У Шаля я пробыл еще минут тридцать – ровно столько, чтобы нога поджила – и снова засобирался в путь. Цель по-прежнему была проста и понятна – добраться до жены и дочки. Ну, хорошо, бывшей жены. Несмотря на то, что мы с Ольгой уже давно не вместе, все же она не совсем чужой человек. Мать моего ребенка, в конце концов. Бросать ее в городе, который вот-вот станет сплошным полем боя, я точно не хочу.
Был бы я один – было бы куда проще. Наверное, сразу двинулся бы в противоположную от дома сторону – к окраинам. Или вернулся к полуразрушенной больнице и укрылся там, как советовал Козлоногий. Если чужаки там уже побывали – есть шанс, что уже не вернутся в ближайшее время. Как говорится, в одну воронку снаряды дважды не падают.
Конечно, было очень тяжело осознавать, что придется все бросить. Квартира, вещи… Все, на что зарабатывал годами. Но я постарался отбросить эти мысли. Как говорится, глупо думать о прическе, когда голова на плахе.
За время, пока мы с хирургом сидели на его кухне, к нему раз пять по разным поводам стучались соседи. Похоже, он пользовался у соседей определенным авторитетом. Однако сейчас это его даже тяготило – открывал он неохотно, перед этим долго переспрашивая через дверь, чего надо.
Во дворе под окнами тем временем собрался целый консилиум. Выкрики спорящих были хорошо слышны с первого этажа.
Слушая долетающие со двора фразы, я невольно успел собрать чуть ли не всю гамму эмоций, свойственных классическим пяти стадиям принятия неизбежного. Кто-то из жильцов дома отказывался верить, что произошло что-то реально серьезное, считая, что ночью прокатился обычный ураган. Многие возмущались бездействием экстренных служб. Какая-то тетка верещала на весь подъезд, что у нее из-за отключившегося электричества холодильник потек, и она будет жаловаться. Непонятно, правда, кому.
Даже забавно, как все-таки упорно человеческая психика цепляется за привычное, отказываясь верить, что привычному порядку вещей пришел конец. Впрочем, просто еще совсем мало времени прошло. И эти люди не видели и десятой доли того, на что я насмотрелся за эту ночь. Иначе бы, наверное, вели себя совсем по-другому.
– Вы остальным-то рассказывали о том, что видели? – спросил я Шаля. – Делились соображениями?
– А смысл? – спокойно пожал плечами хирург. – Панику сеять?
– Ну, не знаю. Как-то… объединиться, что ли. Отпор дать. Вдруг еще какие-нибудь монстры сюда сунутся? У вас тут пара собак несчастных вон сколько народу положила…
– А ты этому удивлен? – вздохнул он. – Я – не очень.
– Не очень верите в людей?
– Да просто времена такие. Каждый сам за себя. И, может, оно и к лучшему. Напугались сейчас все, засядут по домам. Двери сейчас у большинства железные. Может, и удастся отсидеться…
– Судя по тону, вы и сами на это не очень надеетесь.
– Ну почему же. От монстров всяких лучшая защита – не высовываться. Оружия серьезного на руках все равно ни у кого нет. А вот чужаки эти человекообразные…
Он похрустел пальцами, задумчиво глядя в окно.
– Говоришь, видел, как они между собой дрались?
Я молча кивнул.
– Значит, пришельцы эти разбиты как минимум на две враждующие группировки. Ну и мало их. Похоже, вообще рассеяны по одному. Если бы это было массированное вторжение – это было бы заметно. Мы бы тут с тобой сейчас чаи не гоняли с бутербродами.
В очередной раз наткнувшись на его изучающий взгляд, я не выдержал.
– Что вы на меня так смотрите все время? Узоры на мне нарисованы, что ли?
– Так нарисованы же, – усмехнулся он, кивая на забитый татуировкой «рукав» на моей левой руке.
Я даже машинально убрал руки со стола. Шаль в ответ уже откровенно рассмеялся и снова открыл холодильник.
– Слушай, может, все-таки хряпнем по рюмашке?
– Не пью, – буркнул я.
«Ну, разве что вино с дьяволом», – добавил про себя с невеселой усмешкой.
