Персонаж: Мальтис
Место: наземная база
Дата: задолго до рождения Ока
Мальтис был в том возрасте, когда детство, покидая, щедро одаривало на прощанье очаровательной непосредственностью и неутомимой любознательностью, страстью и волей к познанию всего мира, а ещё наивностью, которую легко принять за глупость.
Два дня назад Мальтис напросился помочь новому лаборанту. Нужно было отнести лотки с образцами за оранжерею, в дальнюю часть первого сектора. К слову, разгуливать без дела в этом месте если не воспрещалось, то, по крайней мере, осуждалось.
Мальтису из-за врождённых дефектов мало что поручали, и жизнь его в основном ограничивалась личным боксом. Он оставался пленником базы. Ещё в детстве выяснилось, что его тело не способно наращивать защитный слой, а без него окружающая среда планеты слишком опасна.
Странная бледность Мальтиса порой пугала новоприбывших, как и открытые, незащищённые тёмной плёнкой глаза. Бесцветный гомункул – так называли его за спиной, избегая общения. По этой причине он всегда первым шёл на контакт: вклинивался в беседу, высказывая своё мнение, или напрашивался помочь, как два дня назад. В этот раз ему выпал счастливый случай, если можно так сказать.
Время от времени сотрудники базы менялись: кто-то умирал, кто-то отправлялся на другой объект, освободившиеся места занимали новые люди. Чаще других мелькали лаборанты. Запоминать их имена и наружность уже давно стало казаться Мальтису напрасным трудом.
«…Лаборант в сером комбинезоне старался свести разговор на нет, как бы Мальтис ни пытался найти подходящую тему. Так продолжалось, пока дверь нужного бокса не отъехала в сторону с привычным шорохом. Внутри оказалось обыденно и скучно, Мальтис разочарованно выдохнул. Монохромная палитра от тёмно-серого до белого, почти прозрачного цвета, нагоняла тоску. Вдоль одной стены тянулась широкая столешница, а над ней виднелись ряды плотно заставленных полок. Непроницаемые контейнеры с персональными метками стояли повсюду. А напротив входа мерцала многофункциональная панель. Кинеграфическое1 изображение на ней загораживала спина тучного мужчины в оранжевом комбинезоне.
Войдя в бокс, лаборант поздоровался с толстяком и принялся выкладывать принесённые лотки на свободный край столешницы. Мальтис решил тоже поприветствовать оранжевую спину. В ответ мужчина махнул рукой, даже не взглянув в его сторону. Лаборант быстро разложил образцы из лотков в контейнеры на полках, а затем, пожелав успехов в работе, умчался прочь.
Мальтис уходить не собирался. Всё искал причину остаться и завязать разговор теперь уже с учёным. Но «оранжевая спина» совсем не замечала его присутствия.
Внезапно в бокс, едва не сломав дверь, ворвалась девушка с асимметричной стрижкой. Не глядя на Мальтиса, почти слившегося с блёклым тоном стен, она пролетела мимо как ураган, схватила тучного мужчину за рукав и несколько раз дёрнула.
– Папуля! Это потрясающе! – воскликнула она.
– Рад за тебя, – отозвался учёный и, нехотя оторвавшись от работы, повернулся лицом к двери.
Увидев толстые щёки и расплющенный по лицу широкий нос, Мальтис едва не рассмеялся в голос. Эдакий мужичок-пухлячок. Ни его имени, ни должности Мальтис не помнил. Судя по знаку с левой стороны груди, какой-то учёный-естествоиспытатель. Но тут на глаза попалась яркая отметка на рукаве комбинезона ураганной девушки.
– У тебя лётная нашивка?! Ты можешь выходить во внешний мир?! – восторженно выкрикнул Мальтис.
