Глава 1
А имя нам – …
В лагере кипела жизнь: на вертелах жарилась всякая лесная живность, два мордоворота боролись друг с другом под радостные возгласы зрителей, салаги копали яму под новый нужник, надзиратели измывались над сидящими в клетках бедолагами, а из палатки главаря доносился громкий храп. Весь этот шум атамана всегда убаюкивал, он знал, что раз слышен такой вот набор звуков – значит, в лагере спокойно. К тому же, этому способствовало щебетание птиц и ветер, шуршащий в кронах деревьев. Благодать, да и только! Лишь изредка гремела цепь, на которой сидела полуголая пленница, но это так, мелочи, к этому звуку он тоже практически привык уже.
Дневной сон прервал грохот оружейной стойки и чей-то возглас «…лять!», после чего утихли и остальные звуки лагеря. Он на автомате схватился за меч и вывалился из своей палатки, по пути пытаясь открыть глаза и сфокусироваться на каком-то мутном пятне, которое шаталось и спотыкалось о разбросанную амуницию. Когда зрение атамана прояснилось, он увидел молодого светловолосого эльфа, озирающегося по сторонам и явно не понимающего, что тут вообще происходит.
– Ты ещё кто? – Прогремел бас атамана. Эльф повернулся на голос и прищурился, шатаясь. Да этот парень пьяный в дрова!
– Лани? Эт-то ты? – Заикаясь произнёс неизвестный. – Ты… Это, попр-ИК-поправилась.
Вокруг эльфа уже потихоньку начали появляться разбойники, вопросительно смотрящие на своего главу. Тот протёр глаза одной рукой, а другой махнул мечом в сторону незнакомца, рявкнув «Ну что стоите, олени?! Избавьтесь от него!». Эти слова будто немного отрезвили парня, он проморгался, и ещё раз медленно осмотрелся, будто изучая обстановку. Затем радостно воскликнул, найдя под ногами кружку, из которой каким-то чудом не выплеснулся весь эль, и выпил её до дна, увидев через прозрачное дно приближающегося к нему разбойника с мечом наперевес.
То, что случилось дальше – мало кто успел заметить. Кружка полетела в голову нападавшего и удар был такой силы, что тот чуть не сделал кувырок назад, а сама кружка из толстого стекла разлетелась на мельчайшие осколки. Потом эльф сделал шаг назад и наступил на кончик лезвия валяющегося рядом меча, который подлетел на уровень груди и упал рукояткой прямо ему в ладонь. Сперва это его даже удивило, но через какое-то время он протянул: «А-а-а-а-а…», явно что-то начиная понимать. Окружающие его разбойники были не настолько пьяные (а некоторые вообще трезвые), но доходило до них всё гораздо медленнее, поэтому, пока они стояли как вкопанные, пытаясь собрать мысли в кучу, вторженец уже начал активно прореживать их ряды.
Одним размашистым ударом он вскрыл глотки двум зевакам, потом разок повернулся по своей оси и вторым ударом наискось прервал жизнь ещё одного. В рядах противника началась суета, и они, крича, все разом бросились на эльфа. У того на лице появилась улыбка, чем-то напоминающая бешеный оскал, он уворачивался от всех атак с немыслимой скоростью, изредка парируя удары и нанося свои, на этот раз, уже смертельные. Один из громил оказался за спиной парня и изо всех сил замахнулся лабрисом, в надежде одним ударом снести его голову с плеч. И вот, когда, казалось бы, лезвие топора через мгновение прорубит тонкую шею остроухого, тот неожиданно чихает… и наклоняет голову. А лабрис, по инерции продолжавший движение, выскальзывает из рук бандита и летит в голову замахнувшегося палицей салаги. В тот же момент эльф разворачивает корпус и протыкает ему снизу челюсть, оборвав жизнь неуклюжему громиле с застывшей гримасой удивления на лице. Ухо незнакомца дёрнулось, услышав звук натягивания тетивы, и он сразу развернулся в сторону стрелка, выставив перед собой лезвие меча под небольшим углом. Стрела отскочила от лезвия, угодив в глаз другого бандита, а сам меч полетел прямо в грудь лучника, войдя в неё по рукоять. Лишившись оружия, эльф потянулся к висящим на поясе и груди метательным ножам, и молниеносными движениями начал бросать их в противников, которые побросали оружие и решили скрыться от этого смертоносного воина. Каждый нож нашёл свою цель, летя и прямо во врага, и рикошетя от твёрдых поверхностей.
Казалось бы, его уже невозможно одолеть, но наблюдавший за всем этим атаман был уверен, что ему, Батуру Ненасытному, этот выскочка всего на один зуб. Он завоевал своё положение бесчисленными битвами, а этих эльфов он вообще мог пачками валить, после чего развлекался с их вдовами прямо посреди разграбленного поселения. Его людей застали врасплох, поэтому они и полегли, а он, самый сильный и самый свирепый человек в этих землях, ни за что не проиграет какому-то выскочке! Парень повернулся лицом к атаману, всё ещё шатаясь от большого количества выпитого эля, и начал щуриться, пытаясь сфокусировать свой мутный взгляд на главе шайки. Не забывая икать и порыгивать. Батур Ненасытный бросился в атаку, отметив, что у эльфа больше не осталось никакого оружия. Он замахнулся своим двуручником и вложил всю свою силу в удар, чтобы движение меча было максимально быстрым, и чтобы выскочка не успел ничего сделать. Тот же немного присел, отставив одну ногу в сторону, группируясь, и, как только лезвие меча начало своё движение по диагонали, эльф подпрыгнул, словно внутри него взвелась какая-та пружина. Он завертелся как юла, приложив руки к груди и огибая летящее лезвие двуручника, а затем ударил ладонью в лоб атамана, заставив того упасть на спину, расставив ноги. Завершением приёма стал смачный удар пяткой по шарам главаря, после чего эльф наконец коснулся земли. Такой боли Батур не испытывал ещё никогда, нога парня, казалось, била с силой тарана, и теперь у атамана между ног вряд ли хоть что-то целое осталось. Металлическая пластина, прикрывающая пах, по ощущениям, вошла глубоко в тазовую кость. Главарь дико взвыл, схватившись руками за то место, где у него совсем недавно было всё самое дорогое.