– Но если нальете бутылку воды в дорогу – буду признателен.
– Сделаем.
Хозяин вытащил из-под стола початую пятилитровку, сполоснул из нее пустую бутылку из-под молока и ловко, без воронки, наполнил доверху.
– Уж не побрезгуй.
– Скажете тоже. Спасибо огромное!
Я спрятал бутылку в рюкзак.
– Ну, а насчет того, чего это я на тебя так пялюсь… Очень уж у тебя режик интересный. Поначалу я вообще подумал, что ты один из них.
Я поправил рукав джинсовки, но это не особо помогло. Золотой наруч было хорошо заметно через прорехи в ткани.
– Мало ли, думаю. Вдруг какой разведчик, переоделся в обычную одежду… Но что-то непохоже.
– Да свой я, свой. А клинок… Трофейный, – усмехнулся я.
– Неужто завалил кого-то из них? Как?
– Да нет, они сами с этим справились. Друг дружку ухайдокали. А я подобрал эту штуку.
– Хм… Ну, это обнадеживает. Значит, их все-таки можно убить.
– Теоретически.
Вспоминая схватку между двумя пришельцами там, в переходе больницы, я понимал, что без тяжелого оружия нечего даже и пытаться завалить кого-то из них. А военных частей у нас в черте города нет. Максимум какие-нибудь спецотряды Росгвардии. Но что у них там на вооружении? Калаши какие-нибудь, пистолеты, помповые ружья, светошумовые гранаты… Сильно сомневаюсь, что с помощью этого можно справиться с типами, которые кулаками кирпичные стены рушат.
В одном Шаль прав – кажется, это еще не масштабное вторжение. Возможно, высадились сначала одиночки-разведчики. Кстати, поэтому и захватывают пленных из местных. Может, им «языки» нужны.
Но если так, то скоро и основные силы подтянутся. А значит, времени терять нельзя. Если сейчас не успею добраться до Ольги с Лиской и вывести их из города – будет поздно.
– Ладно, Константин Игоревич, – сказал я, поднимаясь. – Спасибо за хлеб-соль. Вы меня правда очень выручили. Но мне пора.
– Ну, смотри, как знаешь. Даст бог – свидимся еще.
Мы пожали руки. Ладонь у него оказалась небольшой, с тонкими пальцами, но удивительно крепкой.
– Сами-то что собираетесь делать?
– Мне пока податься некуда. Да и незачем. Думаю, снаряжу ружьишко, забаррикадируюсь в квартире и буду ждать. Провизии хватит на недельку, а там посмотрим.
– Ружьишко, сами понимаете, против пришельцев не поможет.
– Зато против своих сгодится, в случае чего. Сдается мне, что когда начнется настоящая неразбериха и паника – от людей тоже придется держаться подальше.
– А вы, как я погляжу, тот еще человеколюб, – усмехнулся я.
– Поживи с мое.
Он захлопнул за мной двери, и я расслышал клацанье замка и цепочки.
Да уж, занятный дядька. Но что-то мне подсказывает, что он не пропадет.
Поправив лямки рюкзака с нехитрым снаряжением, я вышел из подъезда. Стихийное собрание жильцов под окнами продолжалось, но я тут же свернул в сторону, на отмостку вдоль стены, и пошел прочь. Кажется, меня даже кто-то пытался окликнуть, но я сделал вид, что не заметил.
После разговора с Шалем я немного изменил свой план. Возвращаться домой не было смысла, особенно если в районе Советской еще одна «горячая точка» вроде той, что образовалась возле больницы. Ничего особо ценного для нынешней ситуации у меня в квартире все равно нет. Конечно, хотелось бы переодеться во что-то чистое и более удобное. Но не рисковать же ради шмоток.
В соседнем дворе, укрывшись за мусорными баками, я достал телефон. Он пока работал, хотя экран странно мигал, а в углу появилось заметное пятно битых пикселей. Странно, вроде не ударял. Программа-навигатор в оффлайн-режиме худо-бедно запустилась, и я проложил маршрут до моста. Я его и так более-менее знал, но поискал пешеходный путь в обход оживленных магистралей.
Экран телефона снова замерцал, погас на несколько секунд. Вылечилось все повторным нажатием на кнопку включения. Зараза, новый ведь аппарат, меньше полугода назад купил!