– Конечно. Мне же пятнадцать. Я три года на внешнем периметре… – с насмешкой в голосе ответила она и запнулась, взглянув на заговорившего с ней юношу. Следом на него уставился и папа-учёный. Мальтис привык, что на него все таращатся, но всё равно не очень приятно. Отец и дочь переглянулись.
– Мне шестнадцать, – начал Мальтис, но закончить ему не дали.
– Леночка, ну что ты такое говоришь. Ты же картограф. Не путай молодого человека. Ты ведь никогда не была за пределами базы. Только обрабатывала информацию с дронов, – учёный сдавленно рассмеялся.
– Ах… да, ну-у… – девушка замялась, не находя, что сказать. – Я наблюдатель? Папа, послезавтра ты …
Тут учёный одёрнул дочь, но было поздно. Мальтис уже заинтересовался должностью «наблюдателя», засыпая вопросами. Лена начала было отвечать, но отец в очередной раз осадил её порыв.
– Тебе пора идти, готовиться к… ну, ты сама знаешь, к чему. Мне работать надо, – сказал он, выталкивая дочь вон. – А… эм… тебе тоже пора? У тебя ведь есть чем заняться?
– Нет, нечем. Я абсолютно свободен, – ответил Мальтис, глядя на него широко открытыми глазами. – Я могу работать наблюдателем? Для этого нужно разрешение опекуна?
Услышав последнее слово, учёный побледнел. Мальтис не придал этому значения, посчитав отличительной особенностью тех людей, кто много времени проводил во внешнем мире, сумев нарастить тёмный защитный покров.
– Нет, для ознакомительного… эм… это… как его… не нужно. Послезавтра в полдень спускайся в транспортный ангар. Не опаздывай. Наблюдатель не входит в группу, и его никто ждать не будет.
– Ясно. Что-то ещё я должен знать?
– Эм. Что ж… – учёный прокашлялся и деловито продолжил разговор, который тут же превратился в лекцию: – Всего, как ты знаешь, на планете девять баз, как эта.
– Да, здесь живут и работают люди, как вы – специалисты разных областей науки.
– Верно. В основном, мы исследуем скопления флоры и фауны, коих на планете сохранилось очень мало. Наша работа очень важна. В будущем внешний мир станет домом для множества людей. И мы должны использовать все наши знания для его облагораживания, расширения ареала живых экосистем, улучшения полезных человечеству свойств…
– Я читал об этом, – перебил учёного Мальтис, желая увести разговор в другое русло. – Вам встречались аномалии?
– Мне? Нет, но специалисты, занимающиеся геологическими исследованиями, рассказывали о малоизученных феноменах. Знаешь ли, в поисках природных источников энергии им приходится сталкиваться с разного рода излучениями. Их работа связана с большим риском.
– Смертельно опасными? Вот почему сократили вылеты во внешний мир, – вслух сделал вывод Мальтис.
– Нет. Всё не так. Никто из тех, кто столкнулся с неизвестным феноменом не получил серьёзного вреда. А внешние работы осложнили частые всплески активности другого неизученного до конца феномена, а вовсе не из-за, как её там…
– Аномалии, – подсказал Мальтис. – В таком случае, нет ничего особенного в том, чтобы сделать меня постоянным членом группы. Так?
– Попасть в исследовательскую группу даже в качестве наблюдателя уже большая удача, – раздражённым тоном ответил учёный, всё больше уходя в стезю нравоучительных тезисов.
Дальше Мальтис слушал невнимательно, ликуя в душе от счастливой возможности ненадолго покинуть базу. Как всё обстояло на самом деле, он не знал, да и не стремился узнать…»
Вдохновлённый надеждой побывать во внешнем мире, Мальтис всё время до заветного полудня потратил на сборы и доскональное изучение схемы базы: поиска короткого пути к транспортному ангару, чтобы ни в коем случае не опоздать.
