– Давай-ка засыпай, а я почитаю, – Гера заботливо поправил простынь, укрывая Наташку. – Все места наши, я сказал проводнице, чтобы никого к нам в купе не подсаживала, так что спи спокойно.
– Я так перепугалась…
– Ну, теперь «распугивайся» обратно, – он ласково улыбнулся. – Странно, это так приятно о ком-то заботиться. Я один рос. У нас и кошки не было в доме. Мама все боялась, что я подхвачу какую-нибудь заразу. Часто повторяла – книги твои лучшие друзья. Так и получилось. Так, что если я что не так скажу или сделаю…
– Это тяжелое наследие трудного детства, – едва улыбнулись ее губы.
– Другого у меня не было, так что я не считаю его трудным. Ну, может быть, не совсем таким, как у остальных… И вообще, почему оно должно быть одинаковым?
– Спасибо тебе, – Наташка натянула простынь до самого подбородка, хотя так и оставалась в верхней одежде.
– Ну, за такое не благодарят, – он сидел на краешке вполоборота к ней и, не зная, куда девать руки, положил их на свои коленки. – Это все из-за меня, – Гера уставился на длинные пальцы, подыскивая слова.
– Что это значит?
– Однажды проявил нескромность и показал, то, чего не могут другие… Теперь братва видит во мне цирковую мартышку, которая должна по щелчку крутить сальто вперед или назад.
– И что это за акробатика? – любопытство девушки взяло верх над страхом.
– Попробовать на вкус порошок и сказать, что он из себя представляет.
– Как в детективах про наркотики? – догадалась Наташка.
– На их жаргоне это называется «корова».
– Это те, кто разрезает стилетом упаковку и пробует порошок на кончике лезвия?
– Голливудский штамп, – усмехнулся Гера. – так можно загнуться на месте. Бодяжат всякой гадостью, лишь бы мозги поплыли… «Коровы» долго не живут, хотя скажут, чем разбавляли – мелом или сахарной пудрой. Если чем-то покруче, вообще уже ничего не скажут… Еще есть «нюхачи», кто может чистый процент сказать, но это элита.
– А ты кто?
– Я не при делах… Как-то проговорился, что грибы всегда по запаху искал, и так же из любого леса на дорогу выходил. Теперь меня шушера иногда дергает.
– Думаешь отвяжутся? – не веря своим словам, спросила Наташка.
– Это шестерки. Если дорогу не забудут, на них прикрикнет тот, кого они боятся.
– А почему кто-то на них прикрикнет?
Гера серьезно посмотрел на девушку и тихо ответил:
– Скажу один раз… Когда я только родился, отец выбрал свое дело, а не семью. Правда, он помогал нам и приглядывал издалека. Лет в пятнадцать он хотел приобщить меня к своим делам, чтобы передать все, что имел по наследству. Оказалось, что я по вкусу могу написать формулу некоторых веществ. Короче, он пророчил мне большое будущее и безбедную старость матери. Она сказала, что покончит с собой, если я пойду по стопам отца.
– И вас оставили в покое?
– Почти… Я иногда консультирую его по некоторым вопросам. Он меня иногда прикрывает… Было всего несколько раз, а так я сам справляюсь.
– Как это?
– В отличии от тебя, я живу в состоянии войны. И по ее законам.
– И с кем война? – с иронией спросила собеседница.
Он помолчал немного и, наклонив голову продолжил:
– Когда мать крадет в магазине хлеб, чтобы прокормить своих детей, а в столовой крадут из школьных завтраков, потому что нет второй машины. Когда учительница с тридцатилетним стажем получает в сто раз меньше министра образования. Когда у студента лучшего Университета страны стипендия в двести раз меньше тринадцатой зарплаты чиновника Газпрома. Когда за последние семь лет академиков в стране стало в два раза больше, чем за последние семьдесят лет, а научных работ новоявленных академиков в международных научных журналах просто не видно. Когда за последние двадцать лет в стране миллиарды миллиардов ушли на развитие науки и технологий, но в магазинах нет ни отечественных сотовых, ни ноутбуков, ни серверов, ни операционных систем, ни офисных приложений, ни роутеров, ни одного своего коммуникационного протокола. Когда «Роснано» отчиталось о покупке и монтаже в Зеленограде устаревшего завода из Европы для изготовления микросхем по 60-нановой технологии, при том, что Apple работает на 12-нановой, а Intel перешел на 8-нановую. И это малая толика лишь в науке… Для меня это необъявленная война моей стране.
