– ..ть! Ты … и …, охламон! Мать вашу, все нервы мне вытрепал! – грохнул по столу кулаком Пожарский Семен Константинович. – Данил, ..ть! Хрен тебе в следующий раз, а не отпуск! – орал мужчина, уже покрасневший от натуги. – Хоть бы раз ты его нормально провел!!! Какого черта ты свалился на мою голову?!
У всей в их пожарной части были обычные фамилии: Ивановы, Смирновы, Назаровы и так далее, и только двое выделялись – Пожарский да Жаркий. Начальник пожарной части Пожарский и пожарный Жаркий частенько подвергались тонкому троллингу. И если над начальником подтрунивали тихо, то над Данилом громко и с удовольствием.
Когда Жаркому устраивали разнос, а это бывало довольно часто, коллеги старались сохранять серьезное выражение лиц, тщательно сдерживая улыбки. Невысокий плотный Константиныч, орущий на крупных габаритов парня, являл собой зрелище довольно забавное. А орал он частенько, потому что Данил ловко ходил по грани должностных инструкций и техники безопасности. Ну а в отпуск парня было хоть не пускай.
Вот и сегодня с утра Семену Константиновичу уже сверху устроили профилактический разнос, и он ходил раздраженный, давая нагоняи по мелочи: то фары у пожарных машин мутные, то рукава скручены не так, то вообще все лентяи и бездельники. “Барин гневаться изволит”, – хмыкали пожарные. Прозвище “Барин” как нельзя лучше подходило их начальнику в том числе из-за благородной седины и манеры держаться. Его легко было представить в таком стеганом халате, вышедшим с утра на крыльцо, чтобы дать разгон холопам. Вот хоть на иллюстрацию в какую-нибудь классику его помещай. Да и фамилия тут сыграла решающую роль. Последней каплей, сорвавшей крышечку негодования Барина, стал Данил, притащившийся в последний день отпуска с больничным листом.
Теперь из кабинета на всю пожарную часть разносился отборный мать, изредка перемежающийся предлогами и междометиями. Суть всего происходящего можно было описать буквально в двух словах – опять Жаркий нашел приключения на свою ж… голову.
– Да как будто я специально, – буркнул Данил.
– Да! – пошел на новый круг Семен Константинович. – Ты специально ищешь приключения на свою задницу! Твои геройства мне уже расписали! Уйди с глаз моих, не доводи до греха.
Данил пожал плечами и вошел вон, сдаст больничный лист куда положено и домой, ребра побаливают, полежать бы.
– Не уволил? – со смешком спросил Михаил, когда Данил заглянул поздороваться с ребятами.
– Нет, – поморщился Данька. – Не за что же. Так, поорал. Что у нас опять?
– Нам не доложили. А о твоих подвигах наслышаны уже.
– А что, нужно было дать этому придурку утонуть? – спросил Данил, усаживаясь на стул. – Хотя человечество в его лице ничего бы не потеряло. Родителей этого полудурка пожалел.
– Своих бы пожалел, – заметила Таня.
– Ну я прикинул расстояние, понял, что смогу вытащить. Кто же знал, что пацан кипишной и полный неадекват.
– Почему-то тебе постоянно неадекватные попадаются.
– А адекватный не будет бухать на реке в сопли, а потом пяткой в грудь себя стучать, что переплывет нашу реку, – на лице Данила было написано всё, что думает о компании идиотов разом и о каждом в отдельности. – Я ему говорю, чтобы держался за меня и не дергался, нет, давай истерить. Как, блин, еще заплыл так далеко? Ну и табличка “Купание запрещено” там так стоит, для красоты, – он тяжело вздохнул. – Я его почти уже вытащил, этот придурок затрепыхался и под воду ушел, течением потянуло. Ну и меня за компанию. Вон, ребра о коряги и какую-то хрень ободрал. И этот дебилоид еще и отпинал по ним. Дыши и радуйся, что не утонул. Нет, давай орать, воды нахлебался. …ть! Чуть не придушил собственными руками!
– Хоть спасибо сказал? – с сомнением спросила Таня.
– Да пошел он к черту, – отмахнулся Данил. – Плохо, что заноза узнала. Вот уж кто поорать на хуже Барина. Нет, какого хрена лезть в воду в апреле, а?
– Такого, что и зимой лезут на лед погулять или рыбалку устроить, – вмешался в разговор еще один пожарный. – Чтобы мсчникам скучно не было. Ну и нам заодно.
– Алка грозилась найти пацана и засудить, – фыркнул Данил. – Парня ей надо, а то как развелась в прошлом году, теперь мне нервы мотает.
– Жаркий, ты еще здесь? – прогрохотало от двери.
– Уже нет, Семен Константинович, – Данил буквально подлетел со стула. – Я на больничный по-быстрому: одна нога здесь, другая там. Ребят, пока.
Жаркий буквально удирал под насмешливые взгляды коллег и тяжелый взгляд начальника. Пожарский хороший мужик, прикрыл его задницу после прошлогоднего происшествия, да и тут орет, скорее, больше для профилактики. Ему тоже не сахар кучу рапортов писать и перед комиссиями за всякие ЧП отчитываться.
Да и не так уж много с ним происшествий было. Четыре или пять всего, не считая Витьки. А уж побег через балкон вообще не имеет никакого отношения к его работе. Совсем. С балконами у него прямо таки особенные отношения: то сбегает, то его вещи вышвыривают, то вот спасает, залезая в квартиру опять же через балкон.
