– Эй, Иннокентий, ты держи хвост у кобылы, а не то ненароком хлестнёт тебя по лицу! – мужики, сидящие на берегу, издевались над неумелым возницей, подъехавшим на телеге к реке, чтобы напоить лошадь.
Рыжая лошадка, сморённая небывалой жарой и гнусом, облепившим не только её бока, но и всю большую лошадиную морду, мотала непрестанно головой, дёргала ногами и, как заведённая, хлестала по бокам хвостом. Спасения от гнуса не было, правда, у воды его было меньше. Лошадь сразу забрела в воду и стала жадно её пить, раздувая ритмично свои огромные бока.
– Киня, а сам чего не пьёшь? – снова раздался возглас.
– Вы маетесь бездельем, а я работаю.
– Хорошо работаешь, сидя на телеге. У тебя только лошадь работает.
Паром задерживался. Ребятишки, собравшись большой гурьбой, переправились на нём на другой, более мелкий берег. Их слабеньких, помноженных на количество рук, сил хватало, чтобы перетянуть по стальной проволоке старенький дощатый паром. Теперь они, раздевшись, резвились на другом берегу, а паром оттащили от берега. Самые смелые с него ныряли. Те, что не умели плавать, перебирались, держась за трос на паром и обратно. Это доставляло им большое удовольствие. На телегу, появившуюся на другом берегу, они не обращали никакого внимания.
– Ты бы хоть сам искупался что ли, в бане-то, поди, года два не был?
– Я чистый, в прошлом годе купался на сенокосе.
– Тебе бы жениться, девки порато чистых любят, тогда бы не сам на телеге ездил, а жена, а тебе тогда только руководить и говорить, в какую сторону поворачивать.
– Подумаю и женюсь.
Иннокентий заматерел и имел солидный возраст, перевалило за тридцать, но женщины обходили его стороной. За спиной говорили: «У него не все дома», но прямо ему об этом никто не говорил, только подшучивали да подсмеивались.
– А девка-то у тебя на примете есть?
– А как же, все меня любят, только я сам пока не выбрал.
Солнце стояло почти вертикально над головой и, казалось, не собиралось клониться к горизонту. Ветер исчез, только стояла жара и донимал гнус, который от нагретого воздуха стал каким-то ленивым и не злым, просто донимал своим числом. От жужжащих кровососущих никакого спасения не существовало. Только ребятишки гнуса не замечали, озорничали и баловались на воде. Взрослых мужиков, сидящих на другом берегу, они не боялись. В их власти – вернуть паром или нет, но мужики знали, что, порезвившись, ребята приедут обратно и их не торопили.
– Ты больно долго выбираешь, состаришься и никому не нужен будешь.
– Я умный, сначала присмотрюсь.
– Зачем же тебе жена, может, без жены-то лучше?
– Не-е-е, жена нужна. Сами сказали: телегой управлять, а ещё надо в дом воду носить, печку топить.
– У всех есть дети, а ты-то их где возьмёшь?
– Сами заведутся.
– От сырости, что ли?
– Детей приносят из роддома, – с умным видом ответил Иннокентий.
Дети баловались. Человек десять находились между паромом и берегом, держась за стальную проволоку руками. Самые большие ребята тянули проволоку вниз, смеясь над тем, как у «мелкоты» не хватало длины рук, чтобы удержаться, не окунувшись с головой в воду. В какой-то момент часть ребят отцепилась и поплыла к берегу. Беда заключалась в том, что не все умели одинаково хорошо плавать. До песчаного спасительного берега всего-то около десяти метров! Шестиклассник Ваня, выпучив от страха глаза, молотил по воде руками, стараясь удержаться на поверхности. В общем веселье и гвалте его страх никто не заметил. Ваня понял, что помощи ждать неоткуда. Кричать он не мог, боясь захлебнуться водой. Оставалось только одно: самостоятельно плыть к берегу. Он совсем выбился из сил, и ноги потянули его вниз, но чудо всё-таки случилось: ноги ощутили твёрдую песчаную поверхность дна, а уровень воды оказался у губ. Ваня стоял и, раздувая ноздри, дышал, наблюдая, как остальные ребята подплывали к берегу. Затем он, медленно передвигая ноги, стал пробираться к суше, показываясь из воды всё выше и выше. Большие ребята с берега за ним наблюдали, но никто не протянул руку, чтобы помочь выбраться.
