Г а м з а т – б е к – второй (1832–1834) имам Чечни и Дагестана (после Кази-муллы) – был предательски убит в мечети одним из кровников в 1834 г.
Территории Грузии, именуемые так по названию проживающих там этнических групп грузинского народа.
Агалары, ханы и беки составляли мусульманскую знать присоединенных к России территорий. Те ее представители, которые были верны российскому правительству, получали от него денежное содержание, воинские чины и участвовали в управлении. Однако мусульманская знать до конца XIX в. так и не была уравнена в правах с российским дворянством.
«Наиб Шамиля Магомед-Амин, посланный в 1848 году на Западный Кавказ, сумел быстро завоевать доверие и поддержку у местного населения. В попытке установить среди адыго-черкесов политическое управление, сходное с Имаматом в Дагестане и Чечне, он разделил их земли на участки и округа. Участки создавались на основе сельских общин (примерно по 100 дворов в каждой) с выборными старшинами и вождями во главе. Несколько участков составляли округ. Центром округа являлось мехкеме – укрепленный горский аул, в котором находились окружное управление, суд, тюрьма, провиантский магазин, мечеть и духовное училище. Округом управляли муфтий и советы из трех кадиев с правами административной и судебной власти. В распоряжении окружного управления находились отряды ополченцев и муртазикатов – ядро постоянной армии адыгов. Высшая светская и духовная власть была сосредоточена в руках самого Магомед-Амина. Всего по настоянию Шамиля было создано семь округов: четыре – в землях абадзехов, два – у натухайцев и один – у шапсугов.
Сопротивление на Западном Кавказе продолжалось даже после завершения войны в Дагестане и Чечне.
Противоборство горцев Западного Кавказа длилось до середины 60-х годов и завершилось массовым переселением черкесов, а также части чеченцев и дагестанцев в Турцию» // Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Воспоминания современника Шамиля Абдурахмана о работе Государственного совета.
«Имамат делился на мудирства и наибства – округа. В мудирство, которым управлял мудир, входило несколько наибств. За время правления Шамиля было организовано в общей сложности свыше 40 наибств. Наибами назначались наиболее способные, преданные и испытанные в боях горцы. В обязанности наиба входили: организация войск и военных походов, охрана границ, постройка оборонительных сооружений, гражданское устройство. В отдельных случаях наиб также осуществлял и судебную власть. Утверждению имамом подлежали лишь смертные приговоры. Население содержало мудиров и наибов за свой счет» // Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Гамзатов Р. Мой Дагестан.
«У Шамиля была огромная библиотека. Двадцать пять лет на пятнадцати мулах возил он ее с места на место. Без нее он не мог жить. Потом на горе Гуниб, сдаваясь в плен, имам попросил генерала Барятинского, чтобы ему оставили книги и саблю. Живя в Калуге, он постоянно обращался с просьбой к администрации снабжать его книгами. Имам Шамиль говорил: «По вине сабли проиграно много битв, по вине книги – ни одной»» // Гамзатов Р. Мой Дагестан.
Наиболее пониженная часть долины, балки, оврага и т. п.
Основательно изучивший в начале ХХ века вайнахскую архитектуру Н. Яковлев утверждал, что чеченцы и ингуши из поколения в поколение были мастерами-каменщиками, «искусниками камня» («тоны гоудзыж»). Их руками строились широкие трехэтажные «галы», т. е. башни-дома (от «га» – защита, «ала» – дом); или высокие десятисаженные, четырех-пятиярусные стройные боевые башни «воув», которые служили надежным убежищем всему роду при нападениях враждебных тейпов; наконец, маленькие солнечные могильники-склепы, куда ингуши хоронили предков, и многочисленные храмы «ццу», «элгуц» и др. Из всех этих сооружений особой тщательности и искусства требовала постройка боевых башен. Вся постройка такой башни должна была закончиться непременно в один год! В противном случае башня так и оставалась неоконченной. Она стоила очень дорого, и боевые башни решались строить, конечно, только зажиточные и воинственные семьи; в дальнейшем башня, так же, как и родовой могильник, делалась фамильной собственностью всех потомков ее владельца-строителя.
