Лакированный длинный стол уводит в невообразимую даль. Туда, где на той стороне сидит, развалясь, главный босс – Виталий Андреевич. Владелец 51% акций. Жирная скотина, под чью дудку компания «Громовержец» пляшет уже второй год, потому что он собрал «роял-флэш», через подставных лиц выкупил все свободные акции и прижучил своих врагов на их же территории.
«Сука, как я ненавижу этот современный бизнес, где мы должны танцевать и приседать перед этими бывшими партийными функционерами, тварями, которые вступали в пионеры со сладким молочком на губах, заходясь в оргазме от каждого слова клятвы: «Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь…»
Денис натянуто улыбнулся и пошел вдоль рядов стульев туда, где розовела туша. Он на вершине пищевой цепочки. Выше него нет никого. Рядом – есть.
Но сейчас, как никогда, этот стол напоминал ему хуй с яйцами, облизанный старательной соской, влажный и блестящий. И по мере того, как он шел туда, к поперечному столу, к «яйцам», ему все больше казалось, что он заглатывает этот хуй сам.
Как же он ненавидит…
Что тогда, в пионерском детстве ненавидел, что сейчас.
И никак, никогда уже не собрать кодлу лучших верных бойцов и не отмутузить это жирное пузо, не послать пулю в лоб в его родном доме. Бронированные мерсы, десять человек охраны, трехметровые заборы.
Времена другие.
Теперь решают бабки и связи.
А не смелость и верность.
– Ну что, дорогие мои! – начал босс, и дорогие заулыбались, сверкая фальшивыми белоснежными коронками. – У нас сегодня всего парочка дел. Надолго вас не задержу. Мы посмотрим результаты работы первого полугодия нашего нового направления и что дальше можно сделать для его развития. Ольга Викторовна, ждем вас!
Денис стиснул зубы.
Что ж, он поторопился с ненавистью к пионерам.
В новом мире было кое-что, что он ненавидел куда сильнее.
Ольга Викторовна, стройная блондинка лет двадцати семи, на высоченных каблуках, в узкой черной юбке до колена, в белой полупрозрачной блузке и очках а-ля «строгая училка» процокала к экрану для презентаций и развернулась к собранию.
Она была не единственной женщиной в кабинете, но две другие, старые боевые лошади в строгих костюмах, бесившие Дениса чуть меньше, уже давно не отсвечивали, понимая, что их держат на этих собраниях только потому, что с их пакетом акций хоть как-то можно возражать Жирному.
Ольга была врагом. Ее назначил сам Виталик. Поначалу никто не чухнулся, думая, что это его личная секретутка для ублажения под столом, но чем дальше, тем больше ей давали серьезных дел, с которыми она справлялась до отвращения блестяще. Приебаться было не к чему.
Как рассказали Денису в кулуарах, Виталика она тоже не выносила – сама призналась, когда работала на одном из проектов. Она была сама за себя. И это бесило еще сильнее.
Бабам вообще не место в бизнесе. Там, где мужчины решают нормальные дела, их мозгу, зацикленному на детях и борщах, не понять сложных схем. Пусть сидят себе на низовых должностях, руководят стадами тупых исполнителей, это им по природе. В стратегию лезть не надо. И особенно не надо лезть туда, где крутятся большие деньги.
– Я хочу показать вам этот график, на котором мы могли бы и закончить, – Ольга улыбнулась своими накрашенными темно-красной помадой губами, вздохнула так, что высокая грудь под блузкой приподнялась еще выше и Денису показалось, что под едва видным кружевом бюстгальтера тенью мелькнул сосок.
Она щелкнула пультом от проектора и на экране появился график, диаграмма и еще столбцы цифр. Все они показывали резкий взлет первые два месяца, а потом неуклонное уверенное падение.
По залу пронесся вздох. Денис сжал зубы.
Проблема была в том, что это направление – его филиал. Он дрался как волк – отчаянно и безнадежно, чтобы не пускать бабу в свое хозяйство, но гребаный контрольный пакет акций и право вето успокаивают даже волка.
И вот.
– Денис, что скажешь? – лениво поинтересовался Виталик. – Твой проеб.
