Тварь застыла на опушке леса, присматриваясь к работающим на поле крестьянам. Прикормыши-прилипалы вокруг нее, стадом в два десятка особей, тоже припали к земле, словно единым организмом ощущая эманации своего повелителя. А сама тварь пыталась разобраться со своими ощущениями. Омываемый бурными потоками крови и голода, сравнительно маленький мозг создания боролся с желанием немедленно броситься на пищу. И делал это с инстинктивной, наработанной предками за века осторожностью.
Да и сама тварь прожила уже более восьмидесяти циклов. Ума у нее как такового не было, но сообразительности хищника, подкрепленной имеющейся в теле природной магией, хватало для ощущения себя хозяином положения. То есть положения расчетливого охотника при погоне за жертвой, заведомо обреченной на съедение. Да и вся масса шестиметровой ящерицы, похожей на варана, не мешала ей на короткой дистанции набрать скорость несущейся на скаку лошади. К атакующей мощи еще следовало добавить пятиметровый хвост с тяжеленным костяным наконечником, крепчайшую кожу, огромную зубастую пасть и довольно длинные лапы, с высовывающимися клиньями острейших, по прочности не уступающих сырой стали когтей. Эту кровожадную, прожорливую ящерицу люди называли строкоци, за характерный стрекот длинным языком во время нападения на жертву. Причем строкоци, если приподнимала тело на длину лап, превышала в высоту два метра. Но самым главным ее оружием был не рост и не длина, не зубы и когти, не хвост и с трудом пробиваемая бронированными стрелами кожа, и даже не масса, совмещенная с огромной скоростью. И уж тем более не прикормыши, в данном случае похожие на метровых сурков, являющиеся, по сути, ментальными придатками твари и помогающие ей в загоне добычи. Этих грызунов-переростков их хозяйка частенько и сама могла схарчить в случае резкого приступа голода.
Строкоци страшна была природной магией, которой могла оглушить, парализовать, а в некоторых случаях, на близком расстоянии, – умертвить свою жертву. Питалась ящерица всем, что шевелилось или шевелилось когда-то, но самым ее любимым лакомством считались крестьяне. Именно такие, которые сейчас маячили у нее перед глазами: в длинных холщовых рубахах, пропахшие потом и чесноком. Причем с чесноком – были предпочтительнее. Этот острый по вкусу овощ и его запах строкоци обожала, именно поэтому и пришла, руководствуясь чутьем, к данному полю.
Причем прежде тварь никогда не сомневалась и атаковала сразу. Невзирая на воняющих железом и страшно невкусных защитников, с которыми следовало всегда держать ухо востро и парализовать в первую очередь. Но сегодня все было не так: крестьян на поле работало сразу шесть особей, но ни одного обвешанного железом защитника рядом не было. (Легкие мотыги, которыми земля лениво взрыхлялась, железом не считались.) Что хищнику очень не понравилось. Да и любимый запах чеснока от поля и его работников шибал такой, что вызывал в маленьком мозгу недоумение. Получалось, что крестьяне специально натерлись пахучей приправой, чтобы скрасить собой намечающийся обед. Поэтому и замер охотник на опушке, остановив своих прилипал, поэтому и оценивал несколько непривычную для него обстановку.
Если бы крестьян было двое-трое, а укутанных в железо защитников трое, а то и четверо, то охота бы не состоялась. Потому что не все воины порой поддавались магической атаке и их стрелы и копья доставляли немало боли. Вернее, тварь бы поспешила обратно в лес, пытаясь отыскать себе подобную товарку призывным стрекотом, и уже потом, сдвоенными командами они вернулись бы к совместной охоте. Но тут в поле виднелись только одни беззащитные работники! И так призывно пахло любимой приправой!
Последние сомнения утонули в обильно стекающей из пасти слюне, голод окончательно завладевал сознанием. И строкоци рванула в сторону своей законной добычи.
Крестьяне заметили опасность слишком поздно. Попыток убежать не предприняли, а пораженные страхом так и застыли на местах, выронив из рук бесполезные мотыги. Да и магическое стрекотание наверняка уже парализовало всю суть шестерых несчастных людишек. Легкая добыча! Много еды!