«…Как правило, боевые башни пятиэтажные, но встречаются и в четыре, и даже в шесть этажей. Первый этаж нередко служит тюрьмой для пленников; обычно же он является закромом для хранения зерна в особом каменном мешке. На втором этаже находились защитники и стража во время осады, т. к. вход в «воув» был только здесь: на втором этаже находилось имущество осажденных. Третий этаж занимали защитники и их семьи и, наконец, все верхние этажи – защитники и наблюдающие. В основании все башни квадратные, площадью 20–35 кв. м. Кверху стены сильно сужаются и достигают общей высоты 20–26 метров. Крыши башен бывают нескольких видов: 1) плоская, с барьером; 2) плоская с зубцами на углах, увенчанными камнями конической формы; 3) пирамидальная, ступенчатая, с коническим замковым камнем.
Чечено-ингушские боевые башни отличаются наличием «машикули», маленьких защитных балкончиков на верхнем этаже, которые вместе с бойницами на всех этажах служат целям эффективной обороны. Другую особенность этих башен составляют сквозные крупные кресты, сложенные почти на всех сторонах верхней части башен. <…> Характер местности, на которых обыкновенно красуются башни, отвечает в первую очередь оборонительным целям. Башни построены большей частью на выступах скал, на оконечностях гребней и вообще на таких местах, которые ни для чего другого применимы быть не могли» // Крупнов Е. И. Средневековая Ингушетия.
А х в е р д и л М а г о м е д (Ахверды-Магома) – наиб, военачальник имама Шамиля.
«С пленницами, даже христианками, чеченцы обходились человеколюбивее и сострадательнее. Они по преимуществу делались наложницами своих хозяев, а иногда их женами, в том, однако, случае, если соглашались быть магометанками. Разительным примером служит сам Шамиль, у которого любимой женой, между другими, была Улуханова, дочь моздокского армянина, взятая в плен Ахверды-Магомою в 1842 году» // Ольшевский М. Я. Записки. 1844 и другие годы.
Действительно, плененного имама по желанию императора много возили по России. Побывал великий Шамиль и в Царском Селе, где с интересом посетил знаменитый арсенал. «В одном из отделений хранились палаши воевод XVII века, богатейшей отделки, и сабельные полосы Стефана Батория, а также и жезлы гофмаршалов польского двора в золотой оправе, украшенные бриллиантами и другими драгоценными камнями. Далее были представлены секиры и палаши Шамиля. На самом деле эти секиры были не чем иным, как древними русскими бердышами XV века. Когда в 1859 году великий пленник посетил царскосельский арсенал, он был поражен богатством и роскошью здешнего оружия. Увидев свои секиры и сабли, он сказал: «Это мое оружие, взятое у меня в таком-то деле». Шамиль остался очень доволен, что государю императору Александру II было угодно поместить его оружие в столь почетном собрании» // Пыляев М. И. Забытое прошлое окрестностей Петербурга. СПб.: Паритет, 2003.
Гамзатов Р. Мой Дагестан.
«Тут Хаджи-Мурат рассказал все свои военные дела. Их было очень много, и Лорис-Меликов отчасти знал их. Все походы и набеги его были поразительны по необыкновенной быстроте переходов и смелости нападений, всегда увенчивавшихся успехами.
– Дружбы между мной и Шамилём никогда не было, – докончил свой рассказ Хаджи-Мурат, – но он боялся меня, и я был ему нужен. Но тут случилось то, что у меня спросили, кому быть имамом после Шамиля? Я сказал, что имамом будет тот, у кого шашка востра. Это передали имаму, и он нашел повод избавиться от меня. Он послал меня в Табасарань. Я поехал, отбил тысячу баранов, триста лошадей. Но он сказал, что я не то сделал, сменил меня с наибства и велел прислать ему все деньги. Я послал тысячу золотых. Он прислал своих мюридов и отобрал у меня все мое именье. Он требовал меня к себе; я знал, что он хочет убить меня, и не поехал. Он прислал взять меня. Я отбился и вышел к Воронцову. Только семьи я не взял. И мать, и жена, и сын у него. Скажи сардарю: пока семья там, я ничего не могу сделать» // Толстой Л. Н. Хаджи-Мурат.