Взрослые этого с другого берега не заметили. Издалека казалось, что ребята шалят и купаются.
– Киня, смотри, какая молодуха стоит около тебя.
На берегу появилась молодая женщина, пришедшая полоскать бельё. Она знала, что над Иннокентием мужики подшучивают, и не обращала на них никакого внимания.
– Ты присмотрись по-хорошему, может это и есть твоя будущая жена.
– Не-а, для меня она старая.
– Чем же это она старая?
– У неё есть дети.
– Так это же хорошо. Тебе и думать не надо, где брать детей.
Иннокентий задумался. Он сидел и, не отвечая, смотрел на женщину. Потом что-то в его голове прояснилось, и он твёрдо ответил:
– Не-а, у неё дети большие, меня побьют.
Ответ мужиков удивил и рассмешил.
– За что же они тебя бить будут? Зла ты никому не делаешь.
– Просто так побьют. Не-а, – уже твёрдо сказал Иннокентий, – на ней я жениться не буду. Она заставит меня самого ездить на телеге.
Лошадь, подняв морду, смотрела по сторонам, не забывая отмахиваться от гнуса, затем снова припала к воде.
На противоположном берегу ребята улеглись на песке и наблюдали за девчонками, которые сразу уединились и купались в стороне. Девчонки все казались угловатыми и костлявыми в закрытых купальниках. Только одна Люська выделялась своими округлыми формами с заметно выделявшейся грудью. Ребята бесцеремонно глядели, как девчонки плещут друг на друга воду, стесняясь учиться плавать.
Мужики от безделья переключились с Иннокентия на женщину:
– Мария, ты бы хоть разделась до купальника, Киня и тот на тебя в одежде не смотрит.
– Вам бы только зубы скалить.
– Мы же серьёзно. Такая жара, а ты работаешь в одежде.
– Я уже загорела.
– А Иннокентий на тебе жениться хочет.
– Куда же я своего мужа дену.
– Никуда не надо, будет два мужа: один управлять телегой, а другой делать детей.
– А ну вас зубоскалов!
В это время внимание всех привлекла моторная лодка, мчавшаяся вниз по реке, туда, где на натянутом через реку тросу была зацеплена лодка с гидрометеорологами, проводившими измерение скорости течения реки и прочие замеры. В движущейся лодке ехал не кто иной, а их непосредственный начальник, прекрасно знавший о проводимых работах и натянутом тросе. Смотрел он не вперёд, а в сторону деревни, разглядывая сидящих на берегу людей и что-то показывающих руками. Натянутый трос оказался на уровне шеи сидящего за мотором водителя. В последнюю секунду все замерли в предчувствии беды.
Трос задел за поднятый нос лодки. Она почти мгновенно перевернулась, встав вертикально и опрокинувшись в сторону мотора, поплыла вниз по течению, обнажив своё днище. Рулевого нигде не было. Не появлялся он почти минуту. Затем из-под лодки показалась голова незадачливого рулевого, а к нему уже спешила лодка с гидрометеорологами.
На берегу стало неинтересно. Мужики, не оправившись ещё от пережитого волнения, встали и поспешили домой. Дети собрались на пароме и потянули его в домашнюю сторону. Женщина дополоскала бельё и исчезла на тропинке. Только Иннокентий, разморённый жарой, всё ещё смотрел на перевёрнутую лодку, которую буксировали к берегу. Он застыл на телеге, открыв рот и не мигая. Его мозг ещё не мог дать оценку случившемуся. Он думал.
Солнце едва заметно переместилось по небосводу, не ослабляя своих жарких клещей и нещадно поджаривая всё, что находится на его пути. Раскалённый воздух застыл. Прибывший паром терпеливо ждал, когда возница обратит на него внимание.
12.2009.
ЖИГУЛИ
Поминки закончились. Мужики расходились по домам, было очень грустно. Шинкову, Бурову и Фаянову идти по пути, но идти домой никому не хотелось.
– Ко мне сегодня нельзя, жена дома, – произнёс Гуров.
– Ко мне тоже не пойдём, не та обстановка, – добавил Шинков.
Фаянов ничего не сказал. Всем оказалось понятно и так, что его благоверная проводит гостей обратно прямо с порога. От этого действительно всем взгрустнулось ещё сильнее. На улице накрапывал дождик и дул ветерок, отчего чувствовались сырость и дискомфорт.