В преддверии первого глотка горячей крови хищник еще более ускорился, примеряясь сразу перекусить своей огромной пастью ближайшего человека. Хрипящие от азарта прикормыши широкими дугами охватывали добычу, замыкая круг и препятствуя тем самым даже случайному побегу. Иногда случалось, что, упившись свежей кровью и не в силах оторваться от слишком вкусной пищи, ящерица теряла магический контроль над парализованными, те приходили в себя и бросались наутек. А так голодные прилипалы будут с рычанием пресекать любые попытки побега. Ну и когда их хозяйка утолит первый голод, то им тоже достанется вдоволь и мяса, и крови.
Когда до цели оставалось всего два-три метра, назначенная к обеду добыча вдруг стала вести себя совсем не по сценарию. Ни в коем случае не парализованные крестьяне вдруг задвигались со сноровкой обычно укутанных в железо защитников. Четверо нагнулись, подхватили из зеленой массы растений луки и с бешеной скоростью стали пускать торчащие до того в земле стрелы в рычащих прикормышей. А вот двое, резко разойдясь в стороны, выхватили из-под своих холщовых одеяний мечи и шагнули вперед в атакующих движениях. К тому же один из них оказался мастером двуручного боя, и его пара стальных клинков сразу ослепила противника короткими, но яркими бликами.
Мгновенной растерянности строкоци замаскированным под крестьян воинам хватило для первой атаки на самые уязвимые места твари, на ее лапы. И обе передние оказались удачно повреждены. Причем мастер двуручного боя нанес сильные раны сразу в трех местах. Ошарашенная, несколько сбитая с толку, тварь стала подниматься на задние лапы, одновременно бросая в атаку на мечников сразу по два прикормыша. Но люди на такую мелочь не обратили никакого внимания, и уже в следующее мгновение стало ясно почему: под рубахами они оказались плотно увешаны металлическими доспехами, зубы прилипал заскрежетали по наручам, наколенникам и поножам. Да и мастер двуручного боя, не останавливая своего движения к задней лапе твари, умудрился раскроить обоих грызунов на две части.
Его товарищу пришлось несколько тяжелей. Хоть он и выглядел мощней и больше по габаритам, прикормыши его значительно приостановили, чем и воспользовалась для ответной атаки ящерица. Резкий наклон зубастых челюстей и громкий скрежет зубов на том месте, где только что была голова человека. Только чудом воин успел отшатнуться в сторону, заваливаясь на бок, а затем и разок перекатившись по земле. На ноги он вскочил мгновенно, но теперь его уже на месте связали атакой сразу четверо прикормышей.
А вот мастер двуручного боя действовал с изумительной скоростью и невероятным умением. Пока тварь пыталась откусить голову его большому товарищу, он домчался до задней лапы и виртуозно рассек ее в двух наиболее уязвимых местах. Затем, так и не прекращая движения, перепрыгнул в нырке несущийся на него костяным наконечником хвост и нанес искусный удар с оттяжкой по кончику хвоста. Наконечник оказался отсечен начисто, а тварь испустила ужасающе громкий рык. С такими повреждениями она уже могла надеяться только на свою пасть, но вот разворачиваться на перебитой лапе к противнику оказалось весьма трудно, и она потеряла те несколько драгоценных мгновений, которые могли еще как-то затянуть поединок.
Воин оббежал строкоци сзади и перерубил последнюю лапу. С хриплым стоном тварь завалилась животом наземь, не в силах даже приподняться. Короткая пробежка прямо по спине ящерицы, и один из клинков вонзается в глазницу хищника.
Затихающий рев и приближающаяся тишина, нарушаемая только лишь завершающими ударами тетивы: лучники заканчивали отстреливать последних прикормышей, которые после гибели своей хозяйки попытались вернуться к лесу.
Тогда как мастер, оставив свой меч в глазнице гигантской ящерицы, так и уселся на спине монстра, опустив второе оружие вниз и с интересом поглядывая на своего большого товарища. Тот как раз в азарте боя закончил добивать последнего прилипалу, резко крутнулся на месте, осматриваясь в поисках нового врага, и наткнулся взглядом на улыбающееся лицо. И только потом рассмотрел, на чем восседает его боевой товарищ, командир и учитель. Шумно выдохнул, расслабился, выпрямляясь и расправляя свои широкие плечи. Ну и подспудно уже ожидая или замечаний, или подначивания со стороны старшего по чину и по званию воина.