Гамзатов Р. Мой Дагестан.
Отходная мусульманская молитва, которая читается на смертном одре и на могиле покойного для «успокоения душ умерших».
М у х а м м е д (Магомет, ок. 570–632) – религиозный проповедник, считающийся основателем ислама и изображаемый мусульманской исторической традицией «величайшим и последним пророком». Араб, происходивший из города Мекки. По преданию, Магомет принадлежал к роду хашим племени курейш, населявшего г. Мекку. Развивая учение доисламских монотеистов – ханифов, Мухаммед выступил в Мекке с проповедью ислама, возникновение которого было обусловлено необходимостью и реалиями того времени в арабском обществе. Не получив признания в Мекке и преследуемый своими врагами, Мухаммед в 622 году переселился в Ясриб-Медину, откуда руководил организацией мусульманской общины верующих, впоследствии ставшей ядром арабского государства, и борьбой за овладение Меккой. Используя противоречия между мекканской родовой аристократией и бедуинами, мусульмане принудили мекканцев принять ислам и признать власть Мухаммеда. В религиозном представлении мусульман Мухаммед является величайшим пророком Всевышнего; почитаем как святой и чудотворец и как ярый заступник верующих перед Аллахом.
М е д и н а – город в Саудовской Аварии, в Хиджазе. Узел дорог, идущих в Мекку, Неджеф (Ирак), Амман (Иордания). Медина является одним из священных городов ислама (местонахождение могилы Мухаммеда); крупнейший центр паломничества верующих мусульман. В Медине находится одна из древнейших соборных мечетей – мечеть Мухаммеда (623 г.).
«В XIX веке почти все горцы, начиная с детского возраста и до глубокой старости, брили голову. С наступлением совершеннолетия оставляли усы и тщательно за ними ухаживали (существовала даже суповая ложка особой формы, позволявшая не пачкать усы и бороду во время еды; интересно, что и гребенские казаки переняли у горцев привычку изготовлять подобные ложки).
Люди в возрасте часто красили усы и бороду хной (в рыжий и красный цвет). Это делалось отнюдь не только из гигиенических целей или по обычаю, но и для того, чтобы в случае нападения на аул все его защитники-мужчины выглядели, хотя бы издалека, молодыми и сильными воинами» // Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
«В предгорной и частично горной полосе Дагестана были распространены платья, известные в литературе под названием «архалук». Шили их в талию с прямым разрезом сверху донизу, с узким лифом и пришитой юбкой в мелкую или глубокую складку, широкими и длинными (до пят). Платье имело откидные рукава, иногда с разрезом ниже локтя. У даргинок оно называлось «лабада» или «гурди», у аварцев «горде», у кумычек – «арсар» и «бузма», у лезгинок и табасаранок – «валжаг» и т. д.
На Западном и Центральном Кавказе в моде были платья типа «къябалай» – приталенные, с открытым грудным вырезом, широкой закрытой спереди юбкой в складку и рукавами на манжете. Вырез украшался яркой отделкой из узких шелковых лент, пришитых с двух сторон в виде галунов. Такие платья охотно носили черкешенки, кабардинки, балкарки, осетинки и многие другие женщины Кавказа. От них эта мода в середине XIX века перешла к кумычкам (они называли платье «асетин полуша») и затем распространилась на весь Дагестан.
Женскую нательную одежду составляли широкие и узкие штаны и туникообразная рубаха, длиной почти до пят. Рубаха, как правило, имела широкие спущенные плечи, прямые широкие и длинные рукава, на груди вырез, иногда узкий воротник. У шеи рубаха застегивалась на одну пуговицу или застежку. В некоторых районах Дагестана поверх рубах женщины-горянки носили (особенно во время работы) широкие матерчатые пояса («иржи» или «ижи»)» // Там же.
Медицина у горцев была превосходно развита. Ф. Ф. Торнау писал: «Надо отдать справедливость искусству, с которым горские лекари вылечивают самые опасные раны. Ампутации, как таковой, у них нет в употреблении, и мне не раз случалось видеть кости, срощенные после того, как они были раздроблены картечью».