До полудня оставалось четыре часа, и это время мучительно тянулось. В который раз Мальтис бросал взгляд на своё отражение: седые волосы топорщились на макушке ёжиком, а светлые глаза казались неживыми на бледном детском личике. Торопливо натянутый комбинезон поверх шорт и красной майки смотрелся мешковато и был явно не по размеру.
Мальтис достал из коробки новенький респиратор и несколько мини-контейнеров с газовой смесью к нему. Поместил всё в специальный отсек на поясе, на случай если будет трудно дышать. Пара капель густой жидкости на веко, и маслянистое пятно заволокло роговицу, окрашивая её в тёмный цвет. Очертания предметов стали плавными, менее чёткими, цвета – приглушёнными и мягкими. Нефильтрованный чистый свет солнца был слишком едким для глаз. К тому же, отражаясь от окружающих предметов, эффект многократно усиливался. Со временем чувствительность к внешним раздражителям падала, адаптируясь к среде, но к Мальтису это не относилось. Ему, в отличие от других, всегда необходимо соблюдать меры предосторожности всегда.
Ещё раз взглянув на своё отражение и убедившись, что выглядит как прочие сверстники, он отправился в транспортный ангар. Времени оставалось чуть больше двух часов. Экскурсионный модуль в сотый раз транслировал проекцию секторов и секций базы, комментируя:
«…По центральной оси, база разделена на три части. Сверху – первый сектор в форме полусферы. Здесь находятся личные боксы сотрудников, лаборатории, теплицы, а также места отдыха и досуга. Ниже, в центре, раскинулся широким диском второй сектор. Большую его часть представляют сложные механизмы. Отсюда ведётся управление базой и всеми техническими службами. Транспортный ангар вместе с ремонтными мастерскими находится внизу, в воронкообразной части базы. Это третий сектор…»
– Который техники называют «котлом», – закончил фразу Мальтис, выключая модуль.
Из-за нетерпения и спешки он попал в ангар раньше на целых два часа. Как ни странно, подготовка и погрузка оборудования уже закончилась. Группа исследователей, лаборанты, техники и пилоты заняли свои места. Приди Мальтис вовремя, он бы никого не застал. От такой неожиданности в голове всё перемешалось.
Испугавшись что опоздал, Мальтис рванул через ангар и запрыгнул на подножку транспортника. Едва успел занять место и пристегнуться, как входной люк с характерным щелчком закрылся, а снаружи раздался шум разгоняемого по площадке ветра. Ангарные шлюзы, расположенные в основании «котла», раскрылись, и транспортник с лёгкостью нырнул в один из них.
После взлёта, по левому и правому борту открылись смотровые панели, для проведения исследований с воздуха. Техники и лаборанты молча уткнулись в свои мониторы, лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Шустро перемещаясь вдоль панелей, прострекотали минидроиды-ремонтники. Мальтис не обратил на них особого внимания. Вид бескрайних просторов приковывал его взгляд. Дух захватывало от величественного покоя и необъятности этого мира.
Вот показалась группа скал, так похожих на пальцы гиганта. Вот чуть ниже, на «каменной ладони», блеснуло озеро. По мере приближения очертания гор и отдельных скал изменялись. Образ гиганта, зачерпнувшего ладонью целое озеро воды, исчез, уступив место реальности. От волнения Мальтис, не переставая, теребил пальцами ткань комбинезона. Восторженное веселье наполнило сердце и держалось до самой высадки.
Здесь же от него требовалось лишь внимательно наблюдать за работой специалистов и не мешать. Какое-то время пришлось смотреть в монитор сенсора, отслеживая изменения трещин на дне озера. Оказалось, это довольно скучно. Мальтис огляделся. Все вокруг были заняты и не обращали на него никакого внимания: лаборанты собирали пробы грунта, воды и чего-то ещё; исследователи считывали данные с установленных ранее приборов; техники проводили диагностику оборудования и мелкий ремонт. Мальтис снова посмотрел в монитор и увидел сразу два десятка точек. Они гасли и вспыхивали чаще, кучнее и ближе к поверхности. Он глянул на озеро, которое осветилось слабым сиянием. В этот миг из воды появилась первая кривая молния, пробежалась по берегу, как бы ощупывая его, потом вторая, третья… И вот их уже больше десятка. В воздухе что-то изменилось. Дышать стало легче, словно до этого грудь сжимали прочные ремни. Глаза защипало, и Мальтис почувствовал, как слёзы покатились по щекам. Он вытер их рукавом, оставив на ткани тёмные разводы. Лишившись защитной плёнки, юноша с опаской посмотрел вокруг и оторопел.
