Деклан мерил шагами опустевший после собрания директоров зал, погрузившись в свои мысли. Слишком уж надолго затянулся этот проект с китайцами. До дела так ничего и не дошло.
Как же, оказывается, тяжело управлять компанией, когда не видишь даже своих собственных рук. Пока шла презентация проекта, единственное, что он мог делать, – это сидеть и слушать. Он даже не знал, кто участвует в сделке, так как не мог прочитать списка партнеров. Врачи говорили, что Деклан скоро поправится, и он так надеялся на это.
Он откинул прядь волос, спадавшую на лоб, и вновь зашагал по залу. Деклан прекрасно знал, где стоит мебель, поэтому без труда ориентировался. Слава богу, он не сделал из себя посмешище и не наткнулся ни на что во время презентации.
Слова Хлои не выходили у него из головы. И правда, кому-то сейчас хуже, чем ему.
Неужели она думает, что он этого не понимает? Как она вообще посмела обвинить его в жалости к себе самому? Кто она такая, чтобы читать ему нотации?
Хлоя была слишком молода. Он почувствовал ее нежную, тонкую кожу, пропитанную молодостью, ей не были знакомы боль, страдание, несчастье.
Его руки все еще помнили прикосновения к этим высоким точеным скулам, острому и гладкому подбородку, густым, точно шелковым волосам, зачесанным назад, и чувственным губам. Она была нужна ему!
Черт возьми! Деклан сжал руки в кулаки и с силой ударил по окну, но буря, поднявшаяся в его сердце, так и не улеглась.
Злость? Да!
Раздражение? Бесспорно!
И бессилие…
Это слово обрело новое значение с тех пор, как Хлоя Дэниелс перешагнула порог его дома.
Да, теперь он жил в мире вечной темноты, не мог разыскать женщину, которая подтолкнула Адриана к смерти, не мог отомстить ей! Это разъедало его изнутри, точно упрямый червь, извиваясь, проедает яблоко насквозь. Вот что было бессилием для него раньше.
А сейчас он чувствовал невероятное, необузданное сексуальное желание. Как только ванильный аромат ее духов донесся до его ноздрей, он сразу почувствовал, как нечто мужское, инстинктивное и почти животное заиграло в нем.