А что, если попробовать сохранить карту в интерфейсе амальгамы? Как те руны до этого?
Попробовал. Получилось. Конечно, перенос был не стопроцентным. По сути, что-то вроде скриншота, склеенного из нескольких изображений, снятых с экрана смартфона. Но что такое карта, амальгама точно понимала. Даже, после моей подсказки, отметила мое местоположение и начала отслеживать его, выведя полупрозрачное изображение карты прямо в поле зрения, в правый верхний угол.
Сам я довольно быстро привыкал к амальгаме. Она уже не казалась чем-то пугающим. Я убедился, что это очень полезная штука, по сути, представляющая собой что-то вроде надстройки к организму. Как это работает – непонятно. Первое, что приходило на ум – это рой нанороботов, внедряющихся в ткани на клеточном уровне. Какие-то ее функции – типа улучшенного зрения, заживления ран или управления эмоциями – начали действовать буквально сразу, с первых минут. Возможно, достались в наследство от предыдущего владельца. Но все остальное, похоже, придется настраивать под себя.
Все бы ничего, если бы не совершенно непонятный язык интерфейса. Ну, и отсутствие времени для того, чтобы спокойно посидеть и поэкспериментировать.
Впрочем, насчет языка вопрос, возможно, решится. Насколько я понял, мне удалось запустить задачу по переводу интерфейса на русский – на соответствующей вкладке появился новый прогресс-бар. Но заполнялся он крайне медленно, так что, похоже процесс займет еще несколько часов. Но первые его результаты я уже начал замечать – среди спонтанно возникающих перед глазами символов начали то и дело проскакивать слова на русском.
Дальше я двигался по большей части дворами, лишь изредка обходя дома по внешней стороне. Нога уже полностью зажила, так что шагал быстро. Не крался, но старался не выходить на открытые пространства. Держался поближе к стенам домов, чтобы меня из окон поменьше видно было, обходил стороной густые кусты, откуда мог кто-нибудь выпрыгнуть. Чувствуя мою настороженность, амальгама начала через контактные линзы подсвечивать потенциально опасные области. Живых существ она определяла неплохо, срабатывая как тепловизор – в кустах я то и дело замечал подсвеченные оттенками красного силуэты кошек и бродячих собак.
Людей на улицах встречалось очень мало, но зато на балконах и в оконных проемах я засекал их десятками, особенно на этажах повыше. Некоторые забирались на крыши и осматривали город с высоты, оживленно переговариваясь друг с другом и снимая что-то на телефоны.
Меня все эти картины обнадеживали. Судя по всему, людей в городе выжило много, если не считать очагов вторжения типа той же больницы. Да и чудовища на улицах не разгуливали на каждом шагу. Так что все это не похоже на тотальный зомби-апокалипсис. И это дает шансы на то, что с Ольгой и Лиской все в порядке. И что я успею добраться до них.
И все же, несмотря на знакомые места и на присутствие других людей, я чувствовал себя неуютно, а город казался чужим. Наверное, все из-за неба. Оно по-прежнему было темным, низким, облака необычного, уходящего в фиолетовый, оттенка закручивались причудливыми спиралями. Сам воздух казался тяжелым, насыщенным, словно в самом начале дождя. Но дождя пока не было – тучи просто нависли над городом дамокловым мечом, заставляя время от времени поглядывать на них.
Первую световую колонну, о которых говорил Шаль, я увидел, когда вышел к транспортной развязке рядом с торговым центром. Самой пирамиды видно не было – ее загораживали здания. Но столб яркого голубого света, бьющий в небо, был заметен даже днем. Впрочем, неудивительно – солнце скрывалось за тучами, город тонул в невнятных серых сумерках.
Само здание ТЦ – огромное, четырехэтажное, с вычурным стеклянным фасадом и кучей рекламных баннеров на боковых стенах – здорово пострадало во время бури. Добрая половина остекления валялась сейчас на асфальте в виде осколков, откуда-то из-под крыши сочились струи сизого дыма. Но больше всего мне не понравились побеги толстой черной лозы, опутывающие угол здания. Я уже видел подобное в больнице, только здесь эта хреновина разрослась уже на сотни квадратных метров, и даже издалека можно было различить желтоватые коконы, кое-где свисающие со стены целыми гроздьями.