Пятна растительности ощетинились зелёными иголками травы, в которой прятались сиреневые и белые цветы. Каменные глыбы, угловатые и грубые, покрылись рисунком из трещин, сколов, вмятин и выступов. Их серо-коричневый цвет сменился радужной палитрой: сине-красной в тени и жёлто-рыжей в лучах света. Ближе к берегу валуны и камни укрыл разноцветный мох. А вода в озере перестала казаться бесцветной жижей, поражая прозрачной синевой.
Тем временем техники поспешно закидывали в транспорт оборудование и вещи. К ним присоединились прочие специалисты, стремясь скорее покинуть это место. Но Мальтис не замечал творящейся суматохи, увлечённо разглядывая преобразившийся мир. Он не чувствовал опасности, исходящей от аномалии, не испытывал тревоги или страха перед ней.
Мальтису захотелось найти источник странного феномена, поэтому, не раздумывая о последствиях, он нырнул в озеро, едва успев набрать в лёгкие воздуха. Светящийся объект, выбрасывающий молнии, резко метнулся в сторону, затем, как бы кувыркнувшись, умчался прочь, подобно живому существу. Больше минуты Мальтис смотрел вслед удравшей аномалии, пока не почувствовал комок в горле от пресечённой попытки вздохнуть. Тут же стало ясно, что незастёгнутый герметично комбинезон набирает воду, тяжелея с каждой секундой. На базе была искусственная река, в которой Мальтису разрешалась купаться в вечернее время. Так что плавал он хорошо, но сейчас пришлось очень постараться, чтобы выбраться на берег.
Вода хлюпала, ручьями вытекая изо всех щелей. Мальтис огляделся и понял, что остался один: ни транспорта, ни команды, никого. Он стянул с себя одежду и разложил на двух крупных валунах, стоящих рядом. Глухо брякнул мини-контейнер с газовой смесью. Мальтис повертел его в руках, с досадой осознав, что мог воспользоваться им под водой. Пошарив в поясных отсеках, нашёл набор для разжигания огня. В такой жаркий день костёр не нужен, но Мальтис всё равно выложил аккуратный круг из камней. В центр воткнул штырь накаливания из набора, обложил со всех сторон мягким мхом, чтобы тот не падал, и активировал систему поддержания огня.
Лёгкий дымок змейкой заструился вверх. Мальтис смотрел, как меняется цвет изначально чёрного металла, раскаляющегося до тёмно-красного, потом оранжевого, жёлтого и, наконец, белого. Ярко вспыхнув, пламя скрыло штырь, приняв форму аккуратного шара. Его энергии хватит на несколько часов. Мальтис сел рядом с огнём, лицом к убегающему спуску. Непонятно почему, но здесь и сейчас он чувствовал себя свободным. Появилось желание, чтобы его как можно дольше не искали, а если искали, то нашли нескоро. Удивительно, ощущение жизни в этот момент стало таким ярким, в сравнении с опостылевшим личным боксом, что все предостережения теперь казались глупым вымыслом.