– Ты не преувеличиваешь?
– Легко проверить. Данные официальной статистики, и я никого никуда не зову. У каждого свой выбор. У тебя возникли проблемы из-за меня. Я решу их за два-три дня, а пока прогуляемся по питерским музеям. Попробуем их мороженное…
– Это я накликала беду, – не успокаивалась Наташка.
Он искренне улыбнулся.
– Тогда почему вопросы ко мне? И еще. Подумай, почему со времени нашего первого разговора, до ультиматума ко мне прошло не более десяти часов?
– Кого-то заинтересовали мои вопросы о твоей «таблетке памяти»…
– Этот интерес не нов. Только уж очень быстро все на этот раз. Извини, но тебя использовали втемную. Если сама проанализируешь, вычислишь того, кто тебя подставил.
– Подставил? – вспыхнула девушка.
– Хорошо… Направил по этому пути… Так звучит лучше?
Она недружелюбно промолчала.
– Сейчас я назову тебе три имени, среди которых ты сразу найдешь того, кто тебя… направил. Если нет, выкину в окно свой ноутбук… Итак – Тамара, Жанна, Лиля.
– Жанка, – сдавленно прошептала Наташка.
Гера удовлетворенно кивнул.
– Через пару дней я узнаю паспортные данные того, кто заставил тебя мне позвонить вчера, и что-то мне подсказывает, что он отыщется в списке друзей этой Жанки на «Одноклассниках» или «В контакте».
– Каким образом?
– Цена вопроса – двести баксов. Как это ни цинично прозвучит. Достаточно отправить один-два портрета персоны по некоему адресу и сделать перевод на некий кошелек. Вернется четыре строчки текста.
– Спорить не будем.
– Будем спать… Я почитаю немного. Если ночник будет мешать, скажешь…
«Тверской экспресс» прибыл в Питер около девяти утра. Поднятые заранее пассажиры, прощались с проводницей, как со знакомой. Кто назвал ее по имени, помня неоценимую помощь в сервировке полуночного стола, кто просто в благодарность спокойно проведенной ночи.
Частная гостиница на Невском без вопросов распахнула двери в двухкомнатную квартиру с хорошей мебелью и новенькой ванной комнатой. Оказалось, обычно замкнутый Гера мог быть общительным и, казалось, даже получать удовольствие от выяснения у персонала подробностей о наличии бесплатного Wi-Fi, меню завтрака, парковки или вида из окна. Пока он с хозяйкой выбирал одну из квартир на втором этаже недавно отремонтированного дома и придирчиво проверял наличие всего перечисленного в буклете, Наташа сидела за чашкой кофе в маленьком баре рядом с ресепшен на первом этаже. Ей было приятно сознавать, что нашелся парень, который без лишних слов взвалил на свои худенькие плечи все ее проблемы, повторяя, чтобы она не беспокоилась.
– Залетела, что ли? – с любопытством посмотрела на нее сверстница в строгом деловом костюмчике и большой вышивкой на груди «Менеджер Алла».
Дабы не вступать в разговор, Наташка утвердительно кивнула и потупила глазки. Ей стало даже смешно от навязанной роли жертвы, но позиция оказалась удачной. Буркнув что-то о «сволочах», Алла оставила приезжую в покое, испытывая при этом непреодолимое желание оберегать бедняжку. Сердобольный русский народ остается таковым, несмотря ни на что, и поделится последней горбушкой с незнакомцем, и останется при этом счастлив и умиротворен. Это знают и часто используют в борьбе с нами же «заклятые друзья» наши и на западе, и на востоке, а нам и не жалко. Главное, чтобы душа была спокойна и не болела от того, что кому-то в данный момент вдруг плохо, а мы не помогли.
