В обществе подруг станьте образчиком твердости духа. Оградите их от вашего отца и брата, если придется, и заточите в уютных границах своей спальни.
Нэш уже опустошил первый бокал бренди и наливал второй, когда услышал стук в дверь.
– Не сейчас, – буркнул он.
По венам разливалась ядовитая смесь боли и вины: в таком ужасном настроении он предпочитал ни с кем не встречаться. Он опрокинул в себя спиртное, наслаждаясь теплым пощипыванием в горле в ожидании приятного забвения.
Но стук повторился.
– Нэш…
При звуках голоса Кэролайн он замер.
– Сейчас не самое подходящее время.
– Я понимаю, – будничным тоном сказала она через дверь. – Вы хотите поразмышлять в одиночестве.
Он невольно улыбнулся.
– Почему вы решили, что я размышляю? Может, я протираю пыль с книжных полок или проверяю коллекцию сигар.
– Сейчас я это выясню, – подхватила она. – Я вхожу.
Не успел он сформулировать ответ, как она шагнула через порог и закрыла за собой дверь. Кэролайн сжала руки и огляделась, как шпион в тылу врага. Изумрудные глаза хладнокровно и уверенно встретились с его взглядом, она прошла по ковру и встала прямо перед Нэшем. Она посмотрела на его голую шею, но легкое подрагивание губ показало, что ее волновал не откинутый галстук или закатанные рукава. Настоящая природная стихия в бальном платье, и самая прекрасная в мире девушка.
Где-то на краешке сознания слабый голос разума предупреждал, что визит юной леди без присмотра совершенно неприемлем. Но этот голос не мог справиться с силой обаяния Кэролайн.
Нэш поставил графин на полку у стола и посмотрел на девушку.
– Зачем вы пришли?
– Хочу извиниться, – пылко ответила она.
Господи, это же он повел себя как осел.
– Нет, это я дурно вел себя за ужином. Это мне следует перед вами извиниться.
Кэролайн промолчала, но заглянула ему в глаза. Воздух между ними как будто потрескивал от жара.
Нэш сделал последнюю храбрую попытку сыграть роль джентльмена.
– Что ж, значит, все улажено, и вы можете уйти.
– Не сомневаюсь, что так мне и следует поступить.
Она неспешно обошла кабинет, проведя пальцем по книгам на полках и помедлив, рассматривая статуэтку лошади на столе.
– Но я не собираюсь оставлять вас одного в таком дурном настроении.
И в доказательство этого она уселась на мягкую банкетку перед камином.
– Налить вам бокал бренди? – сухо спросил Нэш.
Ее зеленые глаза сверкнули.
– Было бы чудесно, благодарю вас.
Ну ладно. Если она сумела раскрыть его блеф, то и Нэш сумеет раскрыть ее. Нэш налил ей бренди, заглушая все тревожные звонки в голове, и сел рядом.
Он сосредоточенно смотрел, как Кэролайн подносит бокал с янтарной жидкостью к губам.
Тонкие шейные мышцы напряглись, когда она глотнула и задумчиво прищурилась.
– Не помню, чтобы я пробовала это раньше. Вино за ужином показалось знакомым, но бренди… – Она заглянула в бокал и покрутила напиток. – Это что-то новое.
Спина Нэша в тревоге напряглась. Он флиртует с девушкой, хотя даже не знает ее имени. Или, точнее сказать, она флиртует с ним. В любом случае это опасная игра.
– Зачем вы пришли на самом деле? – спросил он.
– Хотела сказать, что это я решила проигнорировать рекомендации доктора Каптона. Я была непреклонна, когда уговаривала Дилайлу мне помочь. С каждым часом я все больше узнаю о себе. И я, несомненно, упряма, – ответила она без намека на сожаление.
– Это еще мягко сказано, – улыбнулся Нэш. – И я не сержусь на Дилайлу.
Поначалу Нэш разозлился на сестру, но теперь, когда он поразмыслил, это прошло.