Спокойствие нарушил громкий треск, повторившийся ещё несколько раз, но уже тише. Мальтис обернулся к озеру и, вскрикнув, вскочил. Рядом с ним в светлом комбинезоне стояла Марьяна. Она, кажется, картограф, хотя… Может быть, геолог или пилот. Мальтис видел её однажды на каком-то празднике. Хрупкого телосложения девушка была дочкой кого-то из врачей. Её длинные тёмные волосы развевались, как от сильного ветра, хотя Мальтис совсем его не ощущал. Марьяна молча смотрела ему в глаза и не шевелилась.
– Привет! Я Мальтис… – голос прозвучал неуверенно. – Что делаешь?
– Смотрю, – ответила она.
– На что? – Мальтис огляделся по сторонам. – Смотришь…
– На тебя, – не отводя пристального взгляда, ответила та.
Мальтис внезапно вспомнил, что раздет. Кровь прилила к лицу, сердце заколотилось в неровном ритме, дыхание сбилось, руки предательски рвались потереть горящие уши. Нет, его смущала не собственная нагота, а то, что девушка смотрела на него так открыто, без тени брезгливости. Казалось, её взгляд, проникнув глубоко внутрь, коснулся его души, такой беззащитной перед ней.
Схватив шорты, Мальтис быстро натянул их, ища глазами остальные вещи. Майка лежала совсем рядом. Он потянулся к ней, но тонкие пальчики Марьяны схватили его за руку. От неожиданности Мальтис поперхнулся воздухом и закашлялся. Из глаз брызнули слезы, а в носу защипало.
Озеро за спиной девушки осветилось голубым светом и маленькие молнии, потрескивая, побежали по водной глади. Марьяна сдавила запястье Мальтиса и уверенным шагом направилась к свету. Из озера вынырнула недавняя аномалия и поплыла к берегу. Она быстро приближалась, напоминая огромную шаровую молнию. Испугавшись, Мальтис оступился, но Марьяна удержала его от падения, с силой притянув к себе.
– Не бойся. Я с тобой, – приободрила она, прижавшись к нему всем телом.
В следующий миг Мальтис ощутил быстрое падение: уши заложило, пульс в висках отдался болью во всей голове. Он крепко зажмурился и стиснул зубы. Когда же всё закончилось, Мальтис открыл глаза и увидел большой зал, с рядами полупрозрачных каменных саркофагов, едва различимых в тусклом свете. В горле пересохло, голова закружилась, и желудок пригрозился узнать, как обстоят дела снаружи.
– Это вода, – сказала Марьяна, держа в руках маленький кубок. – Хочешь пить?
Он выпил всё до дна на одном дыхании и облегчённо выдохнул.
– Спасибо! Ты меня спасла, – Мальтис приветливо улыбнулся, возвращая кубок. – Где мы?
– Мы?.. Здесь. Ты – мой гость, – ответила она.
Мальтис окинул взглядом зал. Тёмно-серые стены казались гладкими и немного влажными. Они уходили далеко в темноту, где терялись из вида. С потолка каскадом свисали конусообразные глыбы, похожие на острые зубья в сотни рядов. Местами они доходили до пола, образуя колонну окаменелого водопада. Пол вокруг укрывала россыпь мутноватых камешков разной формы и размера. Они шуршали, ломаясь и поскрипывая под ногами. Мальтис не нашёл ни одного источника света, но заметил, что когда приблизился к одному из саркофагов, вокруг стало светлее, а когда удалился – темнее. Он подошёл к ближайшему и заглянул вовнутрь через прозрачную полосу, тянувшуюся вдоль крышки.
– Что это? – его голос дрогнул. Мальтис медленно попятился, пока не наткнулся спиной на другой такой же саркофаг.
– Органический модуль, – отозвалась Марьяна. – Наш мир не такой, как ваш. Чтобы общаться, нам необходимо соответствующее вместилище.
Она коснулась надписей на крышке саркофага. Та распахнулась двумя створками и плавно убралась в пазы по бокам модуля. Мальтис с ужасом увидел, как внутри, в густой багровой смеси, проступают очертания тела с полупрозрачной оболочкой, сквозь которую он видел все жилы и вены, каждый мускул и даже кости. От округлой головной части вдоль модуля тянулись тонкие длинные щупальца. На ум пришёл образ медузы в чаше с кровью.