И те прозвучали:
– Скирт, что-то ты долго копаешься! От любого крестьянина с мотыгой и то пользы было бы больше.
Не обращая внимания на нервный смех одного из лучников, здоровяк оторвал с себя мешающие остатки холщовой рубахи и деловито стал протирать ими заляпанный кровью меч. При этом признался без всякой обиды или стеснения:
– Я, наверное, седой стал после этого щелканья зубами возле самого уха.
– Да седой – это ерунда! – веселился товарищ. – Главное, что сухим остался.
– Да и запах у строкоци настолько зловонный, что меня до сих пор мутит. И чеснок не помогает отдышаться.
Мастер спрыгнул с поверженной туши и поморщился.
– А меня вот уже чесночный запах раздражать стал! – Он повернулся к лучникам, которые как раз обошли распластанных прикормышей, добивая подранков, и собрали некоторые стрелы: – Никто не ушел?
– Все здесь! – с гордостью в голосе доложил самый старший по возрасту воин. – Двадцать две прилипалы!
Прежде чем отдать следующую команду, командир внимательно всмотрелся в опушку леса. Затем вздохнул с некоторым сожалением:
– Жаль, что больше там никого нет, а то бы мы и второй комплект трофеев собрали. – После чего разрешил одному из лучников, уже приготовившему боевой горн: – Зови подмогу!
Звук горна унесся к дороге, теряющейся средь пологих холмов, и вскоре из-за них выехали три солидные повозки, запряженные парами лошадей. На каждой восседало по четверо, а то и пятеро крестьян, напряженно вглядывающихся в даль. Крестьян сопровождало пятеро верховых, одоспешенных воинов с копьями. Появись они раньше или находись сразу на поле, тварь бы ни за что не пошла в атаку на людей.
Но в любом случае пятеро воинов, которых возглавлял один из лучших и прославленных кудесников королевства, были весьма довольны результативной засадой. Это уже далеко не первое боевое крещение и на сей раз закончилось без единого ранения для людей. Некоторые ушибы, ссадины и царапины не считались.
Зато имелись потери в магическом прикрытии, и первым на это обратил внимание именно Скирт:
– Амулет-то мой того, песком осыпался! Смотри, Эрик.
В самом деле, к прочному шнурку, который обвивал шею здоровяка, теперь крепился только кусочек хрупкой дужки, все, что осталось от довольно дорогого в изготовлении медальона защиты от парализующего стрекота ящеровидной твари. Точно такие же огрызки с озабоченным видом продемонстрировали лучники.
– М-да! Это я погорячился, надеясь на вторую строкоци, – с досадой констатировал Эрик За́рнар. А потом со злостью пнул окованным сапогом по горе бездыханной плоти. – Тьфу, мразь какая! Видимо, старая уже, опытная была. Ну да ладно, половина мехов от прилипал уйдет на покупку руды кэфэц, ничего не поделаешь. Это если нам в форте Восточный ничем разжиться не удастся. Зато потом будете иметь еще более мощные амулеты, мне теперь их делать проще простого. С каждым разом все лучше получается. Думаю, что за неделю справлюсь.
Сам Эрик обладал врожденным умением сопротивляться магическим атакам хищников. Да и, будучи невероятным искусником в мастерстве двуручного боя, мог лично с мечами выходить против молодой строкоци и десятка прикормышей. А вот его команде без амулетов идти в бой или устраивать новую подобную засаду – никак. Так что волей-неволей, но придется после визита в форт возвращаться в главный город провинции, где только и можно было купить редкостную руду кэфэц.
Вынужденному отпуску больше всего обрадовался Скирт, у которого в этом городе имелась симпатичная зазноба.
– Ух ты! Неужели возвращаемся в цивилизацию?
Но его радость оказалась преждевременной.
– Вначале еще три дня побудем в поселке и походим с крестьянами простыми защитниками. Наверняка на место гибели этой твари вторая товарка подтянется. А вот когда и вторую добьем, тогда у тебя и самые основные тренировки начнутся. Плохо еще с мечом работаешь, плохо…
После чего Эрик Зарнар неспешным шагом отправился к опушке. Ему в небольшой медитации требовалось постоять на том месте, где застыла тварь перед нападением. В недавно начавшейся для него карьере охотника-истребителя такие вот медитации порой давали отрывочные картинки того, что думала тварь перед атакой и как выбирала приоритеты намеченной охоты.