Ольга едва заметно поморщилась и переступила с ноги на ногу. Пустили бабу в дело, а у нее ни яиц, ни железной жопы. Пять лет назад, когда они компанию из задницы вытаскивали, они по двое суток отсиживали, разрабатывая стратегию. Дым стоял карамыслом, говорили только матом. А сейчас уже и курить нельзя. Скоро материться запретят.
– Скажу то, что говорил сразу… – Денис не стал подниматься, наоборот, откинул полу пиджака, сполз вниз по стулу и засунул руку в карман брюк. – Это направление нам нужно для стратегического развития. Оно и не должно быть прибыльным. Оно держит нам левый фланг.
– Ольга Викторовна? – снова повернул голову Виталик к ней.
Вместо ответа она щелкнула пультом и слайд сменился на подробную картину по всему филиалу. Она взяла другой пульт, с лазерной указкой и повернулась лицом к экрану.
Взгляд Дениса, скользивший по графикам и схемам и не находивший в них ошибок, но почему тогда общий итог такой ужасный, волей-неволей сполз на жопу предательницы. Черная юбка была натянута на ней в упор, можно было разглядеть кромку стрингов, уходящих вверх к поясу. И упругие сочные полусферы перекатывались под тканью чуть не до треска. Денису даже показалось, что он слышит этот треск. Не только от юбки, но и от ширинок всех мужиков в зале.
Еще одно отличие от тех времен, когда он начинал. Будь это все по-старому, эта фря уже была бы разложена на столе и в нее по очереди бы вбивались все мужики, которые сейчас якобы незаметно перекладывают хуй в штанах.
А сейчас они вынуждены ее слушать.
Смотреть, как она переступает длинными ногами.
Наклоняется к Виталику, демонстрируя ложбинку груди.
Упирается жопой в его бодигарда, у которого аж шея уже багровеет от того, что тут трется рядом.
И хуже всего то, что со всем этим мясокомбинатом она раскатывает стратегию Дениса по новому направлению просто по кирпичику, быстро и понятно доказывая, что его план приведет к тому, что весь филиал скатится в пизду.
Так понятно, что даже Денис это видит.
Все это видят.
– Ольга, – посмеиваясь и косясь на Дениса, говорит Жирный Виталик. – Я думаю, что еще немного, и я переименую свою компанию и впишу вас. Знаете, как в американских фильмах в юридических конторах? Был Куликов-инкорпорейтед, а будет Куликов-Степная Инкорпорейтед. Я почти не шучу.
Она заливается краской и впервые за время этого адского унижения смотрит на Дениса. Ярость в его взгляде подобна кинжалу, так что она вздрагивает и опускает глаза.
Вот так, сучка. Молчи. Заткнись. Прекрати.
– Так вот, Ольга, – продолжает Жирный, и Денис уже знает, что он скажет. – На этот месяц я назначаю вас куратором не только направления, но и всего филиала. Своего рода кризис-менеджером. Посмотрите там, разберитесь, что не так. Денис поможет, если понадобится. Не стесняйтесь к нему обращаться.
Все когда-то кончается, в том числе и унизительное совещание, остаток которого остальные акционеры и директора изо всех сил стараются делать вид, что все идет по плану. Но их взгляды, виноватые и насмешливые, жалят Дениса как отравленные стрелы. Сучку поставили его начальницей! Временно, но все же!
А если все пойдет не так, она станет директором его направления!
От этой мысли его руки сжимаются в кулаки, а желваки играют на скулах, когда он выходит из кабинета Жирного, стараясь не хлопнуть дверью, не потерять лицо.
Ольга, виляя задницей, удаляется влево по длинному коридору. У нее в этом офисе есть свой неплохой кабинет, Денис был там в прошлый раз. Большой, светлый, с панорамными окнами, персиковым ковром и огромным столом. Там-то она сейчас и обоснуется с бутылкой «Дом Периньон» после того как станцует свой танец победы.
Она и сейчас вертит задницей так, словно пытается воображаемым хвостом подразнить Дениса. Словно если бы не приличия, она бы уже скакала тут по коридору.
Денису хочется не скакать, а рычать. Хочется догнать ее и долбануть пустой башкой о стену. Но он сдерживается, отворачивается и они расходятся в разные стороны.