Вот от этой штуки точно надо держаться подальше. Когда она даст урожай – мало не покажется.
Я свернул в сторону, обходя здание по широкой дуге, через парковку. Машин было много, и, на удивление, большинство оказались неповрежденными, только у некоторых на стеклах змеились трещины от ударов чего-то небольшого, но тяжелого. Я, чуть пригибаясь, потрусил между рядами, стараясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство. Сейчас доберусь до бензоколонки, там нужно будет свернуть направо, во дворы, пройти наискосок три квартала, и выйду, наконец, на улицу, ведущую прямиком к мосту…
Амальгама вдруг залила всю область зрения пульсирующим красным, предупреждая об опасности. Я присел, прячась за здоровенной черной «Тундрой». Пока было тихо, если не считать фоновых звуков типа отголосков сирен, к которым я уже успел привыкнуть за эти часы. Но пальцы уже подрагивали от хлынувшего в кровь адреналина, сердце заколотилось, взгляд шарил по окрестностям в поисках источника опасности.
В первую очередь я осматривал здание торгового центра – решил, что оттуда может выскочить какой-нибудь монстр. Но угрозу в итоге засек слева, на дальнем конце парковки.
Чужак!
Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять, что это именно арран. В привычном земном антураже он выглядел совершенно чуждым, будто какого-нибудь эльфа в сияющих доспехах запихнули в фильм про Вторую мировую.
Доспехи, к слову, и правда были сияющими, в прямом смысле слова. Золото с белым, вычурный высокий шлем, какая-то массивная конструкция на спине, возвышающаяся над плечами. Если бы было солнечно, наверняка бликовали бы так, что отбрасывали ослепительных «зайчиков».
Пафосные ребята, конечно. Ну, этот хоть не полностью золотой. И без крыльев.
Я присел еще ниже, всерьез подумывая, не залезть ли и вовсе под машину – клиренс у внедорожника вроде бы позволял. Но, выглянув еще раз, увидел, что арран несется прямиком в мою сторону.
Так это он по мою душу, что ли? Похоже на то. Больше вокруг никого не видно, только метрах в двухстах выше по улице, объезжая брошенные прямо посреди дороги машины, несется бронированный инкассаторский фургон.
Арран бежал по центральному проходу парковки, грохая по асфальту подковами латных сапог. Он был куда выше и мощнее, чем тот крылатый из больницы, но казался немного грузным и неповоротливым из-за тяжелой надстройки на задней стороне кирасы. Впрочем, если бы вся эта амуниция на нем была из обычного металла, то весила бы, наверное, килограмм пятьдесят, а то и больше. Странно, что еще оружия в руках не видно.
Накаркал. Оружие у чужака было, просто непривычного вида.
Сразу, как только стало понятно, что бежит арран прямо ко мне, а значит, прятаться уже поздно, я рванул наискосок через парковку, лавируя между плотно поставленными машинами. Бежал к въезду на подземный паркинг – до него было всего метров тридцать, и там есть хоть какой-то шанс укрыться. На открытом пространстве чужак меня точно в два счета прихлопнет.
Позади раздался громкий лязг, скрежет сминаемого железа. Обернувшись на бегу, я удивленно вскрикнул.
Арран бежал прямо по крышам машин, перепрыгивая с одной на другую и заметно проминая крыши. Держа одну руку на отлете, он раскручивал, как пропеллер, толстую светящуюся цепь с грузом на конце. Сиганув вперед, он хлестнул ею, как плетью, и та растянулась в длину метров на пять. Я вовремя метнулся в сторону, так что меня она не достала. Зато машину, мимо которой я бежал, располосовала наискосок, от капота до багажника, впиваясь в металл плоскими острыми зубцами. Наконечник, похожий на клешню, клацнул в воздухе совсем рядом со мной.
Зубцы на звеньях цепи втянулись, сами звенья сомкнулись плотнее, и арран рывком подтянул ужавшееся оружие к себе. Выкрикнул что-то могучим грохочущим голосом. Кажется, замахнулся снова – я уже не следил, потому что, не чуя под собой ног, несся дальше, перекатываясь через капоты машин и перепрыгивая через ограждения.