– Это кровь?! Чья эта кровь?! – голос Мальтиса сорвался на фальцет, и он невольно поднёс руку к горлу, ощупывая его. Внезапная мысль о том, что Марьяна привела человека в качестве органического материала, вызвала приступ паники.
– Кровь? Нет. Таковы мы есть. Разумная сила, энергия в меняющейся среде. Когда сформируется новое вместилище, от старого останется лишь это.
Марьяна протянула несколько мутных кристаллов на ладони, светящихся голубым цветом.
Неожиданно щупальца взмыли вверх, резким движением рассекли плечо Мальтиса у ключицы и присосались к ране. Стремительным потоком кровь понеслась к безликой твари в саркофаге. Тело Мальтиса похолодело и больше не слушалось, сознание плыло, грозясь отключиться. Он застонал, качнулся и упал набок. Марьяна подхватила его под спину.
– Не бойся. Ему нужна частица тебя, чтобы сформировать законченную жизнеспособную форму. Думаю, ты ему понравился, и он захотел иметь облик, подобный твоему. И название тоже: «Ма-ль-ти-с».
Она прокусила палец и, выдавив капельку крови, провела по свежей ране, а затем по нижней губе Мальтиса. Неосознанно он облизался и почувствовал вкус её крови. Он показался знакомым, немного сладким. Под языком закололо, и рот наполнился слюной, пришлось сглотнуть… ещё и ещё, пока приторный вкус не исчез. Вместе с ним пропали покалывание и боль в ключице. По телу пробежали тёплые волны. Немного зудя, рана быстро затянулась, и Мальтис почувствовал себя лучше. Однако звуки и запахи стали ощущаться острее. Он огляделся и увидел мир совершенно иным. Второй раз за сегодняшний день пришлось так удивляться.
Марьяна стояла рядом на коленях, но выглядела уже по-другому. Голову и большую часть лица прикрывала едва заметная призрачная накидка с широким капюшоном. Она напоминала шляпку медузы, не хватало только щупалец. Волосы девушки побелели, утратив весь цвет, а глаза залила яркая синева, утопившая в себе зрачки. Марьяна улыбнулась, и живот Мальтиса свело судорогой. «Не медуза – змея»… Взгляд приковала пара ядовитых клыков сверху. Рядом с ними по бокам торчали тонкие иголки других мелких крючковатых зубов. Мальтиса передёрнуло от пробежавшего по спине холодка. Казалось, тварь готовится к броску – ещё мгновение и вцепится в горло. Мальтис почти физически ощутил, как острые клыки пронзают кожу, и та рвётся с лёгким треском, который слышен только ему одному.
– Ты такая же? Ты не человек? Склизкая тварь в прозрачной раковине… – он почувствовал, как по лицу пробежала судорога. – Ты не Марьяна…
Лже-Марьяна смотрела непонимающим взглядом. Её глаза из синих стали изумрудно-зелёными, а волосы по-прежнему развевались, словно на ветру; хотя, какой тут может быть ветер? Приглядевшись, Мальтис понял, что это не волосы, а щупальца – тонкие и лёгкие, с едва заметным сиянием. Захотелось убежать куда-нибудь подальше, но он не мог пошевелить онемевшими ногами. Дыхание участилось. Пот катился по рёбрам, холодея на талии. Всё тело пробила адская дрожь. Сунув руки подмышки, Мальтис скукожился, желая унять панику и согреться.
– Нас окружают потоки сил, энергий. Одни наделены разумом, другие – нет, третьим нужен надёжный проводник или вместилище, но все в итоге лишь звёздная пыль в бесконечной вселенной, – Лже-Марьяна разрезала ладонь и показала её Мальтису. – Мы способны быстро восстанавливать, чинить, усовершенствовать повреждённые вместилища, так же как вы поступаете со своими сооружениями и механизмами.