Она – к победе, шампанскому и ковру, он – на нижний этаж стоянки, где сейчас сядет в свой прокаченный «мерс» и втопит под двести по ночному городу, чтобы как-то сбросить ту дикую агрессию, что пропитывает его плоть.
– Раздевайся.
Ольга разворачивается к двери, подняв брови.
Она была готова к разговору с Денисом сразу после совещания и планировала напоить его коньяком и угостить кубинскими сигарами, задобрить, рассказать, что ничего не изменится. Показать, где у него ошибки, чтобы в следующий раз уже он демонстрировал презентацию и хвалил ее как способную ученицу. Но всего лишь ученицу, ведь он исправил все сам.
Но он не пошел за ней.
Она успела заскучать в своем кабинете, достать коробку конфет и съесть парочку под открытый отличный дорогой коньяк. И только потом вспомнила, что отпустила шофера. Придется добираться на такси. И вот в тот момент, когда она уже взяла телефон, чтобы вызвать VIP-машину, дверь распахнулась и на пороге появился Денис.
– Я сказал – раздевайся! – он щелкнул замком, запирая дверь и развернулся к Ольге, стоящей перед ним, подняв голову с очень прямой спиной. Она опиралась на край стола, но после последних его слов выпрямилась и встала ровно. – Мне надо два раза повторять?
Он сделал резкий шаг вперед, протянул руку и рванул ее блузку так, что половина пуговиц расстегнулась сама, а вторая рассыпалась по полу с гулким стуком.
Под полупрозрачной тканью, распахнувшейся от движения его руки, показался только тонкий кружевной бюстгальтер, весь состоящий только из этих кружев. И темный сосок, ровно такой, как грезился ему в комнате во время совещания.
Его пальцы сжали этот сосок под тканью настолько нежной, что кружева тут же поползли затяжками и дырами под его жесткими пальцами. Он рванул их, сдирая с ее кожи, оставляя рваньем висеть на лямках, лишь бы было видно как вываливается ее упругая сочная грудь.
Ольга не нашла слов, задохнувшись от возмущения, застыв, лишь отшатнувшись от него. От неожиданности, неуместности, дикости такого поведения в цивилизованном офисном центре, где нормальные люди обсуждают нормальные дела, у нее просто поплыла голова, отказываясь воспринимать происходящее.
Денису захотелось обхватить зубами эти соски, похожие на крошечные вишенки, обвести языком ореолу, но он понимал, что это слабость. Он пришел не ласкать ее. Он пришел научить ее быть женщиной в мире мужчин.
Показать ее место.
Следующим движением он сдернул с нее блузку и избавил от остатков держащихся кружев, чтобы сжать скрюченными пальцами нежную плоть груди.
– Юбку снимай, шалава, что пялишься! – Денис попытался задрать ее подол, но юбка была слишком узкой и пояс слишком сильно сжимал талию Ольги.
Она наконец почувствовала момент и отпрыгнула в сторону, пытаясь нашарить кнопку тревоги:
– Охрана! – ее рот оказался моментально зажат мужской ладонью.
Денис подсек ее ноги, завалил на персиковый ковер и сам стал нашаривать застежку на талии. Дернул молнию вниз, кажется, срывая ее, и потащил вместе с полоской кружевных стрингов вниз. Ему было неинтересно любоваться ее эротическим бельем, надетым для какого-то другого мужика, с которым они небось планировали отметить ее повышение в ресторане, а потом ехать домой в такси, где он шарил бы толстыми пальцами-сосисками по ее бедрам до кружевной резинки чулок. А потом привез бы к себе домой, в элитный поселок, вошел бы в дом и выебал ее прямо в коридоре, стоя, лишь наклонив, чтобы она уперлась руками в стену. И его морщинистые яйца шлепались бы о ее зад при каждом движении.
Почему-то в роли любовника Ольги представлялся Жирный Виталик, и от этого Денис только зверел. Если подумать, то логично. Как еще она могла забраться так высоко, как не насасывая вялые отростки топов? Кто станет вообще слушать бабу в бизнесе, особенно бабу с такими буферами и жопой? Если только она не готова этим всем торговать за путь наверх.
Пока Денис возился с тем, чтобы стянуть юбку с ее ног, Ольга скинула высокие каблуки и вскочила:
– Какого черта! Денис, что вы себе позволяете! Охрана! – закричала она в голос, так как между тревожной кнопкой и ею был сам Денис.