В подземном паркинге царила полутьма. Ночное зрение тут же активировалось, подсвечивая четкими контурами ряды колонн, свисающие с потолка таблички указателей, бетонные полусферы по краям пешеходных зон. Я бросился вперед, продолжая лавировать между машинами. Я был мельче и чуть быстрее преследователя, так что пытался максимально это использовать.
Получалось. Арран потихоньку отставал, но именно что потихоньку. На прямой он меня вполне догонит, да еще и на бегу плетью достанет. Одна надежда – оторваться от него где-нибудь в тесном лабиринте, а потом затеряться.
Светящаяся цепь снова ухнула совсем рядом, проминая крышу машины. Преследователь нетерпеливо рванул ее назад, не дожидаясь, пока шипы втянутся, и тонкий металл вздыбился рваными краями, будто неаккуратно вскрытая консервная банка. Тут же мне вслед полетело что-то яркое. Я как раз метнулся за колонну, и заряд ухнул в нее, взорвался, опалив мне спину. Я невольно заорал в голос и сиганул вперед, перелетая одним махом через капот какой-то дамской красной машинки. Чудом устоял на ногах и метнулся в другую сторону, укрываясь за микроавтобусом.
В него тоже ухнуло несколько зарядов – ослепительно-белые шарики размером с теннисный мяч вырывались из короткой пушки аррана, закрепленной на внешней стороне предплечья.
Зар-раза, дальнобойное у него тоже есть!
Позади вдруг грохнул взрыв – к потолку взметнулся огненный пузырь, отдаваясь эхом, по полу зазвенели мелкие обломки. Неужели бензобак так рванул? Или, может, одна из машин на газу была?
Меня, к счастью, почти не зацепило, только подстегнуло бежать еще быстрее. А вот аррана, похоже, ненадолго замедлило. Это дало мне несколько драгоценных секунд на то, чтобы добраться до дверей, ведущих внутрь самого торгового центра.
Сходу рванул по стоящему эскалатору на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Наверху свернул направо, укрываясь за «островком» с мороженым и тому подобными сладостями. Пригнувшись, пробежал дальше, к следующему, попутно крутя головой в поисках места, где можно укрыться понадежнее. Надо нырять в один из магазинов и искать какие-нибудь служебные выходы. Потому что пока я, как в аквариуме – стекло кругом. Планировка у этажей кольцеобразная – магазины с прозрачными витринами по кругу, в центре – единое пространство высотой в четыре этажа, огороженное перилами, тоже из стекла. Просматривается все буквально насквозь.
Вот только после всей этой погони я чуть легкие не выплевывал. Нужно было передохнуть хотя бы минуту. Привалился спиной к прилавку, замер, стараясь успокоить дыхание. Сердце чуть из груди не выскакивало, и амальгама, похоже, пока не могла с этим помочь.
Аррана, как ни странно, не было слышно. Неужели отстал? Сомневаюсь, что тем взрывом его серьезно накрыло. Скорее просто дезориентировало немного, и он потерял меня из виду.
Ладно, оставаться на одном месте в любом случае не стоит, надо увеличивать разрыв. Я двинулся дальше – по-прежнему пригибаясь и стараясь держаться подальше от прозрачных перил, чтобы меня не было видно с первого этажа.
Магазины, к моему удивлению, были открыты, лишь у очень немногих витрины были наглухо задраены рольставнями. Выходит, буря грянула, когда торговый центр еще работал. Причем грянула сразу, резко – большинство людей попросту бежали отсюда, побросав рабочие места. Пол весь был усыпан осколками стекла и всяким хламом, который разметало ветром. Какие-то обломки, коробки, опрокинутые кадки с искусственными цветами. На первом этаже громоздилась целая гора обломков от огромной люстры, рухнувшей с потолка. Вдобавок весь пол почему-то был мокрым – возможно, сработала система пожаротушения.