Пристав при Шамиле А. И. Руновский оставил в своем дневнике любопытную запись: «В горах есть люди, врачующие положительно любые раны и ушибы. Их познания и медикаменты несравненно разнообразнее наших, а результаты лечения могли бы показаться невероятными, если бы не было в Дагестане еще множества людей, раны коих служат живым подтверждением сказанного. Словом, нет той раны, огнестрельной или от холодного оружия, которую дагестанские медики не излечили бы, за исключением ран смертельных или того еще случая, когда потеряно слишком много времени. Но и тут мы видим исключение в лице того же имама Шамиля, который, получив смертельную рану, все-таки был вылечен тестем своим Абдул-Азизом – искусным лекарем и знатоком трав».
Знаменитый хирург Н. И. Пирогов, посетивший в 1847 году Кавказ и впервые во время боев за аул Салта оперировавший под наркозом русских и горских воинов, писал в своем отчете: «При лечении свежих сложных переломов употребляется вместо неподвижной повязки шкура, снятая с барана, только что убитого. Перелом обертывается этой кожей, внутренняя сторона которой обращается к наружной поверхности тела. Повязка остается несколько недель без перемены, а шкура, высыхая на теле, образует род твердой и неподвижной коробки, в которой покоится страждущий член (гипсовых повязок медицина тогда еще не знала). Наконец, курдюки (мешки с жиром, висящие у хвоста барана) играют у них также важную роль в лечении наружных повреждений. Кусок курдюка вкладывается обыкновенно вместо корпии в свежую рану».
По свидетельству главного врача Эриванского госпиталя П. Попова, автора статьи «Лечение ран у кавказских горцев» (журнал «Смесь», 1855, № 2), горские лекари (хакимы, гакимы, екимы) в своих действиях руководствовались следующими принципами: «Остановить кровотечение из раны, удалить из нее посторонние тела, предотвратить воспалительное состояние в ней и в периферии ее, способствовать хорошей грануляции и доброкачественному нагноению в ране и заживлению ее». Собственно, такие же методы применяет и современная хирургия.
Активно горцы использовали в лечении и яды, которые добывали главным образом из скорпионов, тарантулов и фаланг, обитавших в Южном Дагестане. В малых дозах их применяли в мазях, как обезболивающее и т. д. Примерно так же дело обстояло с ядовитыми грибами.
Кроме медицинских целей, яды употреблялись и по прямому своему назначению – в основном знатью: в борьбе за власть, для устранения врагов и в прочих интригах. Известно, что Шамиля пытались отравить несколько раз.
«Во время путешествия через горы, – вспоминает барон Ф. Ф. Торнау, – я совсем износил мое платье; черкеска была в лохмотьях, обувь едва держалась на ногах. У горцев Кавказа существует замечательный обычай размениваться подарками с новым знакомым. Одаривать вещами и провиантом отправляющегося в путь кунака. На основании этого обыкновения весьма кстати принесли мне на другое утро от имени моей хозяйки новую черкеску, ноговицы и красные сафьянные чувяки, обшитые серебряным галуном, который горянки умеют изготовлять с неподражаемым искусством. Все эти вещи отличались хорошим вкусом, особенно чувяки – обувь без подошвы, на которую знатные горцы обращают особое внимание в своем наряде. Они шьются обыкновенно несколько меньше ноги, при надевании размачиваются в воде, натираются внутри мылом и натягиваются на ноги подобно перчаткам. После того надевший новые чувяки должен лежа выждать, пока они, высохнув, примут точную форму ноги. Под чувяками впоследствии подшивается самая легкая и мягкая подошва…
Одежда горцев, начиная от бараньей шапки до ноговиц, равно как и вооружение, приспособлено как нельзя лучше к конной сече. Особенно восхищает черкесское седло – оно имеет важное достоинство не портить лошади, хотя б оно по целым неделям оставалось на ее спине».
«…Значительное внимание уделялось мужским поясам. Их готовили из прочной, очень качественной кожи, т. к. кинжал и пистолет висели именно на поясе, который обильно украшался серебром или медью. В настоящее время пояса еще часто встречаются, они отделаны серебряными накладками по всему кругу. Сбоку, с двух сторон свисают от одной до трех-четырех кожаных лент длиной не более 20 см, с серебряными пластинами. Эти свисающие ленты (язычки) ранее имели практическое значение. К ним можно было что-то подвязать, на них крепились коробочки-чехлы, в которых хранились кремни, пыжи, масло, жир и т. д. Впоследствии они утратили свое практическое назначение и стали украшением пояса» // Асхабов И. Чеченское оружие.