Даже в таком виде: в разодраном лифчике с вывалившейся грудью и поползших стрелками чулках, больше без ничего, рядом с полностью одетым в костюм Денисом, она все равно оставалась гордой и высокомерной. Назвала его на «вы». Думала, это его охладит и оскорбит.
Но это ненадолго.
Таких холодных стерв ему нравилось унижать всегда.
Женщина должна быть теплой. Домашней. Как его жена. Ее задача быть красивой, развиваться в области ублажения мужа, поддерживать товарный вид и уют в доме. Офис место для мужчин. Если ты залезла на чужое место, то будь готова полететь оттуда кверху жопой. И уткнуться мордой в грязь.
Он научит ее быть смирной. Прямо сейчас. И знать свое место.
– Я хочу, чтобы ты открывала рот только для того, чтобы взять в него мой член! – Денис размахнулся и влепил Ольге оплеуху. Ее потрясенный взгляд огнем зажег кровь в его венах. Знай, сучка!
Он никогда не бил женщин. Но если она хочет быть на месте мужчины, то она уже и не женщина. Дать по морде зарвавшемуся другану совершенно нормально. Вот пусть принимает плоды эмансипации.
Он дождался, пока она убрала ладонь от щеки и вмазал по второй. Но не так, чтобы сделать больно, а так, чтобы она рухнула на колени. Чем он и воспользовался, чтобы расстегнуть ширинку и освободить крепко стоящий член.
Ползающая по полу с красными следами на щеках и болтающимися сиськами Ольга нравилась ему гораздо больше, чем раскатывающая его у экрана во время совещания. И его члену тоже.
Он сделал шаг вперед и ухватил ее за светлые волосы, намотал их на кулак и притянул к себе. Ткнулся разбухшей головкой ей в губы.
– Соси, мразь! – еле проговорил он перехваченным от острого возбуждения голосом.
Но она замотала головой:
– Денис, что ты делаешь! Одумайся!
За что и получила еще один удар, на этот раз по губам. Ничего, зато не понадобятся укольчики, будут пухлые губки без операций.
– Раз уж раззявила пасть, так используй ее для того, для чего она предназначена! Соси! – ярко-красная головка снова ткнулась в опухшие губы и на этот раз Ольга приоткрыла рот, куда он и засунул свой орган. Она покорно обняла губами толстый ствол Дениса, смиряясь, притворно или по-настоящему, но пока смиряясь с происходящим. Может быть, еще будет толк.
Денис прикрыл глаза и положил Ольге руки на затылок, управляя ее головой, пока она обрабатывала его член. На секунду или две на его лице даже появилась довольная улыбка.
– Вот так. Хорошая соска… – он почти разомлел, но стоило забыться и приоткрыть глаза, чтобы посмотреть как скользит блестящий от слюны ствол его члена между женских губ, он обожал это зрелище, как вид кабинета вокруг и ее наглых глаз, резко напомнил ему, что происходит. – Активнее языком двигай, первый раз, что ли? Да ты сосала каждому уроду с двенадцати лет, я по глазам вижу!
Ярость вновь вскипела в нем, и он дернул ее за светлые волосы, из-за чего Ольга, старавшаяся изо всех сил угодить насильнику, заставить его кончить и вырваться из этого кошмара, случайно задела зубами чувствительную часть прямо под головкой.
Денис взвыл:
– Да ты охренела, сука? Тебе зубы выбить, чтобы лучше сосалось? Глубже бери!
Он с силой нажал на затылок Ольги, заставляя член проникать в ее глотку, входить почти до самого конца.
Она закашлялась, но он не дал ей отстраниться, проталкивая налившийся кровью ствол дальше и дальше. Ольгу уже почти выворачивало, спазмы сжимали горло, но ему нравилось, как они массируют головку члена. Денис протолкнул член в ее горло до упора, она захрипела, задыхаясь и пытаясь кашлять. Но твердая рука на затылке не давала отстраниться. Он даже не двигался, наслаждаясь тем, что ее горячий ротик и узкое горло проделывают с ним и без этого. Из глаз женщины текли слезы, но он знал, что это только физиологическая реакция на рвотный рефлекс. К тому же они его только раззадоривали, размывая ее косметику и делая ее еще более униженной, чем до этого.