Явление сие во многих странах редкое, даже подозрительное, ибо воспитаны мы по-разному. Суть отличия оного сформулировано в латинской пословице, которая в вольном переводе звучит примерно так: «филантропическое явление есть понятие сугубо индивидуальное.»
– Окна на перекресток Невского и Суворовского, – как бы извиняясь, доложил кавалер, – но там стеклопакеты, шумно не будет. Вечером должен быть чудесный вид… Лифт на шесть квартир. Спальня и диванчик в гостиной. Ты пока прими душ, а я в магазинчик сбегаю. Потом можем выпить кофе напротив. Рекомендуют свежую выпечку – есть творожные, суфле и бисквиты.
Дама поняла, что в этой игре от нее требуется молчаливое согласие, и сдержанно кивнула. Хозяйка Маргарита и менеджер Алла едва сдерживались, чтобы не ринуться в бой за такого парня, который явно набивался в мужья этой глупышке. Вот уж везет некоторым так везет, а эта еще и нос воротит. Парень положил в тетрадь регистрации сто баксов, чтобы фамилию спутницы не вписывали. Паспорт повертели в руках и отдали. Прикрывает ее, заботливый. Такому сразу нужно командовать «рядом!», чтобы привыкал, а то потом не перевоспитаешь.
Когда молоденькая парочка удалилась, обе мечтательно смотрели на входную дверь, накручивая локон на холеный пальчик. Их мысли читались невооруженным глазом. Вот почему всем ничего, а кому-то все. Несправедливо! Сидишь тут целыми днями, красоту бережешь, а все понапрасну. Эх…
Пока дама принимала душ и приводила себя в порядок, мужчинка пробежался по магазинам и вернулся с двумя пакетами, вызвав очередной завистливый вздох, который не должен был бы остаться незамеченным, да разве эти слепцы, что увидят.
– Слушай, Наташка, – сложил в умоляющем жесте ладони с длинными пальцами голубоглазый и прехорошенький постоялец, – ты на них зыркни построже, а то испепелят.
– Сделай пару бутербродов и кофе с молоком, тогда я подумаю об этом, – неожиданно игриво заявила совсем недавно умиравшая со страху Черняева из Беляево.
– А я только сливки купил, – подыграл ей Гера, – простишь?
– Ладно. На первый раз. Но смотри у меня… – она погрозила пальчиком.
– Не забалую! Чес-с слово!
– Ну, ладно. Проводи меня к столу.
Они расхохотались… Вдруг стало так спокойно на душе, даже безмятежно. Все страхи остались где-то далеко в Москве. Там же остался Универ со своими лекциями, семинарами и лабораторками. Откуда-то налетала эта необходимость быть вместе и даже держаться друг за друга.
В иной ситуации Наташка еще десять раз подумала бы вообще куда-то ехать с незнакомым парнем, да еще и поселиться в одной квартире. Пусть двухкомнатной и пусть даже на пару дней. Еще вчера утром Жанка с таким азартом рассказывала ей об этом ботанике, придумавшем что-то там такое, что достаточно одной «таблэтки» и любые экзамены не страшны.
С некоторых пор она стала ощущать пристальное внимание на лекциях, на улице в метро и даже настойчивые предложения от кино до ресторана. Наверное, пришло ее время, и она из девочки или старшеклассницы вдруг превратилась в желанную молодость, с которой не сравняться никакие пластические операции или стволовые клетки. Она была настоящей и потому привлекательной и днем, и ночью, независимо от одежки.
Любопытство стало все чаще закрадываться в сознание – неужели ей и это по плечу. Уже ли достаточно мимолетного взгляда, выдававшего нечто большее, вернее неопределенный намек на нечто, и юное дарование уже готово было решить ее вариант, пересчитать и проверить ее лабораторку или переписать пропущенную лекцию. Наверно поэтому, она так легко повелась на предложение просто очаровать замкнутого и явно неопытного молчуна с их потока.
Впрочем, нет худа без добра. Когда вчера они вместе с Герой звонили ее родителям по таксофону на их домашний номер, мама неожиданно поверила, что у ее сотового сел аккумулятор и ей пришлось искать салон связи, где продают карточки для таксофонов. По ее вздохам было похоже, что мама вспомнила свою молодость, когда без двух копеек позвонить было невозможно, и все носили в кармане эти маленькие монетки, спутники влюбленных.