См.: Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Мера длины, равная 12 дюймам (30,48 см); в английской системе мер и в России до введения метрической системы мер.
«Конечно, это гипербола… Имама Шамиля в первую очередь спасла горская народная медицина и руки Абдул-Азиза; хотя нельзя и отрицать того факта, что именно близость родника дала возможность продержаться истекавшему кровью Шамилю до прихода помощи в лице одноверцев. Между тем, в Гимринском сражении Шамиль действительно получил смертельную рану (он был ранен штыком в грудь с повреждением легкого). Вообще же за всю свою боевую жизнь Шамиль имел свыше сорока (!) ранений, важных и неважных, огнестрельных и от холодного оружия…» // Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
В странах Востока: дворец, а также его внутренние покои; женская половина во дворце, доме; гарем.
То же, что и нукеры; у горских народов Кавказа в XIX в. – воин, дружинник личной охраны военачальника, слуга (тюрк.).
Красавчик, молодец (фр.).
Правоверный, совершивший хадж – паломничество в Мекку, к храму Кааба, для совершения жертвоприношения в праздник Курбан-байрам.
А б у т а л и б – известный дагестанский поэт, близкий друг отца Расула Гамзатова.
Будь она проклята! (фр.).
Так называли гору, где происходило сражение.
Молитва во время бедствия и при нападении врагов. Тропарь, глас 4-й.
Предательство, измена (фр.).
Ольшевский М. Я. Записки. 1844 и другие годы.
Речь идет о так называемом ермоловском – первом периоде (1816–1830 гг.) Кавказской войны. «Под Ханкале разумелось ущелье, находящееся между двумя высокими, поросшими строевым лесом горами. Левая из этих гор (по направлению из Грозной) составляла отвесный берег над Аргуном между аулами Бердыкель и Большой Чечень; правая же своими западными отлогостями доходила до реки Гойты, впадающей в Сунжу между Грозной и Алдами.
Через это ущелье пролегала дорога в глубь Чечни, известная нам еще с 1806 года, когда командующий войсками Кавказской линии, С. А. Булгаков, встретился с главною массою чеченского населения и после значительной потери принужден был возвратиться обратно. В этом же месте в 1818 году генерал Ермолов имел кровавый бой с огромным сборищем чеченцев, кои перекопали дно ущелья рвом и засели за укрепленным высоким валом. Но Алексей Петрович, овладев этим окопом и расположившись со своей ставкой на кургане, называемом и по настоящее время Ермоловским, не двинулся до тех пор вперед, пока не вырубил дремучий лес, сделав тем самым свободный проход в Чечню на будущее время» // Ольшевский М. Я. Записки. 1844 и другие годы.
«В Имамате на груди отличившихся горцев можно было часто увидеть учрежденные Шамилем ордена и другие знаки отличия. Первые наградные знаки появились в Чечне. В одном из донесений генерала П. Х. Граббе говорилось: «Давно уже до меня доходили слухи, что Шамиль для поощрения наибов и прочих подчиненных, отличившихся в скопищах своих, раздает им знаки отличия вроде наших орденов и старается вводить некоторую правильность между своими полчищами. Высшей наградой среди мюридов считается военный знак отличия».
Ордена и медали изготовлялись дагестанскими ювелирами из серебра с позолотой, чернью, зернистой сканью. Полузвезды для генералов, треугольные медали для трехсотенных командиров, круглые для сотенных, особые награды, эполеты, сабли с темляками (кистями на рукоятке) за храбрость и др. знаки украшались надписями на арабском языке. Надписи эти тоже были весьма разнообразны, порой они содержали и имена награжденных. «Это – герой, искусный в войне и нападающий в битве как лев», – можно было прочитать на медали храбреца.
Наиб Ахвердилав имел серебряный орден с надписью «Нет человека храбрее его. Нет сабли острее, чем его сабля», а также темляк за свою неустрашимость. Подобную награду имели и чеченский наиб Джават-Хан, и многие другие прославленные горцы.
