошная, скорая на необдуманные решения. От таких людей в принципе лучше держаться подальше.
– Андрей, что-то случилось?
Он перестал мерить шагами комнату и поймал на себе взволнованный взгляд сестры.
– Что, прости?
– Я спрашиваю, почему ты мечешься туда-сюда? – уточнила Яна. – Что-то случилось? Если за Юлю переживаешь, то зря. У беременных так бывает. Подышит сейчас минут пять, и придёт в норму.
– Ты не спросила, почему она приехала?
– Да как-то не до этого было, знаешь ли.
Яна сходила в кухню, налила в стакан воды и вернулась к гостье, а Андрей сел на стул возле стола и заставил себя успокоиться. Глупо получилось. Куда подевался его хвалёный самоконтроль? И зачем искать источник проблемы снаружи, если уже давно понятно, что он внутри? Да, он волновался за Юлю. Сначала только потому, что видел в этой девушке инструмент для избавления от проклятия. Только поэтому старался оберегать. А теперь… С тех самых пор, как очнулся, дня не проходило, чтобы он не думал о ней. Ждал каждого её звонка. Напускал на себя равнодушие, когда сестра передавала ему привет. Делал вид, что ему это неинтересно, но на самом деле переживал. И не позволял себе общаться с Юлей, поскольку понимал, что его чувства к этой девушке уже давно преодолели границы практического интереса и обычной благодарности. Фролова превратила его стабильную, размеренную жизнь в хаос, и ему это не нравилось. Он не привык любить. Не умел, потому что считал это чувство деструктивным. Не допускал даже мысли о том, что когда-нибудь в его жизни появится кто-то настолько же важный, как Яна. И вот результат. К завтрашней встрече он успел бы морально подготовиться, а сейчас оказался не готов.
– Этот дурацкий токсикоз меня доконает, – вздохнула Юля, войдя в дом и тяжело опустившись на диван.
– Это не токсикоз, – сообщил Андрей, хмуро глядя на гостью. – Это реакция на травы. Давно началось?
– Вчера после обеда. Сначала в транспорте укачивало, сегодня днём в обморок грохнулась, а теперь вот… Хорошо, что таксист терпеливый попался и не ругался, когда я чуть ли не на каждом километре просила его остановиться.
– Что ела перед тем, как первый раз плохо стало? – сухо уточнил Турин.
– Суп, – Юля сделала глубокий вдох, пытаясь подавить очередной приступ тошноты.
– Ингредиенты перечисли, пожалуйста.
– Серьёзно? – удивлённо приподняла брови девушка.
Яна стояла в дверном проёме возле кухни и переводила задумчивый взгляд с брата на гостью. Поведение Андрея вызывало у неё недоумение – то он вроде бы обрадовался приезду Юли, потом начал метаться, как зверь в клетке, а теперь, кажется, злился. Только не совсем понятно, на кого именно и за что. На вопрос Юли он так и не ответил – просто уставился на неё сердито и ждал.
– Курица, картошка, морковка, – начала перечислять Юля, одарив Турина недовольным взглядом. – Яйцо варёное. Щавель, молодая крапива, зелёный лук, укроп, петрушка…
– Крапива, – кивнул Андрей.
– И? – не поняла девушка.
– Расторопша, дербенник, полынь, крапива, зверобой… Раз уж ты полезла в чёрную магию, то теперь нужно очень тщательно следить за тем, что ешь и пьёшь. Многое из того, что раньше приносило организму пользу, теперь будет вредить.
– Почему? – нахмурилась Юля.
– Бабка Зина очень хорошо в травах разбиралась. Странно, что эти её знания у тебя почему-то отсутствуют, – недовольно поджал губы Андрей.
– Я вообще не в курсе, что у меня присутствует, а что отсутствует, – призналась Юля. – Про травы точно ничего особенного нет. Хотя… Я знаю, как составить сбор, с помощью которого можно избавиться от ребёнка. Информация поступает исключительно по мере надобности, и я понятия не имею, так и должно быть, или это со мной что-то не так.
– С тобой вообще всё не так, – сердито проворчал Турин, и его сестра удивлённо вскинула брови. – Некоторые растения обладают силой, несовместимой с чёрной магией. Их можно использовать в ритуалах, но нельзя добавлять ни в еду, ни в напитки. Даже если сжигать, от запаха дыма может случиться приступ. Можешь считать, что обзавелась аллергией. Убить это не убьёт, но навредить здоровью – запросто.
– А полный список можно огласить? – нахмурилась Юля, пытаясь понять, почему подсознание не поделилось с ней такой важной информацией.
– Он достаточно длинный, – сообщил Андрей. – Если хочешь, я напишу.
– Хочу, – кивнула девушка. – Но я ведь всего один раз…
– Этого вполне достаточно, – перебил её Турин. – Белая магия в Астрал не лезет, она больше природная, а во время чёрного колдовства собственная чистая энергия смешивается с астральными энергетическими потоками. Откатами возвращается всё, что было использовано, потому что в процессе магических преобразований энергии смешиваются. То есть ты отдаёшь только своё, а назад получаешь ещё и то, что взяла извне. Откаты от чёрной магии потому и тяжёлые, что в твоё биополе попадает чужеродная энергия Астрала. Чем чаще прибегаешь к колдовству, тем больше этой энергии накапливается, и травы дают реакцию на то, что в тебе накопилось.
– Пойду-ка я на ужин что-нибудь придумаю, пока вы тут болтаете, – проворчала Яна и скрылась в кухне.
От разговоров о магии её всегда коробило. Даже когда Андрей в юности вдохновенно делился с ней своими познаниями, у Яны волосы на затылке шевелились. Она признала существование потусторонних сил, смирилась с их присутствием, но даже спустя столько лет не могла спокойно к этому относиться.