– А говорила не умеешь, – сипло проговорил Денис. – Все вы на словах целки, а как возьмешь покрепче, сосете лучше, чем в тайских борделях.
Ему стало поднадоедать однообразие и он немного ослабил хватку, чтобы дать члену выскользнуть из ее рта, и тут же вогнал его обратно на всю длину, шлепнувшись мошонкой о ее подбородок. Ему понравился звук и то, как она дергается, так что он повторил еще и еще разок.
Лицо Ольги покраснело, слезы лились непрерывно, все ее тело сотрясали спазмы, и Денис наконец освободил обильно смоченный слюной член изо рта старшего менеджера Ольги Викторовны Знаменской. Она согнулась и ее стошнило прямо ему под ноги.
– Какие мы нежные… – Денис скривился от отвращения. – В борделе ты бы за это еще разок по роже схлопотала, но сделаю тебе скидку на первый раз. Потом вылижешь языком. А пока иди сюда…
Денис намотал длинные белые волосы на руку и потащил ее так в сторону, туда, где у массивного стола дорогая мраморная плитка не была прикрыта ковром.
Он отшвырнул ее и велел:
– Раком становись. Видеть не могу твою обблеванную рожу.
Ольга завозилась на полу, разворачиваясь к нему задом и покорно приподнимая бедра. Она повернулась и хотела что-то ему сказать, но мужская рука толкнула ее, заставив приложиться лицом об пол, и ей пришлось смириться. Колено раздвинуло ноги, и мокрый от ее собственной слюны член свободно вошел в тело женщины. Оно давно было готово к этому вторжению, еще во время жесткого минета ее соки выливались изнутри, готовясь принять в себя то, что предложит этот мужчина.
– И чтобы я не слышал ни одного звука из твоего грязного рта, дрянь, тебе понятно? – Денис толкнулся в нее, подкрепляя свои слова звонким шлепком по голой заднице. Она склонила голову и подалась назад, глубже насаживаясь на его член.
Секс – это всего лишь секс. Принимать во влажное нутро член обычного мужчины – в этом нет ничего особенного. Не задыхаешься и не блюешь, как с горловым минетом. Можно даже вообразить, что это добровольно. Больно уж красивый холеный мудак этот Денис, бабы вокруг него и так текут при одном взгляде.
Несколько минут в комнате было тихо, лишь раздавались шлепки плоти о плоть и резкие выдохи Ольги. Она была здоровой молодой женщиной и даже жесткий секс ее тело приветствовало с радостью. Оргазмы ей давались легко, она была из тех счастливиц, кому не требуется дополнительная стимуляция, только член во влагалище и несколько минут постоянного ритма. Это ей и дал неожиданно угомонившийся насильник. Она не сдержалась и застонала, когда почувствовала первые зарождающиеся внутри судороги удовольствия.
Денис тут же очнулся:
– Что я тебе сказал, шлюшка? Я сказал – заткнуться! – он дернул ее за волосы, заставляя задрать голову так, что в шее что-то хрустнуло и посмотреть на него. – Какого черта ты не можешь выполнить такой простой приказ, а, госпожа топ-менеджер? Разучилась подчиняться? Забыла, что главный должен быть мужик? От этого мы тебя тут и лечим!
Ольга болезненно сглотнула, в страхе глядя ему в глаза, а потом зажмурилась, когда он замахнулся на нее.
– Перебьешься, тварь. Я сделаю кое-что другое.
Денис вышел из ее тела, вырвав еще один полустон-полувздох из уст женщины, но не обратил на него внимания. Он удовлетворил первое, самое острое сексуальное желание, которое возбудила в нем униженная Ольга, и теперь ему хотелось большего. Хотелось получить от нее самого острого удовольствия и унизить ее как-нибудь поизощреннее. Поиграть.
Он грубо мял ее задницу, то раздвигая половинки, то вновь соединяя, шлепая открытой ладонью со всей силы. Упругая жопа тряслась и подпрыгивала, не зря значит хозяйка ходила в корпортативный фитнес-клуб, подготовилась к тому, что ее будут драть.
