Мертвый взгляд Тора не изменился после того, как прозвучал вопрос Пайн. Она слышала, как по другую сторону двери шептались и переминались с ноги на ногу охранники, которые изредка постукивали ладонями по рукоятям металлических дубинок. Просто для практики – на случай если их придется прямо сейчас пустить в ход и обрушить на голову заключенного.
Судя по выражению лица Тора, Этли знала, что и он их слышит. Очевидно, он не пропускал ничего из происходившего вокруг, хотя в какой-то момент допустил ошибку, если оказался здесь.
Пайн снова откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и стала ждать ответа. Он никуда не мог уйти, а она не спешила, и в ее жизни не было ничего важнее вопроса, который она задала.
Тор окинул ее внимательным взглядом – должно быть, именно так он оценивал своих жертв. Следствие установило имена тридцати четырех. Но это были далеко не все. Предполагалось, что общее число превышает официальное в три раза. Этли пришла сюда ради неустановленной жертвы, единственной, которую следствие даже не рассматривало, чтобы добавить ее к списку преступлений, совершенных этим чудовищным извращенцем.
Тор сумел избежать смертного приговора лишь из-за того, что согласился сотрудничать с властями и сообщил о местонахождении останков трех жертв. Его признание принесло некоторое облегчение трем семьям. И Тору позволили жить дальше, пусть и в клетке, до тех пор, пока он не умрет собственной смертью. Пайн могла без труда представить, как Тор договаривается со следствием, – скорее всего, с самодовольной усмешкой на лице, потому что прекрасно понимает, что совершает выгодную сделку. Его жертвы мертвы. А он – нет. Этот человек признавал только смерть других людей.
Тора арестовали, осудили и вынесли ему приговор в середине девяностых. Он убил двух охранников и одного заключенного уже в тюрьме, в 1998 году. В штате, где это произошло, не было смертной казни, в противном случае его казнили бы. Однако Тора перевели в тюрьму особо строго режима Флоренс. Сейчас он отбывал почти сорок последовательных пожизненных заключений. И если он не окажется Мафусаилом, то умрет здесь.
Впрочем, все это ни в малейшей степени не смущало Тора.
– Имя? – спросил он, словно был клерком, проверяющим заказ.
– Мерси Пайн.
– Место и время?
Он над ней издевался, но Этли решила ему подыграть.
– Андерсонвилль, штат Джорджия, седьмое июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.
Тор повернул голову в другую сторону. Вытянул длинные пальцы, потрескивая суставами. Казалось, огромный мужчина состоит из множества болевых точек.
– Андерсонвилль, штат Джорджия, – задумчиво повторил он. – Город, где случилось много смертей. Ведь именно там находился лагерь для военнопленных во время Гражданской войны. А ты знала, что начальника лагеря, Генри Вирца, казнили за военные преступления? Казнили за то, что делал свою работу. – Тор улыбнулся. – Он был швейцарцем. Совершенно нейтральным. Его повесили. Вот такая странная справедливость.
Улыбка исчезла так же быстро, как появилась, словно погасла спичка.
– Мерси Пайн, – повторила Этли. – Шесть лет. Исчезла седьмого июня восемьдесят девятого года. Андерсонвилль, юго-западный округ Мейкон, штат Джорджия. Хотите, чтобы я описала дом? Я слышала, что вы обладаете фотографической памятью, когда речь заходит о ваших жертвах, но, быть может, вам требуется помощь… С тех пор прошло много времени.
– Какого цвета были ее волосы? – спросил Тор; его губы слегка приоткрылись, и Пайн увидела крупные прямые зубы.
В ответ Пайн показала ему свои.
– Такого же, как у меня. Мы были близнецами.
Казалось, ее слова вызвали искру интереса у Тора, которой раньше Пайн не замечала. Она ожидала подобной реакции. Она знала об этом человеке все, за исключением одного.
Он наклонился вперед, кандалы звякнули, и Пайн поняла, что задела его за живое.
Тор снова посмотрел на ее значок.
– Близнецы, ФБР, – нетерпеливо сказал он. – Продолжай.
– Известно, что вы совершали преступления в том регионе в восемьдесят девятом году. Атланта, Коламбус, Олбани, центр Мейкона. – Пайн вытащила тюбик оранжево-красной помады из кармана и нарисовала точки на стекле, каждая из которых обозначала упомянутые города. Потом соединила точки и получила знакомую фигуру. – Вы были математически одаренным ребенком. Вам нравились геометрические фигуры. – Она указала на рисунок. – Форма бриллианта. Именно благодаря этому вас в конце концов удалось поймать.
Вот ошибка, которую допустил Тор. Его подвела созданная им самим модель.