Так, прикинем. Оперировать меня начали где-то в шесть вечера – привезли в больницу с острым аппендицитом, откладывать на утро уже было нельзя. Выходит, началось все где-то между шестью и десятью часами…
Осколки и прочий мусор то и дело хрустели под ногами, и я каждый раз стискивал зубы, настороженно оглядываясь. Вокруг не было ни души, но это как раз нервировало еще больше. Пустой разбомбленный торговый центр и сам по себе выглядел, как говорит молодежь, крипово. А если вспомнить о том, что тут могут быть монстры, а по пятам за мной следует агрессивно настроенный чужак – то и вовсе получалось комбо.
Надо выбираться отсюда. Не тем же путем, конечно. Добежать до дальнего конца этажа, спуститься и выйти через другие двери…
Рядом со мной вдруг словно граната взорвалась. Секция стеклянного ограждения разлетелась вдребезги – откуда-то снизу, пробив ее, прилетел наконечник уже знакомой светящейся цепи, вонзился в колонну в паре метров от меня. Сама цепь снова трансформировалась, резко сжимаясь, и арран в бело-золотых доспехах подтянулся на ней, рывком запрыгивая на второй этаж.
Я, оскальзываясь на влажном полу и чудом не спотыкаясь о разбросанный хлам, рванулся назад, но на этот раз мне повезло куда меньше. Точнее, наверное, преследователь мой действовал куда точнее. Место для новой атаки он подобрал удачно – я оказался на открытом участке, укрытий никаких. Бежать, конечно, можно. Но только чтобы получить удар плетью в спину или заряд из плазменной пушки. Так себе дилемма.
Впрочем, оставался и третий вариант.
Зарычав от досады и ярости, я развернулся в сторону чужака. Светящийся клинок сам собой вырвался из наруча.
Конечно, драться с таким – полное безумие. Силы, мягко говоря, неравны. Тут даже чудо-клинок не особо поможет – думаю, броня противника рассчитана и на такое оружие, так что вполне держит удар. Но что мне оставалось делать? Как говорится, помирать – так с музыкой.
Аррана мой маневр почему-то здорово возмутил – он разразился длинной гневной тирадой на незнакомом языке, напоминающем не то латынь, не то греческий. Попер на меня, сжимая кулаки. Цепь его втянулась куда-то за спину, пушки на предплечье тоже не было видно – похоже, тоже убралась в кобуру.
Он что, с голыми руками на меня решил идти? Тогда, может, у меня есть кое-какие шансы…
Ага, как же!
Я машинально встал в боевую стойку, встретил противника серией быстрых режущих ударов перед собой. Но арран, несмотря на внушительный рост и толстые доспехи, двигался быстро, играючи уклоняясь от клинка ровно настолько, чтобы светящаяся полоса проходила буквально в волоске от него. Будто издевался. И продолжал что-то рычать по-своему.
– Сорд’идас гелот! Куом одес танквере сакра теллум, бэстиа?!
Ответной атаки долго ждать не пришлось. Я даже не понял толком, что произошло. Кажется, он просто выбрал момент, когда я оказался открыт, и ударил тыльной стороной ладони по лицу. Вроде как пощечину влепил. Но только пощечина эта – в латной рукавице, так что едва не отправила меня в нокаут.
Щека взорвалась от боли – такое чувство, что кожу с нее содрали от виска до самого подбородка. Перед глазами все поплыло. А дальше я будто бы упал в бассейн с темной, как чернила, водой, и барахтался, пытаясь понять, где верх, где низ.
Через несколько секунд сознание немного прояснилось, и я увидел перед лицом грязные плитки пола и собственные руки, которыми я упирался, пытаясь подняться.
Подняться не получилось – арран пнул меня под дых, отшвыривая на пару метров. Дыхание перехватило, и я, выгнувшись дугой, захрипел, разевая рот, будто выброшенная на берег рыба. Чужак же в блестящих доспехах не спеша прохаживался рядом, будто примеряясь, как бы пнуть меня еще больнее. И продолжал что-то вещать.
– Вос эрантиас мори! – процедил он напоследок.