Имам Шамиль, имевший титул «Повелитель правоверных», тем не менее сам орденов не носил» // Казиев Ш. М., Карпеев И. В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Бигуди из бумаги или ткани.
Свидание, встреча (фр.).
В русской армии того времени – общее название горцев.
Оздемир – один из военачальников Шамиля; предводитель горцев.
Обстановка (фр.).
М е л ь н и к о в Павел – юнкер, университетский товарищ князя А. М. Дондукова-Корсакова, участник экспедиции в Дарго (убит в 1845 г.).
Л о н г и н о в Александр Николаевич – адъютант графа М. С. Воронцова, участник экспедиции в Дарго (убит в 1845 г.).
Какое прекрасное зрелище! Очаровательно! Истинное наслаждение – воевать в такой прекрасной стране (фр.).
И особенно в хорошей компании, мой дорогой (фр.).
Вот он каков (фр.).
В. Пфаф писал: «Парадная одежда грузин и осетин во многом отличается от обыкновенной. Рубашка бывает из тонкого цветного полотна. Бешмет (архалук) называется по-осетински «корост». Черкеска (цуха) из более тонкого сукна, синего, коричневого, белого, желтого и даже красного цвета. Черкеска или кафтан спускается несколько ниже колена, и на груди, традиционно для горцев Кавказа, пришит ряд кожаных газырей для патронов («перц», «перцитое» во мн. числ.). На правой и левой стороне груди до 7, 8, 9 таких газырей-футляров. Это украшение чрезвычайно изящно и придает одежде кавказских горцев особенную прелесть. В кожаных газырях, пришитых на груди к цухе, находятся пули, у богатых – из настоящего серебра… Эти газыри в настоящее время служат только традиционным украшением, прежде же они были наполняемы порохом, пулями и зарядами для винтовки и пистолета.
На поясе, узко стянутом, в праздничные дни осетин носит спереди кинжал («кама»), а по сторонам – один или несколько пистолетов («дамбадзе»). Шашка же («кард») висит через плечо, на спине – винтовка («топ»), большей частью в чехле из медвежьей шкуры или белого козла.
Осетины носят на голове довольно высокую папаху («худ») из черного бараньего меха или простую полусферическую войлочную шапку. Впрочем, папаха сильно подвержена моде: порою ее шьют очень высокою – в аршин высоты, а в иное время довольно низкою, так что она немного лишь выше папахи крымских татар. Изменчива мода и на цвет папах, и на длину прядей овчины. Эту папаху осетин почти никогда не снимает, что отчасти происходит оттого, что голова у большинства совсем обрита. В дороге, на привале в ночное время папаха служит подушкою. В Закавказье осетины носят иногда и папахи конусообразной формы, как у закавказских татар (азербайджанцев) и у многих грузин.
Главное щегольство осетина-воина составляет оружие и кушак («рон») или пояс. Последний большею частью украшен серебряными различных форм бляшками».
Металлические удила, которые служат для управления лошадью путем надавливания на язык и углы рта, а также цепочка для удерживания мундштука во рту лошади (нем.).
Забавен тот факт, что эту самую пулю отец Александра позже отдал в день свадьбы сына его молодой жене, которую она сохранила до конца своих дней.
Ныне вышедший из употребления перевязочный материал – нитки, нащипанные руками из старого полотна, заменявшие марлю и вату.
«Здесь в первый раз я наблюдал, что называется «tetanos» (столбняк)… […] Я видел сего офицера еще раз при отступлении из Дарго: его несли на носилках вроде кресел, так как голову он не мог наклонить вследствие раны; несчастный потерял всякую память, находился в полнейшем идиотизме и умер, кажется, на одном из переходов в Герзель-ауле» // Дондуков-Корсаков А. М. Мои воспоминания. 1845–1846.
Рабочая лошадь-тяжеловес крупной породы.
Дурной тон (фр.).
Короткая скачь лошади.
Подогнать; пустить лошадь вскачь.
В древнегреческой мифологии – крылатая женщина-чудовище, богиня огня и вихря; гарпии считались похитительницами людей, пропавших без вести.