Он поджал губы. Пайн знала, что ни один серийный убийца не признается в том, что кто-то его перехитрил. Очевидно, перед ней сидел психопат, страдавший нарциссизмом. Люди часто считают его сравнительно безобидным отклонением, потому что это понятие вызывает образ самовлюбленного мужчины, жадно разглядывающего свое отражение в воде или зеркале. Однако Пайн знала, что нарциссизм, вероятно, одно из самых опасных свойств, которым может обладать мужчина: такой человек не способен к сопереживанию. Из чего следует, что чужая жизнь не имеет для него никакой ценности, а убийство производит действие фентанила: мгновенная эйфория, вызванная доминированием и уничтожением другой личности.
Вот почему почти все серийные убийцы являются нарциссами.
– Но Андерсонвилль не являлся частью вашей схемы. Вы оказались там случайно? Решили отвлечься? Что заставило вас прийти в мой дом?
– Это ромб, а не бриллиант, – ответил Тор.
Пайн никак не отреагировала на его слова.
– Моя схема являлась ромбом, косоугольником, если вам так больше нравится, четырехугольником, фигурой с четырьмя сторонами равной длины и неравными диагоналями, – продолжал Тор, словно читал лекцию в классе. – Например, воздушный змей становится параллелограммом только в том случае, если он ромб. – Он бросил покровительственный взгляд на рисунок на стекле. – Бриллиант нельзя считать верным или точным математическим термином. Так что не повторяй свою ошибку снова. Это смущает. И к тому же исключительно непрофессионально. Ты вообще готовилась к нашей встрече? – Пренебрежительно взмахнул скованными руками и бросил полный отвращения взгляд на нарисованную на стекле фигуру, словно Пайн изобразила нечто мерзкое.
– Благодарю вас, вы выразились предельно ясно, – сказала Этли, которой было наплевать на параллелограммы в частности и на математику в целом. – Так почему вы изменили свою схему? Прежде этого не случалось.
– Ты предположила, что я изменил схему. И что находился в Андерсонвилле вечером седьмого июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, – сказал Тор.
– Я не говорила, что это произошло вечером, – ответила Пайн.
Улыбка вновь промелькнула на его губах.
– Но разве бука не приходит только поздно вечером? – спросил он.
Пайн вспомнила, что совсем недавно думала о чудовищах, которые наносят удар ровно в полночь. Чтобы ловить таких убийц, нужно мыслить как они. И это всегда вызывало у нее глубокое внутреннее беспокойство.
– Шесть лет? – продолжал Тор, прежде чем она успела ответить. – Близнец? А где именно это произошло?
– В нашей спальне. Вы забрались в окно, заклеили нам рты лентой, чтобы мы не позвали на помощь. Вы держали нас и не давали подняться.
Она достала из кармана листок бумаги и поднесла его к стеклу, чтобы он увидел, что на нем написано.
Его взгляд переместился к листку, но лицо оставалось невозмутимым, и Пайн не смогла прочитать его выражение, даже несмотря на весь свой опыт.
– Детская считалка в четыре строки? – сказал он и зевнул. – Что дальше? Решила со мной поиграть?
– Вы ударяли нас по лбам, когда читали считалку, – продолжала Пайн, слегка подавшись вперед. – Каждое новое слово соответствовало другому лбу. Вы начали с меня, а закончили на Мерси. Затем вы ее забрали, а со мной сделали это.
Этли отвела волосы в сторону и показала шрам у левого виска.
– У меня нет уверенности в том, чем вы меня ударили, – сказала она. – Все произошло очень быстро. Может быть, просто кулаком. В моем черепе появилась трещина. – Потом добавила: – Вы были крупным мужчиной, а я – маленькой девочкой. – Сделала небольшую паузу. – Но я больше не маленькая девочка.
– Нет, совсем нет. Как насчет пяти футов и одиннадцати дюймов? – предположил Тор.
– Моя сестра также была высокой для шести лет, но худой. Огромный мужчина вроде вас мог легко унести ее на руках. Куда вы ее унесли?
– И снова предположение. Ты сама сказала, что прежде я никогда не менял свою схему. Как ты думаешь, почему я нарушил ее тогда?
Пайн еще ближе наклонилась к стеклу.
– Дело в том, что я вас помню. – Она окинула его взглядом. – Вас практически невозможно забыть.
Тор растянул губы, точно тетиву лука, перед тем как выпустить фатальную стрелу.
– Ты меня запомнила? И появилась только сейчас? Двадцать девять лет спустя?
– Я знала, что вы никуда отсюда не денетесь, – ответила Пайн.
– Слабый выпад и недостойный ответ. – Тор снова посмотрел на ее значок. – ФБР. Где твоя территория? Где-нибудь поблизости? – добавил он с некоторым нетерпением.