– Нет, – возразила Юля Андрею. – Ты не прав.
– И в чём же? – раздражённо уточнил он. – Если мне не изменяет память, то у меня вроде бы побольше опыта общения с откатами, чем у тебя. И я прекрасно вижу, сколько ты хапнула ненужного, когда в добрую колдунью поиграть решила.
Юля притихла. Во-первых, ей всё ещё было нехорошо. Во-вторых, она не ожидала застать хозяев дома, и поэтому чувствовала себя крайне неуютно. В-третьих, она не понимала, какая муха укусила Турина. Он ведь всегда был монументально невозмутим. Пренебрежительное высокомерие, цинизм – это она ещё поняла бы, поскольку ничего другого от Андрея не видела, но настолько откровенная неприязнь выбивала её из колеи ещё и потому, что ничего подобного во время вчерашнего телефонного разговора она в его голосе не слышала. В сложившейся ситуации целесообразнее всего было промолчать, но она не сдержалась, поскольку обширными знаниями об откатах обзавелась ещё тогда, когда два месяца назад лежала на этом самом диване не в состоянии даже пошевелиться.
– Энергия откатов не накапливается.
– Да неужели? – вскинул брови Турин. – Ну-ка, просвети-ка меня, непросвещённого.
– Да без проблем! – приняла вызов Юля. – Представь, что ты… Ну, допустим, гончар. Для производства посуды тебе нужна глина, и ты потратил на её покупку, например, тысячу рублей. Сделал какой-нибудь супер-пуперский кувшин, и продал его за две тысячи рублей. То есть ты окупил свои расходы и заработал столько же сверху. Цели обогатиться у тебя нет, просто нравится кувшины делать. Хобби такое. Свою тысячу положил обратно в кошелёк, а прибыль опять потратил на глину. Сделал кувшин, продал его, на вырученные две тысячи купил ещё глину. Получается, что теперь у тебя есть материал на два кувшина, но ты делаешь один, а лишнюю глину кладёшь в чуланчик. Опять продал, купил два куска глины, и один из них израсходовал, а другой положил в чулан. И так до тех пор, пока у чулана дверь не треснет под тяжестью всей той глины, которую ты зачем-то туда складываешь, но не расходуешь. То же самое и с откатами происходит. Для первого колдовства ты используешь свою энергию и заимствованную. Неважно, в Астрале ты её взял, у природы, или на распродаже прикупил. Вернётся тебе всё – и твоё, и чужое. На следующее колдовство тебе опять понадобится сторонняя сила. Если то, что вернулось тебе с откатом, подходит по качеству, это можно использовать, а не лезть в Астрал или ещё куда-то за новой порцией, которая тебе же в чуланчик потом и прилетит. Да, для разных целей разная энергия нужна, но если колдун практикует регулярно, то он постепенно обрастает запасом всего необходимого и не заимствует лишнее, потому что своего хватает. Зинаида так и делала первое время. Это как коллекция. По одной порции каждого вида энергии, которой пользовалась – первое время тяжеловато, но постепенно организм привыкает. Сначала одно, потом другое, третье… У неё ничего лишнего не было. А если и появлялось, то она перенаправляла излишек на заказчика, как в случае с защитой для нашей семьи. Ты её разозлил, вот она на тебя весь свой запас и сбросила. Не груз ответственности, как ты думал, а коллекцию подручного материала, которую годами собирала, чтобы не искать, когда понадобится. Я за прошедшие два месяца полностью привыкла к тому, что мне прилетело, и уже не чувствую этого. Вообще-то от откатов защита есть, но Зинаида Трофимовна ею не пользовалась, потому что практикующему колдуну удобнее при себе иметь всю нужную энергию. Эта защита как фильтр работает – своё пропускает, а чужое земле отдаёт. Я со снятием с Яны проклятия поторопилась, про защиту не подумала, поэтому и схлопотала лишнее. Кстати, ты видишь не всё. Большая часть уже улетучилась, потому что магия, которую я использовала, срока действия не имеет. Она моментальный эффект даёт. Это если длительное какое-то колдовство вроде приворота, то там на протяжении всего периода действия откат идёт. Ты на самом деле очень мало об откатах знаешь, потому что…
– Ты меня учить приехала? – холодно перебил её Андрей.
– Нет. Я приехала, потому что мне больше некуда ехать. Меня мать из квартиры выселяет, до конца недели срок дала. Яна говорила, что я могу здесь пожить, если надо.
– Понятно, – вздохнул Андрей, встал из-за стола и вышел на улицу.
Юля посмотрела ему вслед долгим взглядом, поднялась с дивана и заглянула в кухню.
– Ян, я, наверное, поеду обратно. Нехорошо получилось, извини. Я просто думала, что здесь нет никого.
– Даже не думай, – нахмурилась Яна. – Мы завтра в город перебираемся вместе с вещами, и дом остаётся в твоём полном распоряжении. Сегодня в маленькой комнате переночуешь, я там коробки с постели уберу только, а потом хоть на ушах тут стой.
– Да неудобно как-то, – поморщилась девушка. – Андрей явно не в восторге от моего появления. Не хочу никого напрягать.
– Юль, ты меня извини, конечно, но с таким отношением к жизни ты до старости будешь чувствовать себя несчастной и никому не нужной, – сердито сообщила хозяйка. – Уговаривать тебя я не стану. Хочешь – оставайся. Не хочешь оставаться – уезжай. Только не говори потом, что тебя отовсюду гонят. Не знаю, какая шлея Андрею под хвост попала, но он через пять минут одумается и извиняться будет. Пять минут ведь ничего не изменят? Нет? Тогда бери колбасу, нож, и помогай мне делать бутерброды. Как дети малые, честное слово.