Кровь, как живая, едва выступив, вернулась обратно. За секунды порез зарос, не оставив следа. Мальтис ощутил смешение чувств, которых не понимал и с которыми не мог справиться, а потому просто отвёл взгляд. Сидя на каменном полу, он смотрел, как то и дело щупальца касались резных символов на стенках саркофага, и те загорались или гасли в ответ.
– Это органическое вместилище, подобное вашим механизмам, – Лже-Марьяна провела ладонью по своему телу в тщетной попытке что-то объяснить. Мальтис слышал её слова, но не понимал смысла. Они просто терялись в пустоте, рождённой страхом.
– Что значат эти символы? – выдавил Мальтис, стараясь не смотреть на спутницу.
– Энергия – есть сила, похожая на речной поток. Эти руны изменяют и направляют её, – ответила Лже-Марьяна. – С их помощью можно усилить, ослабить или перенаправить поток. Мир наполнен различными силами. Руны влияют на соприкасающиеся элементы, такие как наши. Мы, возможно, существуем в другом частотном спектре, нежели ваши механизмы. Но…
«Не понимаю, ничего не понимаю», – всё внутри Мальтиса мешало адекватно реагировать на происходящее. Желание немедленно вернуться на базу росло с каждой минутой. Хотелось, чтобы за ним скорее пришли, чтобы нашли «ЗДЕСЬ». Но никто не знает, что он «ЗДЕСЬ». А значит, никто и никогда не найдёт его «ЗДЕСЬ». Он и сам не знает, где это «ЗДЕСЬ».
– Что это за место? – спросил Мальтис, понимая, что окружающие его существа хоть и разумны, но совершенно другого происхождения – абсолютно чуждые организмы.
– Геункаон?.. – переспросила Лже-Марьяна, пристально глядя на него темно-зелёными глазами. В этот момент Мальтис осознал, что кажущееся сходство с людьми всего лишь мираж. Он не понимал этих существ так же, как они не понимали его. Это пугало, вгоняя в отчаяние.
Не получив ответа, Лже-девушка закрыла глаза и задумалась. Мальтис увидел, как существо в саркофаге, ранившее его, протянуло к ней щупальца, осторожно касаясь тонких волос. Каждое прикосновение вспыхивало энергетическим разрядом, тут же исчезая. На какой-то момент Мальтис потерял связь с реальностью, ощущая парение в тёмной пустоте. Он больше не чувствовал ни своего тела, ни себя самого.
Когда мрак рассеялся, взору открылась планета-гигант. Она величественно проплыла мимо него в окружении спутников. Мальтис проводил её взглядом и замер, увидев пульсирующее сияние звезды. Словно созданное из света живое бьющееся сердце.
«Так красиво», – не успел подумать Мальтис, как «сердце» раскололось пополам, оказавшись системой из двух звёзд. Он поднял руку, чтобы лучше разглядеть. Но стоило навести ладонь на объект, как появились значки, такие же, как на саркофаге, но теперь он их понимал.
– «Рани» – значит бунтарь: беспокойство, изменчивость, тревога;
– «Сура» – значит бродяга: движение, непреклонность, вспыльчивость.
Свет этих звёзд сливался воедино, а потом разделялся, оставляя яркий след, тянущийся друг к дружке. Они словно танцевали, держась за руки, кружась, удаляясь, сближаясь.
Планета-гигант, пройдя по орбите, показалась на границе звёздного света, всё больше открывая своё пёстрое тело. Мальтис указал на планету рукой, и новая рунопись тут же дала определение объекту.
– «Террана» – значит, страж: невозмутимость, воинственность, суровость.