То происшествие еще долго икалось всей пожарной части. Мадам, хозяйка квартиры, попалась скандальная. Ушла куда-то поделам, закрыв детей дома. А он что? Просто мимо шел. На свидание. Возле одной из этажек толпа. На третьем пожар, а детей только в окно видно. Пока все службы прибудут, сколько времени пройдет. До мамашки этой дозвониться не могут. Балконы еще дурацкие – однорядные и застекленные, а зимой все форточки закрыты. Пришлось спускаться с четвертого этажа, мужики помогли стеклопакет выбить. Детей вытащил, пожарным из соседней части сдал.
Так мамашка их потом орала, что должен все восстановить и чуть ли не ремонт сделать.
“Просто ты ей понравился”, – ржали над ним коллеги. А у него на память шрам от ожога на пояснице. Года четыре прошло, а все еще заметно. Если так подумать, то в истории он влипал даже не каждый год! Но Пожарский отчего-то на него спускал всех собак.
В заднем кармане джинсов завибрировал телефон, послышалась жуткая какофония звуков, зовущаяся тяжелым роком.
– Чего тебе опять надо? – спросил, даже не поздоровавшись.
– Где тебя черти носят, когда лежать должен? – ледяным тоном спросила Алла. – Тебе врачи что сказали, а?
– Не ори, больничный отвозил. Вернусь и лягу, – попытался успокоить сестру Данил.
– Мы тут с мамой под твоей дверью сидим, пока ты гуляешь! – рявкнула Алла.
Данил скривился. Сейчас ему прочитают целую лекцию. Особенно проникновенной будет часть о том, что ему пора перестать маяться дурью и наконец-то жениться. И заноза охотно поддержит маму, потому что ей вечно прилетает от его подружек. Хотя Алка и сама их подраконить не прочь.
– Привет, – он остановился возле лавочки, на которой сидели мама и сестра.
– Явился не запылился, – закатила глаза рыжая.
– Аллочка, прекрати, – осадила ее Светлана Николаевна, под строгим взглядом матери Алка захлопнула рот. – Сынок, врач что тебе сказал? – теперь пришла его очередь смутиться под материнским взглядом. – Хочешь, чтобы я у тебя пожила несколько дней?
– Я всё понял, – вот уж этого Данил точно не хотел. С мамы станется. Алла не сдержала злорадного смешка.
– Пошли, герой, я котлет привезла, – Светлана Николаевна поднялась с лавочки. Хлопнула Данила по руке, потянувшейся к ее сумке. – Сама донесу, она легкая.
– Я могу с ложечки покормить, – съязвила Алла, получив в ответ взгляд, полный угрозы.
– Прям сама доброта, – не остался в долгу Данил.
– Так, дети, утихли, – прекратила перепалку Светлана Николаевна.
Зайдя в квартиру, она сразу пошла на кухню. Что делать, когда только одного сына удалось пристроить в надежные руки? За Сергея она почти не переживала – серьезен, спокоен, с головой дружит. Чего не скажешь о младших. Нет, оба с мозгами, но профессии! Одна в уголовке, другой пожарный. Никаких нервов на них не хватит.
Накрыв на стол, позвала детей.
– Тетя Оля привет передавала, – Светлана Николаевна смотрела на сына. – Ева опять не приедет в гости, как начальником отдела стала, так совсем времени свободного нет.
Данил молча ел котлеты с гарниром и подливкой, закусывая салатом. Сейчас мама примется нахваливать дочку своей подруги, почему ей Ева так нравится – загадка. Вредная мелкая зазнайка. Фотки, которые мать периодически пыталась ему показать, демонстративно игнорировал. Уехала в Москву, ну и молодец. Ему-то что?
– Молодец Евка, – с набитым ртом пробормотала Алла. – Боевая оказалась мелочь. Не зря такая умная была.
– Сочувствую ее подчиненным, – высказался Данил. – Она же страшная зануда, весь мозг выест чайной ложечкой.
– Зато ты у нас веселый, что дальше некуда, – немного раздраженно произнесла Светлана Николаевна. – Девочка умничка и труженица, карьеру делает. Весьма успешную, между прочим. Замуж вот только не собирается, а теть Оля уже внуков хочет.
– Мам, вот намеков только не надо, – Данил чуть не подавился котлетой. – У тебя уже двое, Денис молодец. Флаг ему в руки и медаль на шею.
– Зато ты гуляешь за троих, – вздохнула Светлана Николаевна. – Девчонок у тебя вон сколько, а ты все выбираешь.
– Пусть сначала Серега женится, – попытался перевести тему Данил.
– Ты на брата стрелки не переводи, – мама маневр пресекла и сбить ее с толку было непросто. – Сережа, в отличие от тебя, забеги по городу в трусах не устраивает и неприятностей сестре не доставляет.
– Это не я! – тут же выставила перед собой ладони Алла. – Я тебя сама доколупаю, – она широко улыбнулась.
– В общем, сына, или ты берешься за ум, или я что-нибудь придумаю, – пригрозила мама. – Где вот хоть одна твоя красавица, когда тебе помощь нужна?
Нет, помощи Данил от них точно не хотел. Потом же не выставишь! Еще решат, что это практически предложение.
– Мам, а давай я тихо отлеживаюсь на больничном и не отсвечиваю, а ты не устраиваешь мою личную жизнь? – осторожно предложил.
– Идет, – согласилась Светлана Николаевна. – До конца лечения никакого самоуправства.
Рядом за столом, уткнувшись лицом в согнутую руку, похрюкивала от смеха Алла. Откуда у нее задатки юриста? Так от мамы! Теперь Данькины ребра до закрытия больничного листа в полной безопасности. Братец будет сидеть как мышь под веником, пока зарастает трещина в ребре и заживает кожа. А то мамуля устроит такой парад невест, что мало не покажется.
– Договорились, – кивнул Данил. Эх, придется выполнять уговор, мама же будет следить. Ничего, потом наверстает.