– Куда вы ее унесли? Как умерла моя сестра? Где ее останки? – резко спросила Пайн.
Все три вопроса она задала очень быстро, потому что не раз их повторяла, когда ехала сюда.
Однако Тор спокойно продолжал свои рассуждения:
– Очевидно, это не местное отделение. Ты не из тех, кто будет сидеть в главном офисе. Ты носишь одежду свободного покроя, пришла не в часы посещений, что не соответствует инструкциям ФБР. И у тебя нет напарника. Ваша братия любит путешествовать парами, если речь идет об официальных делах. К этому следует добавить личный интерес.
– Что вы имеете в виду? – спросила Пайн.
– Ты потеряла сестру-близнеца и стала одиночкой, как если бы лишилась своей половинки. Ты не можешь ни на кого опереться, не можешь никому доверять с тех пор, как разорвана ваша эмоциональная связь. Ты не замужем, – добавил он, взглянув на ее безымянный палец. – Таким образом, у тебя нет никого, кто мог бы избавить тебя от потери длиной в жизнь, пока ты не умрешь в одиночестве, разочарованная и несчастная. – Тор замолчал, и на его лице появилось любопытство. – Однако произошло какое-то событие, которое привело тебя сюда почти через три десятилетия. Неужели тебе потребовалось так много времени, чтобы набраться мужества для встречи со мной? Агент ФБР… Это наводит на определенные мысли.
– У вас нет никаких причин не отвечать мне, – сказала Пайн. – С вас могут снять одно пожизненное заключение, но из Флоренса вам не выйти.
Его ответ стал для нее неожиданным, однако она могла бы его предвидеть.
– Ты выследила и арестовала не менее полудюжины таких людей, как я, – заявил Тор. – Наименее талантливый из них убил четверых, самый способный отправил в иной мир десятерых.
– Талантливый? – холодно сказала Пайн. – Я не стала бы это так называть.
– Однако без таланта здесь не обошлось, – возразил Тор. – Это совсем непростое дело, и не важно, как к нему относится общество. Тем, кого ты арестовала, конечно, было далеко до меня, но следовало же тебе с чего-то начать. Складывается впечатление, что ты специализируешься на подобных делах. Хочешь выйти на поединок с таким, как я. Замечательно ставить перед собой высокие цели, но так можно стать чересчур честолюбивой или самоуверенной. Подлететь слишком близко к солнцу, когда перья твоих крыльев связывает лишь воск. Слишком часто все заканчивается смертью. Она может иметь божественный вид, но, полагаю, только не твоя. Однако я бы попытался…
Пайн отбросила этот безумный монолог, в конце которого прозвучала прямая угроза. Но если он думает о том, чтобы ее убить, значит, ей удалось завладеть его вниманием.
– Все они действуют на Западе, – сказала Пайн. – Здесь куча открытых пространств и нет полицейских в каждом квартале. Люди приезжают и уезжают, кто-то пытается спрятаться, другие ищут новых впечатлений, длинные участки изолированных автострад… Миллиард мест, где можно избавиться от останков. Это вдохновляет… таланты вроде вашего.
Тор развел руки в стороны, насколько позволяли цепи.
– Совсем неплохо, – заметил он.
– Было бы лучше, если б вы ответили на мои вопросы, – сказала Пайн.
– Мне также известно, что тебе не хватило всего одного фунта, чтобы попасть в олимпийскую сборную США по тяжелой атлетике, когда ты училась в колледже. – Когда Пайн ничего не ответила, Тор продолжал: – «Гугл» добрался даже до Флоренса, специальный агент Этли Пайн из Андерсонвилля, штат Джорджия. Я потребовал дополнительную информацию на тебя как условие нашей встречи. У тебя даже имеется собственная страница в «Википедии». Она не такая длинная, как моя, но, следует признать, у тебя еще все впереди. Однако есть ли у тебя гарантия долгой карьеры?
– Один килограмм, а не фунт, – возразила Пайн. – Меня подвел рывок, у меня всегда были с ним проблемы. Моя коронка – толчок.
– Да, килограмм, – Тор усмехнулся. – Моя ошибка. Значит, на самом деле ты слабее, чем я думал. И, конечно, неудачница.
– У вас нет никаких причин не отвечать на мой вопрос, – повторила Пайн. – Никаких.
– Желаешь завершения, как все они? – скучным голосом спросил Тор.
Пайн кивнула, но только из-за того, что опасалась сказать лишнего. Вопреки утверждениям Тора, она хорошо подготовилась к встрече. Вот только невозможно быть полностью готовым к встрече с таким человеком, как он.
– А тебе известно, что мне на самом деле очень, очень нравится? – спросил Тор.
Пайн продолжала молча смотреть на него.