Жена Денису, конечно, давала по требованию. Иначе можно и лишиться всех жизненных благ от шуб и драгоценностей до отпуска на Мальдивах. Но в жопу только по большим праздникам и только после крупных подарков. И с таким лицом, что лучше бы обошелся.
– Раздвинь булки, шлюшка!
Ольга легла грудью на голый пол, каменным холодком обжегший чувствительные соски и постушно развела половинки попы в стороны. Денис с хозяйским видом осмотрел раскрытый зев вульвы, сочащийся влагой, поелозил в нем пальцами, словно проверяя, сколько теперь она готова принять, но его больше интересовало испуганно пульсирующее колечко ануса. Он плюнул на него, размазал пальцами слюну и потеребил тугое отверстие, то засовывая туда кончик пальца, то вынимая. Ольга тяжело дышала от страха, но даже поскуливать не решалась. Она боялась того, что должно было случиться, но не ожидала, что Денис сейчас, совершенно без подготовки и какого-либо предупреждения резко втолкнет внутрь красный напряженный член.
Ольга зашлась диким звериным криком, пытаясь уползти от пронзившей ее боли, но мужчина уже держал ее за бедра, не давая двинуться. С первого раза внутрь вошла только головка, и он с искаженным лицом все старался впихнуть член дальше, до упора. Ольга выла и билась, вырываясь, но ему это не мешало. Когда член полностью скрылся в молочно-белой заднице старшего менеджера, Денис ухмыльнулся и так же резко вытащил его, чтобы немедленно вогнать обратно, уже не встречая сопротивления, но причиняя, судя по хриплым воплям Ольги, всю такую же боль.
– А жопа-то твоя поприятнее будет, слышишь? – ухмыльнулся Денис, повторяя фокус с выниманием члена, секундой на отдых и снова вонзанием на полную длину. – Раздрочили твою дырку, придется теперь трахать сюда, а то болтается как в стакане. А здесь узко, хорошо. Да не вой ты, задрала, скотина!
Он скрутил ее волосы узлом, до хруста оттягивая голову назад. Она только раз взглянула в его искаженное злобой лицо и зажала руками рот, упав лицом на пол, холодивший кожу, что приносило ей толику облегчения. Зато задница ее горела огнем и болью от распирающего ее члена Дениса, который вошел в ритм и все быстрее и быстрее раздирал ее внутри, впиваясь в кожу на бедрах и приговаривая: "Шлюха, отличная шлюха, доступная, узкая, все как надо, а ломалась-то, ломалась!"
Время от времени он шлепал покрасневшую от ударов задницу Ольги и вздрагивал от пронзающего его при этом щемящего чувства возбуждения.
Но она снова притихла, смирившись и терпя его член, мерно работающий в ее жопе, а ему хотелось, чтобы эта сука запомнила каждую минуту его доминирования.
Взгляд Дениса упал на письменный стол, где до сих пор стояла открытая бутылка коньяка и коробка дорогих сигар. Он дьявольски усмехнулся и замер, не выходя из пугливо пульсирующего кольца ануса Ольги. Потянулся, вызвав у нее задавленный стон от растянутой вбок кишки. Крякнул, почувствовав неприятное давление, но подгреб к себе бутылку и стакан. Отвинтил крышку, вдохнул аромат «Курвуазье» и налил себе, не жалея. Хлопнул залпом, как водку. Никогда не понимал эти вытребеньки с дегустацией.
Открыл крышку коробки с сигарами, достал одну, понюхал и усмехнулся:
– Сейчас будет пахнуть кое-чем другим. Говорят их скатывают девственницы прямо на своих бедрах. Они бы зашлись в конвульсиях, если бы узнали, что стало с плодами их трудов.
Он слегка отодвинулся, наполовину вынув член из Ольги и пошурудил кончиком сигары в нижнем отверстии. А потом ловким движением сунул ее туда.
Она провалилась, как и не было.
– Говорил же, шлюха бездонная, растянула дырищу, – недовольно проворчал он, доставая вторую сигару. И третью. Вот четвертая вошла уже не так легко.
Он вставил кончик третьей и вдвинул ее внутрь, одновременно входя в задницу с долгим стоном.
– Вот теперь совсем отлично стало, тесненько… – он подергал кончик сигары, заставляя их там все в тесноте перекатываться.