Но все равно оставшиеся за спиной боевые товарищи выглядели довольными. Пусть еще три дня работы и пусть потом очередные тренировки, но скорое возвращение и побывка в большом и хорошо защищенном городе позволит расслабиться, да и отметить удачные засады последних дней хотелось неимоверно.
Тогда как командир отряда замер на опушке, пытаясь уловить еще недавно бушевавшие здесь эмоции хищника. Постоял. Прочувствовал. И самодовольно улыбнулся: задумка с чесноком сработала превосходно, перебивая запах железа и приманивая самое большое бедствие здешнего мира в подстроенную западню.
А потом уже открытыми глазами посматривал, как его воины споро помогают крестьянам прямо на месте схватки с тварью снимать с нее ценнейшую кожу, вырубать клыки, когти и прочие дорогостоящие магические детали костяка. В центре королевства подобные трофеи весьма ценились. С прикормышей тоже бережно снимали ценный мех, пока они оставались теплыми, но и останки тела не выбрасывали. В пищу подобное мясо не употреблялось, а вот если закопать у корней фруктового дерева, то потом в течение двух десятков лет оно плодоносило троекратно больше.
Посматривал Эрик на скудные поля, вспоминал про тяжкую долю здешних крестьян, и его настроение, несмотря на удачные трофеи и бескровную победу, начало скатываться в пропасть пессимизма и уныния. Да и было отчего.
Особенно если думать не о своих личных успехах, а о всеобщих поражениях.
Родной Мерлан. Мир, где хищники, перед тем как напасть на свои жертвы, сковывают их страхом и обездвиживают дикой магией. А в роли самой желанной и вкусной жертвы для кровожадных тварей – люди.
И́рцшулар – единственное мощное королевство мира Мерлан, которое имеет силы бороться с превалирующими числом и силой хищниками. В Ирцшуларе люди живут только за крепостными стенами и никогда не покидают свои твердыни в ночное время. Правда, и стены порой не спасают от смерти обитателей весей, небольших поселков, а то и целых городов. Зато днем, благодаря наличию оружия, дружной сплоченности и многочисленности населения, подданные этого королевства позволяют себе обрабатывать землю, получая желанную добавку в виде злаков, корнеплодов, овощей и фруктов в свой скудный рацион. И то обрабатывают землю по устоявшейся уже давно поговорке: «Один сеет, двое с луками наизготове – стоят рядом. Если крестьянин пашет на лошади, то вокруг стоят уже пятеро лучников».
Конечно, есть и гульде́ны, так называемые кудесники магии, владеющие необычными силами, умеющие управляться с чарами. Благодаря своим умениям они учатся сопротивляться магической атаке дикого хищника, а то и создавать амулеты сопротивления для обычных людей. Гульдены своими руками или оружием могут останавливать, а то и убивать диких монстров. Да только подобных кудесников так мало, что любой из них обитает если не в столице, то лишь в крупных городах. И увы, гульдены – наибольшая ценность мира Мерлан, так что отправить их на защиту крестьянского поля считается святотатством. Даже просить их об этом сам король не осмеливается. Обычно. А сами они только в некоторых исключительных случаях покидают город своего постоянного проживания.
Но ведь всегда бывают в жизни исключения. Вот одним из таких исключений и стал маркиз, гульден Эрик Зарнар. Красавец двадцати шести лет от роду, знатного происхождения, редкостный мастер боя сразу с двумя мечами, выпускник столичной магической академии, получивший звание магистра и умеющий самостоятельно разрабатывать новые виды амулетов защиты. О последнем стоит сказать, что подобных умельцев в королевстве можно было сосчитать на пальцах одной руки, а высший ранг магистра выпускнику академии удавалось получить один раз в три, а то и четыре выпуска. Настолько это было редкостное явление. Да и вообще этих магистров в самом мощном государстве было всего лишь чуть более двадцати человек. А в иных землях несчастного мира – и того меньше.
