– Так вы женоненавистник, значит? – сложила руки на груди и презрения в очи добавила.
– Вовсе нет, – невозмутимо ответил пан. – Женщин я очень люблю.
– Ага. В больших количествах. На минимальные сроки.
Вздохнул снова. Полагаю, пожалел, что попросил меня о помощи. Хотя как попросил – на просьбу это совсем не было похоже.
– Как думаете, что ей нужно сейчас? – я все-таки оставила тему похождений Ястржембского.
В конце концов, мне с ним детей не крестить, как говорится. Найдет хакера, и прости-прощай. Но Стервозина останется. А мое желание ей отомстить как-то само собой обострилось в душе, когда я увидела перекошенное ее лицо. Никто не смеет Градовых обижать. Особенно меня.
– Без понятия.
– По всей видимости, вы испугались, что подтекст романтический?
– Продолжать с ней отношения я не планирую.
– Почему прямо об этом не сказать?
Снова вздохнул. Ну боже ты мой, какая трепетная душа.
– Марго может быть очень настойчивой. Очень.
– Навязчивой, вы хотели сказать?
– В целом, да.
Тут сложно что-то сказать против. Вадика она добивалась очень настойчиво. Только непонятно, зачем, если любви там нет? Вон пан только появился, она уже на пороге…
– А… – начала я, но Росцислав перебил:
– Давайте лучше о чем-то другом, Ева. Эту тему я больше обсуждать не намерен.
Он, кажется, мою личную жизнь обсудить хотел. Но этого по понятным причинам не хотела я. Потерла нос и спросила о другом:
– Как думаете, кто хакер?
Пан посверлил меня взглядом. Отчего-то подумалось, что он и об этом говорить не хочет. Да он просто в принципе не хочет говорить – вот что. Но меня это мало волнует. Я молчать не могу. Это ну просто выше моих сил. Я даже в компании кота не молчу, а тут настоящий живой человек.
– Я пока не знаю, – все же ответил Ястржембский.
– Чего он добивается?
– Ясно чего. Взломав защиту банка, переведет деньги.
– Но ведь тогда его сразу накроют?
– Вовсе необязательно. Множество подставных счетов, сбитые пути перехода, и считай, ты недосягаем.
– Интересно, почему именно наш банк, – задумчиво протянула я. – Он ведь не самый крупный в области.
– Денег для одного человека или даже для группы мошенников достаточно и в банке вашего отца. А средние предприятия обычно легче взлому поддаются, чем крупные.
На все-то у него ответ есть. Но что-то меня в этом тревожило. Не только факт того, что бизнес отца вдруг под угрозой оказался, хотя это тоже, конечно. Просто… Странно это все. Да, пусть ломятся через сеть, не в открытую. Но все же, есть в этом что-то странное…
– Может, у тебя враги имеются? – спросила я папулю, когда, отбыв наказание в виде часа в номере самого скучного человека на планете Земля, отправилась поужинать к родителю.
Папа сразу стал строгим, а Юлька зыркнула недовольно.
– Конечно, у меня есть враги, Ева, – ответил отец, устало отодвигая от себя чашку с чаем. – Куда без них в бизнесе?
– И ты думаешь, это кто-то из них?
– Сложно сказать. Это первое, что приходит в голову. Сейчас я прорабатываю все возможные версии в этом направлении.
– Не забивай себе голову, Ева, – влезла Юлька, и по взгляду отца я увидела: он с ней согласен. – Володя знает, что делает. Он со всем разберется. Лучше расскажи нам, как там пан?
Она хихикнула, отец уставился выжидающе. Как будто ему тоже интересно. Я нос почесала. Наверное, про личное лучше не говорить. А больше-то и нечего.
– Пан зануда, – ответила честно.
– Ничего не рассказывал о хакере? – спросил отец. Я помотала головой.
– Но он, кажется, действительно, хочет его поймать. Азарт, все дела. Типа профи высшего разряда… Зачем только профи высшего разряда грабить наш банк, а, пап? У него и так должны быть деньги. Вон пана взять…
– Завидный жених, ага, – перебила Юлька, я, поперхнувшись чаем, закашлялась. Покраснела, и эта дьяволица участливо похлопала меня по спине.
– Па, – не выдержала я. – Ты слышал? Она меня сватает.
– Росцислав к тебе интерес проявлял? – тут папа даже посуровел, и на Юльку недобро зыркнул.
А я отчего-то вспомнила, как у меня коленки дрожали, когда пан меня прижимал к себе. Наваждение, ей-богу. Вот артист ведь, как притворяться умеет!
– Вовсе нет. Я ему неинтересна, пап, и он мне тоже, – выделила последние слова и на Юльку посмотрела многозначительно, мол, прекрати уже.
– Вот и хорошо, – выдохнул папа и встал. – Отдохну, пожалуй.
– Конечно, милый, – Юлька его чмокнула в щеку, и он ушел. Я на нее зашипела:
– Хватит сводничеством заниматься!
– Ладно, угомонись. Я просто спросила, ничего такого. Расскажи мне что-то интересное о пане. Я у него через пару дней интервью беру.
Ну ты погляди, какая звезда! Я довольно улыбнулась и выпалила:
– Он женоненавистник!
– Иди ты, – Юлька подсела ближе. – Откуда такие подробности?
В общем, не удержалась, и ей все выложила. Только с обещанием, что про меня и Вадика ничего не будет в ее статье. А так, пусть пана припечатает. Она может, я знаю, как начнет беспардонно переть, так хочется под землю провалиться.
Это немного подняло мне настроение, и домой я возвращалась, напевая что-то себе под нос. В двери торчал конверт. Обычный белый, без марок, печатей и подписей. Странное.
Сунув его в карман пальто, открыла дверь. Адам тут же запутался в моих ногах. Начал мяукать с подвыванием. Голодный, значит, и меня последними словами кроет. Свинья ты, хозяйка, шатаешься поди по городу и ешь то здесь то там, а я тут…
Насыпала ему корму, определила пальто на вешалку, и отправилась в душ. Про конверт вспомнила уже, когда спать ложилась. Вытащила из пальто, повертев в руках, вскрыла, устроившись в кровати. Внутри оказалась записка, напечатанная на компьютере.
“Рано или поздно все тайное становится явным. Пришло время платить по счетам. И это только начало. Ваша жизнь превратится в ад”