Тут же спутники гиганта, пролетая под рукой Мальтиса, оставили свои названия, словно представляясь:
– «Вияна» – значит, вера: вечное пламя, негаснущий огонь;
– «Геуна» – значит, одиночество: уединение, изоляция;
– «Маруна» – значит, разрушение: погибель, уничтожение;
– «Оззун» – значит, воля: бремя силы, диктат, угнетение;
– «Элун» – значит, покой: утешение, смирение;
– «Кайо» – значит, жестокость: каменный ящик, могила.
Часть надписей он пропустил. Но это было уже неважно, потому как мир вокруг залил яркий свет. Мальтис почувствовал сильную вибрацию и оглянулся. Так получилось, что он оказался между Терраной и звёздной парой, которая окончательно слилась воедино. Рождённая слиянием разрушительная волна, неслась прямо на него. Мальтис зажмурился и сгруппировался, не рассчитывая, что это поможет. Горячий ветер обрушился на него, с невероятной силой таща куда-то прочь. И вдруг всё остановилось и стихло. Он открыл глаза и увидел последствия случившегося.
«Совместными усилиями Бунтарь с Бродягой уничтожили своего Стража», – подумал Мальтис, глядя на едва заметную звёздочку в окружении обломков газа и пыли. Рунопись появилась не сразу – видимо, из-за космического мусора не удавалось чётко навестись.
– «Сунра», – значит заклинатель: милосердие и стабильность.
Мальтис поискал спутники Терраны, но нашёл не все, только четыре. Вияна, Геуна и Маруна стали спутниками новой звезды. Элун раскололся на несколько кусков, часть из которых вращались вокруг Геуны, остальные растянуло по новой орбите. Оззун и Кайо затерялись где-то среди обломков, а может, и сами стали ими. Облако газа, пыли, огромное количество космического мусора мешали оценить картину разрушений. Мальтис проморгал глазами и с удивлением заметил, что окружение снова изменилось.
Первый спутник Сунра напоминал Кайо, но сколько он ни указывал на него, рунопись над ним так и не появилась. Мальтис провёл рукой по следующим трём спутникам звезды, и руны сложились в уже знакомые названия. Вияна обзавелась свитой из космического мусора, который вращался вокруг неё постепенно сжимающимся кольцом. У Маруны появилось два спутника неправильной формы, чьи названия почему-то не отображались. А вот единственный спутник Геуны, грибообразный обломок, показывал рунопись Элун. Мальтис заметил, что тот постепенно набирает массу, обрастает, всё больше превращаясь в шар. Что-то или кто-то восстанавливал его. Значит, Элун обитаем? Или нет? Обитаема Геуна?
«Геункаон, Геункаон… Геункаон – каменное убежище… последнее пристанище… склеп?» – вертелось в голове, словно в этом была разгадка. Он хотел подробней разглядеть Геуну, но понял, что оказался в тёмной пустоте… снова.
***
Мальтис открыл глаза и увидел мягкий свет лабораторного изолятора. В таком месте он провёл большую часть детства. Оказаться здесь снова – совсем не радостное событие.
Закрыв глаза, он вспомнил момент, когда остался один на озере. Пожалуй, это лучшее, что случилось с ним за шестнадцать лет жизни. Хотелось остаться в этом мгновении навсегда. Но мысль о Лже-Марьяне, как глухой раскат грома, напомнил о пережитом страхе и волнении. Никак не получалось выкинуть её из головы, хотя сомнения в реальности произошедшего росли с каждым вздохом. Самое очевидное и простое объяснение – сон под палящим солнцем. Ведь столько сил ушло, чтобы выплыть. Поэтому – всё привидевшееся в кошмаре, и в реальном мире не существует.
Пройдут тысячелетия, десятки тысячелетий, прежде чем Мальтис снова окажется в пещере каменных саркофагов. И даже тогда его сердце будет наполнено только лишь страхом и растерянностью. Потому как история в очередной раз вернётся к своему началу в дыхании лета 302-го года от Рождения Ока.