Маркиз Зарнар ни в коем случае беден не был, как поговаривали у него за спиной недоброжелатели и завистники. И подался в охотники-истребители не из-за наживы. По большому счету он мог зарабатывать столько же лишь на производстве охранных амулетов. Но вот усидеть в безопасном месте, зная, что творится в окрестных лесах и равнинах, он себе позволить не мог и, поварившись два года в бестолковой сутолоке придворных пустозвонов, отправился сражаться с хищными тварями. И не только сам отправился, а собрал команду, в которую вошли четыре отменных воина и его друг детства, баронет Скирт Данью. Причем дружище Скирт в своих кругах за умение владеть мечом считался чуть ли не мастером высочайшего класса. А вот против своего более настойчивого в обучении товарища смотрелся значительно слабее.
Но в любом случае команда истребителей за последний год обрела предельную известность не только в королевстве Ирцшулар, но и за его пределами. Старосты наиболее страдающих от тварей поселков буквально в очереди стояли к маркизу, умоляя его за любые деньги избавить их земли от опаснейших магических хищников. Потому что остальные команды истребителей, воевавшие без магического прикрытия, частенько сами становились жертвами. Твари не гнушались нападать парами и, хотя считались полностью неразумными созданиями, действовали порой очень слаженно и организованно. А уж умение управлять различными прикормышами, коих насчитывалось до сорока видов, сразу ставило пару атакующих бестий в невероятно выгодное положение в столкновении с людьми. С такой парной атакой могли справиться только не менее десяти тяжеловооруженных воинов, имеющих вдобавок по дорогущему амулету, защищающему от ментального удара.
Ну и те самые желанные для всех амулеты. Их невероятно малое количество обуславливалось отсутствием в городах редкого минерала, называемого кэфэц. С каждым годом его добывалось все меньше и меньше, хотя еще каких-то две сотни лет на восточной границе Ирцшулара кэфэц добывали в неограниченных количествах. Но потом горный массив Кальпири так обильно заселили магические хищники, что оттуда за последние пятьдесят лет не вернулась ни одна экспедиция, не вырвался ни один старатель. Маркиз Зарнар как раз и двигался к форту Восточный, чтобы уточнить на месте, что творится на ведущей дальше на восток дороге и можно ли попытаться по ней прорваться к горам. Хотя магистру уже заранее и все дружно предрекали неудачу в этом деле.
Предрекали и отказывались помочь воинами и амулетами. Вот и приходилось действовать самому на свой страх и риск, опираясь только на боевые качества своих верных товарищей. Ну и по ходу своего движения на восток уничтожать каждую попавшуюся возле крестьянских полей тварь. Да только, увы, даже отряд Эрика, а то и сотня ему подобных, не мог решить море проблем всего мира.
Ведь если в данном королевстве еще как-то боролись с хищной магической напастью, то в других государствах дела обстояли с каждым годом все хуже и хуже. Доходили упорные слухи, что некоторые княжества и малые королевства на окраинах материков вообще прекратили существование. Последние жители из умирающих городов бежали так далеко, что некоторые из них добирались и до Ирцшулара. И приносимые ими вести становились с каждым годом все печальнее и трагичнее. Дошло до того, что некоторые дальние столицы человеческих государств оказались на осадном положении и их обитатели выживали лишь за счет взращенных в подвалах грибов да разведения нутрий. А жизнь в такой обстановке, без нормального питания и открытого пространства, никак не способствовала органическому развитию последующих поколений. Люди становились слабее, мельчали, все реже рождались дети с зачатками кудесника, и когда где-то не оставалось гульденов вообще, то тамошнее государство или вымирало, или его подданные всем скопом покидали насиженные места и отправлялись к более благополучным соседям.
Ну а в последние годы и на окраинах Ирцшулара стало твориться невесть что. По слухам, твари стали более многочисленны, более организованны и более огромны. А все остальные магистры так и продолжали оставаться в городах, ни в коей мере не собираясь рисковать своими шкурами в открытых столкновениях с магическими тварями.
Над миром Мерлан все больше и больше нависала угроза полного исчезновения людского населения. Вот потому и тосковал Эрик Зарнар, стоя на опушке леса и посматривая на своих боевых товарищей. Вот потому и разрывалось его сердце от черного пессимизма, несмотря на недавно одержанную победу.