– Ах, так, значит, вы сердиты на меня.
Он твердо покачал головой.
– Я злюсь только на себя.
– За то, что привезли меня сюда?
– Нет, – нахмурился он. – Об этом я не сожалею.
Кэролайн поставила бокал на столик и придвинулась ближе.
– Что бы это ни было, вы можете мне рассказать.
В глубине души ему так хотелось сбросить с плеч это бремя. Поддаться умоляющему взгляду и рассказать все об Эмили, об отце и всех ошибках, которые Нэш сделал до и после того, как их потерял. Было бы так легко признаться Кэролайн. Между ними уже установилась связь. Она обладала мудростью и силой духа человека, испытавшего потерю и поднявшегося над ней, и в глубине души Нэш знал, что она его поймет.
Но ему казалось неправильным взваливать на нее эту ношу. Когда она сама пытается разобраться, кто она такая.
– Мне не следовало срываться на вас или Дилайле. Это всего лишь платье, и только, – сказал он, чувствуя себя полным глупцом. – И на вас оно чудесно смотрится.
Она провела рукой по банкетке, и розовый пальчик на мгновение коснулся его ладони, но Нэшу показалось, что она дотронулась прямо до его проклятой Богом души.
– Так чье это платье? – спросила Кэролайн.
– Ваше, – трусливо ответил он.
– Оно принадлежало дорогой для вас женщине, – напирала она, отказываясь сдаваться. – Вашей жене или невесте?
Бог ты мой! Он решительно покачал головой.
– Нет.
Кэролайн сплела пальцы с пальцами Нэша и заставила его посмотреть ей в лицо. Она вскинула подбородок в молчаливом вызове, как бы говоря: «Откройся мне».
Да пропади оно все пропадом, она ведь просит открыть дверь клетки с демонами, которых Нэш запер и много лет тщательно охранял. Он знал, что переезд обратно в Лондон их пробудит, что им захочется выбраться на волю.
Но никак не ожидал, что прекрасная незнакомка, не помнящая собственного прошлого, заставит его посмотреть этим демонам в лицо. Она не примет ни одно слово на веру, и пусть это разобьет ему сердце, но придется сказать правду.
– Платье, которое вы надели, принадлежало моей сестре.
Он закрыл глаза и увидел смеющуюся Эмили в бальном зале. Полную жизни, как раскачивающийся на ветерке нарцисс.
– Дилайле?
Он открыл глаза.
– Нет, – с тоской сказал он. – Другой сестре. Моей двойняшке. – Он скрежетнул зубами, разбередив открытую рану, и заставил себя произнести ее имя: – Платье принадлежало Эмили.
В горле у Кэролайн встал комок.
– Я не знала, что у вас была сестра-близнец, – тихо сказала она. Ей отчаянно хотелось понять герцога, и, похоже, это вот-вот произойдет.
Десять мучительных секунд они сидели на плюшевой банкетке молча. Кэролайн водила по дорогому французскому ковру туфелькой.
– Мы были очень близки, – наконец нарушил молчание Нэш.
– И? – спросила она, хотя и страшилась ответа.
Нэш в задумчивости отвернулся.
– Пять лет назад она умерла.
Грудь Кэролайн словно сдавил стальной обруч. Она разгладила золотистое платье, так беззастенчиво сверкающее даже после того, как оно разбередило раны Нэша.
– Прошу вас, расскажите о ней.
Нэш опустил взгляд на их сомкнутые ладони, лежащие на банкетке, и глубоко вздохнул.
– Мы любили сбежать из своих комнат ночью и прокрасться на кухню, – сказал он так тихо, будто полностью потерялся в воспоминаниях. – Делали набег на буфет в поисках фруктов или печенья. Потом зажигали свечу и болтали, пока веки не наливались свинцом. А еще изобретали способы насолить гувернантке. Выдумывали изощренные пути, чтобы не заниматься арифметикой. – Он тихо усмехнулся, и намек на мальчишескую улыбку смягчил написанную на лице муку. – А когда подросли, делились друг с другом всеми проблемами и неприятностями, в которых никогда не признались бы никому другому. Я рассказал ей о своей первой драке на кулаках и полученном синяке – в Итоне. Она рассказала о первом бале в клубе «Элмак» и как она пролила лимонад на устроительницу. А знаете, что самое поразительное?