И еще повезло в том, что это был четверг, а не суббота или воскресенье, тогда бы никто не поверил в ночные бдения над проектом в начале сентября у третьекурсницы. Прежде родители держали ее в ежовых рукавицах, и фраза до десяти быть дома была убийственной, когда многие сверстницы и в девятом классе позволяли себе гораздо больше. Учеба в Универе, да еще третий курс дали ей шанс на такую вольность. Конечно, мама прочитала нотацию, но Наташка почувствовала волю. Пришла пора. Она получила молчаливый карт-бланш…
– Простите, вы еще здесь? – откуда-то издалека звучал знакомый голос.
– Герка! – взвизгнула она, – напугал…
– Стесняюсь спросить, сколько сахара изволите?
– По две ложки кофе и сахара, треть молока, – привычной скороговоркой выпалила девушка, но вспомнив свою роль, добавила после паузы, – по стеночке и не перемешивать.
– Изволите пригласить «кровавую Мэри»?
– И не думай!
– Тогда, может, позвоним родителям, чтобы тебя не объявили в розыск.
Ей показалось, что ботаник читает ее мысли. Она же почти сама вспомнила, что обещала маме перезвонить утром. Заметив, что на кухонном столе появился ноутбук, сделала вид, что не удивилась.
– Я купил модем с новой симкой, – Гера начал бубнить свои любимые подробности, – позвоним через анонимный сайт, где можно подставлять исходящий номер. У вас дома аппарат с номероопределителем? – Она кивнула. – Тогда я подставлю в исходящий вчерашний номер таксофона на Ленинградском вокзале.
– Зачем это?
– Если ваш домашний телефон пишут, то этот номерок уже знают. Могут подумать, что мы специально с него звоним, чтобы намекнуть, на то, что собрались уезжать.
– Мудрено что-то…
– Я оставил у таксофона карточку бесконтактной оплаты, зарегистрированное на мое имя. Пин-код вводить не нужно. Платежи до тысячи рублей. Суммы на карточке хватит на пять-семь покупок. Если меня пасут, то ребятам будет чем заняться.
– Все так серьезно? – Наташка разом все вспомнила.
– Не боись. Надевай эту гарнитуру и поговори с мамой. Если она сейчас на работе, введи в это окошко ее рабочий. Помнишь?
Все произошло, как нельзя вовремя. Мама сказала, что посмотрела на телефон и он тут же позвонил. Пока удалось развеять все сомнения, хотя это было странно. Впрочем, отчего-то вспомнились задушевные разговоры на даче. Этим летом зачастила тетя Света и они вдвоем с мамой стали заводить разговоры о женитьбе, детях, возможной ипотеке для молодых… М-да, пришло время, и ее потихоньку подталкивают к этой мысли…
– Изволите прогуляться? – он шаркнул ножкой. – Заложить экипаж или променад?
– Гер, мы серьезно пойдем гулять?
Он только широко улыбнулся.
– Как давно я не была на Невском… Давай прогуляемся до самого Эрмитажа.
– Если ты не против, мы заглянем на полчасика в читальный зал Отдела рукописей Эрмитажа. Это тоже на Дворцовой.
– Зачем?
– Тебе говорили, что, когда ты искренне удивляешься глаза становятся как эти кофейные блюдца? – серьезно произнес Гера.
Она отмахнулась, но не смогла сдержаться и оба расхохотались
– Гер, я серьезно. Ты что затеял?
– Я позвоню быстренько, и ты все поймешь.
Он надел гарнитуру и постучал по клавишам ноутбука.
– Доброе утро, Елизавета Михайловна… Да, опять я… Александр Львович обещал… Да, было письмо на имя Пиотровского… Да, двое студентов МГУ… Надеюсь, вы подписали письмо… Спасибо вам огромное, а то мы всего на день, вечером обратно в столицу… Через час будем.
Он глянул на Наташку и едва выговорил сквозь смех:
– Спрячь свои блюдца… А то по дороге расколотишь… Это же Питер!