– А, может, ко мне в гараж? – предложил Фаянов.
– А где у тебя гараж? – сразу оживились друзья.
– Рядом с домом, на пустыре.
– Тогда пошли в магазин, – подвёл черту Шинков.
Зашли в магазин, сообща насобирали в карманах денег, прикупили на троих, не мало и не слишком много. Закуску тоже взяли, чтобы беседа не превратилась в пьянку.
От магазина отошли метров пятьдесят, когда к ним подрулил на своём бортовом УАЗе Шляев. По нему оказалось заметно, что он уже принял, и находился навеселе.
– Вы, мужики, куда? – спросил он, – Простите, я не поздоровался. Привет!
– Слышал, наверно, сегодня были похороны. Вот возвращаемся с поминок. Зайдём ещё к Сергею в гараж, – ответил Гуров.
– А где у него гараж?
– На пустыре. Да вон его видно!
– Я сейчас подъеду.
Гараж оказался вместительным. Хозяин выгнал на улицу машину, чтобы не мешала. Всё, что надо, нашлось: ящик вместо стола, ножик, стаканы. Пока устраивались, накрывали импровизированный стол, Андрей Шляев и подъехал.
– Я ненадолго, – сказал он.
– Мы все тут ненадолго, – ответил Гуров.
Застолье шло нормально. Оживлённый разговор не давал скучать, но выпивки не хватило. Андрей тут же вызвался съездить и докупить. Поднялся и хозяин гаража, решивший тоже проветриться до магазина.
УАЗ оказался припаркован перед «Жигулями», вперёд не выехать, мешали препятствия, требовалось развернуться. Андрей запустил двигатель, начал сдавать назад. Машина стронулась, упёрлась в «Жигули», протащила их пару метров до стены гаража и остановилась. Те, кто сидел в гараже этого не видели, занятые своими разговорами, а мужики, сидевшие в машине, забыли про «Жигули».
– Ты газку добавь, – посоветовал хозяин «Жигулей».
Андрей нажал на газ, но машина назад больше не двигалась, хотя он знал, что до гаража ещё несколько метров.
– Немножко сдай вперёд и снова резко назад, – посоветовал снова напарник.
– Так я, вроде, не пьяный, а машина не едет! Пусть даже и выпил немного, но «тачка-то» трезвая.
УАЗ отъехал на метр вперёд. Андрей вывернул колёса и снова стал сдавать назад. Машина снова упёрлась и не двигалась.
– Что у тебя за машина, не может сдвинуться с места? – опять подал голос хозяин «Жигулей».
– Машина, как машина. Такое впечатление, что сзади что-то мешает…
– А что там может мешать? У меня перед гаражом ничего нет, – не унимался Сергей.
– Выйду, посмотрю, – Андрей заглушил мотор и вылез.
Обогнув машину, он встал и не мог вымолвить ни слова. Подошёл хозяин «Жигулей» и тоже уставился на машину. Передок у новых «Жигулей» оказался смят, повреждены облицовка и радиатор. Коллеги зашли в гараж и вышли оттуда уже вчетвером.
– Андрей, ты отрули вперёд, – сказал Гуров.
Когда он отъехал, стала прекрасно видна вся картина произошедшего.
– Как же я забыл про машину? – сокрушался Андрей.
– Перестань переживать, уже ничего не исправить, – Гуров продолжал осматривать «Жигули».
– Как же тебя угораздило? – спрашивал Шинков.
– Руководил сам хозяин, советовал отъехать и вмазать сильнее.
Хозяин молчал, всем стало совсем невесело.
– Ладно, я поехал, надо всё обдумать и обсудить, – сказал Шляев, – ГАИ, надеюсь, вызывать не будем.
Фаянов совсем расстроился, но духом не пал:
– Лишь бы жена не увидела. У меня из квартиры гараж видно. Давайте спрячем её в гараж.
Мужики ухватились за «жигули» и покатили в гараж. Закрыв дверь, облегчённо вздохнули. День продолжал быть грустным.
Подъехал Шляев. То, что он привёз с собой, повезли с хозяином «Жигулей» для решения проблемы ремонта.
Накрапывал мелкий дождик. На улице стемнело, по-прежнему было хмуро и тоскливо.