– Что? – откликнулась Кэролайн, завороженная его откровенностью.
– Выговорившись, мы всегда чувствовали себя лучше. Смеялись над собой, пока проблемы не начинали выглядеть глупыми и банальными. Пока не проходили смущение и обида.
– Как чудесно, – с тоской произнесла Кэролайн. – Наверное, вы страшно по ней скучаете.
Нэш кивнул и задумчиво похлопал себя по груди, словно пытался заглушить боль.
Несколько секунд они просидели в тишине, Кэролайн ждала, что он добавит что-нибудь еще, но Нэшу, похоже, на сегодня было уже достаточно разговоров о прошлом.
– Благодарю вас, – сказала она. – За то, что мне доверились.
Это было многообещающее начало, но Кэролайн еще не была готова уйти. Она украдкой бросила взгляд на их сплетенные пальцы, по-прежнему лежащие на банкетке между ними. Нэш гладил большим пальцем ее ладонь, отчего колени у Кэролайн превращались в желе.
– Нэш, – мягко произнесла она.
Он смахнул локон со щеки Кэролайн и посмотрел на нее с щемящей нежностью.
– Нам следует пожелать друг другу спокойной ночи.
Несомненно, он был прав. Но Кэролайн не могла устоять и провела рукой по его твердой груди под жилетом.
– Ваше сердце бьется так же быстро, как и мое.
– Именно поэтому вы должны уйти, – хрипло произнес он.
– Возможно, – медленно выговорила она, – но сначала я хочу кое о чем попросить. Это простая просьба.
Его янтарные глаза вспыхнули.
– Когда речь идет о вас, Кэролайн, ничего простого быть не может.
– Поцелуйте меня, – сказала она, удивившись собственной смелости. – Всего один раз. Никто, кроме нас, не узнает, а потом притворимся, будто ничего не было, если вы того желаете.
На его переносице пролегла складка, и Кэролайн почувствовала кончиками пальцев, как бьется его сердце.
– Это плохая идея.
– Почему? Потому что вам она и в голову не приходила?
– Нет. – Он слегка откашлялся, и Кэролайн ощутила кожей вибрации его дыхания. – Возможно.
– Всего один поцелуй, – повторила она, наклоняясь ближе. – И возможно, это сможет избавить нас от тревожных симптомов.
– В самом деле? – скептически спросил он, но полузакрытые веки и обрывочное дыхание говорили о том, что он готов согласиться на безумное предложение.
– Да.
Едва это слово успело слететь с ее губ, как они соединились с губами Нэша. Он прижал ладони к ее щекам. Шершавые кончики пальцев ласкали чувствительную кожу под ушами, и все ее тело завибрировало. Нэш провел языком по контуру ее губ, и когда она их раскрыла, глубокий поцелуй открыл ей дверь в мир новых чувств, где существовали только они вдвоем.
Кэролайн приникла к нему, радуясь, что он не в сюртуке, и она может почувствовать, как под ее пальцами напрягаются мышцы. Но даже тонкая ткань ее раздражала, и Кэролайн провела пальцами по его шее, желая прикоснуться к коже.
Не прерывая поцелуя, Нэш застонал и притянул Кэролайн на колени. Она таяла, почувствовав под собой крепкие бедра и сильные руки, которые ее обнимали. Нэш как будто окружил ее со всех сторон и заполнил собой все чувства.
Ноздри щекотали запахи чернил и дубленой кожи, на языке плясало послевкусие от бренди. Щетина царапала кожу, а идущие из глубины стоны раскаляли кровь. Когда она распахнула глаза, все поле зрения заняло его прекрасное лицо, лишив ее остатков самообладания.