Ольга тяжело дышала, но не издавала ни звука.
Денис вдвинул член внутрь, вышел, снова вошел, постепенно набирая скорость. Плоть вокруг его члена постепенно растягивалась, как и влагалище, забитое сигарами и его трясло от взгляда на раскрытый зев пизды его соперницы. Пусть знает, для чего существуют бабы! Чтобы совать в них всякое дерьмо, заталкивать, напихивать, втыкать и вонзать в их дырки, а не чтобы они открывали свои пасти при мужчинах!
– Ну что, кончить в твою лилейную жопу, красавица, или отсосешь мой грязный член, а? – поинтересовался он, задыхаясь, уже на пороге оргазма. – Ах да, ты же молчишь… Откроешь рот – и получишь за щеку.
Он затрясся от смеха и еще несколько раз двинулся внутри ее тела, прежде чем замереть и закатить глаза, пока его напряженный ствол извергал поток спермы в истерзанное нутро бывшей соперницы
Спустя несколько секунд он вынул полуобмякший член, отошел от нее, застегивая брюки своего дорогого костюма
– Хороша девка. Была бы помоложе – женился бы.
Лежащая как курица на противне Ольга приподнялась на локтях, напряглась, выталкивая из себя сигары, да и то последнюю пришлось доставать пальцами, раздвинув ноги и лежа лицом на полу.
Денис с интересом наблюдал за этим, чувствуя приятное томление в паху, но уже не желая продолжения.
С тяжелым вздохом она поднялась на ноги, с трудом передвигаясь, доковыляла до шкафа, достала оттуда халат и накинула на себя. Брезгливо откинула испачканную блузку на лужицу рвоты и подошла к Денису, уже снова полностью выглядящему как респектабельный бизнесмен
– Ты сегодня был совершенно бесподобен, милый, – мурлыкнула она, потираясь о его щеку.
– Всегда к вашим услугам, старший менеджер, – иронично улыбаясь, ответил он и нежно поцеловал ее в висок, обнимая за плечи. – Надеюсь, этого тебе хватит надолго. И не забудь угостить Виталика одной из этих сигар
– О, поверь мне… – она помолчала, прижимаясь щекой к его груди. Он гладил ее растрепанные волосы и обнимал, чувствуя горячее тонкое тело под руками.
Как в этом волшебном цветке уживается столько всего разного: и железная твердость на работе, и хрупкая женская нежность, как вот сейчас, и срывающая крышу готовность унизиться, упасть к его ногам, позволяя делать с собой омерзительно-возбуждающие вещи?
С каждым разом и ей, и ему требуется все больше унижений, все более жесткий секс.
Он готов ей его давать столько, сколько захочет, даже жертвуя кое-чем на работе.
– Приходи завтра просто так, а? – нежно улыбаясь, попросила Ольга. Обсудим эту проклятую презентацию. Я там половину терминов не поняла, говорила просто наизусть. Надеюсь, никто не понял. И что ты хочешь, чтобы я сделала дальше?
– Конечно, – Денис провел ладонью по ее волосам нежным невесомым жестом. – Все будет зависеть от того, что ТЫ хочешь, чтобы я сделал дальше… Еще поиграем на работе или хочешь чего-нибудь поинтереснее в городе? Трахнуть тебя голую в общественном мужском туалете? Заставить отсосать мне на глазах у гастарбайтеров?
– Оооо… – она мечтательно выдохнула. – Спроси меня, когда я снова проголодаюсь по твоему извращенному садисту внутри. Я придумаю что-нибудь особенное.
– Ладно. Цветы завтра принести? В кино сводить? Чтобы быстрее оголодала на ванильной диете?
– Дурак… – рассмеялась она и потерлась щекой о грубую ткань его костюма. – Все, иди. А то твоя покорная женушка начнет беспокоиться, что ты слишком долго совещаешься. Придется ее утешать.
– Ну нет… – Денис выдохнул сладкую истому. – После игр с тобой грешно заниматься тем, что она называет любовью.
Он оставил ее одну в кабинете и со звенящими от пустоты яйцами и восторгом в сердце спустился на парковку, чтобы вернуться в свою налаженную спокойную жизнь.
До следующего раза.