Изучение истории русской метафизики в современном глобализирующемся мире не только не утрачивает своего значения, но, напротив, приобретает особую актуальность и остроту. Колоссальные научные и технологические достижения человечества открывают принципиально новые возможности для человеческой активности в природе и в истории и в этом смысле радикально расширяют пределы свободы человека. Но в русле этих же достижений человек сталкивается и с новыми вызовами, с не виданными в прежние исторические эпохи угрозами своей свободе. «Информационное общество» – это далеко не «скачок в царство свободы» или, как сказал бы Н. Бердяев, «осуществленная утопия». Традиционные технологии идеологического и социального порабощения индивида кажутся полнейшей архаикой в сопоставлении с новейшими способами манипулирования массовым и индивидуальным сознанием.
На протяжении, по крайней мере, двух последних столетий наиболее глубокие отечественные мыслители предупреждали об иллюзорности веры в автоматизм цивилизационного прогресса, решающего все проблемы и обеспечивающего человечеству «светлое будущее». Одновременно рассматривалась задача философского оправдания суверенности личности, непреходящей ценности личностного бытия, вне которого невозможен никакой подлинный прогресс. То, что было написано о «рабстве и свободе человека» (Н. Бердяев), в настоящее время представляет не только историко-философский интерес. Не вызывает сомнений, например, интеллектуальная и в существенной мере прогностическая ценность бердяевской апологии экзистенциального опыта личности, творчески противостоящей все новым и новым формам «объективации», угрожающей самим основам человеческой идентичности как разумного и свободного существа. Не менее важно и то, что было сказано Г. Федотовым о личностном характере культурной традиции, о том, что «трагедия культуры», разрушение ее ценностных оснований в технологически организованном цивилизационном пространстве неотвратимо оборачивается ее глубочайшим кризисом.
В русской метафизике встречаются культуры Запада и Востока, и отечественные мыслители, особенно это характерно для последних веков, синтезируют это многообразие философских и духовных течений и достижений. И в этом отношении русская философия также впитала в себя разнородные духовные и интеллектуальные влияния, стремясь достичь синтеза. Основных таких влияний было три: восточнохристианская духовная традиция, новоевропейский рационализм и западная пантеистическая мистика. В зависимости от того, какая традиция оказывала на того или иного мыслителя большее влияние, определялось и его философское мировоззрение, метод построения философии и само ее понимание.
В монографии представлены темы, недостаточно развернутые в имеющейся историко-философской литературе. Это касается трактовки воззрений Чаадаева и Герцена, Гоголя и Белинского; христианского платонизма, софиологии и имяславия (прежде всего П. Флоренского и А.Ф. Лосева); историософского персонализма Г. Флоровского, Н. Бердяева и Г. Федотова; русского неолейбницианства и неокантианства (прежде всего А. Введенского и С. Гессена); понимания личностного бытия в традиции метафизики всеединства Л. Карсавина; философской психологии М. Рубинштейна и антропологии В. Зеньковского, социально-политических воззрений А. Солженицына и А. Шмемана, философствования М. Мамардашвили и др. Метафизический выбор каждого из русских мыслителей имел свою специфику и открывал различные творческие возможности понимания личностного, природного и социального бытия. Например, теория образования С. Гессена в содержательном и методологическом отношении не имеет аналогов в истории европейского кантианства, а в своих актуальных аспектах близка к гуманитарному направлению в современной философии образования (прежде всего к феноменологическому варианту «педагогической антропологии» и к аналитической философии образования).
Историко-философская реконструкция и сопоставление позиций русских мыслителей создает возможность для более глубокого и всестороннего понимания особенностей отечественной метафизической традиции. Материал монографии может быть использован для уточнения и углубления знаний относительно указанных тем, будет способствовать более глубокому и точному пониманию специфики отечественной философской традиции, реального многообразия представленных в русской философии идей и направлений. Он также может быть основой для учебных курсов и спецкурсов по истории русской философии и культуры, для подготовки учебных программ и методических пособий. Авторы не стремились представить всю философскую мысль России, считая эту задачу невыполнимой в одном издании. Внимание акцентировалось прежде всего на развитии метафизической мысли в русской культуре.
Авторы выражают признательность кафедре истории философии ФГСН РУДН и ее заведующему Нуру Сериковичу Кирабаеву, уважаемым рецензентам и коллегам, без которых это издание было бы неосуществимо.