– Я в самом деле по-настоящему рад, что сумел определить всю твою жалкую жизнь.
Тор внезапно подался вперед. Его широкие плечи и массивная лысая голова, казалось, заполнили все стекло, словно он проходил мимо окна спальни маленькой девочки. На одно ужасное мгновение Пайн снова стало шесть лет, и демон ударял ее по лбу в ритме с каждым словом, вместе со смертью, которую нес той, кого коснулся последней.
Мерси. Он коснулся Мерси, не Этли.
МЕРСИ.
Не ее.
Затем она сделала едва заметный выдох и невольно прикоснулась к значку на куртке.
Ее пробный камень. Неизменный магнит. Нет, ее розарий.
Однако ее движение не осталось незамеченным Тором. Он не стал триумфально улыбаться; в его взгляде не было даже гнева, лишь разочарование. А потом, через мгновение, взгляд утратил интерес, глаза стали пустыми, он расслабился и откинулся на спинку стула. Плечи опустились, и энергия ушла вместе с оживлением.
Пайн почувствовала, как все клетки ее тела начали закрываться. Она провалила дело. Тор ее испытывал, и она полностью провалила тест. Бука пришел в полночь и обнаружил, что она никуда не годится.
– Охрана! – рявкнул Тор. – Я готов. Мы закончили.
Он злобно ухмыльнулся, и Пайн прекрасно поняла причину.
Это был единственный случай, когда он мог им приказывать.
Они вошли, отстегнули цепь от кольца в полу и повели его к двери. Пайн встала.
– У вас нет причины не говорить мне, – снова сказала она.
Тор даже не соизволил поднять на нее глаза.
– Кроткие никогда не унаследуют землю, Этли Пайн из Андерсонвилля, близнец Мерси. Привыкай к этой мысли. Но если захочешь еще раз излить свои чувства, ты знаешь, где меня найти. И теперь, когда я с тобой познакомился… – Он неожиданно повернулся к ней, и его черты исказило яростное желание; вероятно, это было последнее, что видели его жертвы. – Я тебя никогда не забуду.
Металлический портал закрылся. Пайн прислушивалась к звукам шагов – охранники уводили Тора в его бетонную клетку семь на двенадцать.
Она еще мгновение смотрела на дверь, затем стерла помаду со стекла, и цвет крови перешел на ее ладонь. Потом проделала прежний путь, получила пистолет и покинула тюрьму особо строгого режима Флоренс, вдыхая свежий воздух на высоте ровно в одну милю над уровнем моря.
Она не станет плакать. Она не пролила ни единой слезинки после исчезновения Мерси. Однако ей хотелось почувствовать хоть что-нибудь. Но ничего не было. Она стала невесомой, ничтожной и пустой, словно оказалась на Луне. Он сумел высушить все, что в ней еще оставалось. Нет, он ее не высушил.
Высосал.
И самое ужасное – она так и не узнала, что произошло с ее сестрой.
Этли проехала на запад сотню миль до Салайды и нашла самый дешевый мотель; это путешествие она проделала на свои деньги.
И перед тем как заснуть, вспомнила вопрос, который ей задал Тор.
И ты приехала только сейчас? Двадцать девять лет спустя?
На то была причина – во всяком случае, в сознании Пайн. Но нельзя исключать, что и тут она ошибалась.
Ночью ей не снился Тор. В ее снах не было сестры, исчезнувшей почти три десятилетия назад. Она увидела шестилетнюю Этли Пайн, которая первый раз в жизни шла в школу не сжимая в ладони руку Мерси. Одинокая маленькая девочка с хвостиками, потерявшая свою вторую половинку, как сказал Тор.
«Лучшую половинку», – подумала Пайн, потому что именно с ней происходили самые разные неприятности, а старшая сестра, родившаяся на десять минут раньше, всегда за нее заступалась и прикрывала. Неизменная верность и любовь.
За всю свою последующую жизнь Этли никогда не испытывала ничего подобного.
Может быть, Тор прав относительно ее будущего.
Может быть.
А потом другой его выпад, тот, что прошел сквозь ее защиту и угодил прямо в солнечное сплетение.
Ты определил мою жизнь?
Когда Пайн почувствовала, что у нее задрожали губы, она встала, добрела до ванной комнаты и засунула голову под душ. И стояла так до тех пор, пока холод не стал таким невыносимым, что она едва не закричала от боли. Однако ни одной слезинки не смешалось с ледяной водой.
Этли встала на самом рассвете, приняла душ, оделась и поехала домой. На полпути остановилась, чтобы что-нибудь поесть. Когда снова села в свой внедорожник, она получила эсэмэску.
Пайн написала ответ, захлопнула дверцу, включила двигатель и вдавила педаль газа в пол.