Снова пнул меня в живот, но в этот раз я успел среагировать, напрягся. Удар был сильным – я аж отъехал по гладкому полу. Но я уже более-менее пришел в себя, если такое вообще уместно говорить в подобной ситуации. От боли кровь стучала в висках, голова кружилась, зрение стало туннельным – сквозь едкую пелену слез я видел перед собой только расплывчатый силуэт аррана, вокруг же все будто растворилось в пульсирующем красноватом сумраке. Я отчетливо слышал стук своего сердца – какой-то неровный и неуверенный, будто замедляющийся. Один из главных признаков того, что я проваливаюсь.
Я развернулся, откидываясь на спину и сжимая кулаки. Клинок пока не активировал. Надо попробовать подловить гада, ударить навстречу, когда он попробует пнуть меня снова…
Но вместо удара арран наклонился ко мне, хватая за шкирку. Я полоснул-таки его клинком, но удар пришелся вскользь по доспехам, а потом он перехватил меня за запястье. Легко поднял перед собой, сделал несколько шагов вперед, ударяя мной в стену.
Забрало глухого шлема, выполненное в виде золотой маски с горящими глазами, вдруг трансформировалось, разделившись на половины и прячась где-то в глубине шлема. К моему удивлению, под ним оказалось вполне человеческое мужское лицо – бледное, перекошенное от ярости, с выбившейся на лоб прядью золотистых волос. На вид – лет тридцати, не больше. Правильные, благородные черты лица, неестественно светлые, почти прозрачные глаза.
– Эт одиум про фур’ари реликуас ин магна домус Ортос! – оскалив идеально ровные белые зубы, прорычал чужак, все сильнее сжимая мне горло.
Я продолжал бороться, отчаянно пытаясь дотянуться до него светящимся клинком. Свободной рукой инстинктивно вцепился в его правую перчатку, стараясь ослабить хватку. Но он был гораздо сильнее. Уж не знаю, сам по себе, или в скафандре его скрывались какая-нибудь экзоскелетная мускулатура. Но стало ясно, что мне не победить. Сознание уже начало меркнуть от удушья, я с трудом различал перед собой лицо противника. Еще немного – обмяк, повиснув в руках чужака тряпичной куклой. Светящийся клинок втянулся обратно в наруч.
Ударив меня еще раз спиной о стену, арран брезгливо швырнул меня на пол. Опустившись следом на одно колено, обеими руками ухватился за мое правое предплечье. Затрещала ткань рукава – он порвал джинсовку, добираясь до наруча.
Так все из-за этого наруча! Чужак разозлился, потому что у меня их оружие!
Я еще не окончательно потерял сознание, но чувствовал себя так, будто душа моя уже отлетела и теперь парит где-то рядом, глядя на самого себя со стороны. Боль отступила, я вообще почти не чувствовал своего тела. Только сердце колотилось так громко, что я явственно слышал каждый удар.
Ту-тум… Ту-тум… Ту-тум…
Явно подкатывал очередной приступ – я завис на самой грани серого мира. Вот только амальгама, пытаясь стабилизировать мое состояние, сейчас оказывала мне медвежью услугу, не давая мне окончательно провалиться.
Да нет же, нет! Не мешай! Наоборот…
Я зажмурился, сосредоточился на этой мысли, и вдруг…
Это было похоже на вспышку какого-то озарения. На секунду все будто бы замерло и отодвинулось на задний план. Я забыл об арране, пытающемся содрать с меня наруч. Забыл о впивающихся в тело осколках стекла, на которые упал, о боли в щеке, об отбитых ребрах – вообще обо всем. Сосредоточился только на том особом, звенящем ощущении, которое обычно накатывало на меня в моменты, когда я проваливался в серый мир. Обычно оно было мимолетным – как вспышка, как короткое ощущение свободного падения, когда неожиданно под ногами оказывается ступенька вниз, и ты шагаешь на нее, не заметив. Но в этот раз я четко поймал его, зафиксировал, прислушиваясь к себе.
Распахнул глаза и встретился взглядом с нависшим надо мной арраном. Тот, заметив, что я очнулся, снова что-то злобно проворчал и, размахнувшись, ударил меня в лицо закованным в блестящую броню кулаком.
Но в тот самый миг ЭТО произошло снова.
Хотя нет. Все было иначе, совсем не похоже на прежние мои приступы. Я сразу понял, что этот раз отличается от всех моих прежних попаданий в серый мир.
Потому что я не провалился. Я нырнул.