Закатилась моя душа в колодец.
Голос стал и тоненький и ломкий.
Из-за опостылевшей мне телки
Стал я для себя седой уродец.
Добрая, лобастая корова
Языком с кустов слизала пену.
Я иду усталый, отупелый,
Но уже ко всякому готовый.
Знаю я, что накричит синица
О любви, о злой тоске, о муке.
Ведь не бред, не сон же эта жрица.
Вижу в кольцах чувственные руки.
Прелести воинственной русалки
Что-то мне расскажут в упоеньи
И придет лесное вдохновенье
В чуть позеленевшем полушалке.