И если она решила позволить себе всего один поцелуй, то пусть он длится долго.
Кэролайн отзывалась на каждое движение его языка, на каждый толчок. Его руки скользили по бокам Кэролайн, а большие пальцы проникли за корсаж к груди. Кэролайн жадно прильнула к нему, запустив пальцы в густые волосы на затылке.
Он целовал ее лихорадочно. Жадно. И никак не мог насытиться.
Это был уже не тот сдержанный и осторожный герцог, которого она знала. Как будто узда самодисциплины внезапно выпала из его рук, и это завораживало Кэролайн.
Прижавшись ближе, он гладил ее бедра.
– Кэролайн, – прошептал он. – Почему я не могу перед вами устоять?
Она мягко отстранилась, хотя при виде полузакрытых глаз Нэша сердце у нее сжалось.
– Как и мне трудно устоять перед вами. Наши пути пересеклись так странно, но мне кажется, мы встретились тем вечером в таверне, потому что… потому что нуждались друг в друге!
– Возможно. – Нэш пригладил волосы и посмотрел на нее, словно извиняясь. – Но я по-прежнему не знаю, кто вы, и мне не следовало увлекаться. Простите.
– Мне нечего прощать.
Ведь это она практически потребовала от Нэша поцелуя. И ни капельки не сожалела. Вот только, возможно, завтра все изменится, она проснется и вспомнит, что обручена или, не приведи господь, замужем.
– И что будет дальше? – спросил он.
Как будто она знала ответ.
– Наверное, нужно продолжать жить как прежде и надеяться, что память вскоре ко мне вернется. А если нет… – Она проглотила комок в горле. – Если нет, мне нужно подыскать другое жилье.
Нэш в тревоге нахмурился.
– Нет нужды торопиться, – заверил он. – Никто не знает, что вы здесь.
– И это часть проблемы. Вне этого дома я просто невидимка. – Кэролайн неохотно соскользнула с его коленей и встала. – Понимаю, необходимо держать мое пребывание здесь в тайне, чтобы уберечь мою репутацию, как и репутацию Дилайлы. Она не должна пострадать.
Нэш тоже встал и сжал ее ладони в своих.
– Мы будем осторожны. Прислуге можно доверять.
– Я знаю и ценю все, что вы с Дилайлой для меня делаете. Но я не могу всю жизнь оставаться невидимкой.
– Вы никогда не будете невидимкой, Кэролайн, – произнес он с таким жаром, что у нее заныло сердце. – Вы будете выделяться и среди толпы из многих тысяч лиц.
От нежности в этих словах ее глаза защекотали слезы, но Кэролайн подавила их и заставила себя улыбнуться.
– Что ж… У меня не так много воспоминаний, но наш поцелуй я никогда не забуду, сколько бы раз ни ударялась головой.
– Вы говорите так, будто все кончено, – резко сказал он. – А если… если все только начинается?
– Завтра вы можете обнаружить, что я посудомойка. И тогда не будете так говорить.
Несколько секунд он молча смотрел на нее.
– Это не изменит моих чувств.
Возможно. Но отнимет всякую надежду на будущее, и они оба это знали.
Кэролайн двинулась к двери, но напоследок задержала взгляд на таком прекрасном лице, желая запечатлеть в памяти каждый изгиб, каждую черточку и тень. У порога она остановилась.
– Ваш поцелуй, – сказала она. – Вы должны знать, что ощущения были для меня восхитительно новыми, как и бренди.
Нэш слегка прищурился.
– То есть? – удивился он.
– Не могу сказать, каким образом я это чувствую, но уверена, что никогда не испытывала ничего подобного – ни в этой жизни, ни в какой-либо еще.
Прежде чем она выскользнула за дверь, Нэш улыбнулся ей так, что пол под ногами Кэролайн поплыл.
– Я тоже, Кэролайн, – медленно покачал головой он. – Я тоже никогда такого не испытывал.